Истошный крик чайки
в смерти играется точно;
и море её, уже не спасёт
от одиночества...
И жизнь не продлится
в момент вонзания жала,
Она всего лишь чайка
с волнами страстью играла.
Она хотела тот миг связать
нитками
в Вечность,
но рана болит и мука её
бесконечна.
И чёрного лебедя
тайно, любовью,
храня,
бережёт,
оставляя после себя
истошный крик,
в смерти играется точно
чёрный лебедь её, спасая от одиночества
мечется,
бьётся,
избегая змеиного жала...
Она любит и чувством его не играла.
