Я приехал сюда, в этот норвежский город на берегу удивительно красивого фиорда собирать впечатления для одной из глав своего романа. Было лето, и в Тронхейме стояли белые ночи. Город по ночам спал, и на улицах редко встречались прохожие.
Но именно лишенный суеты Тронхейм в несколько раз красивее и вдохновеннее Тронхейма дневного. В прозрачной тишине полярной летней ночи еще четче прорисовываются контуры разноцветных городских домов под остроконечными крышами. Еще четче прорисовываются и мосты над раздвоившейся перед впадением в фиорд рекой.
Я одиноко стоял на Старом мосту, держась рукой за тяжелые цепи, когда-то хорошенько поработавшие при разводе половинок моста. Они висели на таких тяжелых чугунных шестернях. И казалось, что сейчас вдруг по какому-то волшебному мановению эти шестерни со старческим скрипом завертятся, чтобы мост пропустил под собой красавец-парусник. Но мост так и не ожил, так и не пошевельнулся. Но впечатление волшебства происходящего осталось.
Так и казалось, что сейчас сверху по улице посыплются с гор нахально-деловитые тролли, играющие на трещотках и лесных свистульках "В пещере горного короля" Грига. А за ними приедет сюда на громыхающей колеснице седой и грозный бог Один с целой армией сказочных викингов.
Но вместо всех этих так и просящихся в ухо звуков я услышал звон велосипедного звонка, и на мост въехал улыбающийся почтальон в смешной фуражке. Он поднял руку в приветствии и доброжелательно улыбнулся мне.
И вдруг мне показалось, что это и есть тот Один, тот самый бог, которому просто очень хочется быть рядом с людьми, живущими в этих разноцветных, похожих на игрушечные, домах. Просто он стал добрей. Лучше.
И не нужны ему теперь тролли, что обиженно попрятались по окружающим горам. Да и длинноволосые воины тоже, вроде бы, ему ни к чему.
Зато у него есть письма. Такие же мосты от людей к людям, как и этот старый мост с тяжелыми чугунными цепями...
