И кривоногий как сундук
По полу полз нагой паук.
Хотели жабрами мочал
Давить конец, а он молчал.
Признаться сил, о, силы нет!
Торчал нелепо как клозет
И нараспашку, как, душа
Сверлили стены образа.
Здесь бог, здесь спас, здесь унитаз
В одном углу, в одном ряду
Стоял, как будто ни гу-гу.
И из матраса тишины
Ползли на пол глаза икры.
Смотрел как рыба на причал
И знал начало всех начал.
Подушкой придавил поля,
Как встал, так и погнал коня,
Пред древом встал он на дыбы,
Он был гонитель суеты –
Покоя не было и в снах.
Когда глаза на образах
Отягощали стены те,
То прятался он в бороде.
Средь блох, тогда таёжный мох
В цене ходил, ценою стал
И оказался всех начал
Начальней он,
Как граммофон,
Как самовар.
Тугой, как пар с вершин орлов,
И в жизни не видал тех снов,
Что говорили за него.
За что перекосив окно
С натугой взвыл он на луну:
« Возьму да и помру».
Когда же отбыли снега
От них в холодные края,
Когда сугроб уже не дом -
Воспользоваться и не грех ребром.
Слепить себе, слепить другим,
Чтоб звук шел к нам, прям из морщин,
Чтобы морщины как глаза
Нам пели : «Сует суета
И суета всё из сует».
Сидел, писал –
Вышел сонет.
Пред стулом было став в долгу
Сидел, молчал и ни гу-гу.
Из криворотых образов
Он понаделал огурцов.
Закинул в банку и закрыл,
Как раз до следущей зимы,
Как раз до судоржных снегов,
Где был покой, где был и кров.
