Город спал. Рассвет, прорезавшись на востоке неясной, размытой полоской призрачного света, разбавил ночной мрак и воцарился на небосводе, проявляя очертания великой громады мегаполиса. Всю ночь бушевавший ветер, рвавший облака в клочья и уносивший их прочь за горизонт, наконец, утих, запутавшись в листве городского парка, проводах и гирляндах разноцветных огней, горящих вдоль и поперёк улиц, заблудившись в лабиринтах проспектов и узких переулков, проходных дворов и тёмных переходов. Тишина, повисшая в воздухе напряжённым ожиданием пробуждения, сгустилась в нечто почти осязаемое и вдруг разорвалась первым робким птичьим голосом, тут же подхваченным многоголосым нестройным хором тысяч встрепенувшихся пичуг. Фонари погасли, стыдясь своего вдруг поблекшего света, и потупились вниз ничего не видящими глазами плафонов.
Настало утро. Но город ещё спал.
Ещё не стучали электрички метро по металлическим рельсам, пронзающим насквозь кварталы своими параллельными телами, ещё не сновали трамваи, петляя по изгибам улиц, и не шуршали пневматические двери троллейбусов на остановках, автомобили ещё не выстраивались в длинные очереди перед светофорами, выбрасывая клубы переработанного топлива из выхлопных труб, и не содрогались мостовые от ударов миллионов ног куда-то вечно спешащих прохожих.
Город ещё спал.
Нагромождения сонных домов и мрачных серых зданий зияли пустыми глазницами занавешенных окон, составляя безвкусную композицию городского пейзажа с его сомнительной архитектурой. Там, в огромных коробках из стекла и бетона, в глубокой тиши уютных квартир, забыв на время о проблемах и повседневной суете, безмятежно посапывали люди, люди, которым не суждено было проснуться.
Город спал, и сон его был вечным.
Серый рассвет превратился вдруг в ярчайшую вспышку, подобную свету тысяч солнц, одновременно направивших свои лучи в одну точку. Грохот, похожий на звон треснувших колоколов, на хлопок разорвавшегося сердца, прервал птичью песнь и взорвался оглушительным раскатом грома. Ошалелый от ужаса ветер, обернувшись ударной волной, пронёсся ураганом, сметая всё на своем пути. Огонь же, с нетерпением дожидавшийся положенного часа и вырвавшийся теперь на свободу, изголодавшимся монстром накинулся на беззащитную жертву, выбрасывая щупальцами языки всепоглощающего пламени. И над всем этим огромным колоссом из дыма, пыли и гари, клубясь и подрагивая, словно живой, навис чёрный ядовитый гриб с грязно-белой шляпкой, извергая радиоактивные споры, мириады которых разлетались во все стороны, сея мучительно-горькую смерть.
Смерть, подхваченная раскалёнными, вихрящимися потоками воздуха, заполнила собой мир и стала единственным, что в нем ещё осталось. Скалясь в мерзкой улыбке щёлкающей пасти, она уже готова была, содрогая всю Вселенную и наполняя её трепетом, возвестить трубным гласом о своей победе, как вдруг произошло нечто совершенно неожиданное: мир, подобно хрустальному кубку, упавшему с праздничного стола победителя, разбившись, разлетелся на несчётное множество осколков и осколочков, отныне начавших жить своею собственной жизнью.
Старый мир исчез, превратившись в прах, развеявшись во Вселенной, но из хаоса мельчайших частиц, некогда составлявших его, давая толчок к жизни, к разным формам её и проявлениям, родился мир новый. Сгусток материи, величиной с булавочную головку, бывший некогда строительным материалом, “первокирпичиком” чего-то ныне несуществующего, подчиняясь необъяснимым законам Природы, расширясь до размеров Вселенной и став ею, разделившись на галактики, звёздные и планетарные системы, но сохраняя единство и целостность, стал нашим родным домом, домом, в одной из бесконечного множества комнат которого нашла своё место и наша Колыбель.
Город спит. Но пройдёт совсем немного времени и он, пробудившись, зашумит, засуетится, входя в свой привычный, повседневный ритм. Загрохочет по улицам транспорт, искря электрическими соединениями и изрыгая зловонные выхлопные газы, застонут обречённо тротуары, попираемые торопливыми шагами миллионов идущих по ним, придёт в движение неописуемый и никем не объяснимый социальный механизм, и тишина, господствовавшая ночью, уступит место клокочущему, ревущему и рычащему, скрежечущему и шуршащему гаму, без которого, пожалуй, не может обойтись ни один город . Ещё миг и наступит пробуждение.
Ещё миг...
ID:
54867
Рубрика: Проза
дата надходження: 16.01.2008 18:42:47
© дата внесення змiн: 16.01.2008 18:42:47
автор: strim
Вкажіть причину вашої скарги
|
