Ни одному из творений или явлений мироздания не посвящено больше слов любви и восхищения, чем женщине. Осознавать это очень приятно.
Эти слова, увековеченные в стихах и прозе, зашифрованные в музыке, скульптуре, живописи, - иногда единственное, что хоть немного примиряет с иной, далеко не элегической стороной существования души в женском теле. В мире наших реалий, устроенном на мужской лад, быть женщиной – занятие не из приятных.
Нет, ну бывают, конечно, и приятные – конфетно-букетные – периоды.
Есть материнство.
Но всё же общий фон нашего существования мог бы быть и поближе немного к тем красивым словам, которых нам за историю цивилизации наговорили.
Не знаю, как вы, милые подружки, а я иногда чувствую себя зёрнышком под толстым слоем скорлупы: есть внутри что-то такое, что никак проклюнуться сквозь закостенелый слой обыденности не может. Только время от времени, с появлением как бы ниоткуда чувства невероятной свободы и внутренней гармонии, душа будто взлетает над повседневностью. Всё удаётся! Всё складывается! В такие минуты я, как правило, ловлю восхищённые мужские взгляды. Но, сколько бы ни искала в себе заветную «кнопочку», включающую такое вот состояние внутреннего полёта, никак не могу нарочно заставить себя быть хоть чуточку такой же свободной и привлекательной, как в эти драгоценные мимолётные мгновения.
А совсем недавно, подловив меня именно в такой миг, знакомый мужчина сказал, что я – очаровательна. И я поняла, что за качество так глубоко спрятано под скорлупу будней. Это – очаровательность, или обворожительность.
За годы жизни можно встретить множество красивых даже на самый взыскательный вкус женщин. Для этого не нужно листать глянцевые журналы. Наоборот, глянец только портит наши вкусы, он – вещь до вредности неполезная. Существенно сужая наше эстетическое пространство, глянец делает его программируемым, - так им легче управлять.
В меркантильных целях, разумеется.
Согласитесь, ведь так просто удовлетворить потребность в цветах, например, женщины, считающей красивыми только розы. Приноси их – и не заморачивайся!
У меня есть подруга, которая не признаёт других тортов, кроме «Киевского». Ходить к ней в гости – сплошное удовольствие. Не нужно долгим выбором подарка голову забивать, купил стандартный «Киевский» и – вперёд!
Глянцевые журналы снабжают нас стандартным прожиточным минимумом атрибутов успешной жизни.
Среди этих атрибутов – стандартный опять-таки набор красивых на определённый манер женщин. Как розы, или «Киевский» тортик, - чтобы не заморачиваться.
А я люблю полевые цветы. Причём - в поле. Потому что такая трепетная красота до вазы в первозданной свежести – увы – не доживает. Но как блестят лепестки ромашки в лучах полуденного солнца на лугу! А какими сказочными оттенками синего и фиолетового переливается на фоне весеннего последнего снега сон-трава! Все цветы очаровательны. Но где-нибудь в зале дворца, среди роскоши позолоты и красного дерева, полевые цветы померкнут и потеряются. Их красота – под сводом небес, среди трав.
Обворожительность – та черта, которая проявляется на своём месте. И это касается не только цветов. Женщина должна быть в гармонии с окружающим миром, на своём в нём месте, чтобы проглянуло и расцвело в ней неуловимое, но такое желанное мужской душе, чудо очарования.
В чём, казалось бы, проблема?
Но отличаться от запрограммированных глянцевых образцов бывает ой, как непросто.
Мы – мечтательницы по натуре – часто чувствуем себя в нашей реальности несколько не теми и не на месте. Будто не свою жизнь живём. Я не знаю, что это.
Возможно, в нас, женщинах, отзывается генетическая память нашей праматери Евы ещё с тех, счастливых догреховных времён жгучей жаждой счастливой гармонии, как отзывается временами утраченное бессмертие страхом смерти?
Или детские сказки о прекрасных пастушках и принцах так поражают наше воображение?
Или мы, пораженные грехом до самых глубин нашего естества, так спорим с Творцом: «Ты не там дал мне родиться, Отче! Не в той семье, не в той стране, не в том статусе и в теле не том!»? И это гордое сопротивление, будто шрамы, запекается на нашей женственности, пряча под слоем скорлупы неосуществившихся мечт наше затюканное очарование.
Самые яркие минуты восхищения работой Творца дарит мне любование природой.
Как же всё уместно, гармонично! Каждая травиночка, каждый цветочек занимают своё место, имеют своё предназначение и свою неповторимую красоту. Очарование мира – в его трепетной, живой гармонии.
Что же мы за существа такие, что взялись эту вдохновенную гармонию подменять своими убогими суррогатными стандартами!
Одна из моих знакомых перевязывает четырнадцатилетней, не сформировавшейся ещё дочери талию жёстким ремешком. Ремешок жмёт, и ребёнок не может есть сколько хочет. «Чтобы не разжирела», - объясняет «заботливая» мама в присутствии ребёнка. Мои сентенции о здоровье, как волны о мол глянцевой тупости, разбиваются об материнское убеждение, что талия за 60 – это уже «жирно». На мою фразу, что эталон красоты настоящей генетической украинки – это фигура Русланы Писанки, знакомая заявляет, что такую жиропу никто замуж не возьмёт. А я с грустью вижу, как мать – самое близкое в мире существо – хоронит под глыбами комплексов очаровательность своей единственной дочери. И мне горько.
Закомплексованные обворожительными не бывают.
А мы за время жизни получаем увесистую порцию всевозможных комплексов, искажающих нашу самооценку, проявляющихся то самоунижением, то высокомерием.
При этом мы почему-то решили, что горделивые повадки – это лучше, чем самоуничижение. С чего бы это?! Высокомерие и затурканность – признаки всё того же комплекса неполноценности. Избавляться от него приходится уже в зрелом возрасте, старательно возрождая истинную собственную ценность.
Самым тонким индикатором такого возрождения является очаровательность. Чем больше захватывающей свободы, естественности и раскованности чувствует женщина, тем ближе к реальности её самооценка, и тем она очаровательней.
На прошлой неделе, во время путешествия в поезде, я обратила внимание на проводницу нашего вагона. Невысокая статная блондиночка не ходила, а порхала так, будто бы вагон и не шатало вовсе. Улыбалась всем и каждому в отдельности. И не было в вагоне пассажира, не ответившего на эту простую искреннюю улыбку. Вечером, когда народ в купе угомонился, мы разговорились. Я похвалила её работу и услышала в ответ:
- Вот, казалось бы, что тут такого – проводница? Дорога-дорога, трудно иногда. А я чувствую себя на своём месте. Так люблю свою работу, что ничего другого и не представляю.
И я вспомнила, какое чувство легкости, полёта испытывала в бытность учительницей у классной доски. Сколько очаровательности я утратила, изменив своему призванию!
Женские чары как-то удивительно зависят от того, насколько женщина реализует свои дары и таланты.
Может быть, поэтому я не встречала очаровательных женщин среди представительниц мужских профессий. Красивых видела, очаровательных – нет. И, скорее всего, поэтому самыми очаровательными видятся нам беременные женщины с их непостижимым взглядом куда-то внутрь себя. Чего ж удивительного? Женщина выполняет своё самое интимное и самое великое предназначение.
Зёрнышко очаровательности есть в каждой женщине.
Другое дело, что большинство этих зёрен глубоко спрятано. О них никто не заботится – не поливает, не взращивает. Как зёрнышко в солнце - наша обворожительность нуждается в заботе и ласке. Как к воде, она стремится к хорошему образованию, к искусству, к полноценному общению.
Но, даже имея всё это, очаровательность проявляется в нас время от времени, какими-то неуловимыми короткими штрихами.
Обидно!
Ведь так хотелось бы быть очаровательной всегда. Перманентно.
Иметь это загадочное качество в основе характера, в фундаменте личности. Возможно ли это?
Раньше я думала, что нет. Ведь, собственно, очаровательность потому и очаровательность, что – от слова «чары» - что-то магически неуловимое. Именно так я рассуждала до момента, когда услышала рассказ одной замечательно красивой женщины о поездке во Францию.
Марина, так зовут мою визави, рассказала, как провела с мужем две недели в гостях у своей подруги-француженки, с которой познакомилась в одной из соцсетей. Подруга оказалась непростой, её семья – с глубокими аристократическими корнями – владеет настоящим замком в одной из винодельческих областей Франции. Огромное семейство живет в родовом поместье, таком большом, что можно даже не встречаться, если не хочется. Однако все оказались на редкость общительными и гостеприимными.
Особенно гостям понравилась старейшина семьи – восьмидесятилетняя прабабушка французской подруги.
Гран-маман, как называют в семье пожилую даму, рассказывала захватывающие истории знакомства и дружбы с такими известными людьми, о которых можно только в книгах читать. Но самым восхитительным была не светская жизнь, а удивительное очарование самой гран-маман.
Трудно представить в наше время тотальной моды на молодость, чтобы тридцатилетний мужчина был очарован восьмидесятилетней старушкой. Однако, это – факт!
Марина смеялась, говоря, что, если бы не полувековая разница в возрасте, не на шутку бы ревновала.
На мой вопрос, что же такое неимоверное было в старенькой француженке, она ответила, что это было какое-то абсолютно несовременное отношение к мужчинам.
Создавалось впечатление, что гран-маман была восхищена и увлечена самой личностью мужчины, его образом мыслей, его взглядом на мир. Молодой мужчина и пожилая женщина могли часами вести беседы. Ему было очень приятно то уважение, с которым гран-маман задавала вопросы и выслушивала его мнение. Это было особенное уважение, не зависящее от темы разговора. Как будто старая дама пребывала в восхищении от самого факта, что говорит с мужчиной, от его пола, мужественности, несхожести с ней – женщиной. Он был буквально очарован этим.
«Это – старинное воспитание, - объяснила потом правнучка дамы, - нас так уже не воспитывали».
И правда, если бы мы не познакомились с гран-маман, - подытожила моя знакомая, - мы бы думали, что общеизвестное очарование француженок – это просто миф.
Этот разговор дал мне ключ к пониманию настоящей сути очаровательности.
Не как одиночных проблесков из-под скорлупы нелёгких женских будней, а как качества, присущего настоящей женственности.
Этот ключ – уважение к мужчине не за какие-то определённые заслуги, а за то, что он – мужчина.
Интересная, необычайная и совершенно другая, непохожая личность.
Именно это уважение делало в прошлом женщин очаровательными. И их очаровательность рождала в ответ готовность мужчины на подвиг ради женщины, будило мужскую отвагу. Потому что женская очаровательность и мужская отвага – парные качества, находящиеся во взаимозависимости. Мы, к сожалению, постепенно утратили это красивое, достойное отношение к мужчине. И наше очарование лишь изредка просвечивает сквозь слой пренебрежения, иронии, равнодушия к ним.
И мы при этом ужасно обижаемся, что никто не спешит ради нас на подвиги…
ID:
423512
Рубрика: Проза
дата надходження: 08.05.2013 06:32:56
© дата внесення змiн: 10.01.2018 14:48:58
автор: alla.megel
Вкажіть причину вашої скарги
|
