«сей есть мой сын возлюбленный» - сказал,
уйдя до срока в желтые страницы.
его печальные уставшие глаза
предвозвещали то, что нам приснится:
истошный крик «распни его! распни!»,
что вторил воплю «лама савахфани?»,
и как его хмельного понесли,
похожего на труп марата в ванне.
сплеталось время, множились умы,
воспитанные на трудах гудини.
и вот, уже наученные, мы
смеялись над фантазией о сыне.
и словно не было веков промеж людей:
безумцы! как вчера, опять кричали:
«коль был бы ты владыкой наших дней,
сошел с креста б, и мы тебя венчали!»
а он глядел на нас сквозь эти сны,
творя иные ангельские дали.
и лишь шептал: «распни меня… распни –
чтобы глаза мои вас сроду не видали».
