Какой бы актрисой ты ни была,
Какая бы тушь ни ласкала ресницы,
Оплавишь прозябшей метафорой лица:
«Крахмальные куклы, живые халаты,
Весь ваш интерес – обеление ваты».
Улыбка твоя не покинет мир
Лиловых планет, прозаических нот.
Она проклинает снобизм и народ:
«Вы все – пиктограммы на зеркале гнева,
Кричите, не зная, где право, где лево.
Вы рушите нефы и верфи, и нервы,
Напевы, рождённые голосом Евы,
Любовь на ресницах отчаянной девы.
И первая стерва для вас – королева,
В ногах у которой валяются пэры,
Отели, бордели, картели, артели
Во имя измятой другими постели!»
В каких водородах витаешь, перо?
Твой смех – лейтмотив пробуждённого гимна.
Внутри ты – Ахматова, внешне – Афина...
«Итак, добрый вечер, снобизм и народ.
Вас двое. Я знаю. Но кто в ком живёт?
Кто бросил колоду червей в палисадник?
Бубновый шпион? Трефовый посланник?
Хохочут находчивые: бочки грохочут,
Когда их ворчливые снобы ворочают.
Не надо мне линз, чтоб видеть воочию:
Жизнь – это стих. Сейчас – многоточие.
Любите меня за игрушечный носик,
Мой меридиан зачеркнёт ваши оси!
Ирония – тушь. Раздерёт добела.
Какой бы актрисой я ни была».
