Дверь закрылась за ним с таким стуком, что не хотелось жить...дышать этим чёртовым воздухом, наполненным влагой...
Он достал пачку сигарет из ловушки кармана и уселся прямо на лестнице с старой, потресканной краской и не точными контурами линий плоскостей...
Ему было отвратительно, хотелось себя убить:
разрезать, засунуть на крест – подвиг.
Но он курил, дым путался в падающей пыли света.
Утро выдалось прекрасным – только тошнило страшно и болела грудь.
Он кашлял с такой силой, будто лёгкие сейчас сами вылетят из груди.
«Ведь где-то есть страны в которых нет этой дряни... должны быть такие страны...»
Старый лифт в решетках отодвинул мысли в сторону...
...дверцу в сторону...
...кто-то вышел что-то бурча, согнувшись старческим маразмом...
...страстью бесизходности...
И всё вплеталось камнями в стену... Хрен поймешь «когда»?
Глупо.
Ничего не дает,
Жизнь ничего не дает.
Так или не так?
Не так?
Но почему?
* * *
Есть люди торгующие смертью – он один из них.
«Надо будет почитать Библию...»
Книги врут. Любые... Выпей до дна и ты поймешь...
К чёрту все слова... К чёрту...
Паренёк улыбнулся и даже представил, как с ним встречаются...
...заслуженно – с почетом...
Он продал девчонке с белыми волосами и запахом коньяка наркотики пять минут назад и ему было стыдно...
Противно...
Никотин так плавно заменяет душу... и не замечаешь...
Сидеть на заплеванной лестнице... в пролете, в промежутке... – ужас.
До чего дошел... до чего дошел...
«Господи...прости меня, Господи грешного... такого грешного...»
В кожаной куртке оставались ещё вещества...
Сколько хворей от прогресса...
Я убедился что формулы – есть ложь.
Пускай тешат себя все математики.
Уроды родины лишенные.
* * *
Сигарета кончалась одна за другой.
Бычок один за другим стелился пуховым ковром... мягким и теплым...
Украшение.
«Зачем ей трава?»
Никогда не пойму зачем баловаться, коль всё и всех имеешь... пускай... ведь деньги...
Сестре нужны деньги...
Снова так противно, что парадное поплыло. Лифт подрабатывал маятником.
Искусство пить.
Благоустроенная квартира, почти евроремонт был...
Блондинки дуры?
А ведь у нее есть вино.
Я так люблю вино и блондинок...
Пускай...
Он курил – судил себя.
Сестре нужна была операция и он торговал смертью.
«Кто б подумал что человек сам себе смерть заказывает?»
* * *
Дверь закрылась и она слышала, как тяжелы его шаги. Как он сидел уж час.
Она достала коньяк, считая вином в одиночестве тратой... Бокал наполнился сам собой, как в сказке, она подумала б одеться, но белье было приятным – шелк...
Где-то за окном гитарные аккорды сплелись с текстом и голосом из глотки...щетина отталкивала назад от окна... Домой.
Прыгать она не стала, но смерть...
Она приятна.
Она рядом.
Дыханье за спиной как дыханье за спиной...
Человек с кинжалом...
Так мало слышишь, когда тебе говорят, особо если тебе так наплевать...
Что аж упрямство.
Блондинка уж давно не девственна...
И что?
Что?
Она стонала... Игла...и немного ваты превратили серость в краски...
...Яд в сладость...
...Любовь в Любовь...
И пускай.
* * *
Мучительная дверь с новым грохотом открылась уж с петель...
Торговец смертью рвался к блондинке.
В поцелуе что-то растворилось.
Они не знали ни имен ни рода.
Лицо дрожало. Правая щека.
За окном. Всё за окном. Жизнь за окном.
Что-то блестело, толи зеркало разбили...
Я так долго не любил, что поцелуй, как вкус спирта...
Я прижимал руки к её щекам. Она сжимали руки на моей спине.
Не отдам.. не отдам...
На ловца и зверь.
Наркоман и наркоманка.
(Смех) – снаружи руки тянутся к цветку.
Зависть.
Мы рванули к моей машине – старый «Opel»...
..так рвались загород из стен и стекол – , зеркал и игр.
Светофоры, почему-то всюду нам моргали жёлтым.
Вправе.
* * *
Превысили за сотню.
Превысили за двести...
Кому плохо?
Я под кайфом.
Она под кайфом.
А асфальт так тихо прижимал колёса... если б вы знали... Мотор (животное) так рычал...если б вы знали – цель.
Смешная игрушка слоненка, по радио FM чушь! Чушь!
Какая прелесть эта любовь.
Колёса...
Вот лес. Молчит и грибы томит. Пусть молчит, всё равно не пройдет детектор лжи... Вспотеет.
Я пил вино... Я б пил вино если знал, что оно было в бардачке...
А вот и столб.
Момент.
Я поцеловал её впритул...
Наши тела, не пристёгнутые, вынесло на обочину, начинённые осколками, окровавленные и мёртвые, но целовавшиеся,
целовавшиеся
побледневшие тела.
* * *
Её отец или дед изучал скифов:
Мужчина в слабых доспехах, сидел на коне. Всадник.
Он смотрел на поле. Он смотрел на небо.
Разница не велика – в одном есть птицы.
Всадник молчал и ждал нового – погода.
Как бы он на коне в вагоне?!
Пускай всё будет так! Он думал о своём. Деньги и любовь.
Кому мало – власть.
Вот и все забавы.
Почему у женщин такие широкие бедра...а у китайцев узкие глаза?
Он достал свой меч из меди и направил его в небо,
постоял
и поехал в город.
Скифы – никакие не кочевые. У них был город.
Один.
А при въезде камень с одним словом:
«Привет!»
* * *
Она отпустила меня из объятий и всё исчезло:
губительный столб, старухи и нелепое утро.
Он продолжал сидеть, а она пошла в квартиру с выбитой
дверью.
Разошлись.
Наркотик что?
Конец.
|
|
