Брылы в усмешку горькую сложились.
Пигмей.
Безгубый рот в пыли брусчатки,
одной ступнёй босой в чужой могиле.
С руки снимает грубую перчатку -
калёным нервом в плодородье пашни -
горстями жадными насытить чрево,
от нави оградившись днём вчерашним,
благоутробием согреть сухие чресла.
В суме навалом с ветром нажитое -
оттянуто плечо двойною ношей.
Полярная звезда ночной свечою
затмила глубиной другие звёзды.
Просторы слиты в околоземное
и тешит безграничная свобода
и полное порабощение земное
в иллюзии закопченного свода.
И никому не нужен, даже Богу,
Лукавому так и подавно -
отпугивать зевком любого,
кому по искупленью сутью равен.
Ущербное сиянье в новолунье,
от свежевспаханного исступленье
и заклинания ночной шептуньи,
что побуждают к переосмысленью.
Лишь благовест заутреннего звона
спугнёт причудливые сновидения
и сень от исполинского дракона
осядет у развалин Пантеона,
ещё одной душой утяжелённая,
для полного мирского очищения,
заранее за все грехи прощённая
за гордое и кроткое смирение.
OSAlx 2019 - о7
рисунок. Эгон Шиле. Стоя боком
