Часть вторая
«По всему миру нам противостоит
монолитный и безжалостный заговор» - Джон Ф. Кеннеди.
«В числе человеческих пороков одним
из самых главных он считает трусость» - Михаил Булгаков.
«Волхвы не боятся могучих владык
И княжеский дар им не нужен.
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен» - Александр Пушкин
В двухтомной работе о жизни А. Пушкина А. Тыркова-Вильямс писала: «В Пушкине была гибкость и сила стали. Согнется под влиянием внешнего удара, или собственных "мятежных” заблуждений. И опять стряхнет с себя груз. Изольется в стихах и выпрямится». В Кишиневе Пушкин написал следующее многозначительное признание:
Вздохнув, оставил я другие заблужденья,
Врагов моих предал проклятию забвенья.
И сети разорвал, где бился я в плену,
Для сердца новую вкушая тишину.
В уединении мой своенравный гений
Познал и тихий труд, и жажду размышлений.
Владею днём моим; с порядком дружен ум;
Учусь удерживать вниманья долгих дум;
Ищу вознаградить в объятиях свободы
Мятежной младостью утраченные годы,
И в просвещении стать с веком наравне
Богини мира, вновь явились музы мне.
В сохранившемся отрывке Кишиневского дневника Пушкина имеется запись: «4 мая был принят в масоны». «Я был масоном», — напишет позже Пушкин в письме к Жуковскому. Известно, что на Н. Карамзина1, после его выхода из масонства, обрушились не только морализаторские письма, но и доносы. Выход Пушкина ставит масонов в затруднительное положение, они теряют, до конца не поимев, известного поэта, (автора: оды «К Свободе», стихотворения «Кинжал») но и приобретают опасного врага. Масоны прибегают к своему излюбленному приему политической борьбы — к клевете. В ход пускаются сплетни о том, что Пушкин купил расположение Николая I ценой пресмыкательства, подхалимства и шпионажа. А. Воейков сочинил на него следующую эпиграмму:
1.Позже, анализируя попытку государственного переворота, возникшую в результате блеска лучезарной Дельты цеховиков, Н. Карамзин писал: «Заблуждения и преступления этих молодых людей суть - заблуждения и преступления нашего века».
14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь 30 офицеров-декабристов вывели около 3020 человек: солдат Московского и Гренадерского полка и матросов гвардейского Морского экипажа. Они скандировали:
«Конституция», потому что им сказали, что - это имя жены «соперника» Николая – царевича Константина, которого вероломный брат пытается обмануть, нарушив порядок престолонаследия. На самом же деле, декабристы решили помешать войскам и сенату принести присягу новому царю, так как хотели сами этой власти, свергнув самодержавие. В их головах, - как справедливо писал Луначарский, - в самых различных комбинациях уживалось «аристократическое стремление обуздать самодержавие и подчинить его своей более просвещенной диктатуре».
Я прежде вольность проповедал,
Царей с народом звал на суд,
Но только царских щей отведал
И стал придворный лизоблюд.
Александр Сергеевич отвечает стихотворением
Друзьям
Нет, я не льстец, когда царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
Языком сердца говорю.
Его я просто полюбил:
Он бодро, честно правит нами;
Россию вдруг он оживил
Войной, надеждами, трудами.
О нет, хоть юность в нём кипит,
Но не жесток в нём дух державный:
Тому, кого карает явно,
Он втайне милости творит,
Текла в изгнаньи жизнь моя,
Влачил я с милыми разлуку,
Но он мне царственную руку
Подал — и с вами я друзья.
Во мне почтил он вдохновенье.
Освободил он мысль мою,
И я ль, в сердечном умиленьи,
Ему хвалу не воспою?
Я льстец? Нет, братья, льстец лукав:
Он горе на царя накличет,
Он из его державных прав
Одну лишь милость ограничит.
Он скажет: «Презирай народ,
Гнети природы голос нежный!»
Он скажет: «Просвещенья плод -
Страстей и воли дух мятежный!»
Беда стране, где раб и льстец
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец
Молчит, потупя очи долу.
«Но всему своя пора и свой срок», — сказал Пушкин во время разговора с графом Струтынским. «Время изменило лихорадочный бред молодости. Всё ребяческое слетело прочь. Все порочное исчезло. Сердце заговорило с умом словами небесного откровения и послушный спасительному призыву ум, вдруг опомнился, успокоился, усмирился; и когда я осмотрелся кругом, когда внимательнее, глубже вникнул в видимое, — я понял, что казавшееся доныне правдой было ложью, чтимое — заблуждением, а цели, которые я себе ставил, грозили преступлением, падением, позором! Я понял, что абсолютная свобода, не ограниченная никаким божеским законом, никакими общественными устоями, та свобода, о которой мечтают и краснобайствуют молокососы или сумасшедшие, невозможна, а если бы была возможна, то была бы гибельна как для личности, так и для общества; что без законной власти, блюдущей общую жизнь народа, не было бы ни родины, ни государства, ни его политической мощи, ни исторической славы, ни развития…». Стихотворением «Пророк» Александр Сергеевич закрывает эту тему.
Пророк (фрагменты)
…И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый.
И бога глас ко мне воззвал:
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
После Июльской революции 1830 года Пушкин говорил о французах так: «Странный народ! Сегодня у них революция, а завтра все столоначальники уже на местах и административная машина на полном ходу…»
В июне 1831 году Пушкин писал Е. М. Хитрово «Я предпринял исследование о французской революции и умоляю прислать мне Тьера и Минье, если возможно. Оба эти труда запрещены. У меня здесь лишь имеются Мемуары, относящиеся к революции». Замысел Пушкина не был завершён, остались лишь черновой план, конспект и несколько разрозненных замечаний. Вчитаемся на одно из них:
«Зачем ты послан был и кто тебя послал1?
Чего, добра иль зла, ты верный был свершитель?
Зачем потух, зачем блистал,
Земли чудесный посетитель?
Вещали книжники, тревожились цари,
Толпа пред ними волновалась,
Разоблаченные пустели алтари,
Свободы буря подымалась.
И вдруг нагрянула... Упали в прах и в кровь,
Разбились ветхие скрижали,
Явился Муж судеб, рабы затихли вновь,
Мечи да цепи зазвучали.
И горд и наг пришел Разврат,
И перед ним сердца застыли,
За власть Отечество забыли,
За злато продал брата брат.
Рекли безумцы: нет Свободы,
И им поверили народы.
И безразлично, в их речах,
Добро и зло, всё стало тенью -
Всё было предано презренью,
Как ветру предан дольный прах».
1.В стихотворении описывается судьба Наполеона. Зело хитры редакторы: И. Парина, С. Чулнов и им подобные, продолжающие скрывать от нас истину, защищая свои корпоративные интересы и учёные степени, полученные ещё при старом режиме.
25 января 1834 г. польский историк и публицист Иоахим Лелевель произнес в Брюсселе речь в память восстания декабристов, в которой назвал Пушкина вождем свободолюбивой русской молодежи и автором двух басен, направленных против самодержавия. В опровержение во «Франкфуртском журнале» (Journal de Francfort. 1834. № 101) была помещена анонимная заметка, автор которой утверждал, что Пушкин раскаялся в своих ранних опытах. Эту статью в апреле 1834 Пушкин получил от Г. А. Строганова, которому в ответ писал «Мне приходится очень печально расплачиваться за химеры своей юности. Объятия Лелевеля кажутся мне тяжелее ссылки в Сибирь» (Акад. XIV, 126; подлинник на французском яз.)
«История Государства Российского» Карамзина - есть не только произведение великого писателя, но и подвиг честного человека. Россия слишком мало известна русским; сверх её истории, её статистика, её законодательство требуют особенных кафедр. Изучение России должно будет преимущественно занять в окончательные годы, умы молодых дворян, готовящихся служить отечеству верою и правдою, имея целью искренно, усердно соединиться с правительством в великом подвиге улучшения государственных постановлений, а не препятствовать ему, безумно упорствуя в тайном недоброжелательстве. Не одно влияние чужеземного идеологизма пагубно для нашего отечества, воспитание или лучше сказать, отсутствие воспитания, есть корень всякого зла...» Считает Александр Сергеевич и продолжает: «…Похабные сочинения должны подвергать тягчайшему наказанию».
В 30-х годах впервые возникает и отчетливо формулируется проблема «Россия и Запад», и в разработке этой проблемы принимают участие все выдающиеся умы того времени. По свидетельству современников, именно в эти годы начались те беседы и споры в кружках — сначала московских, а потом петербургских, из которых впоследствии вышло западничество и славянофильство. «Тридцатые годы еще не знали тех острых разногласий, какие выдвинулись в следующее десятилетие, — но именно потому, что тогда существовало духовное единство, две центральные идеи того времени, идея народности и идея особой миссии России в мировой истории — остались общими и для ранних славянофилов, и для ранних западников. То, что было посеяно в 20-х годах и развивалось в духовной атмосфере тридцатых годов, проявилось лишь в сороковых». В. Зеньковский «Русские мыслители и Европа».
Сигналом к началу ожесточенной идейной борьбы, не стихающей с той поры, явилось опубликованное в 1836 г. «Философическое письмо» П. Чаадаева. Это письмо, заявляет А. Герцен в мемуарах «Былое и Думы»: «было своего рода последнее слово, рубеж. Это был выстрел, раздавшийся в темную ночь, тонуло ли что и возвещало свою гибель, был ли это сигнал, зов на помощь, весть об утре или о том, что его не будет, всё равно надо было проснуться». Там же он даёт характеристику «артиллеристу»: «”Безумный” ротмистр Чаадаев имел свои странности, свои слабости, он был озлоблен и избалован. Отчего же человеку в пятьдесят лет, одинокому, лишившемуся почти всех друзей, потерявшему состояние, не иметь свои причуды?». В конце затянувшейся переписки, в примечании предпоследнего седьмого письма, уставший Пётр Яковлевич, наконец – то признаётся «Сударыне», рисуя параллели о своих накопившихся претензиях к славе: «Ничто не может быть понятнее огромной славы Сократа, единственного в древнем мире человека, умершего за свои убеждения». Опус «Былое и Думы» является, по сути, сливом жанров по надуманному сюжету с вариациями на заказанные темы, представляя собой прекрасное пособие для изучения в первую очередь личности Герцена. Автор, например, с гордостью рассказывает, как во время оккупации Москвы Наполеоном, в ней задержался его отец (И. А. Яковлев). Он спасся, обратившись за защитой и покровительством к французам, став ординарцем у самого Наполеона. Ein uneheliches Kind Александр Герцен (псевдоним Искандер), как и его папАм, был не только патриотом, но и ещё большим моралистом, женившись на двоюродной сестре, выкрав красавицу из дома тётки. После её смерти, безутешный супруг для удовлетворения своих мужских потребностей, приспособил жену друга и соратника Николая Огарёва.
Первым на защиту России выступил бывший «воспитанник» Чаадаева — Пушкин, он решительно отвергал основную идею первого «Философического письма», что все прошлое России - это пустое место, нуль. Перечислив важнейшие события русского исторического прошлого, Пушкин спрашивает Чаадаева: «...Как, неужели это не история, а только бледный, позабытый сон? Разве вы не находите чего-то величественного в настоящем положении России, чего-то такое, что должно поразить будущего историка?» «...Хотя я лично люблю Государя, я вовсе не склонен восхищаться всем, что вижу кругом. Как писателя, оно меня раздражает; как человека сословных предрассудков, задевает моё самолюбие. Но клянусь вам честью, ни за что на свете не променял бы я родины и родной истории моих предков, данную нам Богом». Пушкин решительно возражает Чаадаеву, что все беды России происходят будто бы потому, что русский народ не воссоединился с католической Церковью, а остался верен Православию, отделившему его от остальных народов Европы. Пушкин вступает с Чаадаевым в настоящий богословский спор. Он решительно отбрасывает утверждение Чаадаева, что «мы черпали христианство из нечистого» (т. е. византийского) источника, «что Византия была достойна презрения и презираема» и так далее. «Но, мой друг», — пишет Пушкин, — «разве сам Христос не родился евреем и Иерусалим разве не был притчею во языцах? Разве Евангелие от того менее дивно? Мы приняли от греков Евангелие и предание, но не приняли от них духа ребяческой мелочности и прений. Русское духовенство до Феофана1, было достойно уважения: оно никогда не оскверняло себя мерзостями папства и, конечно, не вызвало бы реформации в минуту, когда человечество нуждалось в единстве. Я соглашаюсь, что наше нынешнее духовенство отстало. Но хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и всё, оно не принадлежит к хорошему обществу». Пушкин указывает Чаадаеву, что своим культурным превосходством западное духовенство, как и вся Европа обязаны России; духовное развитие Европы куплено ценой порабощения монголами России. «Была спасена христианская культура запада. Для этой цели мы должны были вести совершенно обособленное существование, которое... сделало нас чуждыми остальному христианскому миру... Наше мученичество дало католической Европе возможность беспрепятственного энергичного развития».
1.Феофан Прокопович 1681–1736 г., - архиепископ Новгородский, церковный и политический деятель, верный сподвижник Петра I в реформах Русской православной церкви. Протестантские влияния помогли ему обосновать идею безусловного первенства светской власти над духовной, поэтому церковь должна быть преобразована, дабы существовать наравне с любыми другими государственными учреждениями.
Рост духовного влияния Пушкина, несмотря на все создаваемые ему его врагами препятствия, весьма заботил ушедшее в подполье масонство. «Для масонства», — пишет Иванов в книге «Пушкин и масонство», — нависала вполне реальная угроза, оно теряло своё влияние на русское общество, здоровый национализм Пушкина вливается благодетельной струёй в нездоровую, зараженную либерализмом и космополитизмом общественную атмосферу — решение «убрать, устранить Пушкина» стало первоочередной задачей масонства. Особенное негодование вызвало по-видимому у масонов отрицательное отношение Пушкина к очередному «достижению масонства» - Июльской революции во Франции и восстанию в Польше.
Спор Пушкина с Чаадаевым имеет колоссальное значение в истории развития русского национального мировоззрения после совершенной Петром революции: это спор гениального русского человека, который первый духовно преодолел тлетворные идеи вольтерьянства и масонства — с русским, оказавшимся в один из периодов своего умственного развития целиком во власти европейских идей и судивший Россию с точки зрения европейца.
Письмо Пушкина Чаадаеву, написанное незадолго до смерти, является выражением взглядов духовно созревшего Пушкина на прошлое, настоящее и будущее России. В монографии о Чаадаеве М. Гершензон заявляет, что если бы до нас не дошло ни одно из поэтических и прозаических произведений Пушкина, а один только его ответ Чаадаеву, в котором он изложил свои исторические взгляды на Россию и Европу, то и этого было бы достаточно, чтобы признать его гениальным человеком Николаевской эпохи.
В. Розанов совершенно правильно отметил, что «Россия, большинство русских людей, в заурядных своих частях, которые трудятся, у которых есть практика жизни и теория, не стала жизнью, она спокойно и до конца может питаться и жить одним Пушкиным, то есть Пушкин может быть таким же духовным родителем для России, как для Греции был до самого конца Гомер». «Первая заслуга великого поэта, — сказал Островский о Пушкине, — заключается в том, что чрез него умнеет всё, что может поумнеть». «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет. В нём русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла» - Н. Гоголь.
«Со смертью Пушкина Россия потеряла духовного вождя, который мог бы увести её с навязанного Петром I ложного пути подражания европейской культуре. Но Пушкин был намеренно убит врагами того национального направления, которое он выражал, и после его смерти, — на смену запрещённому масонству поднялся его духовный отпрыск — Орден Русской Интеллигенции. Интеллигенция1 сделала символом своей веры — все европейские философские и политические учения, опиравшиеся на основные масонские идеи, и с яростным фанатизмом повела всех членов Ордена на дальнейший штурм Православия и Самодержавия» Б. Башилов (н. и. М. Поморцев)
1.«Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр» - А. Чехов.
«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка полушка да и своя шейка копейка»; «Молодой человек! Если записки мои попадутся в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений». К таким глубоким и в тоже время пророческим для Родины выводам, приходит в романе «Капитанская дочка» уже приговорённый к смерти Александр Сергеевич.
Как результат «умственного ига Европы» по образцу её «просвещенной» была осуществлена вестернизация русского дворянства, стартовавшая в XVIII веке, она привела к формированию «двух укладов», представители которых противостояли друг другу, так как, по сути, были представителями двух различных этнических групп. Именно этим, во многом объясняется крайняя жестокость гражданской войны. Революция сняла противоречие между двумя укладами. Новая система возникла, как целостное противостояние Западу, капитализму. Потери в ходе Октябрьской революции и Гражданской войны составили 12 миллионов человек, а всего наша страна потеряла в прошлом веке около 100 миллионов своих граждан, причем из всех слоев общества.
«На вызов Петра Россия ответила явлением Пушкина» - уточнил, историческую роль поэта Герцен. Самого же Герцена, Маркс оценит грубо: «социал-дилетант», а Маркса, изучив его главный труд – «Капитал», с карандашом в руках, Лев Николаевич Толстой причислит к учёным, которые ставят своей целью «удержать большинство людей в рабстве меньшинства…»
Справедливости ради, нужно сказать, что в своей последней работе (практически на смертном орде) – письма «К старому товарищу» Герцен всё же признался: «…Что насилием и террором можно лишь расчистить место, но создать ничего нельзя».
«Г-н Беланович научил меня говорить по-русски. Уже тогда, когда я был молодым, он открыл для меня прекрасную русскую литературу с ее изумительным языком, который отражает любые эмоции и страсти, любые интонации, идущие от сердца и от разума одновременно. Он приучил меня также читать Пушкина. А это привело к тому, что я перевел «Евгения Онегина». Я послал его двенадцати основным издательствам, половина мне ответила, что подобное их не интересует, другая половина ничего не ответила вовсе. В 1974, когда я был назначен премьер-министром, мне тут же позвонил один господин, который руководил крупным французским издательством: ‘’Господин премьер-министр, мы недавно нашли великолепный перевод «Евгения Онегина», мы хотели бы, конечно, его напечатать. Я не знаю, почему его не опубликовали раньше, но, если бы вы написали несколько страниц введения, рассказав о предыстории этого перевода, мы были бы счастливы его напечатать’’. Я ответил ему: ‘’Послушайте, дорогой мой, вы не захотели это сделать, когда мне было 19 лет, теперь вы этого не сделаете, потому что я премьер-министр’’» - Жак Ширак.
«В ряде культур, знающих различие между поэзией и прозой, поэт рассматривается как творец, наделённый высоким статусом: он обладает особым поэтическим даром, этот дар носит сверхъестественный характер» - объясняет (БСЭ), одна из самых обширных энциклопедий выпущенных в мире. В стихотворении, представленном ниже, Игорь Тальков расшифровывает эту сухую формулировку.
Памяти Виктора Цоя
Поэты не рождаются случайно,
Они летят на землю с высоты.
Их жизнь окружена глубокой тайной,
Хотя они открыты и просты.
Глаза таких божественных посланцев
Всегда печальны и верны мечте.
И в хаосе проблем их души вечно светят
Мирам, что заблудились в темноте.
Они уходят, выполнив заданье,
Из отзывают Высшие Миры,
Неведомые нашему сознанью,
По правилам космической игры.
Они уходят, не допев куплета,
Когда в их честь оркестр играет туш:
Актёры, музыканты и поэты -
Целители уставших наших душ.
В лесах их песни птицы допевают,
В полях для них цветы венки совьют,
Они уходят вдаль, но никогда не умирают
И в песнях и в стихах своих живут...
Виктор Гюго в романе «Собор Парижской богоматери» рисует трехмерные картины, в которых будут происходить события. Художник готовит читателя ощутить не только эпоху, переносясь в неё, но и почувствовать настроение, вдохнув атмосферу Парижа. На протяжении двух глав описываются декорации, на фоне которых будет строиться сюжет, поэтому читателю не трудно представить не только собор, во всем его величии, красоте и убранстве, но и архитектурно художественный ансамбль города. Почему я вспомнил Гюго… подводная часть айсберга, несомненно, больше, но её – то, к сожалению, и не видно, даже с высоты птичьего полета. Интересный документ раскопал Матерновский Денис, повествует он о событиях, происходивших в местечке Глафировка, после отмены крепостного права, при ещё не убиенном и не оплаканном царе - Освободителе1.
1.Самый либеральный русский царь XIX века, освободивший крестьян от рабства, установил независимый и гласный суд, даровал земству самоуправление, снял цензуру с печатного слова, был удостоен особого эпитета в историографии — Освободитель. Вместо благодарности террористы из партии «Народная воля» убили Александра II в день, когда он подписал проект широкой программы административных и экономических реформ, разработанный М. Лорис–Меликовым (свёрнутую сыном после убийства). При нём впервые в 1858 г. было опубликовано стихотворение М. Лермонтова «На смерть поэта».
Смерть поэта (фрагмент)
Отмщенья, государь, отмщенья! Паду к ногам твоим: будь справедлив и накажи, чтоб казнь его
в позднейшие века твой правый суд народу возвестила, чтоб видели злодеи в ней пример.
…Его убийца хладнокровно
Навел удар... спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?... издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..
Затесавшись в авангард новой интеллигенции, поэт Э. Багрицкий (н. ф. Дзюбин) как и все члены РАППа выслуживаясь перед режимом, передёргивал действительность, а уже искажённая она вдалбливалась в мозги населения. Учитывая, что социальный опыт людей и их история передаётся последующим поколениям не по крови, а посредством культуры, то уже в третьем поколении социум автоматически теряет память, утрачивая способность к идентификация как личности, так и окружающей действительности.
О Пушкине (фрагмент)
...Наемника безжалостную руку
Наводит на поэта Николай!
Он здесь, жандарм! Он из-за хвои леса
Следит - упорно, взведены ль курки,
Глядят на узкий пистолет Дантеса
Его тупые, скользкие зрачки...
В августе 1867 г. Марк Твен с группой своих соотечественников, совершающих путешествие на корабле «Квакер - Сити», был принят в Ялте русским императором Александром II. В своем приветствии императору Марк Твен писал: «Одна из ярчайших страниц, украсивших историю всего человечества, с той поры как люди пишут ее, была начертана рукою Вашего императорского величества, когда эта рука расторгла узы двадцати миллионов рабов. Американцы особо ценят возможность чествовать государя, совершившего столь великое дело. Мы воспользовались преподанным нам уроком и в настоящее время представляем нацию столь же свободную (в США рабство отменено в 1865 г.) в действительности, какою она была прежде только по имени. Америка многим обязана России, она состоит должником России во многих отношениях, и в особенности за неизменную дружбу в годины ее испытаний. С упованием молим Бога, чтобы эта дружба продолжалась и на будущие времена. Ни на минуту не сомневаемся, что благодарность России и её государю живёт и будет жить в сердцах американцев. Только безумный может предположить, что Америка когда-либо нарушит верность этой дружбе предумышленно несправедливым словом или поступком».
Не прошло и 50 лет (в период первой мировой войны), а в американском Госдепе уже готовилась знаменитая географическая карта, подтверждающая намерение США отторгнуть от России Прибалтику, Белоруссию, Украину, Кавказ, Среднюю Азию и Сибирь. И если тогда, после подписания Брестского мира, президент Вильсон, традиционно лицемеря, прислал телеграмму сочувствия русскому народу. То в нынешней ситуации на то, что Сибирь всё же осталась в границах России, наоборот, прозвучала претензия из уст бывшего госсекретаря США Мадлен Олбрайт: «О какой мировой справедливости может идти речь, когда такая богатая территория, как Сибирь, принадлежит одной стране?». (Зная при этом, что достаточно нас принять в ВТО, чтобы поставить под контроль ресурсы страны.) К своему стыду мы не знаем, сколько лет искали землю обетованную для своего народа наши Боги, но она оказалась лучшим подарком: с суровым климатом (чтобы не расслаблялись), плодородными почвами (чтобы не голодали) и со всеми природными ископаемыми (чтобы мы были самодостаточными). Её преемница, на посту госсекретаря Кондолиза Райс, окончательно закрепила сомнение в идею матриархата, как спасение для человечества, показав материальное воплощение в реальном мире, сцену награждение жены Фридрихсена из фильма – притчи Марка Захарова «Убить Дракона». К сожалению, парад двойников на этом не заканчивается, и США, по закону жанра, под видом борьбы за демократию, превратившись в Дракона, приступили к изъятию суверенитета у независимых государств, демонстрируя военное могущество при полном отсутствии морали (доведя бюджет армии почти до 50% общемировых расходов на эти цели). Такое поведение не случайно, страна прошла точку отсчёта по внешним и внутренним долгам. Общая сумма пассива США оценивается в 100 триллионов, подобный пассив не может быть перекрыт никакими реально существующими активами (бюро денежных знаков США ежедневно печатало 27 миллионов банкнот на сумму [696> миллионов). Доллар выполнил все задачи и поэтому, чтобы ослабить или, вообще, сбросить долговое ярмо, в ближайшие год - два будет заменён, если не девальвирован, на что указывают все косвенные причины. Новой валютой, по всей видимости, станет Амеро и будет предложен «New Deal», хотя есть и третий вариант: продолжать, как ни в чём не бывало, до упора. И как тут поспоришь с исследователем Йельского университета, профессором социологии И. Валлерстайном, когда он утверждает: «Ценности становятся весьма эластичны, когда речь заходит о власти и прибыли». В своей книге «После либерализма» он написал о времени, которое уже наступило – «…Отрицание либерального реформизма сейчас имеет место в Соединённых Штатах под лозунгом Контракта с Америкой одновременно, оно силой насаждается во всех странах мира через посредство помощи Международного валютного фонда». «…Мне кажется, нам пора трезво взглянуть на историю либерализма, чтобы увидеть, что можно спасти после его краха, и понять, как можно бороться в трудных условиях неопределенности того наследия, которое либерализм завещал миру. Я далёк от мысли рисовать реальность лишь в мрачных тонах. Но мне бы совсем не хотелось восхвалять её и писать о ней заезженные банальности. Я верю в то, что период, который наступит после либерализма, станет временем острой политической борьбы, более важной, чем любые другие баталии последних пяти столетий».
В Апокалипсисе Иоанна Богослова экономика представлена в образе (великой блудницы): «И цари земные любодействовали с нею, и купцы земные разбогатели от великой роскоши ее». [Откр. 18:3>. Травля великого пионера американской литературы Ф. Купера началась именно за то, что он впервые в романе «Моникины» осмелился критиковать американскую демократию, а его коллега по цеху М. Твен, вообще, пришёл к поразительному заключению, заявив: «Открыть Америку было замечательно, но было бы еще более замечательно ее не заметить».
Приговор Глафировского сельского схода 5 августа 1872 года
(ГАРО, Ф. 98, оп. 1, д. 1417, л. 18 - 23)
Тысяча восемьсот семьдесят второго года августа 5 дня, мы нижеподписавшиеся Екатеринославской губернии Ростовского уезда II Мирового участка временно обязанные крестьяне местечка Глафировка и деревни Водяной Балки быв сего числа на Сельском Сходе своем в числе 198 душ, составляющих более двух третей и наличных домохозяев, и имеющих право голоса, где в присутствии нашего сельского старосты Павла Кравченко, обсудив некоторые вопросы, касающиеся к нашим общественным интересам, пришли к тому рассуждению, что по Уставной Грамоте, составленной на м. Глафировка и д. Водяную Балку 12 января 1862 года и введенной в действие 11 февраля того же года, предоставлено нам, бывшим владельцам нашим подполковником Казимиром Ивановичем Нарецким в пользование полный установленный законом надел земли, т.е. по три десятины на каждую ревизскую душу и на все шестьсот восемьдесят пять душ ревизских мужского пола две тысячи пятьдесят пять десятин, за недельную (?) повинность, но таковым наделом мы не пользовались вследствие последовавшего между нами и уполномоченным г-на Нарецкого губернским секретарем Третьяковым письменного добровольного соглашения, сделанного 25 (неразборчиво) 1864 года, объявленном нами (неразборчиво) желании перейти в городское сословие, и потому мы приняли в пользование наше одну только четвертую часть поземельного надела, которым пользуемся и до сих пор в ожидании быть городскими обывателями, почему мы и теперь с общего и единодушного желания готовы повторить прежнее намерение свое перейти в городской сословие. И просим от лица нашего чрез особо назначенных нами из среды выборных крестьян настоящую нашу владелицу графиню Варвару Катоновну Апраксину войти с ними в соглашение, подарить в общее пользование наше четвертую часть выше прописанного надела, со включением в него занимаемых нами усадебных мест и выпуска всего пятьсот двенадцать десятин шестьсот сажен. Получивши такой дар от Ея сиятельства мы навсегда отказываемся от обязательного пользования остальною частью своего надела, который поступает в полное распоряжение графини Апраксиной. И так как само географическое положение м. Глафировка и местные удобства дают больше выгод заниматься рыбным промыслом в Азовском море, а также и другими промыслами, присвоенными городским обывателям, чем заниматься земледелием, а потому мы на основании 132 ст. местного положения для губерний новороссийских, великороссийских и белорусских, с согласия помещицы нашей графини Апраксиной постановили: Ходатайствовать где следует об обращении нас в городское сословие. Что же касается до указания нами особого источника, из которого должны извлекаться суммы на содержание в м. Глафировка будущего городского учреждения то, в сем случае принимая в соображение, что с переходом нас в городское сословие казенные и другие платимые нами ныне сборы много уменьшатся, и поместным условием м. Глафировка здесь на первый раз особенных правительственных городских учреждений быть не может, а учредится одно лишь мещанское1 управление, в самом же полицейском отношении в м. Глафировка на основании временных правил об устройстве полиции в городах, уездах и губерниях по общему учреждению, приложенных к статье 2509 тома 2 части 1 общих губернских учреждений может быть подчинено местному становому приставу. Так как это есть и теперь, а с другой стороны, что так как мы обладаем хорошими морскими рыбными промыслами и при желании нашем заниматься в больших размерах земледелием, не говоря о даримой нам земле морем еще нанимать по выгодным ценам у помещицы нашей графини Апраксиной и кроме того Донские свободные земли, находящиеся в близком соседстве с м. Глафировка, то по всему таковому справедливому нашему одобрению, мы не прибегаем к отысканию особого источника на содержание будущего у нас городского учреждения, определяем на оное шестьсот рублей серебром, каковые деньги должны быть раскладываемы на души и взыскиваемы с каждой ревизской души нашего общества. Мы же, временно обязанные крестьяне д. Водяной Балки, как составляем одно общество с обществом м. Глафировка но, имея отдельный поселок в трехверстном расстоянии, состоящий из семи изб, которые должны перенестись в м. Глафировку, то мы просим нашу владелицу графиню Апраксину сделать нам вспомоществование для переноса нами собственными средствами наших усадеб в следующем размере - на пять изб, т.е. на пять домохозяйств, выдать на каждого по двести пятьдесят рублей серебром, и двум, а именно Власу Диденко и Феногену Лукашенко построить такие же самые усадьбы на отведенных местах Обществом м. Глафировка.
При составлении сего приговора находился сельский староста м Глафировка Павел Кравченко, а по безграмотности прилагает печать с надписью м. Глафировка.
Староста Кравченко (печать)
В том, что Глафировское волостное постановление подлинно удостоверяется приложением казенной печати.
Волостной Старшина Григорьев (подпись, печать)
Волостной писарь Додинцев (подпись)
Что приговор сей составлен верно, в том утверждаю подписью и приложением печати Мировой посредник 11 участка Ростовского на Дону уезда.
М. Коваленко (подпись, печать).
1.«Мещане – слово, занесенное в Россию пленными белорусами, которые после Смутного времени пожелали остаться в Москве, и уже в 1671 г. мещане были взяты в ведомство Малороссийского приказа» - С. Соловьёв.
Рукописи того времени, под призмой веков, пролили свет на диспозицию правового поля, власти, общественных отношений в России, а увиденный результат возделанного поля истории, открыл глаза, как на истинную сущность их авторов, так и саму историю государства, вымаранную в интересах режима, ищущего мотивацию своей легитимности. В связи с этим появляется сомнения и в генеалогическом древе, представленном нам пушкинистами. Тем паче, что сам Александр Сергеевич писал: «Мы ведем свой род от прусского выходца Радши или Рачи…, выехавшего в Россию во время княжества св. Александра Ярославича Невского», - и это подтверждают многочисленные потомки, (не говоря уже о матери) у которых как-то не очень обнаружились признаки африканской расы. Получается, уж больно эффективно, сработал закон убывания предков, а поэтому не является ли утвердившаяся генеалогия поэта очередным заблуждением, заангажированных исследователей, не сумевших понять сарказм Александра Сергеевича, касательно его корней, хотя так было всегда, аллегории великих принимались отформатированными потомками в буквальном смысле.
Моя родословная
А. Пушкин
Смеясь жестоко над собратом,
Писаки русские толпой
Меня зовут аристократом.
Смотри, пожалуй, вздор какой!
Не офицер я, не асессор,
Я по кресту не дворянин,
Не академик, не профессор;
Я просто русский мещанин.
Понятна мне времен превратность,
Не прекословлю, право, ей:
У нас нова рожденьем знатность,
И чем новее, тем знатней.
Родов дряхлеющих обломок
(И по несчастью, не один),
Бояр старинных я потомок;
Я, братцы, мелкий мещанин.
Не торговал мой дед блинами,
Не ваксил царских сапогов,
Не пел с придворными дьячками,
В князья не прыгал из хохлов,
И не был беглым он солдатом
Австрийских пудреных дружин;
Так мне ли быть аристократом?
Я, слава богу, мещанин.
Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил;
Его потомство гнев венчанный,
Иван IV пощадил.
Водились Пушкины с царями;
Из них был славен не один,
Когда тягался с поляками
Нижегородский мещанин.
Смирив крамолу и коварство
И ярость бранных непогод,
Когда Романовых на царство
Звал в грамоте своей народ,
Мы к оной руку приложили,
Нас жаловал страдальца сын.
Бывало, нами дорожили;
Бывало... но — я мещанин.
Упрямства дух нам всем подгадил:
В родню свою неукротим,
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им.
Его пример будь нам наукой:
Не любит споров властелин.
Счастлив князь Яков Долгорукой,
Умен покорный мещанин.
Мой дед, когда мятеж поднялся
Средь петергофского двора,
Как Миних, верен оставался
Паденью третьего Петра.
Попали в честь тогда Орловы,
А дед мой в крепость, в карантин,
И присмирел наш род суровый,
И я родился мещанин.
Под гербовой моей печатью
Я кипу грамот схоронил
И не якшаюсь с новой знатью,
И крови спесь угомонил.
Я грамотей и стихотворец,
Я Пушкин просто, не Мусин,
Я не богач, не царедворец,
Я сам большой: я мещанин.
Post scriptum
Решил Фиглярин1, сидя дома,
Что черный дед мой Ганнибал
Был куплен за бутылку рома
И в руки шкиперу попал.
Сей шкипер был тот шкипер славный,
Кем наша двигнулась земля,
Кто придал мощно бег державный
Рулю родного корабля.
Сей шкипер деду был доступен,
И сходно купленный арап
Возрос усерден, неподкупен,
Царю наперсник, а не раб.
И был отец он Ганнибала2,
Пред кем средь чесменских пучин
Громада кораблей вспылала,
И пал впервые Наварин.
Решил Фиглярин вдохновенный:
Я во дворянстве мещанин.
Что ж он в семье своей почтенной?
Он?.. он в Мещанской3 дворянин.
1.Фиглярин - Ф. Булгарин .
«Мне не смешно, когда фигляр презренный Пародией бесчестит Алигьери» - А. Пушкин.
2.В апреле 1770 г., будучи цехмейстером морской артиллерии в чине бригадира, И. Ганнибал, участвовал в Наваринском бою. Принимал участие в Чесменском сражении 1770 г. Умер в чине генерал-аншеф (равный фельдмаршалу) бездетным холостяком 12 октября 1801 г.
3.Улица в Петербурге, известная своими притонами, с которыми была связана в молодости жена Ф. Булгарина.
На десерт, дорогой читатель, дружеский шарж от Александра Сергеевича на картинки к «Евгению Онегину» худ. А. Нотбека в «Невском Альманахе».
Вот перешед чрез мост Кокушкин
Опершись . . . о гранит
Сам Александр Сергеич Пушкин
С мосьё Онегиным стоит.
Не удостаивая взглядом
Твердыню власти роковой,
Он к крепости стал гордо задом:
Не плюй в колодец милый мой.
Пупок чернеет сквозь рубашку,
Наружу . . . – милый вид!
Татьяна мнёт в руках бумажку,
Зане живот у ней болит:
Она затем поутру встала
При бледных месяца лучах
И на . . . изорвала
Конечно «Невский альманах».
Подвёл черту под жизнью и творчеством великого поэта его современник Фёдор Тютчев в стихотворении «29-е января 1837 года» словами: «Тебя ж, как первую любовь, России сердце не забудет!..». Слова, обронённые рифмой, оказались пророческими, поэтому и не забывают Александра Сергеевича уже два столетия даже враги. В неистовом желании опорочить, запятнать или хотя бы навести тень на добрую память поэта, старается не жалея сил - бессмертный зоил1, о котором ещё 1825 г. Пушкин писал:
«Охотник до журнальной драки,
Сей усыпительный зоил
Разводит опиум чернил
Слюною бешеной собаки».
1.Зоил - древнегреческий философ и ритор 4 в. до н. э., за насмешки и издевательство над Гомером Зоил был прозван «Бичом Гомера». Алчность и зависть ни знали и не знают границ: «Я чувствовал, что я - ничто и если я убью его, я стану чем-то», - мотивировал свой поступок убийца Джона Леннона.
Исполненное не по сезону, и как может показаться многим не вполне политкорректное исследование, я хочу закончить стихотворением поэта, которого при жизни называли: «Совестью потерянного поколения», - поколения, у которого исчезла вера в светлое будущее, а также небольшой ремаркой по поводу философских исканий В. Белинского и его места в истории русской мысли.
Белинский, как и многие представители русской интеллигенции, по заветам «внутреннего христианства» настойчиво отделял христианство от Церкви, но, именно, в силу этой вне церковности тема «Царства Божия» в русском секуляризме трактуется всецело в линиях имманентизма, переходя в «утопию земного рая», осуществляемую через исторический прогресс. В последний период своей деятельности, Белинский выдвигает на первый план проблему личности. Этот персонализм вырождается в гуманизм, элементы просвещенства подтачивают даже эстетический момент. Служебное положение искусства, гневные нападки на Церковь и переход к атеизму, а вместе с тем, горячая и страстная защита «каждого», с пламенным призывом к преобразованию социальных отношений. Таким видится творчество Виссариона Григорьевича философу, богослову В. Зеньковскому, в отличии от С. Кирова1, который не скупясь на эпитеты, назвал Белинского просто «Моисеем русской общественной мысли, которую тот вывел из тёмных лабиринтов голой абстракции на торную дорогу реализма».
Гениальный критик, глубоко оригинальный мыслитель - публицист, считавший центральной задачей уничтожение крепостного права, веривший в лучшее будущее, которое зависит от коренных преобразований на основе разума и справедливости. Он, будучи великим патриотом своей родины, неоднократно подчеркивал свою безграничную любовь к русскому народу, заявляя: «Я душевно люблю русский народ и почитаю за честь и славу быть ничтожной песчинкой в его массе». «Чем больше живу и думаю, - говорил Белинский, - тем больше, кровнее люблю Русь». Любовь к своей родине сочеталась у В. Белинского с глубоким уважением к другим народам. Пройдя определенные стадии эволюции, он разделил понятия национальность и народность: «Без национальностей человечество было бы мертвым логическим абстрактом, что человек без личности, то и народ без национальности2». «Тайна национальности каждого народа заключается не в его одежде и кухне, а в его, так сказать, манере понимания вещи». Излагая своё жизненное кредо, Виссарион Григорьевич говорил: «Клянусь вам, что меня нельзя подкупить ничем. Мне легче умереть с голода, я и без того рискую этак умереть каждый день, чем потоптать свое человеческое достоинство, унизить себя перед кем бы - то ни было или продать себя». Белинский тяжело уходил из жизни, (после лечения в Европе), приближаясь к роковой дате [37>3. Но вот что настораживает, из крупного и совершенно индивидуального деятеля русской литературы и патриота, в списки матёрых просветителей – революционеров, он попал благодаря знаменитому «Письму к Гоголю»4, которое по легенде П. Анненкова, В. Белинский прочёл А. Герцену в 1847 г. в Париже: «Я был в соседней комнате, куда, улучив минуту, Герцен шмыгнул, чтобы сказать мне на ухо: “Это - гениальная вещь, да это, кажется, и завещание…”». Однако, как оказалось, чтобы опубликовать его самозванцу - душеприказчику пришлось дождаться смерти не только автора письма, но и адресата, а в затянувшейся паузе провести многоходовые инсинуации5, а также необходимые для достижения цели, ревизии и зачистки архивов. В результате оригинал (вымышленного) письма6, чудесным образом утерян (как и ответ Гоголя), а в сохранившихся в большом количестве рукописных списках текстов содержится множество разночтений. Они в свою очередь серьезно отличаются от редакции «Письма», напечатанного в альманахе «Полярная звезда» только в 1855 г., в разгар «Крымской войны7». При этом как – то забывается высказывание самого П. Анненкова: «Белинский “последний кинул брешь, которую фанатически защищал” как крайний западник…». Герцена описавшего в «Былом и Думах» спор, который произошёл между ним и Белинским. «Знаете ли, что с вашей точки зрения, вы можете доказать, что самодержавие, под которым мы живем, разумно?». «Без всякого сомнения», - отвечал Белинский и прочел Герцену «Бородинскую годовщину» Жуковского (Герцен, указывая автора, перепутал Жуковского с Пушкиным). Настойчиво ретушируется мнение Ф. Достоевского8, который писал: «Если б Белинский прожил еще год, он бы сделался славянофилом, т. е. попал бы из огня в полымя; ему ничего не оставалось более; да сверх того, он не боялся в развитии своей мысли никакого полымя. Слишком уж много любил человек». Для нас же доказательством духовного созревания «неистового Виссариона» могут служить его следующие слова: «Пора нам перестать восхищаться европейским только потому, что оно не азиатское, но любить его, уважать его, стремиться к нему потому, что оно человеческое, и на этом основании все европейское, в чем нет человеческого, отвергать с такой, же энергией, как и все азиатское, в чем нет человеческого». Или: «Кто не принадлежит своему отечеству, тот не принадлежит и человечеству …». А также возмущённый ответ Грановскому, который сказал, что Шиллер выше Пушкина: «Шиллеру до Пушкина - далеко кулику до Петрова дня!... «Моцарт и Сальери», «Полтава», «Борис Годунов», «Скупой Рыцарь» и, наконец, перл всемирно - человеческой литературы - «Каменный гость», нет, приятели, убирайтесь к чёрту с вашими немцами - тут пахнет Шекспиром нового мира…». В статье «Обозрение русской литературы от Державина до Пушкина» Белинский впервые озвучивает истинное значение поэта: «Пушкин принадлежал к числу тех творческих гениев, тех великих исторических натур, которые, работая для настоящего, приуготовляют будущее…». Что явно кому-то не нравилось, продолжает автор: «Но не успело еще войти в свои берега взволнованное утратою поэта чувство общества, как подняла свое жужжание и шипение на страдальческую тень великого злопамятная посредственность, мучимая болью от глубоких царапин, еще не заживших следов львиных когтей... Она начала, и прямо и косвенно, толковать о поэтических заслугах Пушкина, стараясь унизить их; невпопад и кстати начала сравнивать Пушкина и с Мининым, и с Пожарским, и с Суворовым, вместо того чтоб сравнивать его с поэтами своей родины... Подобные нелепости не заслуживали бы ничего, кроме презрения, как выражение бессильной злобы; но веселое скакание водовозных существ на могиле падшего в бою льва возмущает душу, как зрелище неприличное и отвратительное; а наглое бесстыдство низости имеет свойство выводить из терпения достоинство, сильное одною истиною...». И там же констатировал: «…поэт всех народов и всех веков, гений европейский, слава всемирная...». Было бы великим недоразумением причислять В. Белинского к либералам - западникам, если бы не удавшаяся фальсификация письма, которая позволила не только водрузить его на флаге всех последующих врагов России, но сделать предтечи смуты и революций9. Таков итог одной из самой успешной идеологической диверсии.
1.Настоящая фамилия Костриков, шифровался под псевдонимом «Сергей Миронов», погиб на взлёте политической карьеры в коридоре Смольного, от руки мужа любовницы.
2.«Нация – активный и постоянный фактор человеческой культуры. А при социалистическом строе нация, освобожденная от пут политической и экономической зависимости, будет призвана играть фундаментальную роль в историческом развитии» - Л. Троцкий.
3.Дату метрической записи о рождении и крещении В. Г. Белинского В. С. Нечаева, основываясь на сопоставлении ряда свидетельств, считает ошибочной и приводит доказательства тому, что Белинский родился 30 мая 1811 г., в книге «Начало жизненного пути и литературной деятельности». Изд. Академии Наук СССР, 1949 г.
Случайно или нет, но ровно за 80 лет до этого С. Г. Нечаев получил от Герцена грант в 1000 фунт. стерлингов на дело революции. По-видимому нет. Потому, что тут же новым членом Интернационального общества был написан и издан «Катехизис революционера», в котором впервые была сформулирована программа широкомасштабного террора с огромными человеческими жертвами ради «светлого будущего всего человечества».
4.Фрагмент из «Письма Белинского к Гоголю». Христос: «…Первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения».
5.В 1851 г. вышла в свет брошюра А. Герцена «О развитии революционных идей в России», где он как бы вслед, в русле письма Белинского наезжает на Гоголя, ненавязчиво подтверждая реальность, ходившего по рукам пасквиля».
6.Из воспоминаний главного свидетеля рокового письма П. Анненкова: «Белинский набросал сперва письмо карандашом на разных клочках бумаги, затем переписал его четко и аккуратно набело, и потом снял еще с готового текста копию для себя».
7.«В октябре 1855 г. шесть судов коалиции, подойдя к самому берегу, открыли огонь по Глафировке и успели зажечь несколько скирд, а потом под прикрытием своих выстрелов сделали высадку. Казаки под командованием Есаула Логинова открыли по высадившимся матросам огонь, которым удерживали неприятеля от вторжения в слободу. Командующий полком, войсковой старшина Шурупов, погиб при обороне, но желание врага высадиться, так и не увенчалось успехом. Потеря Шурупова, штаб - офицера еще молодого, подававшего наилучшие надежды, была горестна для всего войска Донского; но славная смерть при защите родной стороны была завидная жертва, принесенная на алтарь отечества, и имела последствием спасение многолюдной слободы (местечка) Глафировка». - И. Краснов. «Оборона Таганрога и берегов Азовского моря в 1855 году».
Россия выстояла в страшном противостоянии фактически со всем миром и не допустила своего расчленения, практически оставила в незыблемости свои территориальные пределы, оставила своё влияние, как на Балканах, так и в бассейне Чёрного моря и Кавказе. Подписав Парижский мир, она потеряла всех европейских «друзей», но вывод: «Не имей сто друзей за границей, а одного у себя дома - сильную армию», так и не сделала.
8.Постольку ещё А. Луначарский говорил об «общественной негигиеничности» увлечения Достоевским, а на установленном советским правительством памятнике писателю, он с трудом удержался от соблазна не сделать надпись «Федору Достоевскому от благодарных бесов».
9.Рыжеволосый Ульянов - Ленин писал: «Белинский был “предтечи революции”…». И вот она: «Революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, совершилась!». Я, её вождь, готов и дальше платить человеческими жизнями: «Пусть 90% населения страны умрут, но зато 10% доживут до мировой революции», вернувшись в первобытное общество - на исходную. Сегодня, как никогда актуальны мечты попасть в компанию «золотого миллиарда», а посему не безынтересна в духовном завещании Вл. Соловьёва поэтому поводу «Краткая повесть об антихристе и конце мировой истории». Девятнадцатый век был начат рождением великого поэта Александра Пушкина, а закончен уходом выдающегося философа Владимира Соловьёва. Вспоминая, чем был закончен бурный процесс подготовки (перестройку) к демонтажу России, констатируем: вызовом безнаказанного, публичного убийства не только поэта, композитора и певца И. Талькова, сверкнувшего, как молния на поэтическом небосклоне русской истории, раскрывшего поэтический образ распятой, оказавшейся беззащитной (второй раз за столетие) перед сатанинскими силами мирового зла. В песнях: «Россия», «Господа – демократы», «Глобус», «КПСС», «Метаморфоза», «Товарищ Ленин, а как у Вас дела в аду?» он, обладая даром гениального прозрения, сквозь завесу лет смог разглядеть как прошлое, так и будущее, которое хотели скрыть от нас те, кто подписал Игорю смертный приговор. К сожалению, не только возрастом, с несущественной разницей в один год, нам напомнила эта смерть, казнь Иисуса Христа, отдавшего свою жизнь par excellence за грехи человеческие…
Баллада о Правде и Ложи
В. Высоцкий
Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых блаженных калек,
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила,
Мол, оставайся-ка, ты, у меня на ночлег.
И легковерная Правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне,
Хитрая Ложь на себя одеяло стянула,
В Правду впилась и осталась довольна вполне.
И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью,
Баба, как баба, и что ее ради радеть.
Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,
Если, конечно, и ту, и другую раздеть.
Выплела ловко из кос золотистые ленты
И прихватила одежды примерив, на глаз.
Деньги взяла и часы, и еще документы,
Сплюнула, грязно ругнулась и вон подалась.
Только к утру обнаружила Правда пропажу
И подивилась себя, оглядев делово.
Кто-то, уже раздобыв где-то черную сажу,
Вымазал чистую Правду, а так ничего.
Правда смеялась, когда в нее камни бросали.
«Ложь, это все и на Лжи одеянье мое».
Двое блаженных калек протокол составляли
И обзывали дурными словами ее.
Тот протокол заключался обидной тирадой,
Кстати, навесили правде чужие дела.
Дескать, какая-то мразь называется Правдой,
Ну, а сама пропилась, проспалась догола.
Голая Правда божилась, клялась и рыдала,
Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах.
Грязная Ложь чистокровную лошадь украла
И ускакала на длинных и тонких ногах.
Некий чудак и поныне за Правду воюет,
Правда, в речах его Правды на ломаный грош,
Чистая Правда со временем восторжествует,
Если проделает то же, что явная Ложь.
Часто разлив по 170 граммов на брата,
Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь.
Могут раздеть, это чистая Правда, ребята,
Глядь, а штаны твои носит коварная Ложь…
Конец
Post scriptum
«Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: "Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите плод, и будете, как боги"» - Н. Гумилев
Когда на вопрос, задаваемый специалистам по масонству1, в чем же сейчас положительная цель масонства, отвечают, что оно стремится к созданию соединенных штатов Европы, и говорят, это с выражением ужаса на лице, то мне это представляется очень смешным. Сама по себе цель создания соединенных штатов Европы не есть еще злодейская цель. Н. Бердяев 1926 г. журнал «Путь».
Концепция «мондиализма» сводится к постулированию неизбежности полной планетарной интеграции, перехода от множественности государств, народов, наций и культур к униформному миру One World.
Лишь после того, как великая социальная революция овладеет достижениями буржуазной эпохи, мировым рынком и современными производительными силами и подчинит их общему контролю наиболее прогрессивных народов, - лишь тогда человеческий прогресс перестанет уподобляться тому отвратительному языческому идолу, который не хотел пить нектар иначе, как из черепа убитого. К. Маркс. 1853 г. газета «New-Yorh Daily Tribипе».
1.И эпопты, и мисты называются именем «масоны»: ибо и те, и другие, выполняя свои обеты и предписания давно умерших иерофантов и basileiV, «королей», они восстанавливают: эпопты — свой «низший», и мисты — свой «высший», храмы. Эпопты, те, «кто видит вещи так, как они есть», исчезли один за другим, удалившись в области, недоступные. Мисты, те, кто видит вещи только такими, как они кажутся», «закрытые вуалью», они – то и остались единственными учителями. В результате у «строителей высшего Храма», современного братства масонов истина является столь же иллюзорной, как и само пламя пылающего куста Моисея в ложах тамплиеров. Е. Блаватская 1889 г. журнал «Люцифер». (Люцифер - лат. lucifer, буквально - носитель света, а так же - имя утреней звезды «Венеры» и одного из первых Римских Пап.)
«…Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья:
Так век за веком - скоро ли, Господь? -
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства» - Н. Гумилёв
«Искусство призвано раскрывать истину в чувственной форме…» - подсказывает нам интуиция великого метафизика Гегеля, указывая дорогу из глобальной матрицы, иллюзии, куда опускается обречённое человечество. Стоя у иконы тёмных сил1, в которой заархивирован мрак бездны, несмотря на утверждение автора, что - это вершина всего, пока к счастью, только у просвещённых в видениях могут возникнуть образы.., идущие из её глубин. Извращённые нравственные векторы, изменили мораль человека, а он, пестуя и раскармливая пороки, уже перешёл границу дозволенного, обрубив себе однажды крылья, навсегда, потерял охоту рваться ввысь, а ведь ещё Аристотель (отец материализма) предупреждал: «Природа дала человеку в руки оружие — интеллектуальную моральную силу, но он может пользоваться этим оружием и в обратную сторону, поэтому человек без нравственных устоев оказывается существом и самым нечестивым и диким, низменным в своих половых и вкусовых инстинктах».
1.«Чёрный квадрат» - самая известная картина К. Малевича, её имеют: Третьяковская галерея, Государственный Русский музей, а с 2002 г. (холст, масло, 53,5 х 53,5 см) и Эрмитаж.
Глафировка – Париж 1999 – 2008 г. В. Диденко.
ID:
106467
Рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата надходження: 06.12.2008 08:14:33
© дата внесення змiн: 06.12.2008 08:14:33
автор: Василий Диденко
Вкажіть причину вашої скарги
|
