В немую бездну, вдруг вступив ногой,
Я становлюсь умеренной и кроткой,
Отправив все желанья на покой,
Отраву отдыха вновь называю водкой.
Качаюсь, балансирую на грани,
Пером растрепанным невольно становлюсь,
Я не хочу кого-то в кровь изранить,
Уж лучше сразу в свой полет сорвусь.
Невольная раба земных желаний,
Вновь потакаю всем его делам,
А как затем средь горечи признаний,
Опять пуститься в путь, да по своим следам.
Я яркий отблеск чуткости, а значит,
Что я невольник раб слепого чувства,
И если вдаль пошла, то путь уже и начат,
И завершить его, назвав на миг искусством.
Порою неразборчивым желаньям,
Пытаюсь подчинить я негу совершенства,
Чтобы из боли или состраданья,
Достичь экстаза, то есть вожделенства.
Я сладкая и горькая на вкус,
Все эти страсти – даль от сумасбродства,
Но как хочу коснуться этих уст,
Не замечая степени уродства.
Я странник с переменчивой судьбою,
Вплетающий сквозь гул свой дикий крик,
Я не хочу, чтобы признав святою,
Среди борьбы всплеснуться в этот миг.
И в нем навечно прахом растворится,
Извлечь средь догм все сути Бытия,
Безгрешной быть, а после слиться
С крылами ангелов, туда, где быть нельзя.
