-Вам куда?
Спросил водитель.
- Площадь Победы.
- Садитесь.
- Cколько это будет стоить?
- Пятнадцать.
Лена села в машину, сразу достала деньги и протянула их сидевшему за рулём мужчине.
- Положи. Я вообще не таксую, просто как-то почувствовал, что нам по пути.
- Интерестное чувство, – вдумчиво сказала Лена.
Он включил музыку, за окном расстилался красивый вечер, солнце садилось, небо сгущало розово-сиреневые краски, дорога была приятная. Музыка и движение так заполнили всё пространство, что не хотелось слов. Проехав так довольно долго , Лена спросила:
- Что это за музыка такая красивая?
- Энигма, последний альбом.
- Энигма? Как это я не узнала, они изменили стиль?
- Я отслеживаю как создаётся эта музыка уже десять лет, - многозначительно сказал водитель.
Удивление и радость проскользнули по Леныному лицу.
- Я тоже некоторое время слушала Энигму, но привыкла воспринимать её больше как музыку эротического направления. А Вы к ней так относитесь… Что она для Вас?
- Музыка эротического направления? Это и всё что ты в ней услышала?
- Нет, она мне нравится…
- Когда я воевал, это было лет десять назад, её тогда так трудно было достать, мне передали кассету через десятые руки. И, что тут рассказывать, чем она была для меня, она была для меня миром среди стреляющих снарядов, берегом и пресной водой в открытом море, покоем в аду, вот чем она для меня была.
Он посмотрел на Лену, ожидая увидеть ужас или хотя бы удивление в её глазах, но она как-то задумалась, казалось о чём-то своём, потом сказала:
- Интерестно, как одна и та же вещь может выполнять совсем разные функции в разных обстоятельствах. Вы сказали, что я многого не услышала, скажите, а что Вы слышали в ней там, на войне?
- Я, и те кто слушали её со мной, слышали в ней жизнь, жизнь, в которой нет ежеминутной смерти, борьбы, жизнь, в которой есть женщина, есть удовольствие, отдых и покой, жизнь в которой есть красота. Мы знали, что можем уже не увидеть этой жизни, и от того цеплялись за эту музыку, как за спасательный круг. Это был маленький островок, на котором можно было ненадолго спрятаться от боли, страха и жестокости.
Они посмотрели друг на друга, он ожидал увидеть в её глазах сочувствие или отчуждённость, но не было ни того, ни другого, он смотрел в её глаза как в зеркало, в тех глазах напротив застыли те же страх и боль.
- За последние несколько лет я так много потеряла, так много, что начала задумываться, есть ли в жизни что-то, что нельзя отнять? Вы ответили на мой вопрос, оказывается, музыку не убивает даже война. Я поняла, чего я хочу, я хочу, чтоб в моей жизни было много музыки!
Наступило недолгое молчание и какое-то не нуждающееся в словах тепло появилось между ними. Немного растерянные и благодарные этой минуте они продолжали молчать, но потом водитель нашёлся и представился:
- Вадим.
- Алёна, можно Лена, - смущённо ответила она.
- Очень приятно.
- Взаимно.
- К сожалению, мы почти приехали. Странно как-то, я обычно о таких вещах, не говорю, а тебе, оказалось, в чём то мои чувства понятны, - сказал Вадим.
- Я бы сказала созвучны.
- У тебя есть время? Как-то так не хочется заканчивать этот разговор.
Они уже были на месте, машина остановилась.
- Время… Удивительная категория время. Мне кажется, что в разные периоды жизни стрелки часов передвигаются с разной скоростью, при том, эта разница так велика. То они спешат, как угорелые, и жизнь крутится, вертится, бурлит, кажется, что этого времени ни на что не хватает, то ползут и время неумолимо тянется.
- Ну а как сейчас идут твои часы?
- Почти остановились.
- Тогда, если ты не против, будем заводить!
Сказал он с улыбкой, Лена на него строго посмотрела.
- Ну я же сказал, мне показалось, что нам есть о чём поговорить, неужели этот разговор был похож на заигрывание?
- Ивините, просто со мной давно мужчины не разговаривали, без этого, как Вы сказали, заигрывания?
Он внимательно посмотрел на неё. Сколько женственности и шарма в этой девушке, несмотря на то, что выглядела она уставшей, бледная, она была как драгоценный камень, который сверкает и переливается изнутри, озаряя всё вокруг. Такими были её бездонные серо-голубые глаза, шёлковистые чёрные волосы подчёркивали их глубину и мягко спадали на плечи. В свете вечерних огней города её силуэт был таким притягательным, но печальным и далёким.
- Так у тебя есть время или нет?
- Есть.
Уже спокойно ответила Лена.
Машина развернулась, и они поехали в обратном направлении.
- Извини, если я пробудил в тебе неприятные воспоминания, не хотел.
- Нет, не извиняйтесь, Вы так говорили… Я Вам благодарна. Трудно жить, думая, что только в твоей жизни война, а вокруг всё по-старому, всё спокойно, всё течёт, меняется.
- Называй меня на ты.
- Хорошо. А после твоих слов, я впервые избавилась от ощущения, что я выпала из жизни, я поняла, что за стеной того, что мы видим, ходя по улицам, глядя по сторонам, и включая телевизор, есть ещё и другая жизнь, и она имеет право называться жизнью, полноценной жизнью.
Он задумчиво улыбался.
- Когда я вернулся с войны, я долго не мог избавиться от того ощущения, о котором ты только что говорила. Извини, не в тему вопрос, куда бы ты хотела поехать?
- К воде, к Днепру.
Вадим удивился, но не растерялся.
- На набережную едем?
- Едем!
Улыбаясь, ответила Лена.
- Но у тебя же были товарищи, которые тоже воевали.
- Да, мне в этом отношении проще, чем тебе, хотя ты о себе так ни чего и не рассказала.
- Я не хочу рассказывать, хочу забыть. Рассказывай ты, пожалуйста, рассказывай.
- Да, ну так не интерестно.
- Не обижайся, ну не хочется мне рассказывать, рассказывай ты.
- Ладно. А товарищи, у всех людей разная чувствительность, кто-то легко всё забывает, а у кого-то до сих пор пули в ушах свистят.
- А ты какой?
- Я? Слишком много повидавший на своём веку, столько впечатлений, и приятных и тяжёлых, уж и не знаю благодарить судьбу за них или бранить.
Он заулыбался.
- Благодарить.
- Да, раз уж ни одна пуля не взяла, есть за что благодарить.
- Ты обижаешся, что я о себе ничего не рассказываю, а я вот тебя слушаю и жизнь моя мне мила становится.
- Сколько же в тебе загадки, женщина.
Машина остановилась у набережной.
- Выходим?
Хлопнули двери машины. Лена оказалась невысокого роста, лёгкая, с осанкой балерины, кокетливо стуча каблуками, шла она рядом с Вадимом. Он же, напротив был крупный, грузный, немного неуклюжий.
Было совсем темно, свет проезжавших мимо машин, редких фонарей и дальних домов манил, тепло рядом идущего человека грело. Они продолжали идти, по Днепру проплывали корабли, тоже со своими вечерними огнями и со своей жизнью.
- Вот они, - две стороны реки, на этой жизнь кипит, и мы увлечены огнями города, а на той мы бы смотрели на звёзды. – Сказала Лена, вглядываясь в противоположный берег.
- Или друг на друга. – Нежно сказал Вадим.
Он робко взял её за руку, и замёрзшая рука почувствовала тепло, холодный ветер продолжал безжалостно дуть в лицо, но Лене было тепло.
- Подари мне эту ночь! Давай будем гулять всю ночь! До самого утра! – просила Лена так, как буд-то речь шла не о ночи, а о целой жизни.
Он остановился, взял в руки её вторую руку, она была совсем холодная, а его руки были большими, тёплыми, даже горячими, они стояли лицом друг к другу, в её глазах застыла эта просьба. Он тонул в её глазах, а она хотела, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось, но он заговорил:
- Почему только ночь?
Она отвернулась.
- Для меня это целая вечность.
- Но, что будет потом, утром? Я не хочу тебя терять.
- А ты можешь не думать про потом?
- Не могу.
- А мне приходится, если я буду думать о потом, я не смогу жить.
Он нежно взял в руки её лицо, повернул к себе и сказал:
- Мы будем гулять до утра.
- Мы выпьем эту ночь до дна! – Сказала она улыбаясь.
Они шли, как буд-то по острову на который только что попали, острову, на котором были только они. Земля под ногами была твёрдая, прочная, холодный ветер уже казался тёплым, Ленына рука тоже стала совсем тёплой.
- Мне с тобой тепло. – Сказала Лена. – Мне так давно не было тепло.
Они остановились. Две руки, два тепла, нашедших друг друга в большом мире нежно соприкасались, немного отдалялись, и снова сливались в одно целое. Две руки, мужская, такая сильная и нежная, и женская, страстная и ещё более нежная, на морозе, с горячей кровью внутри, под яркой луной они танцевали танец, танец душ.
-Я говорил, что ты для меня загадка? – спросил Вадим.
- Да. И что же во мне загадочного?
- Не скажу.
Ещё шаг, и Луна казалась всё ближе, а огни города всё дальше.
- Я на всегда запомню тебя и эту Луну. Эта Луна такая большая, далёкая, холодная и очень печальная, она так похожа на тебя.
- Но я же рядом.
- Да, но что-то заставляет тебя оставаться где-то там, вдали. А загадка в том, что моментами, ты как буд-то оказываешся рядом, и теплее и ближе я не знал никого, за такое мгновение я готов отдать всё! Только ты снова далека. Я не за что не забуду тебя и эту Луну.
Лена долго смотрела на Луну.
- Обычно любят солнце, звёзды, и сравнивают девушек с ними, а ты меня сравнил с Луной. Но это сравнение такое правдивое, оно мне нравится. Если б ты меня сейчас назвал солнцем, это было бы формально. Мало кому нравится Луна, и девушка, похожая на Луну.
- А мне понравилась.
Пошёл снег. Он красиво укрыл Леныны темные волосы, крылатые ресницы, и принёс радость. Снежные хлопья сыпали всё сильнее и сильнее, делая ночь белее. Лена с Вадимом уже почти бежали на встречу кружащимся снежинкам. Когда они сели в машину снег начал приятно таять по лицу.
- Мне было так приятно, когда ты сказал, что запомнишь меня. Немного смущённо сказала Лена.
Вадим серьёзно посмотрел на неё и сказал:
- Я очень надеюсь, что мне не придётся тебя вспоминать.
Лена отодвинулась, отвернусь и стала всматриваться в небо, в густо падающий снег.
- Придётся. На следующей неделе я уезжаю, на лечение.
- Куда? Подожди, на следующей неделе? Сегодня же воскресение.
- Далеко. Давай не говорить об этом, я же говорила тебе, что у нас есть только эта ночь, я не хочу, чтобы мы теряли время на объяснения, наоборот, мне так хочется забыть об этом. Не спрашивай меня ни о чём, просто помни меня, пообещай, что будешь помнить меня.
Они сидели в машине, глядя друг на друга. Вся беззаботность и лёгкость улетела, как будто дверцы машины захлопнули хрустальную загадку и Вадиму стало трудно, за стеклом падал снег, но радость была там, за окном, а здесь уже были они - разлука и боль, боль другого человека, про которую он почти ничего не знал, но которую ощущал так близко.
- Но как я могу, как я могу беззаботно развлекаться теперь? – С трудом проговорил он.
- Теперь тебе со мной не интересно, я знаю, люди не любят чужую боль, люди любят разделять радость, но боль…
- Перестань. Я не могу притвориться, будто я готов к этой разлуке.
- А какая разлука, ведь для тебя это обычный день, у тебя будет много дней и ночей впереди, и ты их проведёшь так, как захочешь ты. Я просто человек, посмотри, сколько людей вокруг!
Они посмотрели. Дорога была почти пустая, машины проезжали редко, людей не было.
- Ну и где? Где они твои люди и за чем мне они?
Лена опустила голову.
- Извини.
Он молчал, он долго молчал, а она так и сидела с опущенной головой, снег совсем растаял в её волосах, робко, потом выглядывая снизу она посмотрела на Вадима, он заговорил:
- Мимо проходит много дней и ночей, и, оглянувшись понимаешь, что всё пусто, всё чего-то ждёшь, а всё как-то на-половинку, и ничего целого нет, запутался, потерялся как-то. Мимо проходят люди, и ни один за душу не трогает, а тут впервые за долгое время я встретил человека, с которым не на половинку, с которым сердце совсем совпало. Ещё эти твои слова, сначала про нашу ночь, а потом напоминание про множество бесцветных дней и ночей. Да я бы за ещё одну такую ночь с тобой знаешь, сколько дней и ночей отдал бы?
Лена молчала и слушала его, но глаза её как-то особенно засветились, заискрились, Вадим посмотрел на неё вопросительно, но она как-то вдохновенно ответила только:
- Говори, пожалуйста, только говори.
- Я о тебе почти ничего не знаю, но почему-то мне кажется, что в твоей жизни нет ни одного пустого дня.
- А с чего ты взял?
- С того как ты смотришь, говоришь, радуешься, огорчаешься, такое ощущение, что у тебя свой мир, мир, в котором нет пустоты. Мир, в котором все звёзды яркие, забери меня в свой мир. Куда ты едешь? Что с тобой? Я не хочу оставаться здесь без тебя, и продолжать жизнь ярких огней и редких феерверков, я так давно не смотрел на Луну, а ведь я её, оказывается люблю.
Лена улыбалась, снег засыпал всё вокруг и ночь стала белая.
- А я думала, что только для меня эта ночь ценна. Ведь я знаю, что уеду в чужую страну, и дальше только неизвестность и надежда. А позади долгие дни болезни, для меня эта ночь как глоток сладкого вина, среди горьких лекарств.
- А хочешь сладкого вина?
- Мне нельзя.
- Скажи мне, скажи, чего ты хочешь?
- Я хочу музыки, солнца, танца! А ещё хочу движения, давай долго кататься по городу, по этому городу, который я так люблю.
- Поехали.
- Что будем слушать?
- А что есть?
Вадим достал стопку дисков, протянул их Лене и сказал:
-Выбирай
Лена долго рассматривала диски с музыкой.
- А у нас похожие вкусы. Если б на моей войне надо было оставить что-то одно, и был выбор, я бы выбрала этот.
Она протянула диск с русскими романсами.
- Согласен.
Заиграла песня «Под лаской плюшевого пледа», машина поехала, снег кружился и по- прежнему густо падал. Ночь всё глубже, людей всё меньше, а недавние знакомые всё ближе.
- Где бы ты хотела потанцевать? Какие ты любишь заведения?
- Не хочется мне сейчас заведений, а танцевать хочется.
- Давай поедем туда, где меньше огней, а Луна ярче, давай потанцуем под Луной, а потом будет солнечный танец. – Мечтательно сказал Вадим.
- А не надо солнечного, я уже хочу лунный.
- Но ты ведь сказала про надежду, я дождусь тебя, и будет солнечный.
Машина долго ехала по уснувшему городу, вот они остановились на мосту, две половинки города смотрели на них заворожено, звёзды тоже заглядывали, а Луна светила, она ярко светила в эту ночь, облака быстро проносились по небу, исчезая вдали. Вадим поменял диск, заиграла «Энигма», они вышли из машины, и казалось, что облака ночного неба движутся под музыку, что эта музыка сливается с небом, с рекой, с ночью, с поцелуем.
- Как давно меня не целовали, как давно я этого не чувствовала - сказала Лена.
- А я целовал, но тоже давно не чувствовал. Давай танцевать.
- Здесь?
- Ну ты же не захотела в заведения.
Они танцевали, кружились вместе со снегом, который не уставал падать. В этом танце была молодость, был праздник, был огонь. Глаза Лены горели.
- Я счастливая, - сказала она. – Я буду бороться за счастье, я буду бороться за жизнь.
- Это мне уже больше нравится. Так я могу расчитывать, на то, что у нас будет ещё не одна ночь впереди?
- Я сделаю всё для этого, я тебе обещаю, ты только верь.
- Я буду не только верить, я буду тебя ждать.
- Мне была нужна эта ночь, наша встреча, теперь, я знаю точно, что должна поехать, и должна вернуться.
- Хочешь, я поеду с тобой?
- Нет, ты только дождись.
- Дождусь.
Лену разбудило зимнее солнце, оно залило светом всю комнату и било в глаза. Она, щурясь приоткрыла их, потом быстро зажмурилась и снова боязливо открыла.
- В своей постели, одна. Фух.
Лена села на большой кровати, потянулась, и снова разлеглась, вспоминая вчерашний вечер. Ещё вчера её терзали сомнения на счёт предстоящей поездки. Месяц назад родители почти насильно уговорили Лену согласиться на лечение в Германии. «Надо использовать каждый шанс» твердили ей все, «Надо бороться за жизнь», «Это такая возможность»… Но это были только слова, которые пролетали мимо неё. За чем бороться? Ради чего? Врачи ставят неутешительный диагноз, столько долгих дней болезни, и уже пол года ни одного звонка от него, - любимого человека. За что бороться, если парень уже её в гроб уложил, если карьера полетела коту под хвост, если так много если? Но сегодня есть за что, - просто за жизнь. За эту ночь, Лена вспомнила, что такое жизнь, она на одну ночь вылезла из вереницы своих разочарований, глотнула свежего воздуха жизни, и поняла, что за него стоит бороться.
Солнце светило в глаза, вот оно спряталось за облако, и комната уже была не такой яркой и красочной, но вот оно снова выходило, и снова пряталось, весело мигая всем, кто живёт под большим небом.
Лена включила диск старых песен Пугачёвой, открыла окно, свежий морозный воздух проник в комнату, солнце снова делало её яркой, гардения зацвела прекрасными белыми цветами, Лена пошла за водой, чтобы полить её.
Утренний кофе, сигарета, снова всё с начала, - думала Лена. Да теперь начало, теперь не конец, а начало. Давно не было этого слова в моих мыслях.
Пора собираться, - завтра самолёт. Она сразу вспомнила разговор о музыке, и первым делом взяла диски и плеер, потом пару книг и любимого плюшевого медведя. Всё для души было собрано, а с остальным разберёмся, - подумала Лена.
ID:
230065
Рубрика: Проза
дата надходження: 20.12.2010 17:12:54
© дата внесення змiн: 20.12.2010 17:12:54
автор: Заяц Крістіна
Вкажіть причину вашої скарги
|
