Пленяет пространство взбесившейся мысли… Здесь дьяволы-черти, и ты, с «Драгунова»
Устроил разборки, и дым – коромыслом, и звёзд одеяло накинуто снова
На плечи, озябшие в сумраке ночи, во время тобой непридуманных странствий,
И сплин сушит губы, пить хочется очень, душа отторгает зачумленный панцирь
С чужого плеча наизнанку рубахи, застиранной кем-то в небес грязной луже,
В прицеле – палач, прочно сросшийся с плахой, как цель - интересен, но даром не нужен.
Итоги известны, ученье – пустое… Полжизни копаясь средь донного ила,
Ты встретишь себя, и решенье простое - забыть наконец, что когда-то мы были,
Любили, страдали, под богом ходили, искали ответ: кто творец, кто творенье,
И сами себя с наслажденьем казнили, играя с вселенною в смерть-воскреснье.
Пределов здесь нет, жизнь конца не имеет, - всего лишь урок: путь из прошлого в завтра.
Ты хочешь быть флинтом? - Мир в это поверит...
Но как доказать это всё психиатрам?
История cоздания стихотворения:
Автор: муэдзин
до нищих пределов
до нищих пределов тянуться пол жизни, руками касаясь столетнего ила,
вдыхая пространство взбесившейся мысли. весной вспоминая, что, вроде бы, были.
что это же солнце, тоской согревая, катилось на запад стремительней смерти.
накинь же на плечи из звезд одеяло. тебя здесь не будет. лишь дьяволы/черти
напомнят о том, что близко мирозданье тому, кто не ходит под богом с обрезом.
о том, что палач - ремесло. и призванье. и можно, поверь, наслаждаться процессом.
и можно пить грог, не разбавленный сплином. и даже любить мимоходом и завтра.
да можешь сто раз называться ты флинтом, не вытравит море сжигания запах,
не вывернет душу тобой наизнанку холщовой рубахи придуманных странствий.
и казнь завершается с вечностью пьянкой. и тела снимаешь зачумленный панцирь.
и хочешь еще. повторений ученья. и хочешь копнуть в сердце глубже и глубже.
ты тварь. или все же творец ли. творенье.
***
луна утонула в небес грязной луже.
