– Кто ты? – спросил пробегающий мимо Жук. – Впервые вижу такое зрелище. Признаться, удивлен.
– Чему ты удивляешься?
– Ты обмоталась паутиной.
Жук указал на огромную снежинку из паутины, сплетенную местным старым Пауком. Он был настолько стар, что порой ограничивался лишь плетением паутины, не принимая во внимание тех, кто в нее попадал.
– Я – муха. Что странного в том, что я попала в паутину?
Жук склонил голову набок. Люди говорят, что жуки так делать не умеют… Похоже, Жук настолько обалдел от услышанного, что вмиг научился. Ну, или люди ошибаются, несмотря на то, что некоторые из них считают, что никогда не допускают ошибок.
– Какая ты муха? – воскликнул он, быстро оббегая собеседницу. – С чего ты это взяла?
– Я не знаю, как тебе доказать. Просто я муха. А муха должна быть в паутине.
– Да не надо мне ничего доказывать, – ошарашено говорил Жук. – Кстати, мухи не стремятся оказаться в паутине, они ее наоборот облетают стороной. Смотри!
Они оба уставились на пролетающую мимо муху. Старый Паук лениво взмахнул нитью паутины и вмиг затащил муху к себе.
Жук лапкой осторожно потянул нить паутины, которая была ближе всех к телу его собеседницы. Нить легко отошла, но собеседница вновь в нее вцепилась.
– Нет! Не надо! Я муха! Муха разносит грязь…
Жук с улыбкой посмотрел на нее, снова склонив голову набок, и еще раз демонстративно приподнял нить паутины, которая лежала на крыле его собеседницы.
– Посмотри, – сказал он, поднимая нить повыше. – Она к тебе не липнет. Ты сама в нее вцепилась. А к мухам она липнет.
Собеседница задумалась.
– И еще, покажи лапки, пожалуйста, – попросил Жук.
Собеседница с осторожностью отпустила нить, и она легко упала, точно и аккуратно заполнив пустое место в узоре, где до этого ее явно не хватало.
– Ну? – настаивал Жук и для убедительности выставил вперед две свои передние лапки из шести. Собеседница на мгновение опустила глаза и по велению сердца доверилась Жуку. Она вытянула лапки вперед, Жук бросил на них мимолетный взгляд и сказал:
– И где на лапках грязь?
Осторожно их потрогал.
– И почему они не липкие?
Еще раз обошел собеседницу, которая, кстати, уже не обматывалась паутиной, и добавил:
– Ты такая яркая и красивая. Я никогда не видел таких мух.
Жук понимал, что она напряженно думала.
Теперь, когда ее лапки не были заняты сжиманием паутины, а голова – печальными мыслями, она расправила крылья и попыталась боковым зрением увидеть, какого они цвета, но на миг смутилась от сияния. Жук уже знал, что перед ним – бабочка. Но знала ли она?
Бабочка знала. Но поняла это только сейчас. Она пошевелила крыльями и поразилась тому, какие чудесные узоры получаются, когда сквозь их чешуйки проходит солнечный свет, и как ярко и красочно, удивительно и гармонично свет солнца наполняет ее яркие крылья.
Она не муха.
Бабочка посмотрела на мух в паутине. Ни им, ни пауку до нее не было дела. Она выдохнула с облегчением. И поняла, что мухи и пауки не плохие – они просто другие. У них свой мир, своя жизнь. И она, Бабочка, с ними и их мирами, жизнью, не пересекается.
Жук осторожно отодвинул остальные нити паутины от Бабочки, которые с легкостью отошли от нее, и Бабочка, вспорхнув на мгновение, приземлилась возле Жука, с благодарностью глядя на него. Тут ее взгляд задержался на нескольких бабочках на цветочной поляне неподалеку.
– Я соскучилась… – только и произнесла она.
На поляне, прямо на бутоне огромного подсолнуха сидела большая Бабочка и тянула к ней лапки. Жук понял, что та Бабочка мужского пола, и он очень ждет его собеседницу.
– Полетели, – сказал он. Бабочка взлетела, не в силах сдерживаться: ей хотелось летать, пропускать яркий и теплый солнечный свет через всю себя, хотелось, чтоб тот узор, который получался при проникновении лучей солнца сквозь чешуйки на ее крыльях, существовал и приносил радость.
Она знала, что так и будет.
Бабочка опустилась на Подсолнух. Яркая, красивая, живая… Бабочка на подсолнухе бросился к ней, радостно обнимая. Жук сел на Подсолнух, подставляя свою головку и крылья лучикам Солнца и всем телом чувствуя радость и благодарность ему, идущие от пары бабочек рядом и от бабочек, летающих чуть далее.
Мухи и пауки навсегда остались где-то вдалеке.
– Он очень любит тебя, – сказал Подсолнух Бабочке, указывая на ее друга-Бабочку, который ждал ее все это время. – И не забывай, что ты Бабочка. И всегда будешь только летать. Вы все летаете и будете летать! Это ваша природа! Ваша суть!
Последние фразы Подсолнух сказал, обводя глазками Жука и всех бабочек на этой поляне. Жук слегка смутился, но счастливо вздохнул и снова подставил Солнцу свои крылышки.
ID:
753932
Рубрика: Проза
дата надходження: 05.10.2017 22:00:01
© дата внесення змiн: 23.10.2017 01:39:34
автор: Анастасія Калініна
Вкажіть причину вашої скарги
|
