Она вошла, переступив порог, сделала два шага к центру прихожей. Я вышел из кухни. Стоял и долго смотрел на нее. Подошел, обнял и кисти моих рук сошлись на ее спине. Самопроизвольно руки поползли вниз. И вот я уже обнимаю ее за талию! И все ниже, ниже, ниже... Мои руки уже на ее бедрах. Я упал на колени, мои кулаки сжались, сжал при этом ее юбку. Я прислонился к ней лицом, жадно вдыхая запахи ее тела. Сжатые в кулаках руки стали задирать юбку вверх. Боже, какой же кайф просто вот так стоять на коленях! Она смотрела на меня снизу вверх, гладила меня по голове, молчала. Молчала. А разве можно что-то говорить в такой ситуации? Зубами я пытался растегивать пуговицы на ее блузке. Нет, я отгрызал пуговицы, сплевывая их тут же. Я покрывал ее тело поцелуями, в порыве страсти пытался покусывать ее. Она молчала. Молчала, но я чувствовал ее улыбку, какую-то мимику души, что-то умиротворяющее, ласковое, необычайно приятное, что-то похожее на слова "хороший ты мой", сказанные в каком-то задумчиво-мечтательном состоянии.
