|
Семье
Мне было 13 лет. Самый бунтарский возраст! Хотелось поспеть везде. Летнее утро еще только брезжило, даже бабушкины петухи не пели, а я уже открывала глаза и пускалась в приключения.
Когда тебя сдают на полтора месяца в деревню вместе с сестрами и братом, то, конечно, чудить хочется больше, чем читать книжки. Но не такою была Елена Мальва. Шучу, конечно! Я была той еще затейницей, и ни одна шалость, ни одни игрища не проходили без меня.
Примерно в этом возрасте я начала задумываться о том, кем стану. Помню, что работать физически не очень любила, хотя сейчас мы с сестрой считаем, что детский «рабский» труд дисциплинирует. Собирать картошку, рвать чечевицу и горох, поливать кабачки и чистить кукурузу – через все это мы проходили, бурча под нос, что мы «панночки», и такая каторжная жизнь не для нас. На самом деле даже от таких занятий мы могли получить удовольствие, постоянно выдумывая разные истории и небылицы, подшучивая друг над другом. Ваш дорогой главный редактор даже пасла стадо коров за селом – вот это был марафон! Вы знаете, что коровки никогда не едят травку стоя? Им постоянно надо двигаться, идти, бежать, сломя голову, по полям и зеленеющим пригоркам. А ты, значит, за ними с лозиной: «Гей, гей, рогатые! Ну-ка, разворачивайтесь к водопою!» Порой стоишь, чуть не плачешь: жарко, ноги болят, руки грязные, репьи на штанах… По вечерам от таких тусовок с коровами у меня были видения из-за поднимающейся температуры, и я поняла, что подобная работа не по мне.
Потом у нас появилась новая игра. Мы ходили в зоопарк. В «зоопарке» проживало все бабушкино хозяйство: хрюшки, коровки, телята, собаки, много котов, куры, утки, бесконечное множество постоянно мельтешащих под ногами желтых шариков - цыплят и утят. В ванночках на улице плавали рыбки. Иногда папа приносил нечто доселе невиданное: морских чудовищ (сомов размером с человека, налимов, зубастых щук) и ловил соколов, чтобы показать нам. Я уже не говорю о том, что мы всегда дружили с ужами и ящерицами. Чтобы посетить такое элитное и даже экзотическое заведение, приходилось рисовать себе деньги, а потом вырезать их, набивая тряпичные кошельки пухлыми банкнотами. Благородную миссию в этом случае выполняли книги, по которым наш дядя когда-то учился на инженера. Именно их стягивали с зеленой шаткой этажерки, с чердака, и резали на «денежные» стопочки. Очень скоро захотелось настоящих купюр и звенящей мелочи, на которые можно было купить мороженное или шоколадку. Родители опять отправили работать на огород, пообещав щедро оплатить труды, но пригрозив, что в случае отказа речка с ее песчаным пляжем будет нам только сниться, а про Новый мост с экстремальной тарзанкой можно вообще забыть.
Тут я обнаружила в себе способности руководителя, эксплуатируя младших, заставляя их чистить рыбу, варить раков и каждый вечер совершать набеги на курятник, чтобы отбирать у разволновавшихся куриц только что снесенные, еще горячие, яйца. Моя память с легкостью реконструирует бабушкин домик, скотный двор, накренившийся курятничек и погребок. Порой я даже ощущаю запахи детства: молочные, ежевичные, с фейерверком из разнотравья, со свежей побелкой и парующей маминой манной кашей.
Через какое-то время я решила, что буду рисовать, что я художник. Кстати говоря, все мои сестры хорошо рисуют и стали дизайнерами, а я до сих пор могу похвастаться хорошей техникой портрета.
Однако мне не хватало какого-то авангарда, что вынудило пойти в скульпторы – и все это в прогрессивные тринадцать! Набрала я мягкой коричневый глины, точнее, нарыла ее руками и кинула в дедушкино ведерко. Притащила это добро домой, сообщив всем, что создам шедевр не хуже вашего Микеланджело. Замыслы у меня были грандиозными, но, как оказалось, статуя в человеческий рост – одно из самых сложных дел, попадавшихся мне в жизни, потому я скоро переключилась на бюсты. Решила слепить юную деву: кудрявую, луноликую, похожую на греческие скульптуры. Полутра месила глину с водой, все хлюпало и ляпало так, что я измазала дедушкин гараж для мотороллера, и сама была чумазая, с жуткими ногтями, хотя довольная. Дело заладилось. Я вылепила кругленькую головушку, которую следовало водрузить на изящную глиняную шейку моей красавицы. На слишком тонкой шее такой увесистый шар не держался, потому со временем она сильно потолстела. Не очень красиво выглядело, зато надежно, монументально, и голова не падала. Папа, забегающий в гараж за поплавками и грузилом, поинтересовался, зачем я делаю шар для боулинга, а я вытолкнула его, закричав, что еще не закончила. Гордая и одинокая, я создавала шедевр.
Ближе к середине дня ко мне пришли Найда с Шариком. Беспородные, они не были ценителями высокого искусства, и вскорости отправились в холодок спать. Я в это время корпела над непокорными кудрями девушки. Завитки были похожи на маленькие шарики, вдавленные в ее лысую голову. Я сгладила их палочкой, вытянутой из веника (ничего, все великие художники так начинали!), «расчесала», и получилось вроде даже сносно. Выцарапала глаза на лице, не совсем симметричные, зато выразительные. Нос постоянно получался огромным. Мне каждый раз приходилось его уменьшать вдвое, но все равно глины было многовато. Уши оказались лопоухими, и я пришлепнула их ладошками к голове, уже, было, принявшись за глиняный воротничок на блузке. Тут вошел дедушка и низверг мой великолепный мир в пучину хаоса. Он грозился кулаком, показывал на разбрызганную везде глину, успевшую засохнуть, пришел в ужас от своего ведерка, внутри которого была черная дыра. Дед Егор с позором изгнал меня, скульптора, из своих уютных владений, из чертогов тишины и покоя, ответив на возражение «я же творю!» взмахом лозины и приказом отмыть ведро до блеска.
Моя блестящая некогда задумка, моя удивительная работа сразу как-то обесценилась. Я оставила ее в гараже, в укромном его уголке.
Утром там подметала мама, найдя скульптуру. Молча она поставила ее на обеденный стол, присоседившийся у летней кухни, так как мы летом любили есть под открытым небом. Бюстик девы стоял между вазой с полевыми цветами и баночкой меда. Все собрались на завтрак: манная каша, оладушки со сметаной и гречишным медком. Дедушка заметно смягчился. Мы ели и пересказывали друг другу сны, а потом взор деда Егора упал на мое творение. Его лицо расплылось в широкой улыбке. «Г-г-г-г… Да! – громко выкрикнул он (дедушка всегда так смеялся). – Талантливая ты, Ленка! Какой красивый Пушкин у тебя получился». Мы полдня хохотали.
Скульптором я не стала, и слава Богу. Уступаю место современным Микеланджело. Зато стала рассказчиком, и думаю, что неплохо с этим справляюсь.
29 января 2019 г.
ID:
902709
ТИП: Проза
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Гумористичний
ВИД ТВОРУ: Мініатюра
ТЕМАТИКА: Гумористичні й жартівливі вірші
дата надходження: 27.01.2021 16:29:11
© дата внесення змiн: 27.01.2021 16:29:11
автор: Олена Мальва
Вкажіть причину вашої скарги
|
