У меня всегда было обострённое обоняние. Не то, что бы я лучше других слышал запахи, нет, просто они у меня вызывают очень много чувств, эмоций, асоциаций и самых разных переживаний. Запах может меня обрадовать, огорчить, вдохновить, разочаровать… Ещё у меня очень острая память на запахи, вернее сказать, я их вообще не забываю, и всегда узнаю даже самые лёгкие и неуловимые ароматы, которые когда-то слышал. Это и прекрасно и ужасно одновременно. Порой я чувствую себя заложником и рабом в мире запахов.
Уже в глубоком детстве запахи будоражили моё воображение, и познание мира без них, для меня было бы куда скуднее и беденее. Особенно окрыляющие детские асоциации и воспоминания связанны с ароматами праздника Нового Года. Стоит мне где-то уловить хоть некоторые составляющие этого аромата, и в душе внезапно рождается чувство праздника, причём в самом глубоком и полном поманимании этого явления. Для меня это аромат неоспоримой радости и безграничного счастья. Он многогранный и богатый, его основные составляющие, - это прежде всего запах сосны, и пыльных ёлочных игрушек, каждую из которых я с трепетом нюхал перед тем, как повесить на ёлку. Это ароматы праздничной еды и шампанского. Это незабываемый аромат бабушкиных духов, которыми она пользовалась редко, но, если я их улавливал, я твёрдо знал, что сегодня особенный день.
Мне уже хорошо за тридцать, но я чётко и ясно помню все ароматы детства, порой даже чётче и ярче чем пережитые жизненные события. Я помню, как пахли игрушки, постель, детские книжки, тетрадки, карандаши, ручки, фломастеры, стерательные резинки, конфеты, жвачки…
Что касается подросткового возраста, то здесь как и в детстве все запахи, с которыми я сталкивался чётко и ясно остались в моей памяти. Не буду рассказывать обо всех значимых ароматах того периода жизни, остановлюсь лишь на одном из них, который сыграл важную роль в моей судьбе. Это был аромат духов моей одноклассницы. Она сидела за передней партой передо мной, и всё школьное время, на каждом уроке я вслушивался, внюхивался в запах её духов. Духи, конечно, скорее всего были мамины, так как нам тогда было лет по тринадцать, но это не имело значения, так как я воспринимал этот аромат не, как искусственно созданный, и специально наносимый, а несомненно и однозначно, как один единственный и неповторимый аромат этой девочки, уточню, что её звали Рита. Дело было в том, что Рита и запах её духов на столько гармонировали и дополняли друг друга, что я не мог себе представить, что кто-то другой тоже может так пахнуть. Рита была яркой блондинкой с зелёными, кошачьими глазами, особенного оттенка. Невысокая, но уже оформившаяся кокетка вела себя немного дерзко и вызывающе. Одевалась она тоже ярко и эфектно, так, что когда её вызывали к доске, и она на ней что-то писала, я не мог отрвать взгляда от стройных ножек в стильных ботинках, которые щедро открывала коротенькая юбка. Причёскам и макияжу Рита тоже уделяла немало внимания, и не один учитель не мог этого хоть немного изменить, уж не говоря о том, чтобы заставить её одеть школьную форму. Училась она плохо, и, надо сказать не без моей помощи, я же упоминал о том, что сидел за ней, и щедро позволял списывать всё, что можно было списать. На этом её интерес ко мне иссякал.
Вернёмся к главному, к её духам. Это был яркий, шальной, и сооблазнительный аромат, как и его хозяйка. Он был сладковатым, но не приторным, тёплым и дурманящим, нежным и дерзким одновременно, он был дразнящим и игривым. Этот аромат перливался самыми разными оттенками, и все они сводили меня с ума. Именно они пробуждали во мне первые, несмелые желания и фантазии. Наверное не нужно объяснять, что я был влюблён. Но здесь стоит поставить большой знак вопроса. В кого? В Риту или в её духи? Я не знал, где заканчивалась Рита, и где начинались духи, они были для меня одним целым.
Я уже упоминал о том, что мои чувства были не взаимными, но несмотря на это я чувствовал себя счастливым, бесконечно счастливым. Меня переполняло такое светлое и прекрасное чувство, что я был окрылён. Мне было достаточно вдыхать её ароматы, ловить случайный взгляд и мечтать, мечтать…. Но из всех тех многочисленных мечтаний и желаний сбылось только одно. Поясню, как оно появилось. Когда близилось время окончания школы, я ясно понимал, что связать свою судьбу с Ритой не смогу, а вот касательно духов ситуация обстояла иначе. И я решил воспользоваться открывающимися возможностями. Наступил момент выбирать професию, и я принял решение стать парфюмером, и, тем самым узаконить свои близкие и чуткие отношения с ароматами. Тогда я ещё не знал, какое изобилие духов существует на рынке, и на сколько это серьёзный и маштабный бизнес. Но мне было достаточно однажды влюбиться в духи и в их хозяйку, чтобы воспылать желанием проникнуть в мир парфюмерии и дарить миру прекрасное. Словом, на тот момент это была просто мечта, но она была так велика, что ей удалось преодолеть множесво преград, которые ждали её. Первой такой преградой оказалась реакция родителей на моё решение.
Расскажу немного о своей семье. Кажется, я ещё не представился, за что прошу прощения перед читателем. Меня зовут Евгений, или просто Женя. Я родился в достаточно обеспеченной семье, папа был крупным бизнесменом, мама – серьёзным юристом… У меня было и есть два старших брата, которые соответствовали всем представлениям наших родителей о том, какими должны быть их дети. Что касалось меня, то здесь были сплошные недоразумения. Эти недоразуменя начинались с моей внешности. Оба брата унаследовали мамину яркую красоту и папино обаяние, которое тесно переплеталось с мужественностью, твёрдостью и уверенностью в себе. Что касается меня, то я в своей семье выглядел «гадким утёнком» в полном смысле этого слова. Всегда бледный, тусклый и совершенно невыразительный я раздражал родителей своим видом. Они пытались это скрывать, но у них плохо получалось. Совершенно лишенный всякого обаяния и привлекательности я с детства был утончённым, чутким, впечатлительным и ранимым. Эти мои качества резали глаз родственникам ещё больше, чем неудачная внешность. Они были чуждыми для нашей семьи, более того, папа каждый раз подчёркивал, что это немужские качества, а мама не упускала возможности это подтверждать. Меня всю жизнь пытались переделать. Но я не сильно от этого страдал, так как всегда знал, что несмотря на все недоразумения и несовпадения меня любили, а это чувство куда важнее поверхностной похвалы и одобрения, оно сильнее и глубже. Критику я переносил спокойно, а регулярные родительские попытки меня переделать, о которых я недавно упоминал, существенно повлияли на мой характер. Он закалился и приобрёл такую черту, как крайнее упрямство. Я с детства научился отстаивать свои интересы и право на то, чтобы быть собой, в независимости от того, нравится это окружающим или нет. Я всегда твёрдо знал, чего хочу, и шел к своей цели напролом. Решение стать парфюмером, не стало исключением. Думаю, Вы можете себе представить, какой была реакция моих родителей, когда я, в десятом классе им об этом заявил. Начались настоящие военные действия, в которых поначалу победили родители, и я был вынужден на какое-то время согласиться на экономическое образование. Но родители меня недооценили. Из института меня отчислили на первом же курсе. Чтобы прояснить ситуацию, уточню, что в школе я был круглым отличником и медалистом. Думаю, что читателю понятно, что для этого отчисления я приложил все возможные усилия. И родителям стало ясно, что, либо я буду человеком без професии, либо я буду парфюмером.
Так я отвоевал право поступить на химический факультет, и изучать любимое дело.
Я забыл упомянуть одну деталь, - момент окончания школы я переживал довольно болезненно, так как он означал разлуку с Ритой и её духами. Моя последняя попытка изменить ситуацию оказалась безуспешной, как и все остальные. Это было на выпускном вечере. Я напился для храбрости, и пригласил Риту на медленный танец. Алкоголь добавил храбрости, но гораздо больше он добавил неуклюжести и шаткости. У меня было пьяное лицо и нарушенная координация движений, так что вместо того, чтобы покорить Риту, я её изрядно рассмешил.
Разлука была неизбежна, и все мои тайные чувства, которые меня долго согревали и привносили яркие краски в жизнь, были обречены на медленное увядание.
Прошел год, я уже поступил на желанный химфак, но Риту и её духи я не забыл. Надо признаться, что я их не забыл досихпор, и думаю, что не забуду никогда. Временами образ Риты начинал немного тускнеть, но стоило чему-то напомнить её аромат, и она оживала ярко и четко, как-будто находилась совсем рядом, - за передней партой. В такие минуты, я закрывал глаза, и наслаждался этим мгновением.
Но жизнь продолжалась, и приведение Риты, которое жило в моём сердце, не мешало мне увлекаться другими девушками.
Уже на втором курсе мне понравилась девушка, или, вернее я ей понравился. Мы познакомились в библиотеке. Она, многозначительно посмотрев на меня, попросила помочь отнести ей книги за стол в читальном зале. Книг действительно было много, и я с трудом дотащил их до стола, на который она мне указала. Визуально я эту девушку знал, она была существенно старше меня, но на столько обаятельна, что меня этот факт не смутил. Когда я нёс уже свои книги, она взглядом пригласила меня присесть за её стол. Моя застенчивость меня подвела, и смелости хватило лишь на то, чтобы сесть за соседний стол. Я пытался смотреть в книгу, включая при этом боковое зрение, косился на незнакомку. Она, тем временем включила все свои чары и флюиды, которые не оставили меня равнодушным. Незнакомка была нежна, женственна, и притворно стеснительна. Я четко уловил, что её смущение притворное, и мне это почему-то понравилось. Чары и женские флюиды были самыми настоящими, я бы сказал, подлинными. И вот это сочетание мощной внутренней притягательности и внешней скромности меня взволновало. Незнакомка смущенно опускала глаза, и как-будто снизу выглядывала из-под длинных ресниц. У неё были светлые волосы, серо-голубые выразительные глаза, мягкие движения, прекрасная осанка и хорошая фигура. Но не на это я поймался, я поймался именно на это волнующее сочетание несочетаемого, которое я только что описал. Она как-буд-то маскировала свою мощную женскую энергию, чтобы не спугнуть такого скромника, как я. Ей удалось меня заинтересовать.
Я уловил, что на ней не было духов, и меня это обрадовало. В голове родилась мысль придумать, создать духи, и посвятить их этой девушке. В голове начали возникать нотки разных ароматов, и их комбинации. Это было подобно музыке.
Снова встал вопрос, что меня заставляло волноваться больше, незнакомка, или перспектива рождения неповторимого аромата, который отразит все грани её привлекательности, который будет таким же игривым, нежным, страстным и неоднозначным, как она.
Зная себя, могу сделать вывод, что решающим оказался интерес в рождению нового аромата, так как если б доминировала симпатия к девушке, моя скромность бы не позволила мне решиться на рывок к знакомству. Инстинкт парфюмера, оказался сильнее инстинкта мужчины, или они тесно переплетались, дополняя один другого, не знаю, но я удивил самого себя, когда встал, подошел к её столу, и спросил, можно ли присесть рядом с ней. Она изобразила лёгкое смущение, и кокетлтво кивнула головой.
Уже через пол часа мы сидели в ближайшем кафе и пили горячий, ароматный кофе. Когда я услышал аромат кофе, который только принёс официант, я понял, что в духах, которые я мечтал создать, обязательно будет нотка кофейного аромата.
Девушку звали Аня, она училась на пятом курсе, и подрабатывала танцовщицей. Вот от куда прекрасная осанка, красивая постановка головы и хорошая фигура.
Мы увлекательно беседовали, она рассказывала о себе, я о себе… Но в процесе этого разговора я отдавал себе отчет в том, что меня сооблазняют. Со мной такое было впервые, но я это понимал. Уже в эти минуты родилось название для будующих духов: «Искушение». Как искусно и неповторимо она меня искушала… Не было в этом процесе ни капли вульгарности или пошлости, не было ничего искусственного, фальшивого кроме той скромности, которая уже исчезла. Соблазн был подлинный и сильный. Казалось, что она ничего не делает специально, а всё происходит само собой. Так оно и было. Она просто позволяла своим флюидам и чарам направляться в мою сторону. Каждое её движение было томным, но естевственным. В какой-то момент я обратил внимание на её руки, они играли и манили, мне страстно захотелось дотронуться до её изящной руки и почувствовать её тепло, но я не решался. Я наслаждался этим чарующим напитком соблазна, запивая его маленькими глоточками чёрного кофе. В эти минуты я сделал в себе открытие, я остро почувствовал, что я чувственный и страстный мужчина, да мужчина. Рядом с Аней я чувствовал себя мужчиной. Всегда забитый и закомплексованный, я вдруг удивил самого себя, почувствовал неведомую ранее решительность. Я расправил плечи, и почувствовал, что мой взгляд стал решительным, голос тоже был уверенным, и я предложил:
- Может ещё кофе?
- Нет, спасибо.
- У Вас, то есть у тебя, есть время?
- Да, - многозначительно ответила она.
- Может погуляем или сходим в кино?
- Я бы с удовольствием погуляла.
- Отлично, я тоже. Как на счёт того, чтобы поехать на Подол?
- С удовольствием, - радостно ответила Аня.
Я помог ей одеть куртку, уже чувствуя основные нотки будующих духов.
Когда мы вышли на улицу, я вспомнил о том, что заканчивается осень. Это показалось странным, так как на душе расцвела весна, со всеми её яркими красками и пьянящими ароматами. Серый, унылый пейзаж и холодный ветер никак не вязались с ощущениями, переполнявшими душу.
Мы поймали такси, сказали водителю, что направляемся на Подол, и насладились дорогой. Мы почти не разговаривали, но хорошо понимали друг друга. В машине было тепло и уютно, играла романтичная музыка, и когда мы приехали выходить не хотелось. Но пришлось.
С начала мы решили прогуляться по Андреевскому спуску. Людей было немного, в основном продавцы. Мы с любопытством разглядывали безделушки, но больше всего времени проводили около картин. Среди них было мало хороших. Но одна небольшая картинка мне очень понравилась. На ней были изображены полевые цветы в стакане на окне. Эти цветы были трогательными, нежными, и главное, - живыми. Они словно дышали и пахли. Я не раздумывая купил эту картину, и подарил её Ане. Она была тронута.
В какой то момент она взяла меня под руку, я почувствовал её тепло и смутился. Но это смущение не помешало мне почувствовать своё собственное ответное тепло на это незамысловатое, тёплое прикосновение. Оно смогло согреть мою замёрзшую душу и одинокое тело. Мой эмоциональный отклик был таким ярким, что он поборол предательское смущение, и я посмотрел в её большие, выразительные, немного раскосые глаза. Я вложил в этот взгляд всё то невыразимое тепло, которое наростало во мне. В этот момент мне показалось, что я никогда не видел ничего прекраснее этих глаз. Аня смотрела нежно, ласково и немного загадочно, как буд-то она знает какой то секрет. Тепло её руки и огонёк в глазах зажгли во мне что-то новое и неизведанное. Мне отчаянно захотелось узнать тот секрет, ту тайну, которая жила в её глазах.
Я вспомнил про духи, и понял, что уже знаю, какими они будут. Парфюмер во мне говорил, что на этом можно было бы остановиться, что этого достаточно для создания нового аромата. Но теперь доминировал проснувшийся инстинкт мужчины, который к моему удивлению оказался мощным и необузданным. Мужчина во мне не собирался останавливаться, и я предложил Ане подняться по лестнице на гору, мимо которой мы проходили. Она послушно кивнула, и словно случайно взяла меня под руку чуть крепче. Поднимались мы молча, лестница была крутая и длинная, и только дыхание моё и её нарушало тишину. Когда мы поднялись и обернулись, она сказала:
- Как красиво!
Я же, красноречиво глядя ей в лицо, ответил:
- Да. Очень красиво!
Аня кокетливо опустила глаза, и через мгновение словно выглянула на меня из-под длинных ресниц. В этом взгляде было столько тепла и нежности, что я почувствовал себя счастливым, самым счастливым на свете. Это счастье искрилось и переливалось в моих глазах, которые, не отрываясь смотрели на Аню. Сколько волшебства было в этом моменте… Дальше была бездна самых разных ощущений, которая привела к поцелую. Смелому и отчаянному поцелую. Когда я на него решился, я забыл о том, что это первый поцелуй в моей жизни, я целовал так, словно он единственный. Я вложил в него всю душу, всю свою чувственную натуру в её многогранности и противоречиях. Я не знал сколько это длилось, вечность или мгновение, но мне казалось, что я познал что-то тайное, без чего не было бы ни жизни, ни смерти на Земле. Я никогда раньше не знал, что два человека могут быть так близки… Это было начало моих познаний о близости, которая случается между мужчиной и женщиной. Всё моё естество стремилось познать всё до конца, всё без остатка. Этим поцелуем Аня так много рассказала мне об этой стихии, а я отвечал, я красноречиво отвечал на неизвестном мне ранее языке.
Мы заметили, что на гору поднялось много людей, и нехотя остановили наш «разговор». Не сговариваясь мы посмотрели вниз, и чувство близкое к полёту наполнило душу. Мне показалось, что мы летали над этим бесконечно прекрасным городом. Я взял её тёплую руку, и крепко сжал, словно боясь потерять. Спускались мы медленно, держась за руки, и часто глядя друг другу в глаза. Я словно купался в этих искрящихся глазах. Они казались мне целым открытием. Сколько красок и оттенков там было намешано, сколько чувств, эмоций и переживаний они отражали. И мне казалось, что уже не нужны слова, что я и без них всё-всё понимаю по её глазам. Но когда я заметил, что мы спустились, надо было что-то сказать. Мне захотелось сказать что-то очень важное и сокровенное, созвучное тому, что так красноречиво говорили мои глаза, но вместо этого я предложил:
- Может пойдём, пообедаем где-нибудь?
- С удовольствием, - ответила Аня.
Только сейчас я почувствовал приятное чувство голода, и испытал простую, незатейливую радость предстоящей трапезе. Немного посовещавшись, мы решили зайти в ближайшую пицерию, заказали салаты, пицу и глинт-вейн. Я выпил всего один бокал глинт-вейна, но почувствовал себя пьяным, как никогда в жизни. Это было безграничное и сладкое, как это горячее вино опьянение. Дальше всё стало легко и просто происходить само собой и только мысль о духах иногда отревзляла меня, так как я продолжал находить их новые и новые нотки. Я осознал, что они должны пьянить, согревать и уносить в далёкие края наслаждения. Они должны напоминать этот момент, когда горячее вино и тело испытывает большую силу притяжения к другому такому же горячему. Эта близость становилась всё ярче и ярче…
Утром я проснулся в чужой постели с жутким ощущением того, что всё волшебство куда-то выветрилось. Из открытого окна на меня дул холодный ветер, наверное это он украл мою тайну. На душе было холодно и как-то грязно.
Я осмотрелся, и заметил, что нахожусь в маленькой, неуютной, обшарпанной комнатке скорее всего съёмной квартиры. Вошла Аня, она была одета, а в её глазах больше не было тайны, больше не было волшебства, они были холодными, как этот ветер из окна и мне стало ещё холоднее. Ещё до того, как она успела сказать первые слова, весь её вид говорил, что я должен уйти, и чем скорее, тем лучше. Мне вдруг вспомнилось, что ночью она говорила много тёплых слов, которые сейчас теряли всякий смысл. Мне отчаянно хотелось вскрикнуть: «За чем? За чем?». Но я сдержался, и стал поспешно одеваться. Несмотря на теплую одежду я продолжал мёрзнуть.
Когда я был в коридоре, она сказала:
- У меня нет телефона, оставь мне свой, я сама тебе позвоню.
Я понимал, что это означает, и мне снова отчаянно захотелось крикнуть: «За чем?». Но я только посмотрел на неё, я сумел сдержать слова, но глаза меня не слушали и сказали всё, всё, что я чувствовал. Аня не выдержала этого взгляда, и опустила свои обманчивые глаза.
Я поспешно спускался по лестнице чужого, отвратительного подъезда. Не знаю с какого этажа, но мне этот спуск казался бесконечным, казалось, что я падаю и вот-вот разобьюсь. Когда я попал на улицу, я испытал облегчение. Я вдыхал, вдыхал свежий, холодный воздух, и с каждым новым вдохом приходил в себя. Первое, что мне пришло в голову, это то, что жизнь продолжается. Я держался за эту светлую мысль, как за соломинку, так как со всех сторон ко мне подступали тяжелые, мрачные мысли и чувства. Главное среди них было чувство глубокого разочарования в чём-то ранее светлом и несомненно прекрасном. Мне казалось, что я безвозвратно потерял, что-то очень ценное. Я вспомнил Риту, и почувствовал горечь. Сколько света, тепла и других тёплых чувств переполняли мою душу до этой ночи. Я подумал, что изменил Рите, но понял, что изменил себе. Всё то, что мне казалось прекрасным, тайным и волшебным вдруг оказалось пустым и бессмысленным. Где же эта грань, за которой заканчивается сказка, и начинается быль в отношениях между мужчиной и женщиной? Всего один шаг, и безвозвратно утеряно что-то ценное и прекрасное. Как в сказке про Золушку, волшебство перестаёт действовать, и карета превращается в тыкву, и уже ничего не вернуть.
Я чувствовал себя обессиленным, дошел до ближайшей скамейки, сел и горько заплакал. Заплакал обо всём что не сбылось, обо всём, что безвозвратно ушло, обо всех мечтах и надеждах, которые покидали меня в это пасмурное утро. Я вдруг почувствовал, что бесконечно устал от осени, и всем сердцем захотел зимы, снежной, солнечной зимы и мне стало легче. Появились какие-то силы, я встал, и пошел сам не зная куда. Идти в институт я в этот день не собирался, так что мог себе позволить вволю побродить по городу. Я не узнавал район, в котором находился, и меня это не огорчало. Я гулял, и очень много чувствовал. Моментами мне казалось, что этих чувств слишком много для одного человека. Я и плакал, и улыбался… Я чувствовал, что что-то ушло, и понимал, что должно прийти что-то другое, это закон жизни.
В плеере заиграла песня Земфиры «Небо Лондона», это одна из моих любимых песен. Она помогла мне справиться с навалившимися на меня тяжелыми чувствами, и я снова вспомнил о том, что жизнь продолжается, я вспомнил, что она прекрасна, несмотря на то, что порой кажется ужасной.
Мысль о духах меня тоже поддержала. Я слушал песню «Небо Лондона», и жалел о том, что не могу сейчас написать свою песню. А когда вспомнил про духи, понял, - что это будет моя музыка, что выплесну все свои чувства, переживания и эмоции через них.
Я долго работал над духами. Как было задуманно, я назвал их «Искушение». Они должны сооблазнять, искушать и бесконечно рассказывать мою маленькую историю сладко-горького искушения. Первые ноты аромата были сладкими и пьянящими, а последние – горьковатыми и холодными. А всередине – волшебство и тайна тех коротких мгновений, которые мне казались вечностью. Всередине - всё то горячее тепло, наполонявшее душу и тело. Всередине – чувство полёта и безграничного, очень яркого счастья… И только в самом конце, лишь намёк на разочарование, которое меня постигло в завершение этой истории. Совсем немного холодной горечи и троиточие, ведь жизнь продолжается. Аромат получился стойким, шлейфовым и очень многогранным.
Когда я закончил работу над этими духами, я почувствовал облегчение и чувство удовлетворения. Волшебство и тайна не умерли, они будут жить в духах.
С этого момента я стал счастливым человеком. Теперь все свои эмоции, чувства, переживания и впечатления я выражал через новые и новые ароматы. Что бы со мной не случалось, я превращал это в духи. Сбылась моя мечта.
Когда я закончил институт, я поехал во Францию, продолжать обучение. Там я продолжал создавать новые духи, и познавать вместе с ними жизнь. Моя жизнь, мой мир состоял наполовину из событий, и наполовину из ароматов. С каждым ароматом было связанно какое-то событие, какие-то эмоции, впечатления, пережиивания, и наоборот. Мир моих ароматов становился всё богаче и богаче. Да, я воспринимал его именно, как большое богатство, как большую ценность. Это были плоды моей души. Каждый новый аромат привносил свет и чувство редкой гармонии в мою жизнь. Процес создания и рождения каждых духов делал меня бесконечно счастливым, и мне казалось, что этого счастья вполне достаточно. Но, однажды, появилась возможность представить одни из моих духов серьёзной парфюмерной компании. Я долго колебался, готов ли я это сделать. С одной стороны это была большая возможность, редкий шанс, а с другой, - меня сковывал страх, а вдруг из этого ничего не получится, и у меня опустятся руки, вдруг я потеряю вдохновение и веру в себя… Но после долгих колебаний, я всё же решился на этот шаг, и представил свой самый первый и самый любимый аромат – «Искушение». Не без гордости признаюсь, что меня ожидала большая удача. Меня попросили представить другие, созданные мною духи. Мои работы так понравились, что эта компания заключила со мной контракт на выпуск некоторых моих ароматов, и меня взяли на работу, как штатного работника.
Я убедился в том, что мечты сбываются, что чудеса бывают не только в сказках, чего и Вам желаю всем сердцем. Верьте, верьте в добро, даже вопреки разочарованиям и неудачам, и оно будет с Вами.
ID:
303744
Рубрика: Проза
дата надходження: 02.01.2012 19:24:05
© дата внесення змiн: 02.01.2012 19:24:05
автор: Заяц Крістіна
Вкажіть причину вашої скарги
|
