Я знал человека. Он играл словами.
Он всё время смеялся и не рылся в душах,
Он шел легко, не с ними - так с вами
Он любил создавать и не очень - рушить.
Слыл нестандартным. Стихи писал.
На бумагу "кровь" и "любовь" пёр со смыслом,
потом совал в полку. Иногда вспоминал,
от гордости пух; разжиревал мыслями.
Он жил, жил и... умер? Фиг вам, читатель.
Он жив и здоров, его счастье известно -
поэт и прозаик, романтик, мечтатель...
все хуйня, если честно.
Я знал другого. Он спал на парах.
Плохо учился, влюблялся в дур.
И напалмом на лекциях и семинарах
дотлевала аорта - бикфордов шнур.
А когда дотлеет - из душной комнаты
он на коленях прочь выползал -
"Не могу больше, Толик... глаза распороты".
Лист подставить едва успевал под глаза.
Неслась мимо презрительная, фазанья,
глаза воротя и уши масса.
Вот только то, что он выхаркивал из гибнущего подсознания,
сияло сильнее чем лампы на стенах Алькатраса.
"Ну, ну... будет." - держу его под руку.
Утрёт рот, улыбнётся оскалом трупа
"Извини. Выходит как-то подленько".
Молчим. Жить - тупо. Умирать - еще более тупо.
