Учеба в медучилище давалась Ванечке легко. Экзамены сдал прекрасно. Долго спорил с отцом по поводу переселения в общежитие. Бабуля даже плакала. Но дед сказал :"Спрячь , мать, своё главное оружие - теперь эти стены не прошибёшь. Видишь, взрослый какой наш Ванька... имеет право. Отпусти его, пусть узнает жизнь."
Трудно не было. Ванечка всегда сам ставил себе цели, с детства хотел стать обычным ребенком, за которым не будут приглядывать да присматривать. Научился готовить, а по хозяйству даже не нужно было напоминать - посуду помыть, пол подмести, постель перестелить или кошку покормить. А тем более когда уже стал на костыли, то и к учителям сам ходить начал. Нила Гавриловна , учитель математики, жила на втором этаже , прямо напротив нас. Когда первый раз Ванечка поднимался к ней домой, она шла у него за спиной и всё время порывалась подхватить, поддержать, но во второй раз ей было вежливо предложено оставаться дома и ждать. Так что могло его испугать в самостоятельной жизни?
Но на зимние каникулы приехать пришлось. Его комната теперь принадлежала Рите. Это он так решил. Чтобы сестра могла сама распоряжаться своей жизнью, своими вещами да и просто закрыться от всех и посидеть в одиночестве, ей это было нужно.
Мальчишки быстро привыкли к жизни в семье, очень любили бабулю. А она просто не могла налюбоваться ими. Ленька перестал орать - у него заболели уши, пришлось лечить в больнице, слух и восстановился. Толик иногда плакал во сне. А потом смеялся - не помнил из-за чего плакал. С Ритой было сложнее. Диковатый характер перерос в замкнутость. Ничто её не брало - обнимать себя не давала, отвечала коротко и смотрела в упор, поэтому бабуля не слишком часто её просила о чем-либо, иногда даже говорила деду, что побаивается её. Отец пытался поговорить , но упрямая девчонка либо насмешливо смотрела на него и он начинал кричать, либо в её глазах появлялась такая пустота и злость, что ему казалось, что это смотрит Светка. В итоге он начинал путаться, сердиться, а после вообще обрывал разговор на полуслове, махнув рукой, и уходил к себе, смеялся с мальчишками и старался забыть этот тяжелый недетский взгляд.
Ванечка вошёл в дом и присел на табурет у двери. В доме было тепло и тихо. Отец высадил его у дома и вернулся на работу - перед праздниками было много поломок, его даже ночью иногда вызывали. Мальчишки и Рита еще в школе... Разделся, прошёл по дому, заглядывая в комнаты, которые казались ему такими маленькими, и потолки почему-то стали низкими. Вошёл в свою бывшую комнату. Стол переставили в угол, над ним прибили длинную полку, а штору на окно повесили до самого пола и тёмную, от чего комната казалась совсем чужой. Кровать заменили на диван. Но всё так же на стуле в изголовье стояла настольная лампа, чтобы удобно было читать. Ванечка улыбнулся - хоть что-то осталось по-старому.
Усталость навалилась после обеда - пошел и лег на кровать отца. Уснул мгновенно. Снилось, что он не успевает на занятия, потом приснился физиотерапевт из поликлиники, где ему подлечивали ноги . Он говорил сердитым голосом "Ходить будешь!.. только на одной ноге." Ванечка кричал ему, что на двух, о тот "Я сказал, что на одной! вторую убери в шкаф и больше не бери!" Ванечка снял свою ногу и отдал медсестре, а потом попрыгал к коляске, сел в неё и покатился в подвал. Всё быстрее, быстрее... Там было темно и пахло тиной, будто на берегу реки, а он катился и катился, под колесами шуршал бетон, а потом кто-то в ухо прокричал "Ванечка, тебе не позволено к реке самому!.. " и вдруг дверь подвала распахнулась, яркий свет резанул по глазам и он оказался возле школы. Выкатился на дорожку во двор, а там Ритка маленькая стоит и смотрит на него со злостью, Ванечка пытается тормозить, а не выходит, он кричит "уходи!, уходи, я тебя сшибу!" а она стоит и смотрит...
- Смотри, он говорит что-то... точно говорит... - Ленька хихикнул.
- Эй, вы что здесь делаете, пошли на кухню, пусть спит, - сердитым голосом прошипела Ритка.
- Я проснулся, проснулся, - Ванечка с трудом открыл глаза.
- Он уже не спит!- рявкнули Лёнька с Толиком, - бабуль, он уже проснулся! Вань, ты же проснулся?
- Ну что за шкоды, не дадут отдохнуть, - из кухни пришла бабуля. - Здравствуй, Ванечка, дай-ка я тебя хоть поцелую! Мы тебя так ждали! Ребята даже спорили на чью кровать тебя положат спать. Вот вам спорщики, Ванечке нравится кровать отца.
- Нет, он еще на моей не лежал! А у Толика ванина кровать, он её знает! А у меня новая, тётьнинына!
- Она не новая, на ней Сашка спал!
- Так Сашки нет, и у меня она новая, ну и что, что сашкина!
- Ну хватит, спорщики... пошли за стол. Ванечка, пойдём, все соскучились... Отец звонил, скоро уже дома будет. Дед только к Новому году вернется. Я уже всё приготовила, вставай...
К утру дом немного остыл, в комнате было прохладно и Ванечка натянул одеяло повыше. За окном светало. Отец тихонько о чём-то говорил в кухне с бабулей. Мальчишки спали валетом на ленькиной кровати, одеяло свесилось и Толик рукой спросонья пытался потянуть край, чтобы прикрыть свою спину. Он пытался снова и снова ухватить одеяло, но рука срывалась, Ванечке стало смешно. Он подтянулся, встал на костыли и поправил одеяло. Толик укутался с головой и засопел. Из кухни выглянул отец.
- Пусть спят, иди к нам!
Он любил эти ранние посиделки. Когда еще за окошком сумерки, а печка весело трещит, чайник стоит горячий, от бабулиных рук пахнет дымом и едой, герань на окне цветёт малиновым цветом... Отец неторопливо собирает себе обед на работу - он любил сам готовить свои обеды, "тормозки", как он называл. А бабуля спорит с ним, что-то уговаривает еще взять, они начинают спорить, потом все смеются, что еще никогда не получалось уговорить отца...
Предновогодний вечер был, как всегда, суматошный и веселый. Телевизор работал с обеда. Мальчишки сели перед ним на табуреточках и мешали ходить бабуле. Она в шутку ругалась, но на них это не действовало. Но когда вышла из своей комнаты Рита и посмотрела на них долгим холодным взглядом, стали двигаться к стене, не вставая со стульев, глядя на Риту и ожидая её одобрительного кивка.
Ванечка целый день помогал, сидя за столом, - то овощи чистил, то резал, разбирал крупу, плакал от лука, растирая слёзы по щекам рукавом, и смеялся вместе со всеми. Ему нравилась суматоха в доме, шумные мальчишки. Он ловил на себе изучающие взгляды Риты, которая не отводила глаз , а просто смотрела уже насмешливо-покровительственно, будто не она была младшей. Она со всеми и во всем демонстрировала непокорность и превосходство. А его это потешало. Так они , не перекинувшись даже десятком слов, учились принимать друг друга. Оба упрямые, уверенные в себе, в своей правоте.
К одиннадцати приехал отец, принёс всем подарки с работы и полную коробку игрушек на ёлку. Бабуля всплеснула руками - когда ж наряжать? Да и ёлки нет... Но тут открылась дверь и ввалился дед в тулупе, весь в снегу, с прикрепленной на резинку бородой. Мальчишки заорали, даже Рита из комнаты выглянула.
- Кто тут не дождался подарков? У кого нет ёлки? Ааааа, это у этих сорванцов-бубенцов нет ёлки?!! Таааак... как же это исправить? тарам-барам-парарам!
Дверь распахнулась снова и в дом втащили ёлку... Крик, хохот, мальчишки совсем ошалели и орали, прыгали, обнимались. Рита смеялась, стоя в дверях своей комнаты, не замечая как сползла с неё насмешливость, а лицо стало детским, под маской проступила наивность, а её смех был таким же заразительным, как и у мальчишек. Ванечка смотрел на неё и у него защемило сердце, на глаза навернулись слёзы, он смеялся и плакал одновременно. Рита взглянула на него, по лицу пробежала судорога, смех оборвался. Она тихо прикрыла за собой дверь.
Гостей был полон дом. Всё было как и раньше - принесли ещё один стол, разложили кухонный, было тесно, поэтому открыли все двери в комнаты, зажгли везде свет. Ёлка поместилась только в комнате у Риты. Её нарядили, повесили гирлянду, кто-то подходил к двери, смотрел на ёлку, ахал, Рита поднимала глаза на него и человеку становилось неловко, он терялся, говорил "здрасссьте" и ретировался . И так раз десять. Потом это полушепотом обсуждалось в кухне, все смеялись оттого, что какая-то девчонка испугала здоровенных мужиков. К двенадцати уже и стол был накрыт, только ждали еще одного - дедушкиного мастера с буровой. Все уселись за стол, мальчишек посадили к себе на колени Петрович и Вадик-водитель, Рите поставили отдельный стул возле угла стола. Она сидела, спрятав руки под стол, с каменным лицом - ей не нравилось внимание, потому она смотрела в тёмное окно, отстранившись от веселья. И никто так и не осмелился заговорить с ней. Куранты стали бить, дед схватил бутылку шампанского, начал распечатывать, а на четвертом ударе в дом постучали, несколько голосов одновременно прокричали "Владимирыч, заходи!" В дом вошёл совсем юный , лет двадцати паренёк. Держал в руках шампанское и пакет с конфетами, а из подмышки выпирала длинная палка колбасы, обернутая в газету. Разговоры и возгласы сливались в мерный гул, с последним ударом все закричали, зазвенели бокалы, мальчишки ухватили стаканы с компотом и залпом выпили , от чего мужчины захохотали "вот это скорость!" "С Новым годом!" - крикнул дед. "Урааааа!.." А Рита смотрела неотрывно в лицо Владимирыча, широко раскрытые глаза были растерянными, потом на них навернулись слёзы и она опустила голову, глядя в пол. Бабуля глянула на неё, испуганно толкнула деда, тот подскочил к Рите "Ты чего, Ритуль, тебя кто обидел?.. нет? нуууу, вот, поешь, давай я за тобой, девушка, поухаживаю...". Она растерянно заулыбалась, а слёзы капали на её руки, она их вытирала снова и снова, взяла протянутую вилку, стала есть, тихо роняя слёзы в тарелку. Еще долго она не могла взять себя в руки, была тихая и печальная, чем немало удивила семью.
Утро было праздничным, светлым. Ванечка проснулся поздно, бабуля хлопотала в кухне, а за столом всё еще кто-то сидел, тихо разговаривая, стараясь не мешать спящим. Приоткрытая дверь впускала в комнату запахи еды, немного надымила только что растопленная печка. Отец спал на своей кровати, свернувшись по-детски калачиком. На раскладушке спал пришедший позже всех паренёк. Он жил где-то далеко, домой ехать в праздник не было смысла. Дед оставил его гостевать на пару дней. Потом снова в поездку и на отдых времени уже не было. Неожиданно в комнату вошла Рита. Она несла чай и печенье на тарелке. Подошла к Ванечке, потопталась от неловкости, протянула ему тарелку. Ванечка оторопело смотрел на неё.
- Ну, вот... - промямлила Рита, а сама скосила глаза на спящего парня. - И чай... Сядешь?.. - снова взяла тарелку из рук Ванечки пока он удобно уселся. - Бабуля вот приготовила тебе... - потом отдала тарелку и принесла табурет, поставила возле кровати, на него поставила чашку с чаем.
В дверь заглянула бабуля, прикрыла улыбающийся рот рукой, неслышно хмыкнула, широко раскрыв глаза, и быстро ушла. И тут Ванечка всё понял. У него внутри всё будто всколыхнулось. Было и забавно, и немного щемило сердце, и теплое-теплое чувство к Ритке нахлынуло, будто сорвав все преграды, новое, такое незнакомое, но понятное - ощущение родства, причастности к жизни сестры, радость за её первую влюбленность, такую наивную, бросающуюся в глаза, понимание её детскости, неискушенности... Он отхлебнул горячий чай, а она топталась рядом, ожидая чего-то и поглядывала на спящего парня. Увидела, что Ванечка заметил её интерес, смутилась, лицо вспыхнуло пунцово.
- Ты... если что нужно...- тихо прошептала.
- Да, Рита, я скажу, спасибо тебе, - Ванечка улыбался, глядя на растерянное лицо сестры. - Его Стёпа зовут. Он хороший...
- Да, спасибо, поняла, Стёпа... - опять вспыхнули щёки. В глазах появилось замешательство, злость, слёзы.
Резко повернулась и ушла. А Ванечка всё улыбался, откусывал печенье, пил чай и улыбался.
Праздники закончились. Впереди сессия, нужно было заниматься. Завтра отец отправит его в город. Стёпа уехал. Ритка стояла и смотрела на него с глупым видом. Все старались не показывать, что влюбленность её настолько очевидна, что становилось даже смешно. Но никто не хотел обидеть гордячку, чтобы не сломать её хрупкие, детские чувства. Она страдала. Даже мальчишки стали поглядывать на сестру с изумлением, но им строго-настрого запретили что-либо говорить ей. А она ничего не замечала. Ни нарочитого внимания, ни услужливости, уступчивости. Возникало чувство, что в доме кто-то болен. Ходили тихо, говорили полушепотом.
Дед уехал в город по делам. Мальчишки брали коньки и до темноты накатывали круги на катке стадиона возле столовой техникума. Там в середине декабря прорвало воду, колонка фонтанировала всю ночь и на месте стадиона образовался целый каток. Все были страшно рады. В универмаге раскупили все коньки, завезли новые и снова раскупили. Ходили и друг у друга одалживали , чтобы покататься. Даже взрослые уже девушки стали приходить и катались, иногда сталкиваясь, на небольшом пятачке по вечерам, держась за руки крест на крест.
Рита раньше редко выходила из своей комнаты, но теперь старалась почаще быть у телефона, который стоял в кухне. То посуду станет мыть, то за веником зайдёт. То станет у окна и смотрит на соседский огород по часу, пока кто-нибудь случайно не заденет её. Бабуля улыбалась. Ей нравились такие перемены. Во всяком случае девчонка перестала дерзить и хмуриться.
Машину занесло на повороте. Гололёд - коварная штука. Маленький "бобик" швырнуло с дороги на длинный склон. Если бы не глубокие сугробы, то случилась бы беда. Но обошлось только переломом кисти деду и сотрясением мозга Стёпе. Водитель отделался синяками и ссадинами, а Петровичу повезло - успел ухватиться за передние кресла, да и сидел между дедом и Стёпой. Бабуля после звонка из милиции всполошилась, засобиралась в больницу, попросила Риту присмотреть за мальчишками. Приехал отец и они вдвоем уехали. Уже темнело. Рита сходила на каток, но Лёньку и Толика там не нашла. Сидела в темноте на кухне и плакала. Несчастная испуганная девочка, которая стала терять опору, поняла свою ответственность за братьев, страх за человека, который был ей еще чужим, но таким дорогим, за бабулю, у которой дрожал голос и тряслись руки, за бледного отца, которого выбила из колеи беда с близким ему человеком. Она ощутила принятую на себя боль за всех. И тут позвонил Ванечка. Просто позвонил домой - соскучился. Она подняла трубку.
- Ванечка, Ванечка, у нас совсем плохо, - она кричала в трубку, - и мальчишек я не знаю где искать... и дедушка, и Стёпа разбились... бабушка с папой в больницу поехали... я не знаю, мне ничего не сказали, знаю только, что авария... а я мальчишек не найду! Хорошо, я успокоюсь... да к тете Нине... я сейчас... я схожу...
Ванечка набирал и набирал номер отца. Никто не подходил к телефону. Сердце колотилось и рука дрожала сильнее обычного. От неловкого движения он уронил костыли и они с грохотом упали под скамейку узкой кабинки. "Абонент не отвечает" ... Он вышел на улицу, не застегнув пальто. Шапка лежала в кармане. От волнения ему было жарко, лицо пылало. Ветер хлопал полами пальто, задувал за шиворот. Потные ладони соскользнули с перекладинки и он упал, больно ударившись коленом. Боль была невыносимая. И он вспомнил как лежал под ливнем на поле, как плакала Ленка, как был беспомощен, напуган. Потер ногу, встал на колено, кто-то сзади подхватил его, помогая подняться. "Спасибо..." "Вот, возьмите..." подали костыли. Женщина отряхивала, застегивала пальто. " А шапка где? Никто не видел?" Достал из кармана шапку, ему помогли её завязать, даже проводили до общежития... Дежурная сразу же бросилась к нему : "Ванечка, тебе звонили... ничего страшного, руку сломал... Всё в порядке... дома уже... сказали не беспокоиться. Смотри, кровь по руке течет!.. погоди, я тебе промою и йод у меня есть..."
Ребята обступили его со всех сторон. А у него в голове стоял гул. Кое как дошел до кровати, свалился, едва раздевшись, и уснул тяжелым, вязким сном с длинными, тревожными сновидениями.
- Доктор... скорее... приходит в себя.
- Иван Сергеевич... Ваня, открой глаза. Видишь меня?
- Да... где я...
- В больнице. Там бабушка твоя и сестра в коридоре. Хочешь, позовём?
- Что со мной... я не помню...
- Пневмония. Нужно еще лечиться, но кризис прошел. Давай-ка я тебя послушаю...
ID:
819805
ТИП: Поезія
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Вірш
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 01.01.2019 19:18:14
© дата внесення змiн: 15.08.2023 13:48:32
автор: АРИНА ЛУГОВСКАЯ
Вкажіть причину вашої скарги
|
