Эпилог
...Ожидая возвращения с прогулки Виктора, Татьяны и Петера, Валентин продолжал сидеть с приплющенными отяжелевшими веками и мечтательно вспоминать события, произошедшие на конференции и после нее: встречу с сыном, поездку в Вестландию, ощущение неописуемой радости, когда получил разрешение провести лето вместе с сыном и, наконец, его долгожданный приезд...
Сквозь воспоминания, извилистым ручьем переливавшиеся одно в другое, Валентину вдруг издалека послышался щебет детского голоса, который нельзя было спутать ни с каким другим. Валентин спиной почувствовал приближение близких ему людей, однако по телу продолжала разливаться теплая томная волна, которая никак не давала погаснуть воображению и вынырнуть из обманчивого океана воспоминаний. В следующее мгновение Валентин почувствовал, как его плеча коснулась легкая и нежная рука.
- Виктор, сыночек, это ты?..
- Какой Виктор?! Папа, ты что? – послышался над ухом встревоженный голос Татьяны. – О каком Викторе ты спрашиваешь?
Валентин расплющил глаза и увидел себя в плетеном шезлонге на террасе у дома. Постепенно начал приходить в себя, пробуждаться из плена волшебной сказки, где, будто в каком-то фееричном калейдоскопе, сплелось кружево как того, что действительно пришлось пережить за последние годы, так и достаточно близких к реальности, но в то же время и фантастических событий, что могли бы произойти, поступи он на каком-то этапе жизненного пути не так, а иначе. Не в первый раз это с ним происходило: когда – в вагоне поезда у окна с пролетающими перед глазами зелеными пейзажами, когда – на даче стрекочущими звездными вечерами, а когда – по дороге на работу в давке городского транспорта. Вдруг, наплывали какие-то неясные мысли о том, как могла бы разворачиваться история его жизни, если б в тот памятный день, когда позвонила Патрисия и сказала, что забеременела, поступил иначе, решительнее, не испугавшись изменить что-то в своей размеренной жизни. Как могли бы разворачиваться последующие события? Что могло бы произойти? Никогда уже он об этом не узнает. Кто же такая в действительности была та таинственная незнакомка Патрисия? Да и Патрисия ли она была в действительности? Как знать, рядовая женщина она, или, может, знатное лицо, малоимущая или богатая? Родила она ребенка или нет? Возможность узнать об этом неожиданно исчезла в то мгновение, когда Патрисия грустно положила трубку и навсегда оборвала ту тоненькую ниточку, что связывала их, погубив нежные, не увлажненные росой воли и увядшие оттого побеги чувств...
Сколько раз корил затем себя за ту нерешительность в словах, ту растерянность, которая неожиданно привела к преждевременному окончанию разговора? Лишь спустя какое-то время осознал, до боли осознал, что не имеет обратной связи, не сможет перезвонить, извиниться, уладить обиду, переиграть ту ситуацию во второй раз. Оставалось лишь ожидать, ожидать, ожидать... Но напрасно – никогда уже больше не зазвонил телефон, никогда уже не пришлось услышать вновь тот дивный голос Патрисии и узнать, есть ли у него где-то там в далекой стране сын. Почему именно сын? Сам себе объяснить не смог бы. Но, в мечтах, размышлениях о том, как могла бы сложиться его судьба, поступи он иначе или позвони еще раз Патрисия, Валентину всегда почему-то мерещился щемящий образ мальчика по имени Виктор. Сколько раз в своих сказочных историях, время от времени прилетавших и заполонявших его сознание, видел Валентин в разных вариациях свою встречу с Патрисией и то, как мчит к нему навстречу и бросается на шею маленький Виктор, прижимаясь мокрой от слез щекой и выкрикивая по-детски наивные слова любви и томительного ожидания...
Как хотелось бы узнать, существует ли он где-то? Как хотелось бы крикнуть ему сквозь годы и пространства: "Я здесь! Я с тобой!". Как – у Лермонтова:
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю...
О, если б знало ты, как я тебя люблю!
Но, по-видимому, тайне этой не было суждено когда-либо быть откупоренной из замшелой бутылки, которой пришлось годами блуждать бесконечными течениями океанов, что развели их велением безжалостной судьбы. Несут, вероятно, эти течения свои медленные воды в совсем другом направлении. Жизнь идет, идет необратимо. Переиграть ее, к сожалению, возможно лишь в сказочных мечтах, в которых мы никогда не ошибаемся и, погружаясь в их пастельные цвета, обычно, становимся яркими героями сентиментальных сюжетов или даже целых романов. Это уже зависит от высоты полета фантазии и свободного для этого времени. Но и пробуждение от этих полетов к серой и невыразительной будничности реальной жизни бывает таким же тяжелым для бедной головы, как и после бурно проведенной хмельной вечеринки...
Такое же очередное пробуждение ожидало Валентина и в тот миг, когда теплая и кроткая рука дочки легла на его плечо.
- Папа, ты, по-видимому, немного задремал или очень задумался? Мы с мамой тебя звали, звали, а ты, словно и не слышал. Идем к столу – обед уже готов.
- Та-ак?.. А который сейчас час? – Валентин провел ладонью по виску, окончательно отходя от полудремотного состояния. – Мы на автовокзал не опоздаем?
- Да, нет! Пока еще, есть время. Сейчас – четверть второго. Олег час назад звонил с поезда, сказал, что они к Симферополю подъезжают. Я думаю, что у нас еще, как минимум, часа полтора в запасе.
- А как там Гена? Я так всегда волнуюсь за чужих детей. Представляю, как Сергею пришлось уговаривать свою Жанну, чтобы она Гену на целую неделю от себя отпустила. Эта Жанна – еще тот подарочек!
- Да вроде бы, все в порядке. Едут пока еще нормально... Папа, так мы пойдем завтра на прогулку к Аюдагу? Ты обещал.
- Ну, к самому Аюдагу я не обещал. Для меня это уже тяжеловато будет, да и Гена вряд ли выдержит такую дорогу туда и обратно. Прогуляемся, пока не устанем. А может, я вас на утесе подожду, а вы дальше пройдетесь, в парке погуляете?
- Хорошо, договорились... Ты что-то интересное читаешь? – Татьяна заглянула через плечо отца в газету, лежавшую у него на колене. - Это свежая газета?
- Нет, пару дней тому назад купил.
- Опять что-то про принцессу Диану пишут? Что, какие-то новые факты о ее гибели откопали?
- Да-а... Ничего нового. Все это я уже раньше слышал... Вот, пересматривал себе газету, почитал немного, а затем... как-то задумался и задремал.
- Знойно что-то здесь уже становится на террасе. Пошли в комнате – обед остынет.
- Так, доченька, пошли, - немного задумчиво ответил Валентин. Затем встал, инстинктивно потянулся, на несколько секунд затрепетав тысячами маленьких мышц. В последний раз бросил взгляд на искристую даль моря. Глянул вдоль берега, на который немного скошенной полосой выплескивалась пенистая волна, с грустным убаюкивающим шумом пытаясь протянуть свою слабеющую ладонь как можно дальше, а уже за мгновение, обессилено тарахтя камнями, сползала назад...
Немного дальше, метров за сто возле края береговой полосы заметил женщину с маленьким мальчиком, который вприсядку игрался с камнями, раз за разом бросая их в набегающую волну. – Как она похожа на Патрисию! – пронзительно вскрикнуло сознание. - Патрисия! Это ты?! Оглянись!..
Киев
август 2005 г. – февраль 2007 г.
ID:
485131
Рубрика: Проза
дата надходження: 12.03.2014 00:37:32
© дата внесення змiн: 12.03.2014 00:37:32
автор: Valery
Вкажіть причину вашої скарги
|
