О переводе О.Б. Румером 66-го сонета Шекспира. Мое собственное маленькое сравнение перевода с оригиналом
Перевод 66 шекспировского сонета, сделанный Осипом Борисовичем (Боруховичем) Румером, крупнейшим полиглотом. Перевод знаменит в том числе и благодаря его цитированию Александром (Исааком) Абрамовичем Аникстом, который, наверное, хотел этот перевод популяризировать:
Я смерть зову, глядеть не в силах боле,
Как гибнет в нищете достойный муж,
А негодяй живет в красе и холе;
Как топчется доверье чистых душ,
Как целомудрию грозят позором,
Как почести мерзавцам воздают,
Как сила никнет перед наглым взором,
Как всюду в жизни торжествует плут,
Как над искусством произвол глумится,
Как правит недомыслие умом,
Как в лапах Зла мучительно томится
Все то, что называем мы Добром.
Когда б не ты, любовь моя, давно бы
Искал я отдыха под сенью гроба.
Что здесь, на мой взгляд, интересно: несколько заметных вольностей в обращении с оригиналом, которые, может быть, представляют собой выражение того, как автор перевода со своей стороны понимает смысл оригинала.
"Целомудрию грозят позором"- перевод здесь несколько мягче, чем оригинал: в оригинале, как, наверное, помните, "maiden virtue rudely strumpeted", "девичья добродетель грубо опорочена". То есть не грозят, а уже навредили.
"Сила никнет перед наглым взором" - в переводе появляется противопоставление силы и наглости. Значит, сама сила - не наглая, она, вероятно, напротив, скромна и чужой наглости уступает. Затем, какая сила? Она ведь может быть и физической, и духовной, но здесь, скорее всего, имеется в виду именно (или прежде всего) физическая, потому что она противопоставлена воздействию взора, нефизическому воздействию. В оригинале, как, наверное, помните 'And strength by limping sway disablèd', то есть, буквально, "и сила, которую сделала непригодной, обессилила хромая власть". Возникает образ хромоты, который связан с физическим состоянием прежде всего, но может иметь разные трактовки. Хромой властью может быть не только чужая власть над сильным, но и состояние здоровья сильного, если он хромает (еще и строка в оригинале укорочена), хотя, конечно, проще вообразить чужую власть, которая калечит силу или зря ограничивает ее, не умеет ей воспользоваться.
"Как всюду в жизни торжествует плут" - в оригинале нет точного эквивалента этой строки. Вместо нее около этого места было "And right perfection wrongfully disgraced", "и истинное совершенство ложно унижено, обесчещено". В переводе появился выпад против торжествующего плутовства (соответственно, против недостаточного вознаграждения честности в жизни). Но если вспомнить, что 66-й сонет часто сравнивают с самым знаменитым монологом Гамлета, то в этом замечании насчет плута можно увидеть... дальнейшее сохранение трагедии о Гамлете как контекста для восприятия 66-го сонета. Я думаю, что легко сравнить этот выпад против плута с выпадом Гамлета против Клавдия в другом месте трагедии: "Можно улыбаться, улыбаться И быть мерзавцем"(пер. Б. Л. Пастернака). (Клавдий - это именно коварство, торжествующее до поры, до времени).
Cамое-самое интересное, конечно, это как О.Б. Румер в своем переводе обошелся со знаменитым предфинальем и с финалом.
"То, что называем мы Добром" - значит ли это, что Добро, из-за того, что оно лишено свободы Злом, остается Добром только по названию, по существу им уже не являясь? Так можно прочесть. В оригинале нет акцента на названии, которое может не соответствовать сути. Затем, какая именно зависимость между Злом и Добром установлена? В оригинале, как, наверное, помните, "captive good attending captain ill", то есть буквально "пленное добро прислуживает капитану злу", и есть еще игра звуков, поддерживающая ощущение связи, captive и captain. В переводе О.Б. Румера остался образ плена ("в лапах Зла мучительно томится"), но исчез образ прислуживания ("attending"). И это очень многое меняет. Добро - точнее, то, что мы так называем - понимает, что служит Злу, страдает, но не может от него освободиться. И не подчеркнуто, что оно действует так, как нужно Злу, подчеркнута скорее его пассивность. Следовательно, от Добра, чтобы оно было Добром больше, чем по имени, требуется сопротивление Злу. Еще возможное прочтение: в плену Добро, может быть, и сопротивляется Злу, но безуспешно.
В самом финале, конечно, обращает на себя внимание в первую очередь, что любовь в этом переводе осталась любовью, а не сделалась другом, как , например, в более известных переводах С.Я. Маршака и Б.Л. Пастернака. (Сонет из группы, адресованной другу). Но в переводе О.Б. Румера не очевидно, как именно любовь удерживает лирического героя в жизни. В оригинале лирический герой не хочет оставить любовь одну (одного) (to die I leave my love alone). По переводу О.Б. Румера можно решить, что любовь - это единственное удовольствие, оставшееся лирическому герою в жизни при перечисленных выше горестях. А еще важнее, что в этом переводе две заключительные строки поменялись местами. Любовь поднялась на строку выше, но последние слова сонета в этом переводе - не о ней:
"Когда б не ты, любовь моя, давно бы
Искал я отдыха под сенью гроба".
"Искал я отдыха" - это, наверное, передача признания усталости лирического героя из оригинала ("Tired with all these", "устав от всего этого", лирический герой призывает смерть. Но из-за того, что две последние строки оригинала поменялись местами, главная мысль перевода по сравнению с оригиналом меняется (или же читатель может так прочесть). В оригинале перечисление несовершенств мира приводит к признанию важности для лирического героя любви (так Гамлет в конце того самого монолога Офелию видит). В переводе О. Б. Румера на первый план выходит тема усталости от жизни.
Эти вольности, наверное, - не желание как-нибудь дописывать оригинал по-своему. За ними, думаю, может быть, кроме понимания его переводчиком, желание создать такой перевод известнейшего текста, который, передавая в основном образность и мысль оригинала, был бы узнаваем среди других его переводов и запоминался. Ведь шекспировский 66-й сонет - из тех произведений, что притягивают и еще притянут не одного тебя, а хочется, чтобы слова, избранные для перевода, были только твоими. Поиск их возможен за счет потенциала языка, на который переводят. И того, как этот потенциал узнают, когда переводимый оригинал переживают.
ID:
1017900
ТИП: Проза
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Вірш
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 19.07.2024 10:34:10
© дата внесення змiн: 19.07.2024 10:34:10
автор: Валентина Ржевская
Вкажіть причину вашої скарги
|
