Я вернулась, гордый кроха,
Не убить – уйти.
Гром словесный – праздный грохот:
Шум в конце пути.
Не приду на чашку кофе –
Это не по мне:
Пить по капле чёрной крови –
Истиной в вине.
Потрезвоню, колобродя,
Взбаламучу люд:
Пусть нашлёпают пародий
На моё «Люблю».
Карапузец, короедец,
Утопай в себе
И расти свой оселедец,
Чтоб подстать губе:
Пряно-злой, разгорячённой
На сиротских баб.
Хорохорься, батрачонок,
Мол, не столько слаб,
Сколько выпит и разнежен
Клятою судьбой.
Да глаза твои – всё те же:
Шире – на убой
Стюардессы, проводницы,
Пусть доярки хоть.
Ты сомкнёшь свои ресницы,
Мнимый Дон Кихот.
Ты умрёшь, заснув тихонько
Посреди межи.
И не важно: алко-, онко-,
Хороши в тиши
Отбуянившего лета
Осени дары:
Отпоёт тебя дуплетом,
Да – в тартарары!
Я приму тебя, да после –
Побелей, остынь.
Подле тьмы, лампадки возле –
Станешь кем-то – ты.
Ты, увечный, раздобревший
На сибирских щах.
Только в сердце – бреши, бреши
Лживого: «Прощай».
Ото, как причёсан-то герой нашего времени... разгорячённЫй... 
