Лиза сидела за столиком кафе с чашкой крепкого кофе и наблюдала дождь. Не просто дождь, а дождь в Крыму, у моря, сильный дождь у моря. Как много звуков воды, цвета воды, запаха воды, энергии воды здесь и сейчас, думала она, заворожено глядя, как с силой и скоростью огромные капли дождя ныряют в море.
Лиза не заметила как подошёл официант.
- Хотите что-нибудь ещё?
- Ещё один кофе, пожалуйста, и, если у вас есть, плед.
- К сожалению пледа нет. Может быть вы перейдёте в помещение? Здесь холодно и сыро.
- Нет, спасибо.
Она и вправду немного замёрзла, и кроме неё больше никого не было в кафе, только дождь, море и кофе, но она была способна этим насладиться.
На этот раз Лиза приехала в Крым ранней весной, когда отдыхающих совсем мало, при том приехала сама. Не то, чтобы она искала такого уединения, нет, просто никто из близких или друзей ехать не смогли, а формальную компанию Лиза не любила, да и искать было некогда, словом, так получилось, и она была рада. Лиза видела в этом возможность увидеть ту часть природы Крыма, которую скрывает суета курортной атмосферы, увидеть ту часть жизни и себя самой, которую отдаляет деловая жизнь города, в котором она живёт.
В Крыму Лиза была третий раз, и местом для отдыха выбрала Гурзуф. Нет такого места в Крыму, которое не стоило бы того, чтобы ради него проделать долгий путь. Многие посёлки славятся парками с изысканными насаждениями, привезенными из разных концов света, которые охотно уживаются в этом благодатном крае. Но есть места, которые обладают на столько богатой природой, что будет невероятно жаль, если кому-то вздумается что-либо менять, садить или строить. Всё что там растёт, растёт без вмешательства руки человека, природа там не теряет своей первозданности и дикости. Запахи и звуки в таких местах тоже отличаются от засаженных и перенаселённых людьми крымских посёлков и городов. Именно эти места особенно полюбились Лизе за время её предыдущих путешествий по Крыму. То были и вправду путешествия. Небольшой компанией, на машине, с палатками за месяц они успевали побывать во всех лучших, по их мнению, местах. И, конечно, на этот раз она не собиралась упускать возможности побывать там, куда так хотелось вернуться.
Гурзуф очаровал Лизу своими небольшими старыми домами, узкими, извилистыми улицами, лестницами, она его воспринимала как маленький и очень уютный город на берегу моря. Город в том понимании, в котором ей хотелось его видеть, и ни к одному из других посёлков или даже городов Крыма, где она побывала, кроме Симферополя не клеилось такое определение. Но если Симферополь был городом заслуженным по всем стандартным формам, то Гурзуф был для неё городом исключительно от души, скорее его хотелось назвать городком или сказочным городом, поскольку он не имел ничего общего с городами, к которым она привыкла, но что-то мешало называть его посёлком. Лиза решила остановиться в Гурзуфе, так как очень уж хотелось пожить в одном из тех домов, которые ей так приглянулись за время предыдущих поездок, пожить в атмосфере этого города на берегу моря. Она доверилась случаю, и без знакомств, хоть и не с первого раза нашла жильё, которое её устраивало.
Дождь почти закончился, кофе тоже, как странно, подумала Лиза, море никогда не заканчивается, оно всегда будет здесь, каждое утро, каждый день, каждую ночь. Его будут познавать новые и новые люди, дети и старики, здоровые и больные, бедные и состоятельные, трезвые и пьяные, добропорядочные и порочные… Сколько поколений сюда приезжало, к этому совсем иному, манящему подводному миру. Как хорошо, что это море не заканчивается, что оно есть и всё, и даже если нет возможности к нему приехать, тоска по нему совсем иная, чем если б оно закончилось. Вот так и чувства, одни создаются как искусственные водоёмы, в определённых условиях, нет условий и они быстро высыхают. Другие же, рождаются стихийно, природно, часто их появлению даже многое препятствует, но они есть и всё. Такие чувства могут быть как маленькое мелкое озеро, и при хороших природных условиях они могут жить очень долго. А есть такие, как глубокое, большое, чистое озеро, у них хорошее, долгое будущее, даже в трудных условиях. Есть чувства, как море… Они необъятные, бесконечные, совершенно необъяснимые, и, в силу своей значительности, скорее они сами создают климатические условия, а не наоборот.
Такая весенняя, дождливая, немного печальная встреча с морем всколыхнули в Лизе те самые чувства, которые уже давно никто не бережёт и не хранит, но которые порой ещё звучат, и звучат красиво, немного грустно, от разлуки, радостно от самой жизни и невероятно трепетно от того, насколько они ценны. Ценны и дороги в быстротечном вихре событий, находясь в котором их сложно отличить от того, что пройдёт бесследно, и только время, трудности и лишения дают возможность узнать истинную ценность.
Наполненная чувствами, пробудившимися в ней природой, не спеша, с трудом, обходя большие лужи, Лиза пошла к дому, в котором остановилась. Пройдя набережную, нужно было немного подняться, по дороге струилась вода, дождь ещё моросил, но поглощённая ароматами крымского дождя и всей атмосферой, Лиза не чувствовала неудобств, и промокшие ноги не мешали ей наслаждаться встречей с этим прекрасным местом. По обе стороны дороги стояли дома, и от их маленьких окошек веяло уютом неспешной жизни скромных людей. Ведь каждое окошко – это семья, судьба, из каждого окна свой взгляд, а соответственно, и вид на мир. У каждого дома, у каждой квартиры свой запах, цвет и что-то ещё, с чем они ассоциируются. Впервые войдя дом, а после в квартиру, в которой Лиза остановилась, ещё не успев ничего рассмотреть и узнать, она поняла, что это место ей по душе. Необычный, приятный для слуха звук звонка в дверь, уже как будто говорил, что гостям здесь рады. Запах яблочного пирога, приветливая улыбка немолодой, обаятельной женщины, любопытный взгляд мужчины, вероятно мужа, сидевшего в комнате, в кресле, укрытого клетчатым пледом, и выглядывавшего в коридор, где стояла только вошедшая Лиза, виляющая хвостом маленькая, чёрная собачка, окутали её таким уютом и дружелюбием, что искать другие квартиры не захотелось.
Когда Лиза вернулась с прогулки, дома был только Дмитрий Николаевич, к её удивлению он был в инвалидном кресле, более того довольно грубо попросил закрыть дверь в его комнату. Лиза закрыла дверь, и была очень удивлена, так как он произвёл на неё впечатление человека дружелюбного, и когда она первый раз к ним пришла, создалось впечатление, что он рад пообщаться с ней, рад тому, что она останется у них на какое-то время. А тут такое грубое обращение. Лиза обратила внимание, что он всё время сидел, но в обычном кресле.
Она прошла в комнату, которую ей отвели, часы в соседней комнате пробили двенадцать, то были старые часы с кукушкой, они напомнили Лизе детство, у неё дома никогда не было таких часов, но они были у соседей, с которыми в детстве её частенько оставляли, были в старых фильмах, мультфильмах. Эти воспоминания размытые, но те соседские квартиры так похожи на эту, подумала Лиза. Она даже не могла понять чем, может, это просто соприкосновение с чужой жизнью, с чужим бытом. С чужими традициями, увлечениями, привычками, а главное, с чувствами, которые преобладают у людей, которые здесь живут, ведь этими чувствами с годами пропитывается каждый предмет, как необходимый, так и ненужный. Лиза вдруг вспомнила, что не любила оставаться только у одной женщины, а вот почему непонятно, и, кажется, именно у неё были такие часы.
В доме, где сейчас гостила Лиза было немало картин, и как ни странно, все они нравились ей. С детства у неё выработался определённый вкус к живописи, и она не могла понять, как здесь, у этих скромных людей столько картин, которые ей по душе, все они очень разные, но в то же время их что-то объединяет. Они все живые, Лиза давно поняла, что это её главное требование к картине, у неё не было потребности увидеть на картине несомненную красоту, ей хотелось увидеть правду, жизнь, и здесь она её видела. Также здесь было много живых цветов, и какая-то удивительная свежесть в воздухе.
Как удивительно, подумала Лиза, по её детскому опыту, ей нравилась атмосфера в домах, где живут люди более молодые, где есть дети. Как удалось этим пожилым людям, столкнувшимся с тяжёлой болезнью создать вокруг обстановку, в которой столько жизни, и молодости.
- Лиза, зайдите.
Позвал её из соседней комнаты Дмитрий Николаевич.
Немного помедлив, она вошла. Он сидел у окна, отвернувшись, немного сгорбившись глаза были опущены.
- Я не люблю общаться с посторонними, когда я в этом кресле, всё время прошу садить меня в обыкновенное, хоть это и не так удобно, но когда уходит жена, приходится опять садиться в эту развалюху.
В последнее слово он вложил столько энергии, столько злости и обиды, что Лизе стало не по себе, но это ощущение быстро прошло. Он боязливо посмотрел на неё и встретил в её глазах такое редкое в этой жизни понимание и поддержку. Его лицо посветлело, подобрело, и чувство беззащитности, которое ещё минуту назад от него исходило исчезло, постепенно, из глубины его личности начала проступать мужественность. Её не стёрли ни годы, ни седые волосы, ни болезнь, скорее они укрепили её, а может быть даже создали. Добрые серо-голубые глаза были ясными как у юноши.
- Для меня нет разницы, сидите Вы в этом кресле или в другом, не надо меня стесняться.
Кто знает, может эти слова были ему очень нужны, но виду он не подал, только чувствовалось, что она больше не посторонняя.
- Дело не в Вас, а во мне самом.
- Называйте меня на ты.
- Хорошо, тогда и ты называй меня на ты.
- Что Вы, у нас же огромная разница в возрасте.
- Ну что ж тут поделаешь, не чувствую я себя стариком, хоть мне уже 61, даже не верится как-то.
- В этом я не сомневаюсь, я тоже Вас не считаю стариком, но, разрешите называть Вас пока на Вы.
- Разрешаю. Вообще, я тебя позвал потому, что я сидел вот здесь у окна, и смотрел на дождь. Смотрел, как он начался, как сразу заторопились люди, их здесь мало в эту пору года, через какое-то время некоторые люди уже проходили с зонтиками, медленнее, чем те, что без зонтиков, но всё же дождь ускорил привычный темп пешеходов. Потом дождь усилился, люди проходили совсем редко, я подумал, что ты и Валя ушли, скорее всего без зонтов. Через открытую форточку в комнату начали попадать брызги дождя, разбивающегося об окно и аромат дождя, ах как же пахнет дождь!
- Позвольте перебить Вас, так он пахнет только в тёплую пору в Крыму, в больших городах он пахнет иначе.
Дмитрий Николаевич, посмотрел на неё с улыбкой, взглядом, похожим на тот, которым преподаватель смотрит на отличившегося ученика, но ничего не сказал, и продолжал.
- А звуки, какие звуки, как шумит дождь, как барабанит в окно, как гремит гром, воет ветер. Во время дождя в доме, да и во всех помещениях создаётся особый уют. Дождь уменьшился, но люди по-прежнему шли торопясь, и тут я увидел тебя. Ты шла совсем не спеша, тебе не хотелось поскорей спрятаться от дождя, и мне показалось, что ты также как и я наслаждалась дождём, только там, за чертой этого окна, этого дома. Когда ты зашла в дом, от тебя так веяло живым дождём, не домашним уютом, которому он способствует, а живым, диким, природным дождём. До чего же мне захотелось походить под дождём, промокнуть, помёрзнуть, подставить лицо на встречу небу и чувствовать, как капли разбиваются о моё лицо. Извини, наверное, это очень странно звучит.
- Нет, не странно. Только вот Вы, сидя у окна наслаждаетесь этим дождём куда больше, чем многие, кто в любой момент могут выйти к нему на встречу.
- Так вот, когда ты вошла, такая промокшая, задумчивая, и, по-своему счастливая, мне захотелось тебя нарисовать, нарисовать этот момент.
- Так Вы рисуете! Только не говорите, что все эти картины Ваши.
- Мои.
- Невероятно.
- Это лучшие, любимые, которые мы не стали продавать.
- Да Вы счастливый человек! Найти себя, может это и есть главное в жизни, ведь можно пробегать всю жизни по бесполезному кругу, и не продвинуться, а вот Вы, вроде сидите на месте, а создаёте такое…
- Ну с тем, что я счастливый человек я не спорю, а вот бесполезного, пожалуй нет, ведь от беготни по кругу укрепляются мышцы, значит, для чего то этому человеку нужно было бегать.
- Не может не быть бесполезного. Разве не бесполезная жизнь алкоголика?
- Нет.
- Почему?
- Я же тебе сказал, что бесполезного нету.
- Ну как же, вот у Вас, какие трудности, и Вы что-то творите, Вы создаёте, а не разрушаете несмотря ни на что.
- Ну, во-первых, ты обо мне ничего не знаешь, ты видишь то, что я имею в 61 год. А сколько надо было набить шишек и совершить ошибок, чтобы, как ты сказала найти себя. Да и кто тебе сказал, что алкоголик не может быть художником, есть много примеров.
- То есть Вы оправдываете алкоголизм, наркоманию? Ведь чаще всего страдают невинные близкие, страдают дети.
- Знаешь ли, близкие больных людей тоже страдают.
- Это разные вещи. Больные люди и их близкие борются за здоровье, а там его просто сливают в унитаз. Вы таки оправдываете эти явления.
- Нет, отнюдь. Если б это было в моих силах, я бы сделал так, чтоб этой гадости вообще не стало, я имею в виду алкоголя и наркотиков. Хотя это неправильно, у человека должен быть выбор.
Лиза посмотрела на него в недоумении, до чего же противоречивые суждения.
- Но Вы же только что защищали алкоголизм.
- Я защищал не алкоголизм. Я защищал тот факт, что в мире, в природе нет ничего бесполезного, защищал человека, которого осуждают все, не зная о нём ничего. Кто знает, может в других условиях он был бы примерным семьянином и работником, а может и нет. Просто я учу себя не судить людей, мне это не всегда удаётся, но к этому стоит стремиться, осуждение само по себе не помогает решить проблему, от него нет толку, оно только засоряет душу. Поверьте, понять другого очень сложно.
Лиза задумалась.
- А Вы и вправду захотели меня нарисовать?
- Да, при том на столько, что позвал тебя несмотря на то, что я в этом кресле.
- Что Вы прицепились к креслу, молодец же тот, кто придумал его, ведь благодаря нему, Вы можете побывать под дождём, можете не быть беспомощным в доме.
Дмитрий Николаевич как-то сильно опустил лицо и отвернулся.
- Может Вас кто-то обидел?
Тихо-тихо сказала Лиза.
- Обидел. А разве я не обижал, просто я уязвим.
- Все уязвимы и каждого можно обидеть.
- Да, невозможно стать неуязвимым, главное суметь простить, это самое главное!
Последние слова он сказал радостно и очень душевно. Он повернулся, его лицо было в больших слезах, но в глазах уже была радость.
- Так я смогу промокнуть под дождём!
- Конечно!
Они долго молчали, потом Лиза опустила глаза и спросила:
- Так Вы меня нарисуете?
- Обязательно нарисую.
Лиза так засияла, но потом, как-то померкла
- А, ну это же из-за дождя, я знаю, что я некрасивая. А волосы высохли, я переоделась, от меня уже, как Вы сказали не веет дождём.
- Глупая, от тебя веет человеком! Поэтому мне всё равно рисовать тебя мокрую или сухую.
Они засмеялись.
- И кто тебе сказал, что ты некрасивая, ты красивая, более того, ты красивая изнутри!
Последнее слово он сказал с таким выражением, что Лиза покраснела, и на её лице появилась смущённая улыбка.
Вдруг, так неожиданно, появилось солнце. Они сидели и долго смотрели в окно, потом Дмитрий Николаевич сказал:
- А я думал, что это на долго дождь зарядил, у нас так бывает, как зарядят дожди на неделю, а то и больше, целыми днями.
- Я знаю.
- Давай неси мне краски, нет подожди, я же сам могу.
Он поехал в другую комнату, вернулся с карандашами, красками, кисточками, бумагой.
- Пахнет красками.
- Они для меня всё.
- Как же дождь, солнце, люди?
- Спасибо.
- Почему спасибо?
- Просто спасибо. Я нарисую этот момент, когда в этой комнате солнце, как красиво оно отливается на твоих золотых волосах, это такая редкость природные густые светлые волосы.
- Обычно, я не люблю фотографироваться, стесняюсь, но Вам почему-то доверяю, нет страха, что я плохо получусь.
Он как-то мудро улыбнулся.
- Сколько тебе лет?
-Двадцать три.
- Удивительно. У меня такое ощущение, что ты из моего поколения, как это ты так можешь в своём возрасте, и в это время понять человека совсем другого поколения.
- Мне самой иногда кажется, что я как старушка. Шучу, не обращайте внимания. Может Вы сталкивались с жестокой молодёжью, но, поверьте, в нашем поколении есть очень разные люди, и хорошие есть, их просто надо встретить.
- Я встретил.
- Ещё много встретите, вот увидите.
Он начал рисовать. В каждом его движении, взгляде, было вдохновение, с которым он делал свою работу. Работа, как много значит для него это слово.
Лиза сидела немного напряжённая, то было какое-то приятно волнующее чувство, её рисуют, будет настоящий портрет. Бело-серая кошка зашла в комнату, мягко ступая по ковру, быстро и ловко запрыгнула Лизе на колени, удобно устроилась и начала громко мурчать. От её тепла Лизе стало так легко счастливо, напряжение ушло, она уже сидела не
с такой ровной спиной, расслабленная. Дмитрий Николаевич сказал:
- Пусть Мурка сидит.
Лиза разжала руки, нежно погладила кошку. Дмитрий Николаевич потянулся к проигрывателю и поменял пластинку. Заиграла музыка, немного шумя, потрескивая, так, что становилось понятно сколько времени она живёт. Это была классическая музыка, Лиза раньше не слушала классику, но ей нравилось.
- Прекрасно, неправда ли? Мне кажется, что каждое исполнение это целая история, целая жизнь, как и мои картины.
Он рисовал. Лиза слушала музыку и наблюдала за тем, как он её рисует.
- Я назову эту картину «Солнце после дождя».
- Почему? Там же мой портрет.
- Я её так чувствую. Да и к тому же, почему я не могу тебя сравнить с солнцем после дождя?
Послышалось, как кто-то открывает дверь и через минуту в дверях появилась Валентина Ивановна. На её лице было приятное удивление.
- Пришлось переждать дождь. Вы небось проголодались.
- Нет, мы так заболтались, что и забыли про время, а и вправду уже четыре часа.
Сказал Дмитрий Николаевич. Было видно, что он рад приходу жены.
- Пойду разогрею обед, у меня почти всё готово.
- Я Вам помогу. Ой, а картина? – встрепенулась Лиза.
- Потом дорисуете. – Махнула рукой Валентина Ивановна. Дайте взглянуть. Да, уж что-что, а он мастер свого дела. Кстати, - обратилась она к мужу - продались почти все картины, а та, которую ты так не хотел продавать осталась.
- Забери ее.
- Ну раз такое дело, заберу. И включи что-нибудь повеселее, а то Лиза скоро от нас сбежит.
Он поменял пластинку и заиграл джаз.
Через полчаса они уже ели борщ с пончиками.
- Вот это борщ! - сказала Лиза.
- Ты ещё не пробовала её пирога, – сказал Дмитрий Николаевич, с гордостью глядя на жену.
- Сейчас попробует, – не стала скромничать Валентина Николаевна.
Во всём, что бы ни делала Валентина Ивановна чувствовалось желание сделать это красиво. Скатерть была розовая с нежными сиреневыми цветами, чашки тонкие, изящные, тоже сиреневые, даже пирог был красивый. Всё было со вкусом и с душой. Чувствовалось, что чаепитие здесь было давней традицией.
- Попробуйте этот травяной чай. Он сделан из сбора трав, один наш сосед почти всё лето проводит в горах, знает много трав, и делает различные чаи, мы у него и покупаем этот и ещё несколько.
- Мне очень нравится… А пирог… нет слов. Поделитесь рецептом?
- Обязательно, он нравится людям с разними вкусами.
Когда все поели, Валентина Ивановна начала убирать со стола и сказала мужу:
- Отправляйся в комнату, дай нам посплетничать.
Он уехал.
- А Дима не каждого к себе подпустит, когда он в этом кресле.
Немного загадочным и довольным голосом сказала Валентина Ивановна. Прибежала собачка.
-Чапа, Чапа! На, держи.
Примчалась и кошка.
- Ну куда ты лезешь, это же не твоя миска, сейчас и тебе дам. Вот обжоры.
Сказала Валентина Ивановна с нежностью.
- Как это они только сейчас прибежали, обычно мы не успеваем сесть за стол, как они уже на посту, караулят, мы едим, одна мяукает, другая тявкает, не дают спокойно поесть. Зато не скучно. Ты ведь говорила, что из Киева?
- Да.
- А я представляла себе тамошнюю молодёжь совсем иначе.
- А какой же Вы её себе представляли?
- Ну, у нас частенько останавливаются люди из городов, да и по телевизору показывают.
- Так какой же Вам представлялась киевская молодёжь?
- В жизни б не подумала, что такой молодой девушке будет интересно общаться с нами.
- От чего ж Вы себя так опускаете? Вы удивительные люди. С вами легко и приятно, радостно даже как-то, есть у Вас это бесценное умение радоваться.
Валентина Ивановна засмущалась.
- Ой, дорогая моя, ну, а как же иначе, да и ведь жизнь к нам так щедра.
- Мне кажется, что примерно так отвечают все жизнерадостные люди, и как бы не разворачивалась к ним жизнь, они всё равно выходят к тому же уровню мироощущения.
Валентина Ивановна на минуту стала серьёзная, и задумалась.
- А ведь в твоих словах много мудрости и знания жизни. И вправду, оптимизм – это та жизненная сила, которая, даже спрятавшись очень глубоко под слоем беспощадных неприятностей, помогает двигаться вперёд, несмотря ни на что.
- Ну, знаете ли, у каждого свой жизненный двигатель, у кого-то зависть, у кого-то гордость, у кого-то злость.
- А почему ты исключаешь эти чувства у оптимиста? Человеческая природа несовершенна, и с этим нужно смириться. Вот у моего мужа непреодолимая тяга к совершенному, так он находит его в искусстве, но не надо слишком много требовать от людей и от себя. Я ему всё время пытаюсь это объяснить.
- Мне кажется, что у Вас тоже есть такая тяга.
- С чего ты взяла?
- С того как у Вас обустроен дом, как Вы подаёте еду, как готовите, одеваетесь, со всего.
Она снова засмущалась.
- Но мне далеко до моего мужа. Вот его картины, то как он читает стихи, как говорит о прочитанных книгах.
- Здорово, что вас это связывает.
- О, нас многое связывает, но, во многом мы несовместимо разные.
- Ну иначе и не бывает.
Валенитина Ивановна улыбнулась. Ладно, заболтала я тебя, иди погуляй, смотри какая погода, ты же не в доме сидеть приехала.
Лиза вышла из дома. Дороги, деревья, дома всё было ярче и насыщенней чем обычно от недавно закончившегося дождя и вечернего солнца. Лиза медленно спускалась к морю.
Она гуляла вдоль берега, и смотрела вдаль, туда, где море касается неба, где находится далёкий противоположный берег моря. Вечер сгущал краски неба и моря. «Какая пара небо и море!», - думала Лиза. Ей всегда было приятно увидеть счастливую пару, она обладала редким качеством – умением разделять чужую радость. Как сложно встретить свою вторую половинку, но когда люди встречаются, их союз похож на союз неба с морем. Он неописуем, необъясним. Они друг друга отражают, дополняют, невидно как и где, но они соединяются, словами это не описать. А с другой стороны, море на земле, а небо высоко-высоко, и может быть всё это иллюзорно, и нет такого союза, но когда вот так стоишь на берегу, и смотришь вдаль по бесконечной морской глади, видишь, как небо и море сливаются в одно целое.
Лиза ступала по камням, и звук от этих шагов был приятным, он дополнял шум морского прибоя. Море в тот вечер было спокойное и нежное. Как-то одиноко стало Лизе, все чувства, все звуки, всё так располагало к любви, но её не было. Она истосковалась по любви. По настоящей взаимной любви. Или хотя бы по её кусочку. Так она бродила по этому прекрасному берегу, вспоминая Ассоль, которая ждала Алые паруса.
Чайки тоже бродили по берегу, взлетали, и опять бродили.
Лиза наткнулась на небольшую компанию детей, они кидали в море камни, кто дальше. Сколько же радости и озорства было у этих ребятишек, бросив камень, каждый с таким нетерпением и участием ждал как далеко он упадёт. У одних получалось хорошо, у других не очень, а у одного мальчика совсем плохо, но от этого он получал не меньше удовольствия от игры, и также высоко прыгал от радости, когда камень падал в воду. Вот оно, детское умение радоваться, которое не ставится в зависимость от результата.
Когда дети ушли, Лиза тоже нашла камень покруглей, размахнулась, и бросила его со всей силы в море, он долго летел и упал довольно далеко. Она следила за его полётом и падением, при этом испытала приятное ощущение, словно ощутила частичку этого полёта, и вся грусть улетела с камнем. Она вспомнила незаконченную картину и то как была поражена, увидев её. Раньше она любила наблюдать как рисуют людей на набережных, в переходах и в других местах, но ничего подобного не видела. Либо человек на портрете вовсе был мало похож на себя, либо он был очень чётко срисован, и картина больше походила на фотографию. Здесь же Дмитрию Николаевичу удалось отразить и черты характера, которые он подметил в Лизе, и настроение, которое создалось, и обстановку, и, даже своё отношение к ней. Словно, рисуя, он отталкивался не от внешних точек, а от внутренних. Это талант, подумала Лиза. Она была заинтригована, где же он кроется этот талант, как возникает, где Дмитрий Николаевич его черпает?
Начало темнеть, Лиза побрела к дому. Тучи развеялись и небо было звёздное. Какие же ночи, какие звёзды в Крыму, думала Лиза, нигде больше нет таких.
Когда Лиза проснулась, за окном снова шумел дождь.
После завтрака Дмитрий Николаевич позвал её к себе и спросил:
- Давай рисовать?
- Но ведь картина называется «Солнце после дождя», а сейчас идёт дождь.
- Ну и что, за то теперь я знаю, что после него будет солнце.
- А если не будет?
- Даже если не сразу, оно будет.
Лиза улыбнулась.
- А вчера, до того как ты пришла, и я сам сидел у окна, наблюдая за дождём, я хотел нарисовать картину под названием «Дождь».
- Мне второе название больше нравится.
- Мне тоже.
Он рисовал.
- Можно Вас спросить?
- Спрашивай.
- Ваши картины, и то как Вы рисуете существенно отличаются от тех что я видела у многих современных художников. Как Вы это объясните?
- Ну во-первых, я б не стал никого сравнивать, истинное творчество всегда индивидуально и оно не может понравиться всем. Вот тебе нравятся мои картины, а кому-то, кому нравятся картины другого художника, могут не понравиться мои картины. Так что сравнения в творчестве не уместны, это индивидуальная стихия, за что я его и люблю. Но существенную роль в определении направления творчества конкретной личности будет определять источник вдохновения.
- А талант? Как Вы его обнаружили? Для меня эти вопросы важны, так как мне тоже очень хочется найти применение своему творческому началу.
- Ну, есть ли у меня талант в живописи, - это не мне судить. А сама суть таланта на мой взгляд заложена в каждом человеке, и - это есть сама жизнь, - способность выживать, преодолевать трудности, приспосабливаться к любым, даже самым сложным условиям. Если б его не было, человек бы не появился на свет. Талант - найти своё место под солнцем вопреки всему, суметь быть счастливым в тех условиях, которые посылает жизнь, и взывая к терпению, смирению, вере и труду создавать условия, которые нужны конкретной личности. У кого-то такой талант больший, у кого-то он меньший, но его, как и всё остальное можно развивать, по сути он и его величество случай играют решающую роль в жизни человека. А живопись, я никогда не собирался зарабатывать этим на жизнь, но когда заболел, и не смог работать по профессии, в руки попали бумага и карандаш. Это не был мой осознанный выбор, чтобы основная часть жизненной силы, которая во мне заложена, была направлена именно сюда, так сложилось, и я не жалею. Просто поверьте, чтобы не происходило, если оно есть это, как Вы сказали творческое начало, оно найдёт себе применение и для этого не обязательно рисовать, достаточно просто жить, и обязательно наслаждаться тем, что посылает жизнь.
В комнату вошла Валентина Ивановна. Увидев картину, которая была почти закончена, она долго на неё смотрела, а потом воодушевлённо сказала:
- Мы её ни за что не продадим. Оставляем себе!
Дмитрий Николаевич довольно заулыбался и сказал:
- Мне бы тоже очень хотелось, чтобы она осталась у нас, но я дарю её Лизе, я хочу, чтоб она ей всегда напоминала о том, что после дождя обязательно будет солнце!
ID:
230064
Рубрика: Проза
дата надходження: 20.12.2010 17:08:53
© дата внесення змiн: 20.12.2010 17:08:53
автор: Заяц Крістіна
Вкажіть причину вашої скарги
|
