Я слышу звуки. Их много. Некоторые из них врезаются в виски и стоголосым эхом раздаются в моей голове. Они врываются в сознание и остаются там навсегда. К ним добавляются новые, и это уже не просто звуки – это созвучия, которые гармонируют с состоянием моей души.
Мысли разные. Голова гремит от необъяснимой боли (не то физической, не то духовной, а, впрочем, может быть, и той, и другой), которая заставляет все тело содрогаться, повинуясь какому-то странному ритму.
Я ощущаю эту огромную глыбу мыслей, которая привалила меня. Мозг сжимается под тяжестью, от которой ему приходится нестись с огромной скоростью, что порождает все новые и новые мысли, и ему становится еще тяжелей. Казалось бы, еще немного и он не выдержит, но наперекор всем моим ожиданиям, мозг остается исправен и мысли продолжают лететь…
Вот мысли очутились в другом русле. Зашла соседка и донесся голос, пронизанный каким-то деревенским наречием с примесью городских фраз. Отвратительно. Я не вижу ее, но в этом даже нет надобности: обтягивающие лосины, длинная, на спине порванная футболка, наспех наброшеный халат и туфли «на босу ногу». От ее вида в голове с бешеным стуком проносятся вагоны мыслей с надписями: «как так можно жить?».
(…)
И снова беспамятство. Нет, я могу собрать букет мыслей, тем самым постигнув чего я хочу, если я начну над этим задумываться, но так не хочется напрягаться.
О ужас! Как же у меня болит голова! По воле рока ее заперли в убогую комнату с железными стенами, которые с каждой минутой все больше сужаются, неумолимо сокращая растояние между «мною» и «ними». (В подсознании воскресает картина из одной новелы Эдгара По «Маятник и пропасть» - дивная вещь. Образ этих стен, их существование, тайно преследует меня, словно желая достичь той цели, которая давно м не известна).
Пальцы отказываются писать. Где-то слышен глухой стук молота, который тяжело забивает стальной кол в землю…или это мне только кажется.
Звуки заводящегося грузовика, воды, набирающейся в ванную, скрип открывающейся двери шкафа, голоса смеющихся парней за окном, тихое покашливание отца, которому вторит лай обиженной кем-то собаки, кваканье лягушек, - все эти «реальные» звуки перемешались с вымышленными, давно услышанными, которые сохранились на жестких дисках моей памяти. Их невозможно стереть. Это симфония, символизирующая мое существование и каждый новый звук лишь вносит в нее свой очерк совершенства и непорочности.
Я настолько свыклась с этим шумом, что не могу ни минуты находится в тишине. Обязательно нужно найти новую вещь, звенящую своей уникальной мелодией, которую невозможно перепутать ни с чем другим.
Я люблю музыку. Но лишь потому, что эти искусственные звуки отдаленно напоминают мне о тех минутах, которые я посвятила слушанию Мира. В нем нет изъяна. Мир создан по чудному плану, который трогает меня своей детской наивностью и простотой. Все слишком просто, чтобы быть хорошим. (И опять же я себе противоречу. Какая-то часть моих мыслей буквально завопила всем известную фразу: «Все гениальное – просто!») Ну, что ж, так, видно, тому и быть.
01.07.2002
|
|
