Я не вижу улыбку, которой бы хотелось ответить по-детски.
Я вижу щетину, и то не на пол-лица.
Я вижу картины, иконы, я вижу фрески,
Но это не важно: я вижу смесь матери и отца.
И не важно откуда мне дали знать об этом.
Чуть красноты, черноты — и разойдемся. Хватит.
Если я поверну не туда, наградите меня беретом.
Если я поверну не туда, укажите на того, кто платит.
Я не вижу поступков, от которых бы стало приятно.
Я вижу бумагу, исписанную вдоль и по́перек.
Тогда помещу себя в яблочный сад, но
Я сыну отдам чудеса, восполнявшие сотни рек.
Частый пульс я не вижу в зеркале, но я помню —
Эта зелено-белая радость исключительна и тонка.
Я не вижу ветреный бой, реки, часовню.
Их и не было вовсе — были только бессменные облака.
Поезд долго держал, но пустить ему все же пришлось
На другом конце света, где ни зеркала нет, ни свинца.
Эта радость воспета, нагружая до крайности ось
Тем, кто видит смесь матери и отца.
Я не вижу улыбку — теперь это мой прокол.
Я не помню, что видел, но пред собою смотрю — не забыть.
А доверенный мне источник уже ушел,
Он сказал, подлец, что не нужно мне больше пить.
Он сказал после: не смотри в это зеркало,
Лучше лес — в нем деревья твои друзья.
Все, что жило в лесу, что рождало и бегало,
Любовалось и верило ради простого ручья
Я не вижу улыбки, которой бы хотелось ответить в принципе:
Это просто мираж и надуманная молва.
Но ее из реки одинокий старик будто выцепил
И вскормил в своем доме, и вырастил,
Чтобы не летели на ветер слова.
