Пусть скроет луна, что лик мой безумный заплакан.
Колени склоняю, властитель несказанных слов,
Терзаем тобой, уже не святой архидьякон.
Глотками вино – я признаться, увы, не готов.
Ожогами страсть на кончиках зябнущих пальцев,
Всю тяжесть расплаты взвалила на плечи душа.
Так сложно уйти, гораздо страшнее остаться.
Все муки напрасны, не стоят и меди гроша.
Я верный твой раб, ведь есть еще силы для вдоха.
И верно, ананке готовит один мне исход
В агонии бьется закрытое сердце – плохо.
Метаюсь и знаю, что ждет меня там эшафот.
А мысли бежали, быстрее собачьей своры.
Тебе, чаровница, ласкать будет шею петля.
И видел все дождь, стекая по стенам собора,
Рекою по стокам, шальною рекою, бурля.
