мы играли, но так, словно это не мы,
будто пальцы в тисках пережаты,
будто нет у гитары какой-то струны.
“что же сделалось с нами, ребята?
что же сделалось с нами”, – бутылку об пол
чертыхаясь швырнул он со злости.
ночью снился ему старый лаковый стол.
услыхал он: "да ладно вам, бросьте.
не в струне ваше горе, не в пальцах – в душе
те кто видят лишь деньги – лажают.
помнишь, пел кто-то "с милым и рай в шалаше"?
много помнит кто, не понимая...”.
...и настиг на промокшей подушке рассвет,
и глаза в потолок, не мигая:
"неужели слыхали лишь звоны монет?
неужели?". и была другая,
была песня, разящая молнией их,
кто у сцены стоял одержимо.
пел, кто денег не видит, кто для остальных
все до капли – не пуст, нерушимый.
