Он писал, как жил - легко и дерзко,
До сих пор понять мы не смогли,
Как в себя вмещало его сердце
Всю любовь и ненависть земли.
Он врага клеймил строкою грозной,
А любимых - в небо поднимал.
Был то изумительно серьёзным,
То весёлым, словно карнавал.
Дон Жуаном, воином, пророком
Он врывался в спящие умы,
Насквозь прожигал кипящим оком
То ли бога, то ли сатаны.
Заставлял вставать, идти и делать
Эту жизнь честнее и светлей.
Он умел вложить мечту и смелость
В души обездоленных людей.
Он до боли чувствовал природу,
Сквозь себя её он пропускал:
Падал белым снегом на дорогу,
Листопадом в парке танцевал.
Верил в сказки - и писал их дивно,
Никому так больше не писать.
Только за «Руслана и Людмилу»
Надо бы его короновать.
Но он выше золота и лавра -
Достоянья средних рифмачей;
Рядом с ним тускнеет слово «слава»,
Как луна от солнечных лучей.
Он - бессмертен. Пуля иноземца
Путь земной сумела оборвать,
Но в стихах стучать осталось сердце,
Ведь стихи сложнее расстрелять.
В тёмно-синем океане неба
Ярче всех горит его звезда.
Боги и цари уйдут бесследно,
Пушкин будет с нами навсегда!
1999
Професійний критик цей вірш охарактеризував би як "Ранній Кривцун", тобто, ближче до класики, але без феєрверка оригінальних суджень і рим, які відрізняють його сьогодняшнього. Але сюжетну лінію ранній Кривцун витримав на диво чітко.
Андрей Кривцун відповів на коментар $previous_title_comm, 01.01.1970 - 03:00
Настоятельно желаю, чтобы мой следующий сборник (а первый презентовал аккурат 6-го - см. мой дневник) рецензировал Валерий Голуб. Потому как он, как мне кажется, абсолютно в теме "кривцуноведения".
Спаси-и-иб, Валерий. Правда - приятно. Ранний и нонешний Кривцуны - в воссторге
Андрей Кривцун відповів на коментар $previous_title_comm, 01.01.1970 - 03:00
Да, Сергеевичу тоже понравилось. Кивнул мне на днях. Головой (просто там ничего больше не было - голова только мраморная - а так, может, руку пожал бы).