уже не снег, а так, лебяжий пух,
истоптанный к полудню в черноту.
весна в шкафу в пальто демисезонном спит.
и ветер хлещет так, как будто вскрыли
артерию недремлющей зимы.
как будто гидро-метео-не-мы,
предвидим сны и эту непогоду,
ощупываем эту пустоту.
а мой знакомый переходит на иврит,
и шепотом мне что-то говорит
о детях, о работе, о любви,
о доблестях, о подвигах, о славе*.
я вижу, как из прошлого растут
его слова - деревьями, цветами,
красивым домом - всем, чем захочу.
и сыном непременно. нашим сыном.
уже не снег, а лёд под вечер стынет
на городской сухой и жалкой почве.
и кажется, что ночь всего трудней
переживать, когда совсем не хочешь,
ни дома, ни цветов, ни сыновей.
