|
Уильям Эверсон, "Поэт мёртв"
(отрывок из элегии в память Робинсона Джефферса)
Метелица на мысе:
странно прекрасная
косая линовка;
странно прекрасная
смерти посадка.
Великий язык
сохнет во рту. Я говорил вам.
Безгласое горло
хладит молчание. И очи морского гранита.
Вымыты шипящие воды,
что уста, готовые к поцелую покоя.
Поэт мёртв.
Никогда впредь не услышит хрюканье
морских львов в ламинариях у Лобоса**.
Не посмотрит на юг, когда наша форель
мчится по Океану, и ныряющие
буревестники, ненасытные,
глохнут, крича в шуме волн.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
* Робинсон Джефферс (1887—1962)—американский поэт, драматург и натурфилософ, см. http://ru.wikipedia.org/wiki/Джефферс,_Робинсон;
** заповедник в штате Калифорния (США), см. http://en.wikipedia.org/wiki/Point_Lobos
Уильям Эверсон "Низина Короля-Рыбака"
Долгой засухой
бессилие сомкнуло вены страсти,
оно окружает нашу кровать, каменный змей.
. . . . . . .
Думаю о Короле-Рыбаке.
Весь его удел высох в напрасном порыве к цели:
он сжат в ядро горящего вопроса,
забытого без ответа.
. . . . . . .
Ох, жена и напарница!
Древнее табу довлеет над нами;
долгая смута всё тиснет
росток моей страсти и цветок твоей надежды.
Личины засухи обманывают нас. Безжалостное воздержание
подменяет облик вещей и цепенит
поток этой жизни, стремление этой любви.
. . . . . . .
Слышу, тряская трава
дрожит под окном, а там, вдоль тракта
спелая мальва и дикий овёс
шуршат на ветру. Сугубей, чем строгая
схима отречения или гадово кольцо времени,
женщина и земля, лёжа, тонут во сне, непаханы.
Каждая—с кровоподтёком на сердце, подобным камню;
обе больны дождём.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
William Everson,"Kingfisher Flat"
In the long drought
Impotence clutched on the veins of passion
Encircles our bed, a serpent of stone.
. . . . . . .
I think of the Fisher King,
All his domain parched in a sterile fixation of purpose,
Clenched on the core of the burning question
Gone unasked.
. . . . . . .
Oh, wife and companion!
The ancient taboo hangs over us,
A long suspension tightens its grip
On the seed of my passion and the flower of your hope.
Masks of drought deceive us. An inexorable forbearance
Falsifies the face of things, and makes inflexible
The flow of this life, the movement of this love.
. . . . . . .
I hear quaking grass
Shiver under the windowsill, and out along the road
The ripe mallow and the wild oat
Rustle in the wind. Deeper than the strict
Interdiction of denial or the serpentine coiling of time,
Woman and earth lie sunk in sleep, unsatisfied.
Each holds that bruise to her heart like a stone
And aches for rain.
William Everson
Уильям Эверсон, "Семя"
Исток и род,
семя во мне,
подобное неуклюжему побуду
шевелится в жизнь.
Жуток его инстинкт.
Оно—мне по кишкам.
Боюсь, противлюсь я ему
цепляюсь за свои права, по-человечьи
нагл, уверен.
Не знаю его натуры.
Не могу окоротить его.
Не вижу его наяву.
Но там—непостижимая
подспудная, долго
таимая дрёма.
Так грибы во дубраве,
где высоко-покатая гора
подаёт вид на море,
только скупые дожди ноября
изморосят почву,
будят свои споры...
подобная им
мощь, плоть, прихоть—та,
кою боюсь и жажду,
вытыкает голову.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Seed
Some seed in me,
Some troublous birth,
Like an awkward awakening,
stirs into life.
Terrible and instinctive
It touches my guts.
I fear and resist it,
Crouch down on my norms, a man's
Patent assurances.
I don't know its nature.
I have no term for it.
I cannot see its shape.
But, there, inscrutable,
Just underground,
Is the long-avoided tatency.
Like the mushrooms in the oak wood,
Where the high-sloped mountain
Benches the sea,
When the faint rains of November
Damp down the duff,
Wakening their spores---
Like them,
Gross, thick and compelling,
What I fear and desire
Pokes up its head.
William Everson
ID:
267005
Рубрика: Поезія, Поетичні переклади
дата надходження: 25.06.2011 21:42:45
© дата внесення змiн: 26.06.2011 16:15:52
автор: Терджиман Кырымлы
Вкажіть причину вашої скарги
|
