Хмурые рассветы этой дождливой осени не нравились Ванечке. Постоянно хотелось спать и болела нога. Отец обещал отвезти его в город, но вечером объявил, что будет занят, потом занервничал, уронил чашку, схватил полотенце и, скрутив его в жгут, несколько раз ударил им по столу, а потом зашвырнул его в угол и выскочил из дома. Бабуля вскидывала руки, пытаясь что-то сказать, но потом просто стояла и смотрела испуганно на отца и резко отпрянула в сторону, когда он метнулся к двери. Все тихо разошлись по своим комнатам, дед даже не пришел к Ванечке перед сном.
В комнате было холодно и тихо. Ванечка посмотрел на будильник. "Шесть... Форточку надо закрыть... Опять пропустил занятия...завтра среда. Надо позвонить." Потянулся за костылями, но их не оказалось на месте. Сел на кровати и стал искать их глазами, вспоминая кто мог их переставить и куда. Подтянулся, опершись на спинку стула, и пошел к двери, двигая стул, потом переставляя ноги. Несколько раз чуть не упал, но добрался до кухни. Чайник на столе стоял холодный. Посуда не убрана с вечера. Обычно бабуля вставала рано и успевала к этому времени приготовить завтрак, но не сегодня.
- Ба! Деда! Пап! - ни звука в ответ. Он потянулся к телефону. - Здравствуйте, а папа на работе? А когда приедет? Куда?!! Когда уехал?!! Да, спасибо, я понял... понял, что завтра...
Уехал в город. Без него... что-то случилось... Было немного обидно, ведь мог бы хоть что-то объяснить. Хлопнула калитка. Ванечка отдернул занавеску и увидел, что к дому спешат бабуля с дедом.
- Ой, проснулся... - поцеловала поспешно его в лоб и стала мыть руки, стараясь не смотреть в лицо внуку. - Вань, беда у нас... - села напротив, дергая край полотенца. - Ну что стоишь, ставь чайник, отец... там, в шкафчике, печенье, потом готовить буду, давай уже решим что делать будем, кусок в рот не лезет... Беда с непутевой этой, Светкой, заболела она... Побил сожитель... сильно... в город забрали. Сережа повез со скорой. Боюсь, что...- губы задрожали, задергались и слезы потекли по щекам. - Вот... были всю ночь в больнице, спрашивали у врача... сказал ничего не могут сделать... чуда ждать не стоит... а там же трое!..- и зарыдала, прижимая полотенце.
- В общем так, Риту с пацанами мы заберем, будут с нами пока твой отец не решит что дальше делать. Дочь-то ему отдадут, а вот пацанов... она их записывала на отцов, что там они запоют известно, кому дети нужны... развели, понимаешь... Ладно, мать, всё! Хватит слезы лить. Тяжело нам будет, а особенно тебе, Вань, те еще детишки... малявка пиво пьёт, кому сказать! Одиннадцать лет! Зарраза!
- Не знаю... не лежит сердце у меня к ней, хоть убей, не лежит, чужая она всегда была, брата не признавала, как же так! А теперь... не знаю... и жалко, а душа противится, прямо каторга! Может как-то можно , чтобы не к нам...
- Что ты такое городишь, как можно иначе?!! Дети!!! У нас детдома нет, это только в район, а Сережка что скажет? Он же и кошку подберет... а тут дочка, да еще эти... Нет, мать, туго нам будет. Но надо...
Ванечка смотрел испуганно на бабулю и жевал печенье за печеньем, поперхнулся, закашлялся и все встрепенулись, забегали вокруг него, дед схватил графин с водой и плеснул в чашку, разлив почти половину. Вода потекла к краю стола и с тихим шорохом стекала на упавшую газету. Хлопали по спине, а Ванечка кашлял и кашлял...
Отец вернулся через два дня к обеду. Посеревшее лицо , нахмуренные брови, смотрел на всех пристально, будто вызывая на спор. Поэтому вся семья старалась не смотреть ему в глаза. Закрылся у себя в комнате и не выходил до вечера. Перед сном пришел к Ванечке и тронул его за плечо.
- Вань, не спишь?.. Ну ты уже всё знаешь... Я тут решил для себя, только вот тебя не спрашиваю... но всё равно... бабуля Риту не хочет, знаешь, а я отец ей, так вот... неправильно дочь бросать. А там же еще... эти... с ними тоже... как я могу её взять, а пацанов куда? И другое - страшно мне... кабы не знал куда лезу, не боялся бы, а знаю... дикие они, непутевые, как мать ихняя. Вот.
- Пап, как скажешь. Я понимаю. И бабуля, она тоже понимает. И ей страшно. И где они тут будут, это тоже... Только я с тобой. Надо, значит будут... и Рита . Я потерплю. Бабулю жалко... она очень боится их. Но всё равно, как скажешь.
Стол был накрыт. Только праздника не ощущалось. Да еще ветер сумасшедший с утра бил в рамы, будто грозился распахнуть заклеенные к зиме окна, и гудел в трубе. Печка потрескивала испуганно, стреляя из поддувала угольками, потому к дверце подставили старый лист от духовки с высокими бортиками, чтобы , "не приведи, Господи, не загореться..." Ванечка сидел у окна и ждал. Дед вышел на порог к соседу и что-то грустно ему говорил. Сосед курил папиросу и ковырял стену резиновым сапогом. Бабуля хлопотала у печки и поглядывала на Ванечку, на деда за окном, вздыхала. Телефонный звонок прозвучал резко, настойчиво. Дед метнулся в дом, схватил трубку.
- Да! Добренько, давай... Мать! Петрович будет с минуты на минуту... Не один. Может и к лучшему. А то тоска берет, как подумаю, что тебя оставлять с этим цирком... Хоть не едь... Ладно , как-то будет... О!.. ведет... Ладно, Вань, лица приветливее, мать, да не разводи сырость, ну! давай, улыбнись...- обнял жену и прижал её голову к своей щеке.
- Вот, встречайте!- отец занес сумки, бросил у двери. - Давайте, заходите, я заберу остальное...
Рита вошла в дом с ухмылкой и насмешливо огляделась. Мальчишки , девяти и семи лет, испуганно топтались на коврике, стянули с голов шапки, уши у них были красные, глаза смотрели жалобно и казалось, что они сейчас заревут. Отец вбежал с еще двумя сумками и подтолкнул мальцов "Давайте, раздевайтесь, в доме тепло..." Не разуваясь, Рита прошла по кухне, стараясь не смотреть на стол, уставленный тарелками с едой, заглянула в комнаты.
- Хорошо живете, - подняла на Ванечку холодные глаза. - Помнишь меня? Я вот тоже помню... Комната моя где? - это "ГДЕ?" прозвучало как вызов. Дед повернулся к жене и поднял брови, мол, молчи.
- Обувь сними. Сначала поздороваться нужно.
- Здрасте, - одновременно тихо выпалили мальчишки.
- Комната моя где? - насмешливо повторила Рита.
- Там... - отец показал рукой, подошёл к дочери, взял за локоть, завел и закрыл за собой дверь. Через секунду прозвучала громкая пощечина. И тишина. Дверь открылась, вышел отец. - Так, руки мыть , за стол... Мам, я тут вещи привез... всех... потом разберем. Давайте, смелее, чего возитесь, идите к Ване садитесь, знакомьтесь... я сейчас. Зашел в комнату к Рите, закрыл дверь. Бабуля стояла и смотрела на деда.
- Мать, ты садись, вон у нас мужиков сколько стало, помощь тебе будет с дровами, воду носить будут, смотри какие выросли. Вань, давай помоги освоится... жить как-никак вместе...- и осекся.
- Тарелки вот, ребята... Тебя как зовут?
- Я Лёнька... а он Толик...
- А Толик сам может говорить?
- Он плачет... часто... как говорить начинает так и плачет... ему сказали, что вы его не хотите... и меня... и Ритку... вот он и плачет. Как мамка упала он испугался... и когда милиционер пришёл, тоже испугался. Он теперь всего боится и плачет.
Толик и правда плакал... все испуганно посмотрели на него, а потом бабуля засмеялась, потом дед, Ванечка, следом Лёнька, Толик сильнее заплакал. А после стал смеяться вместе со всеми. Плакал, размазывая сопли и слезы по щекам, и хохотал все веселее и веселее.
Дверь открылась, в комнату ввалился Петрович с высоким худым парнем, который осторожно наклонялся, переступая порог, стараясь не зацепить вещи на вешалке, отпрянул от радио , теребил шапку в руках и шарахался от всего, как будто боялся своих длинных рук, ног, больших ушей, пригибался с опаской и глядел на потолок - не зацепить бы чего.
- Ого! Гляди, Дим, видишь , люди веселятся, не то, что мы, - протянул руку деду , шепнул что-то на ухо.
- Вы тут давайте, ребята, угощайтесь, а я... мать, я на минуту...- и пошли к деду в комнату.
Ванечка сидит среди этого шума и улыбается. И никакие они не разбойники, мальчишки как мальчишки, вон какие смешные. Толик смеется звонко, как колокольчик, Лёнька тараторит, все рассказывает что они любят есть, как они в карты режутся и Лёнька проигрывает, как мамка им ситро покупает, а они кота пытаются напоить, а кот чихает и царапается, как боятся темноты, собак, алкашей, как их Ритка купает и они греются возле печки , смотрят на огонь. Бабуля смеется вместе со всеми, ерошит мальчишкам волосы, подкладывает еду в тарелки. Шум, хохот, ложки тарахтят... И уже совсем не страшно. Все забыли о наглой и неприветливой девчонке, о том, что у ребят не стало матери. А может они не так уж жалеют о вечно пьяной Светке, мальчишки тоже называли её Светкой, будто и не мать она им, о попойках, голодных вечерах, холоде в доме, рваных штанах, вонючей постели, куда приволакивали Светку, бесчувственную, упитую. Потом мужики тискали её и похабно смеялись, выгоняли мальчишек из дому. Ритка убегала к соседям раньше потому, что к ней начинали приставать, а Светка отвешивала ей пощечины и кричала "Пошла, шаллава! Чо стоишь? Быстрооооо...я сказала" и смеялась злым, мерзким смехом... королева отбросов, так её называла соседка.
И у Вани больше нет обиды на отца, который перевернул их жизнь с ног на голову, и даже хочется чтобы еще кто-то пришёл, чтобы было тесно в их небольшом доме, чтобы все двери распахнули, включили свет, радиолу, чтобы дед взял бабулю за руку и повел танцевать. Как они танцуют! Чтобы не уходило это ощущение праздника! И вот уже отец вышел из своей комнаты и удивленно улыбается, и дед стоит в дверном проёме , переговариваясь с Петровичем и подзадоривая Лёньку, а тот почти кричит уже, рассказывает, ест, отвечает на вопросы, хохочет, размахивает руками... А у отца на кровати ревёт Ритка. Её худое, углованое тело дрожит от горя, от одиночества, от режущей детское сердце неприкаянности, от гордыни, от давящей, невыносимой тяжести воздвигнутых ею между собой и целым миром стен.
.
ID:
814648
Рубрика: Проза
дата надходження: 20.11.2018 23:50:12
© дата внесення змiн: 03.12.2018 15:42:03
автор: АРИНА ЛУГОВСКАЯ
Вкажіть причину вашої скарги
|
нам еще немного продержаться осталось! И ВСЁ БУДЕТ ЗАШИБИСЬ!!!
Молодец, что опубликовала продолжение! Знаешь, есть авторы (назову их "теоретиками"), которые знают, на какие эмоциональные точки читателя нужно надавить, чтобы выжать слезу. Тебе этого не нужно - всё из "практики", всё из души, потому - подкупающе искренне. Ой, Ариша, чтобы не впасть в какой-нибудь пафос, дай просто обниму тебя! 
я чуть не рыдала... а так хотелось приблизиться к 4й части... 6 часов работы коту... так что обоймай меня, я сама б щас обоймалась))) в арт кафе в начале декабря, соберем всех , кого найдем, пусть это будут наши! 
Да уж... 
