(Из поэмы «Черная месса»)
Пока здесь жаба, пройдя крестины,
хватает титьку – одну из семи, –
мы разжигаем костры мессиру.
Его визит освещают СМИ!
Начинаем атату́й, панихиду с танцами.
Все резвятся и танцуют – прямо на дистанции!
Сейчас торговцы маргарином, припо́дняв клетчатый картуз,
пригло́сят к танцу Маргариту, платок прижавшую ко рту.
Под пенье на́хтигаль вервольф пьет сок СС «Галичина»,
качая мертвой головой: «Так чем закончилась война?»
И, как всегда на рандеву по субботним четвергам,
здесь разносят траву чистоган.
Как дым от костра, вертикально вверх
в пустых делах истекает век.
Плюсквамперфе́ктум расчленяет смешное слово «человек».
Мелькают брови и усы, и в ступу сброшены часы,
и пацаны, сорвав луну, ее оставят на кону за полцены.
Но объявляется канун, срывает партию,
и вот на паперти, где во́льты в ра́ппорте,
зверей выводят егеря.
Здесь говорят, что претенденты наглели на глазах у всех,
ловили аромат момента и трепетали за успех,
и потому аплодисменты крепчали под задорный смех.
И потому сейчас гилу́ды, богини певческого блуда,
припадок страсти закатив,
изображают гогону́ и тянут терцию ко дну,
в африкати́вный вокати́в:
2001
