В прошлый раз, когда я приставала в переводческих целях к госпоже Эмилии Бассано Ланье, она вспоминала, как в поместье Кукем составляла компанию своей аристократической покровительнице леди Маргарет Расселл, в замужестве Клиффорд, графине Камберленд, и ее дочери Анне - впоследствии "прекрасной Дорсет" в супружестве. Эмильский биограф Сьюзан Вудс полагает, что наиболее подходящей ролью для Эмилии в их хозяйстве была роль прислуги дворянского звания (a gentlewoman servant) с некоторыми обязанностями касательно образования Анны. (Woods S. Lanyer. A Renaissance Woman Poet. New York, Oxford: Oxford University Press, 1999. P. 30). Дворянское звание полагалось Эмилии как дочери и жене придворных музыкантов, потому что у придворных музыкантов был титул джентльмена (там же, p. 21).
Стихотворение "Описание Кукема" обращено к леди Маргарет. Ниже следует стихотворение, обращенное к Анне. Оно - среди вошедших в сборник Эмилии 'Salve Deus Rex Judaeorum' обращений автора к нескольким дамам, потенциальным покровительницам. В стихах к Анне, графине Дорсет, автор сообщает, что сборник посвящен ей.
Стихи эти с очевидностью - религиозная лирика, а кроме того - выражение восхищения бывшей воспитанницей, которую автор призывает посвятить жизнь добрым делам. Высказаны также элементы социальной критики. По мнению Эмилии, истинная знатность - не унаследованная, а лично добрыми делами заслуженная.
Адресат этих стихов, дочь графини Камберленд, Анна (1590–1676) также стала тем, что называют - сильная женщина, и писательницей. Ей пришлось долго бороться за свое наследство, и в ходе этой борьбы леди Анна составила родословные семейств, к которым принадлежали ее родители. Она стала также автором известных дневников. Замужем Анна была первым браком за Ричардом Сэквиллом, третьим графом Дорсетом (1589–1624), а вторым – за Филипом Гербертом, четвертым графом Пембруком (1584–1650). Пембрук был младшим сыном знаменитой поэтэссы Мэри Сидни, но этот брак Анны был неудачен.
Но похоже, что Эмилия верно угадала характер своей любимой воспитанницы. И это, конечно, очень хорошо.
Оригинал длинный, но привожу его полностью. Там ближе к концу есть известный образ.
Источник оригинала: Whitney I., Sidney M., Lanyer AE. Renaissance Women Poets. Edited by Danielle Clarke. London: Penguin Books, 2000.
Оригинал:
Aemilia Lanyer (1569–1645)
To the Ladie Anne, Countesse of Dorcet
To you I dedicate this worke of Grace,
This frame of Glory which I have erected,
For your faire mind I hold the fittest place,
For your faire mind I hold the fittest place,
Where virtue should be setled and protected;
If highest thoughts true honor do imbrace,
And holy Wisdom is of them respected:
Then in this Mirrour let your faire eyes looke,
To view your virtues in this blessed Booke.
Blest by our Saviours merits, not my skil,
Which I acknowledge to be very small;
Yet if the least part of his blessed Will
I have perform’d, I count I have done all:
One sparke of grace sufficient is to fill
Our Lampes with oyle, ready when he doth call
To enter with the Bridegroome to the feast,
Where he that is the greatest may be least.
Greatnesse is no sure frame to build upon,
No worldly treasure can assure that place;
God makes both even, the Cottage with the Throne,
All worldly honours there are counted base;
Those he holds deare, and reckneth as his owne,
Whose virtuous deeds by his especiall grace
Have gain’d his love, his kingdome, and his crowne,
Whom in the booke of Life he hath set downe.
Titles of honour which the world bestowes,
To none but to the virtuous doth belong;
As beauteous bowres where true worth should repose,
And where his dwellings should be built most strong:
But when they are bestow’d upon her foes,
Poore virtues friends indure the greatest wrong:
For they must suffer all indignity,
Untill in heav’n they better graced be.
What difference was there when the world began,
Was it not Virtue that distinguisht all?
All sprang but from one woman and one man,
Then how doth Gentry come to rise and fall?
Or who is he that very rightly can
Distinguish of his birth, or tell at all,
In what meane state his Ancestors have bin,
Before some one of worth did honour win?
Whose successors, although they beare his name,
Possessing not the riches of his minde,
How doe we know they spring out of the same
True stocke of honour, beeing not of that kind?
It is faire virtue gets immortall fame,
Tis that doth all love and duty bind:
If he that much enjoyes, doth little good,
We may suppose he comes not of that blood.
Nor is he fit for honour, or command,
If base affections over-rules his mind;
Or that selfe-will doth carry such a hand,
As worldly pleasures have the powre to blind
So as he cannot see, nor understand
How to discharge that place to him assign’d:
Gods Stewards must for all the poore provide,
If in Gods house they purpose to abide.
To you, as to Gods Steward I doe write,
In whom the seeds of virtue have bin sowne,
By your most worthy mother, in whose right,
All her faire parts you challenge as your owne;
If you, sweet Lady, will appeare as bright
As ever creature did that time hath knowne,
Then weare this Diadem I present to thee,
Which I have fram’d for her Eternitie.
Your are the Heire apparant of this Crowne
Of goodnesse, bountie, grace, love, pietie,
By birth its yours, then keepe it as your owne,
Defend it from all base indignitie;
The right your Mother hath to it, is knowne
Best unto you, who reapt such fruit thereby:
This Monument of her faire worth retaine
In your pure mind, and keepe it from al staine.
And as your Ancestors at first possest
Their honours, for their honourable deeds,
Let their faire virtues never be transgrest,
Bind up the broken, stop the wounds that bleeds,
Succour the poore, comfort the comfortlesse,
Cherish faire plants, suppresse unwholsom weeds;
Althogh base pelfe do chance to come in place,
Yet let true worth receive your greatest grace.
So shal you shew from whence you are descended,
And leave to all posterities your fame,
So will your virtues alwaies be commended,
And every one will reverence your name;
So this poore worke of mine shalbe defended
From any scandall that the world can frame:
And you a glorious Actor will appeare
Lovely to all, but unto God most deare.
I know right well these are but needlesse lines,
To you, that are so perfect in your part,
Whose birth and education both combines;
Nay more than both, a pure and godly heart,
So well instructed to such faire designes,
By your deere Mother, that there needs no art:
Your ripe discretion in your tender yeares,
By all your actions to the world appeares.
I doe but set a candle in the sunne,
And adde one drop of water to the sea,
Virtue and Beautie both together run,
When you were borne, within your breast to stay;
Their quarrell ceast, which long before begun,
They live in peace, and all doe them obey:
In you faire Madame, are they richly plac’d,
Where all their worth by Eternity is grac’d.
You goddesse-like unto the world appeare,
Inricht with more than fortune can bestowe,
Goodnesse and Grace, which you doe hold more deere
Than worldly wealth, which melts away like snowe;
Your pleasure is the word of God to heare,
That his most holy precepts you may know:
Your greatest honour, faire and virtuous deeds,
Which from the love and feare of God proceeds.
Therefore to you (good Madame) I present
His lovely love, more worth than purest gold,
Who for your sake his pretious blood hath spent,
His death and passion you may here behold,
And view this Lambe, that to the world was sent,
Whom your faire soule may in her armes infold:
Loving his love, that did endure such paine,
That you in heaven a worthy place might gaine.
For well you knowe, this world is but a Stage
Where all doe play their parts, and must be gone;
Here’s no respect of persons, youth, nor age,
Death seizeth all, he never spareth one,
None can prevent or stay that tyrants rage,
But Jesus Christ the Just: By him alone
He was orecome, He open set the dore
To Eternall life, ne’re seene, nor knowne before.
He is the stone the builders did refuse,
Which you, sweet Lady, are to build upon;
He is the rocke that holy Church did chuse,
Among which number, you must needs be one;
Faire Shepheardesse, tis you that he will use
To feed his flocke, that trust in him alone:
All wordly blessings he vouchsafes to you,
That to the poore you may returne his due.
And if deserts a Ladies love may gaine,
Then tell me, who hath more deserv’d than he?
Therefore in recompence of all his paine,
Bestowe your paines to reade, and pardon me,
If out of wants, or weakenesse of my braine,
I have not done this worke sufficiently;
Yet lodge him in the closet of your heart,
Whose worth is more than can be shew’d by Art.
Мой перевод:
Эмилия Бассано Ланье.
Леди Анне, графине Дорсет
Вам посвящаю благодати труд,
Мое для вышней славы обрамленье.
Ведь ум ваш ясный лучшим назову
Для лучших качеств домом и спасеньем.
Коль высшие из мыслей честь блюдут
И к мудрости святой в них – уваженье,
То вам – как в зеркале, свои приметы
Узнать в благословенной книге этой.
Спасителем был труд благословен,
А не моим уменьем – малым, знаю.
Но часть свершив того, что Он велел,
Я целое свершенным почитаю.
Ведь искры благодати нам вполне
Довольно, чтоб светильники, сияя,
Позволили войти на пир нам брачный,
Где может стать последним величайший.
Коль кто велик – он зря самовлюблен:
Мирские там не надобны богатства.
Бог к хижине приравнивает трон,
Земные почести там не продлятся.
Тех любит и зовет своими Он,
Чьим добродетелям – вознаграждаться
Любовью, царством и венцом Господним,
Кому он в книге Жизни быть позволил.
Те почести, какие мир дает,
Лишь добродетель принимать достойна.
Пусть, как в домах красивых, в них живет,
Кто заслужил. Их укрепим довольно.
Но если враг ее снискал почет,
То добродетели друзьям так больно ...
Они в пренебрежении страдают,
Покуда в небе их не награждают.
Кто знатен был, когда мир начался?
Не в добродетели ль отличье было?
Как знать возникла, где ей ждать конца,
Когда одна всех пара породила?
А кто бы точно объяснить взялся,
Чем род его хорош? Иль объявил бы,
Что предки жизнь в ничтожестве влачили,
Покуда одного не отличили?
Коль кто от предков имя получил,
Сокровища души легко растратив,
Как угадать, что предок славным был
И отнести потомка к той же знати?
Тот славен вечно, кто добру служил –
А значит, жил любви и долга ради.
Той знати, что добра не совершает,
Кичиться предками не подобает.
Кто угождает низменным страстям,
Тот недостоин чести, как и власти,
Как тот, кто, лишь себе служа, упрям...
Ведь могут ослепить мирские страсти
И не откроется таким умам,
Как жить, чтоб в жизни не прийтись некстати.
Лишь слуги Божьи всех оберегают,
Когда в Господень дом войти желают.
И к вам пишу как к Божьему слуге,
В ком добродетель заронила семя.
Вы приняли от матери своей
Прекрасных черт собранье как наследье.
Коль вам – быть украшеньем меж людей,
Всех тех, кого успело видеть время,
Венец носите этот. Вечной славы,
Что мать снискала ваша, он – оправа.
Наследовать его вам надлежит –
Венец добра, любви и милосердья.
Вам право – по рожденью. Пусть хранит
Наследница венец от оскверненья.
Что мать имеет право, подтвердит
Ваш опыт: ведь воспитаны вы ею.
Ей этот памятник, прошу, примите.
От скверны – мыслью чистой защитите.
Как вашим предкам честь была дана
За их достойные дела в награду,
Так вы всегда пребудьте без пятна:
Указывайте путь, лечите раны,
Да будет бедных скорбь утолена!
От сорняков храните кущи сада!
Хоть с низостью приходится встречаться,
Оберегайте истины богатство!
Так вы докажете, что род ваш знатен,
И в славе удостоитесь пребыть.
Вас станут вспоминать примера ради
И вашу добродетель всюду чтить.
Так сможете и книгу эту, кстати,
Всегда от сплетен света защитить.
Предстанете в служенье благородном
Для всех любезной и любимой Богом.
Я слишком знаю: обращаюсь зря
К настолько совершенному созданью.
Жить в чистоте и Господа любя
Велят рожденье вам и воспитанье.
У доброй матери уроки взяв,
Вы не нуждаетесь в увещеванье.
Вы рано проявляете ум зрелый –
Уже он виден с ясностью отменной.
При солнце зажжена моя свеча,
Я добавляю только каплю к морю.
Краса и Чистота пришли, спеша,
К вам в ваш рожденья час, забыв о споре.
С тех пор они вам служат сообща,
Между собой уже не ссорясь боле.
Они сияют в вас, прекрасной, ярко,
И в них вам милость Вечности – подарком.
Вы предстаете, словно божество.
Вы истинно богаты, почитая
Добро и милость более всего –
Не те богатства, что, как снег, растают.
Чтя Бога, любите слова Его,
Священные заветы знать желая.
В вас честь и доброта соединились –
Пред Богом страх, любовь к Нему явились.
А потому вам здесь преподношу
Его любовь, что золота ценнее.
О Нем, за вас страдавшем, я пишу,
Здесь страсти, смерть Его представить смею.
О посланном в мир Агнце расскажу –
Его примите вы душой своею,
Любя любовь Того, кто шел на муки,
Чтоб в небе быть вам за свои заслуги.
Вы знаете: лишь сцена – этот мир.
Играет человек, потом уходит.
Будь юн, будь знатен – смерть не пощадит,
Преград не видит в возрасте и роде.
Жестокую один лишь победил –
Христос. Он справедлив. Его лишь подвиг
Смерть превозмог и отворил нам двери
В жизнь вечную, сокрытую доселе.
Тем Камнем мастера пренебрегли,
Но пусть вы будете – на Нем строитель.
Он – та Скала, где Церковь возвели,
К которой также вы принадлежите.
Пастушка милая, чтоб вы пасли
Его овец, Он хочет. Их кормите!
Так много благ вам от Него досталось –
Заботьтесь же о бедных в благодарность!
И коль достойных женщинам любить,
То кто любви достойней, чем Спаситель?
Так, чтобы вновь труды Его почтить,
Прочесть стихи труд на себя возьмите.
Не все в стихах удачно, может быть, –
Вы недостаток сил моих простите, –
Но все ж пусть в вашем сердце приживутся:
Смысл глубже в них, чем выразит искусство.
Перевод 27.01.-25.02.2021.
- светильники, сияя, Позволили войти на пир нам брачный – отсылка к евангельской притче о десяти девах / о мудрых и неразумных девах (От Матфея 25:1–13), в которой десяти девам, вышедшим, «взяв светильники свои», навстречу жениху, уподобляется Царство Небесное. Пять из числа десяти невест — пять неразумных дев — из-за того, что взяв светильники, не взяли с собой масла, не смогли попасть на брачный пир.
- лишь сцена - этот мир – Образ мира как театра, широко известный, в частности, благодаря монологу Жака-меланхолика из шекспировской комедии «Как вам это понравится», был очень распространен в культуре Ренессанса. Он встречается, например, в стихах сэра Уолтера Роли. Эмилия в оригинале прибегает почти к тем же словам, что и Жак ( 'this world is but a Stage'; Жак говорит 'All the world’s a stage', буквально «весь мир – это сцена»), однако акцент Эмилии сделан на конечности представления, а не на смене одним исполнителем ролей, как в монологе Жака.
Заботьтесь же о бедных в благодарность! – Леди Анна оправдала надежды Эмилии и стала широко известна как благотворительница.
Перевод опубликован на бумаге в сборнике: И музы, и творцы. Несколько поэтесс эпохи европейского Возрождения / сост. и пер. Валентины Ржевской. 2-е изд., доп. – Одесса : «Фенікс», 2021. – С.87-91.
ID:
993057
ТИП: Поезія
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Вірш
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 04.09.2023 18:10:18
© дата внесення змiн: 04.09.2023 18:12:09
автор: Валентина Ржевская
Вкажіть причину вашої скарги
|
