Призраки неуловимых мстителей
плывут по ночной степи
видимые лишь редкому взгляду
в ночь, когда все
безнадежно ищут у рек
цветок папоротника
двумя глазами и,
с намертво закрытым третьим
и не найдя, оголтело
прыгают через костер
чей огонь и ни жив, и ни мертв
как этническая магия, запачканная шашлыком
и плавно перетекающая в еблю
Призраки неуловимых мстителей
оседлав скелеты своих лошадей
летят над просторной степью
свободной от смерти
и от,
сеявших смерть людей
и там, где небо
землю целует в губы
к мстителям присоединяется
призрак Бубы,
что шмыгает носом
и кажется
от холода совсем продрог
неуловимо невидимые
выстраивают мертвых вдоль дорог
и тихонько петь начинают,
им хором вторят стоящие
с картонными косами
которые,
уже мало кого пугают
как и свинцовые ливни,
что давно не бьют
а тихонько,
исподтишка хлещут
и вместе вОрона,
воробышки и попугаи
галдят над степью зловещей
и здесь, вряд ли, захочется жить
целую вечность.
Небо давно не вспыхивает огнем
мстителей с Бубой к себе не кличет
ни грома, ни молнии в нем
(словно трон свой покинул Бог)
и лишь звездный свет да
змеиное шипение трав
создают эффект
чиркающих о коробок
отсыревших спичек.
И один из мертвых вдруг сел
и вытянул ноги
и тихо завыл: "к миру мир, а война к войне,
и пока я, косой
и с косой у дороги,
ты, Маруся, не верь сатане..."
Услыхала Маруся ту песню-плач
и выглянула в окно
и вскрикнула,
узнавая в поющем
Савелия Махно.
