...Я обнимаю микрофон ладонью и пытаюсь закрыть им свои губы от зрителей, и под тихий аккомпанемент Фреда начинаю петь, ища того, кто приходит ежедневно, садится у бара и не отводит взгляд от меня.
"Разговариваю" я с ним песней, а он - своими синими как небо, как озеро, как свежий воздух, глазами.
Со сцены не видно, какой бокал у него в руке. Ничего не стоит спросить у бармена кто это и что он заказывает, но не в моих правилах...you better stop the things you do...закрыв лицо рукой, пою я.
Фред всегда фальшивит в этом месте и не позволяет мне растворить слова в желтом свете прожектора, в котором чаинками спускается белая пыль.
Ирландское кружево слегка спустилось, осветляя мое плечо, которое я с особой тщательностью замазывала кремами, чтобы фиолетовые отпечатки ручищи Фреда не так явно были видны. Да, Фред пьет крепко, начиная с одиннадцати утра и заканчивая глубоко за полночь...Угомонить его весьма сложно. Раньше удавалось уговорами, я говорила с ним как с маленьким, сюсюкала и обещала все, что только можно пообещать, лишь бы он уснул, а не рвался в походы...Что только не делали все мы, разбавляли водой, закрашивали черничным вареньем его пойло, привязывали к кровати, утром не давали даже маленькой рюмочки-все тщетно. Все возвращалось на круги своя...
А я ежедневно, ежевечерне ждала синеокого. Его взгляд уводил в преисподнюю. Because you’re mine, you’re mine...поправляя локоны, пела я...Вельветовое платье с разрезом до средины бедра, чулки с фиолетовым бантиком, перчатки - я хотела ему нравится...И нравилась. Либо я придумывала, что нравлюсь, так было приятнее петь, жить, доживать с утра до вечера...Спешить к портнихе, заказывая дорогую фурнитуру из города. Не торопить мастера в цирюльне, дожидаясь окончательных штрихов в густой моей рыжей копне. Мне хотелось безупречности и новизны каждый вечер. Я была убеждена, что я справляюсь. Я справлялась. Я не ела свои любимые булочки с кунжутом, забыла вкус пива, которое я так любила под утро разделить с Фредом. Я парила над землей, торопилась к началу работы. Заставляла вымывать свою маленькую сцену до бела. Я обнимала микрофон, отпускала и расправляла руки крыльями...I can’t stand it cause you put me down...
...Ближе к часу синеокий уходил. С ним уходило и мое настроение. Оно захлопывалось дверью, будто застревало в дверном проеме, но не возвращалось. Затем я снова ожидала следующего вечера и торопилась купить новое белье. Если бы вы знали, как вдохновляет женщину новое красивое белье. Кружева, атлас, мягкие резиночки, плиссе...это оно обнимает и касается тела прежде, чем это сделает тот, кому вы так хотите нравится...кто восторгается вами...без которого не можете дышать.
...Я не выдержала. Подсела к бару около двух ночи, выпила маленькую рюмочку портвейна. Я зашла на кухню и спросила свою подругу:
- Скажи кто, кто это приходит к нам такой синеокий, сидит на краю бара, - в сердце стучало и волновалось, оно торопилось узнать, кто нарушил привычный пессимистический ход механизма часов моей жизни...
-Ты что еще не в курсе?!?!?! - прошептала та...
-Нет...- устало ответила я, а в душе клокотало - лишь бы ничей ни муж, ни жених, ни агент, в конце концов.
-Это же любовник нашего хозяина... - отрезала мне сердце приятельница.
Я проглотила воздух, который состоял из осколков стекла моего огромного шара фантазии и мечтаний.
-Слушай, занеси в номер Фреда две, две! бутылки. Две литровые бутылки!!! Слышишь??? -прошипела вдруг я в ухо подруге. -И скажешь, что меня завтра не будет, я поеду в приют.
-К своим чертятам? - заулыбалась простодушно кухарка.
-К детям!!! - заорала я.
ID:
236194
Рубрика: Проза
дата надходження: 21.01.2011 21:18:38
© дата внесення змiн: 21.01.2011 21:18:38
автор: Оксана Чадаєва
Вкажіть причину вашої скарги
|
