Не прошло и нескольких дней, как друзья добрались до последних рубежей широких владений прославленного воина, где им надлежало оставить быстроногих коней на небольшой заставе; там они смогли немного отдохнуть и продолжить свой нелегкий поход. Пустыня осталась позади, а впереди, за гористой местностью раскинулась широкая мелкотравчатая степь, конца и края которой было не видно. Уже вовсю хозяйничала поздняя осень, и здесь, вдали от горячей каменистой пустоши, то и дело проливались обильные дожди. Маленькие деревушки попадались немного чаще, но, все еще достаточно редко, а потому, и ночевать Янушу и его спутникам частенько приходилось прямо посреди поля, свернувшись у горячего костра. Хорошо, когда удавалось найти место посуше, да потеплее, благо Слепой мог рассмотреть вдалеке раскидистое дерево, или Безносый мог почуять, что за холмом на одиноко стоящей ферме можно попросить пристанища, или Нечуткий заявлял вдруг, что в двадцати шагах их ждет замшелая пещера, в которой можно заночевать. В изобилии водилась в этих местах дикая птица, и в деревнях, что попадались на пути, всегда были рады обменять ее на хлеб или кувшин молока, а то и на целую головку сыра. Пора выдалась серая, промозглый ветер пробирал до костей, а редко выглядывающее из-за тяжелых туч солнце не успевало толком просушить землю и хоть немного согреть бедных странников.
Дни становились короче, холод крепчал, но сын золотаря и его спутники не унывали, хоть времени у них оставалось не так и много, а сделать предстояло еще не мало. Степь сменялась холмистой местностью, и снова очередной бесконечно степью, кое-где поросшей редким леском. Вместо городов, по большей части, попадались друзьям стоянки местных кочевников, людей, привыкших к скитаниям, вспыльчивых и подозрительных поначалу, но веселых и общительных после. Жили они небогато, и помочь могли разве только тем, что стояло на их собственном скудном столе. Отвечая на расспросы юноши, все, как один кивали дальше на восток, где высоко в горах, отрекшись от бренности жизни, в мире и спокойствии, жили молчаливые, неприхотливые монахи, постигая мудрость сущего и дивные тайны бытия. Сменяя друг дружку, шли хороводом рассветы и закаты, пока однажды товарищи Януша не почувствовали, что конечная цель их долгого путешествия уже совсем близко.
- Кажется, что-то белеет там вдалеке, - первым задумчиво пробормотал Слепой, - эх, кабы не туман, я бы сразу понял, горы это или нет!
- Похоже на горы, - вдохнув поглубже, ответил Безносый – воздух непривычно чист и свеж.
- Так и есть, - присоединился к разговору Нечуткий, которому внезапно стало прохладно, и он мелко затрясся, - неужели я теперь своими глазами увижу снег, с которым словно бы жил по соседству столько лет…
Сына золотаря такие известия обрадовали и взволновали, ведь кроме как на последнего мудреца ему и надеяться было не на кого, тут уж, как говорится, либо пан, либо пропал, а думать о том, чтобы позволить префекту отдать Марту дракону на съедение, было нестерпимо больно. Долгая разлука еще больше саднила его сердце, кто знает, что ж творится там, в родных местах, в отчем доме. Живы ли отец и матушка, берегут ли они, как было велено, красавицу дочь?..
Горы, что простирались на горизонте, были так высоки, что верхушки их терялись в облаках, и так древни, что снежные седины этих гор помнили еще младенчество человека. «Вот, где истинное величие» - с восторгом подумал Януш, стоя у их подножия - «в исполинских горах и неоглядных морях, в темном даже днем лесу и ясной даже в ночи пустыне». Великое это умение, удивляться новому даже когда столь многое повидал. Там, наверху, где царила вечная зима, обитали самые обычные люди, обжившие эти недружелюбные отроги еще сотни лет назад. По мере подъёма все выше и выше, взгляду друзей открывались домики, ютившиеся над их головами, украшенные маленькими яркими флажками, которые весело трепыхались на ветру, словно бы играя с ним. На свободных пространствах ближе к деревушке попадались занесенные снегом поля; то тут, то там все еще виднелся покосившийся, ожидающий весны, старый тын. А еще выше – это мог разглядеть только Слепой – виднелись восхитительные красноватые каменные стены большого монастыря, крыша которого терялась в облаках, и к которым вела из деревни узкая каменная дорожка, то теряющаяся за скалами, то вновь выныривающая из-за поворота. К ней и устремились друзья, самую малость передохнув от долгого и тяжелого восхождения.
Ледяной ветер завывал от восторга, своими порывами толкая друзей во все стороны, словно, во что бы то ни стало, решил помешать им. Но, держась друг за друга, с палицами в руках, Януш и его спутники не останавливались ни на минутку, преодолевая ступень за ступенью, по которым жители деревушки снабжали монастырь всем необходимым и в дни праздников преодолевали подъем для совместных церемоний. Дорога была старой и истертой многими поколениями, по краям ее местами рос можжевельник, темно-зеленые пятна которого скрашивали ослепительно белый пейзаж, ведь и оставшиеся внизу покатые черепичные крыши были покрыты снегом.
Массивные деревянные ворота, к которым подошли странники, были наглухо закрыты, за ними стояла мертвая тишина, как будто ни одного человека там не бывало отродясь. Януш постучал, и через несколько минут приоткрылось крошечное окошечко, из которого показалось строгое лицо монаха, спросившего, кого гостям угодно увидеть и по какому вопросу. Сколько ни бился сын золотаря, сколько ни пытался объяснить, что пришел за советом к мудрецу, все одно – ни словечка бритоголовый монах не понял, как открыл окошечко, так и закрыл перед носом друзей.
- Не обойтись нам без помощи, - сказал, нахмурившись, юноша, - нужно в деревню воротиться, да поискать того, кто с мудрецом знается. Слепой, Безносый и Нечуткий согласились, и, не теряя ни минуты, двинулись назад. С горы идти – не то, что в гору, и, не прошло и часа, как друзья вернулись в поселок, который покинули еще ранним утром.
Полуденное солнце, отражаясь от снежного покрова, заливало всю местность, каждый домик, занесенные дорожки и покрытые инеем окна; стало теплее и с крыш закапали растаявшие снежинки, напевая свой незатейливый веселый мотив. Местный люд уже вовсю трудился: кто расчищал дорожки, кто тащился с нагруженной повозкой в гору, кто корпел в своей мастерской. Любо дорого было посмотреть на этот честный, трудолюбивый народ, пустивший корни вглубь холодного горного гранита, назвавший это место на самом краю земли своим родным домом.
- Доброго дня вам, путники! – внезапно закричал кто-то рядом: в дверном проеме небольшого дома стоял, подбоченившись, улыбающийся человек, который, заметив недоумение на лицах друзей, начал что-то нашептывать себе под нос.
Януш подошел к незнакомцу и, поклонившись, как было принято в этой местности, пожелал в ответ доброго дня.
- Как вам будет угодно! – еще громче, чем в первый раз, прокричал человек, и вновь, видя реакцию собеседника перешел на практически неслышный шепот, - простите, я, как люди говорят, что-то, малость, глуховат. Незнакомец снова начал беззвучно шевелить губами, думая, видимо, что сын золотаря хорошо его слышит.
- А ведь мне слышна болтовня стражников императорского дворца, хоть он и стоит за горами, - уже совсем во все горло завопил человек. – А никто в деревне не верит, называют меня Глухим - снова сбившись на шепот, закончил свой рассказ новый знакомый, опечаленный и понурый.
Недолго думая, Януш улыбнулся и, резко крутанувшись, устремился к крохотной лавчонке, мимо которой проходили раньше, чтобы через несколько минут вернуться, зажав в руках какой-то сверточек. В нем оказалась обычная восковая свеча, вернее даже огарок, такой скрюченный, что смотреть на него было больно. Разведя тут же небольшой костерок, юноша расплавил воск и окунул в него взятый, видимо, там же, где и свеча, свернутый в несколько раз лоскуток. После этого он быстренько остудил получившееся приспособления, и предложил Глухому заткнуть ими уши, улыбаясь так искренне, что новый знакомый едва ли ни выхватил их из рук Януша.
- О чудо! – воскликнул совершенно нормальным голосом новый знакомый, - я слышу себя, а не какую-то бестолковую стражу, не пахарей в степи, не муравьев, копающихся в листве и не птиц, кружащих в вышине, вы истинный чародей.
Слепой, Безносый и Нечуткий, улыбаясь и качая головами, смотрели на Януша и Глухого, с пониманием и уважением, ведь сын золотаря в свое время помог и им таким же чудесным способом, всего лишь поверив в чудесный дар, коим был наделен каждый из них.
- Позвольте мне следовать за вами? – продолжил новый знакомый, - Кто знает, может и я смогу вам помочь так же, как вы мне?
- Можешь даже следовать не за нами, а вместе с нами, - ответил юноша и, не тратя попусту драгоценное время, рассказал Глухому и про дракона, и про сестру свою Марту, и про мудрецов, которые помочь ему не смогли дельным советом.
- Так знаю я, кто из монахов вам нужен, - воскликнул Глухой, радуясь, что хоть чем-то помочь он в силах, - слышал я, что и во дворце императорском, и в поле, и в мастерских, повсюду говорят, что мудрее него в краях наших сыскать никому не под силу, к нему и пойдем.
И вся компания снова двинулась в путь, по дорожке, ведущей к стенам монастыря. Самым тяжелым выдался этот подъем для уставших странников, и лишь Глухой спешил впереди всех, полный сил по знакомым с детства ступеням, каждая из которых была ему, как родная, столько раз поднимался он и спускался по ним с тех пор, как впервые стал на ноги. Солнце к тому времени спряталось за тучи, несшие свежие хлопья снега, холод и голод подгоняли друзей лучше любого погонщика, а потому и добрались они до деревянных ворот еще засветло. Из небольшого окошка вновь показалось лицо на этот раз другого монаха, который поговорив о чем-то с Глухим, отпер двери и впустил нежданных гостей внутрь.
Всех проводили в дом с небольшими комнатками, во многих из которых не было ничего, кроме одного лишь матраса. Януша же провели через широкую площадку, где одетые в красные одежды люди сидели прямо на земле, недвижимые, закрыв глаза, с отрешенными лицами, после чего он попал в красивый зимний сад, в глубине которого так же неподвижно сидел седобородый монах, подозвавший юношу к себе движением руки. Сын золотаря подошел и устроился напротив, а старик еще одним жестом попросил рассказать, что привело к нему странника. Сын золотаря, как и предыдущие три раза рассказал все от начала до конца, и, как и предыдущие три раза, мудрец крепко призадумался. Прошло много времени, пока он, наконец, очнулся и, впервые посмотрев на Януша, заговорил, тихо и умиротворенно.
- Таково течение жизни, и любой человек ни что иное, как листок, коснувшийся ее глади и всколыхнувший ее на миг. Печаль твоя велика, но и ей положено исчезнуть без следа. Старик умолк и вновь погрузился в созерцание окружающей его мимолетной красоты, а юноша, понурив голову и стиснув зубы от нахлынувшего отчаяния, вернулся к своим спутникам. Монахи приютили их, предоставив стол и ночлег, чтобы странники смогли передохнуть и хоть немного набраться сил перед тем, как покинуть монастырь.
- Возвращайтесь в свои родные края, друзья, а моя дорога лежит к Сарматским горам, к быстрым рекам, к густым лесам, к отчему дому, - со слезами на глазах сказал Януш Слепому, Безносому, Нечуткому и Глухому, когда все они оставили за спиной массивные деревянные ворота.
- Не одному же тебе на битву с драконом идти, - отвечал Слепой, усмехаясь, - я с тобой пойду!
- Вдвоем с двумя головами никак вам не совладать будет, - подхватил Безносый, - я с вами!
- Эх, тогда уж по двое на каждую голову пойдем, так вернее будет, - воскликнул Нечуткий.
- А мне, раз уж с мудрецом ничего не вышло, на роду написано с вами пойти!
Так и отправились на бой с драконом все вместе, ведь нет сильнее оружия, чем верные друзья.
ID:
494109
Рубрика: Проза
дата надходження: 22.04.2014 08:50:07
© дата внесення змiн: 29.04.2014 09:15:27
автор: soulowner
Вкажіть причину вашої скарги
|
