Пару месяцев назад, тактично выждав многомесячную паузу, в который раз ко мне пришёл ты. – Сероглазый король с чуткой душой и детским взглядом, молниеносно западающим в душу. Ты необыкновенно молод, притягателен, жизнелюбив и талантлив, а главное – соткан из бесчисленного количества пороков, против которых не можешь пойти даже при всём своём старании. И я – единственный человек, готовый простить тебе всё сию же минуту.
Я чувствую, что искала тебя всю жизнь и что она стоит того, чтобы иметь возможность испытывать подобное. Моё доброе, непреодолимо любящее, всепрощающее сердце настолько охвачено тобой, что, пусть мы не можем быть вместе, я согласна со всем, что мне предложено: любить тебя безответно, мучительно, быть одинокой в своём чувстве… За моим окном практически всегда ночь, я связана по рукам и ногам, но главное - я нема. Во мне бурлят, рождаются и стремятся наружу всё новые и новые чувства, но ты их не сможешь узнать: ни слова, ни звука, ни движения руки по твоему плечу... Всё что мне дано – это знать, что ты есть на свете, где-то там, с другой, с другими… И всё же, я мирюсь с этим, потому что мысль о том, что тебя вообще не будет в моём сердце – невыносима. Так проходят недели, - десятки бесконечных рассветов и закатов, которых я не замечаю, но которые давят на меня всё сильнее с каждой минутой.
Со временем я начинаю по-настоящему винить и ругать себя за то, что предпочла боль и редкую радость от своей любви душевному спокойствию. Наконец, измученная нескончаемой вереницей дней, проведённых в бреду, я начинаю чувствовать, что, как бы ты ни был хорош, думы и мечты о тебе причинили мне гораздо больше боли, чем радости. Я ощущаю урон, нанесённый моему бедному сердцу: оно истекает кровью и едва ли уже хочет любви. Жажду, чтобы меня, наконец, постигло глобальное разочарование, но не тут-то было. - Ты посматриваешь на меня глазами искушённого ангела, и я ворчу сама на себя: так у меня ничего получится…
Смиренно принимая тот факт, что я ничего для тебя не значу, прихожу к выводу, что это слишком. - Пора остановиться, как следует наступить себе на горло, покуда я не оказалась в пропасти, где потеряю уважение даже к самой себе. И пусть вызывает восхищение только та любовь, что лишена корысти, я говорю себе (как бы с укором): тяжело любить и дышать каждую минуту человеком, который даже спасибо за это не скажет. Я готова проходить через любые испытания и муки, - лишь бы только в них был смысл.
Любовь должна дарить счастье, окрылять…, когда же ты видишь, что она не даёт тебе ничего кроме обиды и сожалений, нужно поступать жёстко: давить, пилить, кромсать себя на кусочки, стрелять в ногу из пистолета… - не важно. Главное, чтоб подействовало.
О Господи! Ведь я знала, что так будет С САМОГО НАЧАЛА.
Но почему-то каждый раз надежда, что данный, последний случай будет особенным, не таким, как все предыдущие, возникает вопреки всему. И вот куда меня завела очередная надежда.
Однако, против воли, против разума, я всё ещё продолжаю ждать, что ты придёшь. Хоть это и не значит, что путь к выздоровлению далёк… Всё, чего я хочу (наконец обретя способность говорить) - это рассказать тебе о том, ЧТО я пережила за эти два месяца. Рассказать о том, как я была счастлива просто от факта твоего существования и от того, что в своё время ты подарил мне пару ласковых слов и взглядов. Мне хочется поведать тебе, что люди пространственно и идеологически далёкие могут любить и молиться друг за друга не за какие-либо особые заслуги, а потому, что у них широкая душа, способная на беззаветные чувства. Я хочу сказать тебе это не смотря на то, что моё сердце прожжено насквозь и мне больно от твоего равнодушия. Ведь, как бы это ни было тяжело, я благодарна тебе. Если ты не услышишь этого, маленькая жизнь, прожитая мною за эти дни, умрёт и канет в лету.
Что только капризы судьбы и безжалостное время, наполненное полным отсутствием событий, не делают с человеческим сердцем… Они заставляют его дойти до такой степени отчаяния и безнадёжности в своём чувстве, что оно, бывшее когда-то воздушным и прекрасным, превращается в очерствевший, скукожившийся огрызок, лишь отчасти впитавший в себя блеск обжигавших его когда-то страстей. Я могла сказать и дать тебе так много, но время и твоё закрытое сердце расставили всё по своим местам. И теперь, даже если ты не придёшь, мне кажется, моё сердце уже не станет плакать. Ведь практически все слёзы, отведённые моей судьбой на тебя, уже выплаканы. Смешно, но можно сказать, что за эти 60 дней выпала годовая норма осадков…
|
|
