*довоенное произведение
Заведение пустовало. Впрочем, по понедельникам тут и не бывает людно, а сейчас, когда уже наступила ночь вторника, зал был совершенно безлюден. Бармен дремал за стойкой, и его приходилось будить всякий раз, когда мы хотели «добавить». После той порции крепкого, за которой обычно приходит симпатия и сострадание ко всему живому, мы пожалели его, взяли сразу несколько порций, удалились в свой полутемный угол и начали то, ради чего мы и приходим сюда по ночам, – разговор по существу.
Мой друг, немного помолчав и поглядев на мерцающую поверхность заветной жидкости, уютно расположившейся в широком стакане, сказал:
- Посмотри-ка, что у них, - он принялся загибать пальцы, - литература, музыка, живопись, скульптура, наука, космос, армия, ресурсы, геополитический вес и далее по списку. А у нас?
- Ну, у нас тоже кое-что есть, масштаб, конечно меньше, сам понимаешь…
- Давай так на это посмотрим. Да, у нас тоже есть, пусть даже не хуже, просто меньше, масштаб другой. Отбросим все исторические подробности, посмотрим на день сегодняшний.
- Давай.
- Итак, гипотеза: наши культурные позиции сопоставимы. Но посмотри: ты с их культурной позицией в школе знакомился, как и с нашей, так? А они с нашей позицией не знакомились, и для нашей гипотезы не имеет значения, почему.
- Правда, так и есть.
- А теперь скажи мне честно, как человек, знакомый более-менее с их и с нашей культурной позицией: чья позиция сильнее?
- Сам знаешь.
- Ага, и я так думаю. А теперь скажи мне: можно ли убедить их в том, что наша позиция не хуже, если мы сами понимаем, что по состоянию на сегодня она не так сильна, во-первых, а они ничего о ней не знают, во-вторых?
- Вопрос риторический…
- А вот и не риторический. Ты просто не видишь, где находится ответ на этот вопрос.
- А ну, объясни, а то я уже начинаю испытывать комплекс неполноценности и сильное желание совершить что-то шумное, яркое, но, пожалуй, совсем неубедительное.
- Нет, такие мероприятия только ослабляют твою позицию. Итак, представь себе: ты – никто. Ты беден, профессия твоя из невостребованных, ты не имеешь влиятельных знакомых, и перспективы твои вполне среднестатистические, как и твои способности: 62 года биологического существования в лучшем случае.
- Легко.
- И вот ты приходишь в дом к человеку, который богат, умен, влиятелен и к тебе не имеет никакого интереса. Как заставить его относиться к тебе, как к равному?
- Не знаю. По мне, так лучше не приходить.
- А ты подумай без рефлексии. Единственный способ стать ему равным – знать все то, что знает он. И даже знать лучше, чем он, знать все – его язык, его литературу, музыку, веру, географию и историю его страны и все прочее – все, что для него важно, на чем основано его достоинство.
- Пожалуй, ты прав.
- Более того, если ты именно таким образом станешь ему равным – если он увидит в тебе равного – он, пожалуй, и всем твоим может заинтересоваться – всем тем, что тебе дорого. Если ты сам, конечно, свою культурную позицию хорошо знаешь и сможешь достойно ее представить.
- Ну, это гипотеза.
- Так у нас все на гипотезах, дорогой мой. А для начала нужно вот именно таким образом добиться признания своей ему равнозначности, а дальше – по обстоятельствам, но обстоятельства, поверь, уже будут другими, потому что он, этот богатый и влиятельный человек, теперь видит в тебе то же достоинство, которое признает за собой. Я уж молчу о том, чтобы знать его культурную позицию лучше, чем знает он сам. Да он тебя за это и уважать, и ценить, и даже любить станет!
- Пожалуй…
- Я думаю, это именно та политика, которую имел в виду Тарас Григорович: «Учітесь, читайте, і чужому научайтесь, й свого не цурайтесь».
- Точно.
- Ну, давай за то, чтобы эта гипотеза оказалась правильной, и такая политика успешно воплотилась в жизнь. Хотя бы тобой и мной.
- Давай.
Тут у столика материализовался сонный бармен и сообщил, что заведение закрывается. Мы рассчитались, сделали еще по глотку и вышли в морозную ночь. Сверху на нас остро и как бы с ожиданием поглядывали многочисленные звезды. Мы постояли немного молча, глядя на звезды и огни Хрещатика. Мой друг поднял руку, и возле нас тут же притормозило такси, шофер выслушал адрес и коротко кивнул. Мы пожали друг другу руки, обнялись, мой друг сел в такси и уехал. Я еще немного постоял, глядя вслед красным огонькам, и поспешил домой. Ведь час уже поздний, а мне вставать завтра рано, и прямо с утра – учитись, читати, і чужому навчатись, й свого не цуратись.
2014 г.
ID:
515013
Рубрика: Проза
дата надходження: 02.08.2014 09:45:05
© дата внесення змiн: 02.08.2014 09:45:05
автор: Максим Тарасівський
Вкажіть причину вашої скарги
|
