Берлинская ночь воровато коснулась земли,
Комический лед режет вены старинного замка,
И слышно дыханье моторов из жерла петли,
Где кванты мертвящего света проходят огранку,
И в черном мундире Магистр за дубовым столом,
Украшена россыпью рун рукоятка кинжала,
Планету крестить скоро будут железным крестом
Двенадцать апостолов веры Огня и Металла,
Магистра глаза, - равнодушный балтийский янтарь,
Томимы желанием власти пред сорванной дверцей,
И новая библия, новый кровавый сентябрь
Копьем Судьбоносца пробьет европейское сердце,
Ему опротивел лукавый, изнеженный мир,
Летящий в безмолвии лун по накатанной трассе,
Готовит палач на развалинах времени пир
Для нового бога, для новой неистовой расы,
Полоска заката иссякнет в молитвах дождей,
И плач обреченных споткнется о грохот парадов.
Для счастья сгодится фундамент из старых костей,
А рай на земле не построить без черного ада,
Тирана страшит не суровый, безжалостный бой,
Не меч иноверца, не тяжесть вселенской короны, -
Лишь в городе древнем, плененном осенней листвой,
Младенец и Мать в бирюзовом пространстве иконы.
