Ты так небрежно, до невозможного, далеко.
И, как ни странно, мы именно этим сейчас близки.
За третьим столиком, в уютном зале, было как-то пьяно-легко,
А здесь, как ты и просил, не будет тоски.
Здесь будет просто память из снов, обрывки гула дрянного неба.
И будет рейс в пятнадцать часов, с пересадкой и тысячей звезд.
Мне нужно просто помнить о том, кем я не была, кем ты не был.
Мне нужен слушатель, без сочувственного нытья и слез.
Аэропорт. Паспорта. «Отменен». «Задерживается». И посвистывают шасси.
Третий столик пропах игристым, билетами, ручной кладью.
Мне грустно? Беспомощно? Безразлично? Плаксиво? – Спроси!
Хотя не стоит. Это так, междурядье…
Какой-то тусклый оттенок далекой, проглоченной нами зари.
И никого из встречающих за тканной лентой.
После посадки есть пару часов до взлета… Ты говори, говори!
– Да, на проводе. Знаешь, как нас прозвали? – Международные абоненты?
– Ну, почти. Хотя это совсем не важно. Пора.
И, вот, еще на одном языке: «пристегните ремни!» И: «за бортом плюс двадцать».
Повторяю в памяти кадры, где третий столик, пьяный флирт и жара.
И бессмысленное «давай смеяться!»
У каждого новый дом. Новый ритм. Правила. У меня такси.
Ты найдешь в своем новом городе круассаны и Латте.
Как сейчас? Радостно? Вольно? Одиноко? – Спроси!
Нет, серьезно, спроси, даже если бестактно…
Ты так небрежно, до невозможного, далеко.
И на обратном (ну, если когда-нибудь!..) – не будет встречающих.
Мне не тоскливо. Ты просто будь. В памяти. За столиком, где пьяно-легко.
…За третьим столиком, для улетающих.
Чудово переданий настрій! Браво! 
