Закончился очередной плохой американский боевик. Я встаю и потягиваюсь во весь рост. На окне в кухне нет штор. Это зачастую раздражает, но сейчас - даже приятно. Я выключаю телек, и маленькую, тесную комнатку обволакивает полумрак - это состояние чувствуется очень хорошо... Наверное лучше чего бы то ни было. По гладким и нечетким поверхностям плавают полутени, в глазах, я уверена, отражается полусвет, который излучает один-единственный яркий фонарь, ставший фонарём наполовину из-за разделяющего нас с ним окна. Время делится, дробится, иногда останавливаясь, чтобы проследить за движением моих усталых век... Даже жизнь, еще минуту назад наполненная чем-то настоящим, явственным и абсолютно конкретным, становится жизнью наполовину.
И мои мысли начинают свою, совершенно отделённую от тела жизнь.
... Снегопад длится двенадцать часов. Он завернул землю в мягкий белоснежный ковер (фу, какая банальная метафора!), повесил на деревья небольшие сосульки, посыпал козырьки под окнами и над подъездами своими ватными приправами (уже лучше, хотя не совсем понятно). Он вился вокруг фонарных столбов, лайт-боксов, ночных киосков, заполняя излучаемый ими свет мириадами огоньков. Казалось, весь мир, не выдержав, рассыпался этими маленькими хрупкими снежинками...
... По до сих пор нетронутому снегу прошлись следы. Они цепочкой перетянули расстояние от невысокого забора до бетонной стены.
- Следы, - спросила Мысль, - вы откуда? Кто вас оставил? Несчастный хозяин с маленькой собачкой, которую из-за глубокого снега приходится держать на руках? Пьяный, которому море по колено, в том числе и снежное? Может, тень из некогда любимого рассказа Андерсена? Или человек-невидимка из некогда любимой повести Уэллса?
Следы молчали. Не потому, что не могли, а просто потому, что они - следы. Они не умеют говорить. Они не умеют слышать. Они - просто отпечатки, зачем-то (или за чем-то) оставленные на гигантской шкуре новорожденного белоснежного чудища (вот, уже совсем неплохо).
Долго пытаясь расслышать ответ безмолвных следов, Мысль, сама того не понимая, отправилась им вдогонку...
...На обледеневшей скамейке сидел человек с гитарой в кожаном чехле. Тоже немного обледеневшем. Силуэт человека был чуть размыт, как будто кто-то слегка коснулся его теплой мокрой тряпкой. Может, это были его следы? Мысль так не думала (хотя, с другой стороны, как Мысль может думать?). Скорее всего, Мысль просто была романтически настроена мной, и поэтому ей хотелось, чтобы этот человек с гитарой в кожаном чехле имел ко мне хоть какое-нибудь отношение...
Кто-то включил свет, зашел на кухню. Я раздраженно развернулась - бабушка. Ну конечно, кто бы еще мог нарушить мой бред перед заснеженной улицей?..
- А почему ты стоишь тут, в темноте?
- А что, нельзя?!
- Можно. И не надо на меня огрызаться, я тоже больная. Больнее, чем ты, между прочим.
Бабушка выпила свои таблетки, ушла. Я снова выключила свет и повернулась к фонарю. Он печально смотрел в землю, свесив голову под тяжестью сосулек, которые казались мне замерзшей влагой под чьим-то длинным носом.
ID:
162023
Рубрика: Проза
дата надходження: 20.12.2009 14:04:08
© дата внесення змiн: 20.12.2009 14:04:08
автор: chajka
Вкажіть причину вашої скарги
|
