как-то раз я посвятил книгу одной женщине.
за пятнадцать минут до того,
как я подарил ей первый экземпляр,
она подробно рассказала о своём первом
опыте анального секса
(не со мною, конечно):
я узнал, что, если надеть наушники
с раммштайном,
это может оказаться неплохим досугом.
надеюсь, в моей жизни
подобный опыт не пригодится.
так что, протягивая женщине книгу,
ещё тёплую,
раскрытую на странице с посвящением,
думая о том, что примерно такие же чувства
возникают, когда застывает
тело умершего близкого человека, –
я невольно
от души
смеялся.
как-то раз мне привелось разговаривать
с любовником этой женщины.
"ты её любишь?" – после двух часов
пустой болтовни
спросил я у него.
"нет" – не колеблясь, ответил он.
я улыбнулся и ушёл.
как-то раз
(накануне разговора с любовником)
я увидел в глазах у женщины выражение,
нет, скорее поволоку,
которая окутала её, меня, весь перрон
глухого прибрежного городка,
киоски с чебуреками
и сувенирными магнитами,
море.
выражение "знаешь, я бы могла
трахнуть всё в этом мире,
всё, поочерёдно".
я улыбнулся и направился
к привокзальному гастроному –
часовне богатых духом.
вечером этого же дня мы сидели в пивной
с подходящим названием "мир пива",
я заказывал, заказывал и заказывал.
под конец второго часа разговора
и четвёртого литра
крымского традиционного
я с некоторым даже облегчением
понял, зачем я до сих пор
слушаю её, – даже нет, – веду полемику:
оказывается, я надеялся,
что буду первым
в этом списке, включающем весь мир.
первым.
я даже подумал,
что в каком-то смысле она –
невинна.
весь вечер я улыбался.
а на следующее утро
я проснулся от того, что женщина
забралась на меня верхом,
как наездник на коня.
в принципе, так оно и было,
сходства добавляли обломки
бетонных конструкций
неопределённого назначения,
которыми, как и киевский ипподром,
покрыты крымские пляжи.
что же, – подумал я, –
если в этих скачках
мы и не возьмём кубок,
по крайней мере, я возьму тебя,
и сделаю это как следует,
ты у меня будешь молиться во весь голос,
проходя в финишные ворота.
была, правда, в этом содоме
деталь, которая меня растрогала:
шуршание гальки под её голыми коленями.
в конце концов я подложил под них свои ладони,
подумав, что такое же ощущение возникает,
когда засовываешь между книжками на полке
пустой
открытый
разорванный
конверт
в котором была открытка от друга
(ты на какое-то время ставишь её на эту же полку,
но картинкой наружу).
и вообще, соитие у меня почему-то
всегда ассоциировалось с распечатыванием писем.
когда мы позавтракали в этом же "мире пива",
женщина побежала к любовнику,
пообещав встретиться со мной вечером.
вечером она не пришла,
и я сам поплёлся туда, где они жили.
в десяти метрах от дома,
где они слушали свой раммштайн,
произошёл бессодержательный разговор
с его ответом "нет" в конце.
я развернулся
и рысью направился к набережной
с бесконечными запасами красного молодого.
он вернулся к женщине
слушать раммштайн.
я до рассвета
бессмысленно смеялся,
протягивая руки
к случайным курортникам,
татарским торговцам, луне и морю.
взошло солнце,
и вслед за ним подоспел поезд на киев.
безумие закончилось.
или началось.
тут – как и с жизнью –
наверняка не скажешь.
(Перевёл с украинского Станислав Бельский)
ID:
695993
Рубрика: Поезія, Поетичні переклади
дата надходження: 22.10.2016 12:19:57
© дата внесення змiн: 22.10.2016 12:19:57
автор: Станислав Бельский
Вкажіть причину вашої скарги
|
