Дымом развеена занавесь – голые стёкла,
На подоконнике что-то цветущее, но без названья,
Красное, серое… - мне не понять, я не вижу,
Птицей войдёт через форточку ветер, стеная.
Холодом в ноги ударит, не свалит – ты спишь уже,
Ноет сквозняк и гудит в твоей убранной хижине.
Он извращенец, плевать, что февраль сгинул только вчера,
Всё специально пытается снять покрывало с тебя,
Гладит рукой изо льда твои волосы-шелк,
И разбивает часы, превращая минуты в песок…
Тень ото сна отошла, тебе страшно теперь,
Ветер маньяк, в этом городе ветер, как зверь,
Слишком он слаб, чтоб сорвать твой ночной сарафан,
Слишком силён, чтобы вновь целовать тонкий стан.
Только проник под одежду, бессилен погиб,
Только с тобою не груб, хоть насилует лик.
Пьяный от запаха тела врезается в стены:
Украдёт аромат через кожу и тонкие вены.
Закроется форточка… воздух разгневанный горем
Пойдет убивать моряков о скалы над морем,
Сбивать самолёты, рвать крыши, ломая деревья,
Устанет однажды, остынет и станет тенью.
И утром весенним, наверно, за всё извинится,
Украденный запах заменит живыми цветами,
И больше тревожить не станет – пусть тебе спится,
Он любит тебя, наделяя хорошими снами…
Таким ветер еще никто не видел 
