Сквозь голые спицы осенних тополь
Струятся небесные знаки
Все граждане в сон опустились с тоской,
В бегах от пришедшей клоаки.
Под градусом спит физкультурник Иван,
Жена его тоже бухая,
Накрыла пылающим телом диван,
На комнату благоухая.
За окнами меркнет огонь фонаря,
Та улице тихо и пусто,
Все ярче звучит ля минор ноября,
Без фальши, без треска и хруста.
До смерти осталось всего ничего,
До жизни немножечко дольше.
Смотрю телевизор, а мне из него
Кричат о правительстве в Польше.
На кой мне сдались ваши грязные рты,
Ведь мне и без вас нынче тошно.
Мне ум отравили кривые мечты
О том что исправиться можно.
И вновь темнота мне стреляла в висок
Надеждой увидеть прозрение.
Вонял под диваном дырявый носок,
Валявшийся со дня рожденья.
И так сорок дней от блядей до гостей,
От жаркой постели к метели,
Мне душу свернуло от свежих идей,
И мысли все осточертели.
Нет смысла бежать, ведь свобода вокруг,
Нам не к чему больше стремиться,
Лишь кормят козлы из протянутых рук,
Желающих снова напиться.
Рассвет заливает корыто Руси
Лихим всенародным похмельем,
А время молчит и торчит у окна,
С расчетом на пыльную вечность.
