ГЛАВА 6.
СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА.
«МЕДНОГО ЗЕВСОВА СЫНА Я ВИДЕЛ В ПЫЛИ ПЕРЕКРЕСТКА;
ПРЕЖДЕ МОЛИЛИСЬ ЕМУ – НЫНЕ ПОВЕРГЛИ ВО ПРАХ...
БОГИ ОЛИМПА ТЕПЕРЬ ХРИСТИАНАМИ СТАЛИ И В ДОМЕ
ЭТОМ БЕСПЕЧНО ЖИВУТ, ИБО ПЛАМЯ ИМ ЗДЕСЬ НЕ ОПАСНО,
ПЛАМЯ, КОРМЯЩЕЕ ТИГЕЛЬ, ГДЕ ПЛАВИТСЯ МЕДЬ НА МОНЕТЫ»,-
грустно иронизировал Паллад Александриец.
«ТЫ ПОБЕДИЛ, ГАЛИЛЕЯНИН!» - признался Юлиан Отступник.
У СТЕН ЦАРЬГРАДА.
Наследство. Выскочки и трудоголики.
«Комплимент» чернозему. Сладкие почвы.
На вкус и цвет. Поганные болота.
«Двенадцать домов Зевса».
Презренная тема и «радость всходов».
Античные времена уходят. Германские племена, давно бившиеся о границы Римской империи, словно мощное наводнение, обрушиваются на цветущие области Аппенинского полуострова. В «Вечном городе» низложен император Ромул Августул.
Отныне почти вся Европа во власти бесчисленных орд вандалов, готтов, бунгурдов, свевов, франков. И лишь на Балканах правят просвещенные басилевсы – прямые наследники римских цезарей. Впрочем, Балканы, Константинополь – только врата их владений. За ними простираются полуостров Малая Азия, Аравия, Месопотамия, Египет и прочая, и прочая.
Византия – все еще велика. Здесь ценят искусства, науки и... Все же это совсем иной мир.
Система, родившаяся из вольностей просвещенной Эллады, упорства и стойкости жителей Апппенинского полуострова, изжила себя. Могильщиком античного мира стала империя, построенная римлянами.
Новые народы, приняв покровительство супердержавы, остались верны своим «идолам». В «Вечном городе» так и не осознали: «просвещенная» жестокость не тождественна кровожадности варваров. Калигуллы, нероны, каракаллы даже в своих безумных деяниях видели «государственную необходимость». Готт, лангобард, вандал – торжество естественной «справедливости». На пути римской цивилизации стал человек из, давно, казалось бы, ушедших времен. Изысканная латынь, ирония в общении с богами, образованность - все вызывало в нем ярость непонимания. Именно, поэтому оскудевшее воображение остановило свой выбор на боге-мученике, провозгласило блаженными нищих духом.
Не обошлось и без вполне земных разногласий. Окраины не желал кормить ненасытную метрополию. Вы же помните, если читали предыдущую главу, как эти самые римляне объедали империю, реализуя свои права на «хлеб и зрелища». Но привилегии не существуют вечно. Нам ли это не знать. Еще каких-нибудь двадцать-тридцать лет назад, мы сами пользовались «непререкаемым правом» на многие социальные блага. И очень напоминали героев «Сатирикона» Петрония: Энклопиев, Гитонов, Трифэн. Мысли, запросы, проблемы обитателей Сен-Жерменского предместья, Санта-Барбары и... ни гроша за душой.
Конвульсии Западного Рима продолжались несколько веков. Королевства, империи, построенные по его канонам, оказывались эфемерными творениями, не способными пережить своего создателя.
В Константинополе же пошли иным путем. Решили упразднить любую зависимость, любую «опеку», как явление, недостойное человеческой природы. И первым делом избавили администрацию от непосильной обузы: кормить и развлекать.
Свободу, согласно византийскому «Своду гражданских прав», мог получить каждый. За пустячный оброк, подать. Хлебом, деньгами, кровью, не столь важно, главное во время плати, а то.... Вы же знаете, чем грозят недоимки, не уплата налогов? Правильно. Лишением этой самой СВОБОДЫ.
Извечная проблема, дефицит хлеба, решилась почти мгновенно. Только вот рабы, почему-то не исчезли. И если прежде ими становились пленные воины, бунтовщики, то теперь многие граждане империи, за долги, превращались сначала в полузависимых колонов, а затем навечно прикреплялись к земле.
Контроль и учет перевернули жизнь в стране. Презренные ранее писцы, юристы-крючкотворы обрели всеобще уважение. Византиец уже не мыслил и шагу ступить без их помощи. Справки, грамоты, печати, подписи – стали гарантией безопасности, подтверждением прав и свобод, так свойственных нашей человеческой природе.
Басилевсы и генералы все еще перерезали друг другу глотки. Придворные плели интриги. Но новая популяция ромеев, исполняя завет Всевышнего, плодилась и размножалась. Именно эти труженники пера и бумаги, по гречески бюрократы, разделили империю на провинции, определили, что с кого и сколько взыскивать. Кто сегодня с нами, а кто против нас. Ввели воинскую повинность. Набрали Армию Особого Назначения, жившую не милостью басилевса, а поборами. А главное, создали госаппарат. «Ум, честь и совесть» той эпохи. Властители приходили и уходили. А система продолжала жить и здравствовать. Лукавая, византийская система...
Полагаете, автора занесло? И все это не имеет никакого отношения к плодородному слою, которому и посвящен наш рассказ? Но ведь иначе и не объяснишь, почему изменился его статус. Почему на почву обратили внимание государственные мужи. Неожиданно выделив ей особое место, превратив, в достояние империи.
Бюрократическая система училась властвовать. Это требовало не простого контроля и учета, а знаний, в мировой империи специальных знаний. Так интеллектальная элита превратилась в чиновников. Властители дум стали вершителями судеб. Но, потеснив простых писцов, они прокляли «свободных художников», диссидентов, какими еще недавно были сами.
Стоило патриарху Несторию высказать крамольную в правящих кругах мысль, будто богородица, Мария, произвела на свет всего лишь человека. И предложить басилевсу раздавить нечестивцев, думавших иначе. Как его тут же самого, заклеймили «выскочкой», лишили сана и предали анафеме.
Чистку рядов провели столь основательно, что о патриархе-еретике Византия услышала вновь, лишь много веков спустя, с приходом Золотой Орды. Оказалось, несторианство исповедовало небольшое племя степняков, найманов. Вот, как далеко бежали единомышленники наивного «правдолюбца». Вот, что означало уже тогда выступить против системы, бюрократической, византийской системы.
С плодородным слоем дела обстояли не многим лучше. Новые идеи, взгляды в чиновничьей среде не приживались. Прослыть выскочкой никому не хотелось. А потому все делалось по старинке. Как это было заведено у Марка Теренция Варрона.
Но опять появился монах. По имени Кассиан Басса, а по прозвищу Схоластик. Нрав крутой. Да, и должность первого министра ни мало не способствовала его сдержанности. Премьер-министр второго Рима - это вам не фунт изюма, как и сегодня... в третьем Риме.
Он так и заявил в програмной речи: «Я привлеку философию и риторику, пришедшие в упадок ... все прочие науки и искусства, все сферы в государственной жизни: войско, священство и земледелие. Привнесу рвение в ту область, обладающую способностью более всего владычествовать над человеческой жизнью». Служилый люд понял его с полуслова. Благостному безделью пришел конец.
Первый же приказом по министерствам он объявил о модернизации экономики. Тогда ее связывали с «разысканием возможностей земледелия и растениеводства».
К пожеланиям начальника начальников отнеслись с пониманием. Этот за ослушание мог не только на хлеб и воду посадить. И результаты превзошли все ожидания. Вместо бесконечных казенных подражаний в античном стиле, появился труд, посвященный природе Империи ромеев.
В то время границы государства проходили по Дунаю. И потому в нем упоминалась плодородная Фракия и ее чудо-почва, чернозем. Земля, не боящаяся ни дождя, ни засухи.
По старинке, ее сравнили с почвами речных долин, «на подобии египетских». Но то была лишь условность. Премьер любил отпускать комплименты... творениям Господа.
В «Геопониках», а именно так повелел Кассиан Басса наречь этот труд, встречаются самые разнообразные приметы. «Если в засуху земля сильно не трескается, от проливных дождей не превращается в болото, а зимой лед лежит только на ее поверхности», то лучших рекомендаций для нее и не требуется.
Рекомендаций кому? Вольному землепашцу, хозяину имения? Бог и пресвятая Богородица с вами! Первое лицо государства не опускается до практических советов. Это не его уровень. Он лишь оперирует аргументами и фактами, дает оценки в беседе с басилевсом, его генералами. Определяет политику государства. Здесь крайне важно знать, чем владеешь, и что желательно приобрести в будущем.
Его слова о «ВОЙСКЕ, СВЯЩЕНСТВЕ и ЗЕМЛЕДЕЛИИ» сказаны совершенно серьезно. Это та Троица, в которую он верит также безоговорочно, как в триединство «Бога-Отца, Бога-Сына, Бога-Духа Святого». Но одних лозунгов не достаточно. И Кассиан Басса повелевает составить инструкцию для всех наместников, лиц духовного звания и военоначальников, а те в свою очередь обязаны распространить ее среди своих подопечных. Инструкцию по оценке земель.
«Выкопанный кусок почвы, - сказано в ней,- следует внимательно разглядеть, попробовать на ВКУС, ПОНЮХАТЬ. Тем, кому это не достатает, должны положить этот кусок в сосуд налить туда питьевой воды и ПОПРОБОВАТЬ, как изменит свой вкус эта вода».
Чиновник, жующий землю, пьющий грязную жижицу, - это ли не воплощенная в жизнь мечта любого народа? И не отвертишься.
Всегда могут спросить: «Ну-с, милейший, и какая землица в веренной Вам провинции, приходе? Сладкая, соленая, пресная?» Высказывать же непроверенные собственным языком мнения, врать в глаза начальству, себе дороже... Так ведь можно лишиться не только должности, но и способности различать, эти самые вкусы. Ибо, не для лжи сей «инструмент» дарован Господом!
Не просто складывалась жизнь служилого люда во времена Кассиана Басса. Коррупция уж точно сошла на нет. Какие уж там подношения, коли целый день только тем и занимаешься, что жуешь и пережевываешь куски глины. Одна мечта, чтобы камешков поменьше в зубах застревало.
Пробы приходилось снимать не только с самого верха. В глубинах земных могла скрываться соль. Поэтому и челюсти работали на износ. Хотя и этим не ограничивались. Ведь часто почвы нуждаются в улучшении, мелиорации.
Скажем, соленые земли необходимо сдобрить «сладкими». А как определишь: верна ли выбранная пропорция? Химии-то еще не существовало. И дегустация начиналась снова.
В «Геопониках», конечно, записано:«сладкие» почвы лучше искать под ситником, тростником, лотосом и терновником. У растений прияная на вкус мякоть, а значит и земля не должна быть иной. Не должна? Ну, а коли не так? С кого спрос? И снова приходилось набивать рот глиной и песком. Рот, в котором едва ворочился распухший от работы язык.
О, если бы только он. А нос? Его тоже использовали во всю. В памятке, за печатью самого Басса Схоластика, так и записано: ПОНЮХАТЬ. Ибо зловонные земли следует избегать. Помните загадочные «пестрые почвы» Аппенинского полуострова? Вот и в Византии нашлась своя напасть. Солоноватые болота-лагуны, иначе мангры.
В жарком климате, в дельтах рек и прибрежных лиманах часто встречаются участки, затопляемые морскими приливами, летними и осенними половодьями. Опавшая трава и листья разлагаются здесь по совершенно иным законам. В манграх гниение происходит под водой, под соленой водой, содержащей много серы. К этим болотам бывает невозможно подойти из-за сильного смрада. Создается впечатление, что в них сбросили тысячи тухлых яиц.
Но в сухое время года вода и запахи исчезают. Остается только привлекательная на вид черная земля. Привлекательная, как всякая ловушка для простаков. Ловушка потому, что ее темный цвет происходит не от богатства перегноем, а от соединения железа с серой, минерала маркизита. Но чиновников-ромеев провести было не так просто.
И, наконец, глаза. Не только для того, чтобы различать почвы по цвету. А еще смотреть на небо, наблюдать за звездами. Кажется невероятным, ревностный христианин, Кассиан Басса, почитает астрологию, верит в предсказания мидийца-огнепоклонника Зороастра. И не делает из этого секрета.
А что скрывать? Это глупый Несторий пытался вывести на чистую воду всех «еретиков». Ну, и пострадал. А премьер, умный, образованный политик, увидел в древнем учении... Календарь природных явлений. Явлений, которые происходят в соответствии с тем в каком «доме» находится звезда Зевса.
Таких «домов» двенадцать. Три весенних – Овна, Тельца и Близнецов. Три летних – Рака, Льва и Девы. Три осенних – Весов, Скорпиона и Стрельца. Три зимних –Козерога, Водолея и Рыб.
«Если звезда Зевса находится в знаке Овна, -предупреждает он,- пребывающего в доме Арея, то весь год будет борей, а с ним и эвр. Сие означает холодную и снежную зиму, перемежающуюся с дождями и разливами рек. В весенние равноденствие воздух насытится теплом и густой влагой. За ним наступит мягкое лето и жаркая осень. Начнется время болезней, головных болей, катара и кашля. Урожай на равнинах будет превосходным».
Так что же крамольного в этом прогнозе погоды? Разве то, что он не всегда сбывается. Но для этого существует множество уточнений и дополнений, как у всех прогнозов, во все времена. Главное гибко реагировать на различные неожиданности и уточнять.. задним числом.
Ну, и о главном в «Геопониках». О навозе. Да простит меня читатель, за постоянное упоминание о «презренном предмете». Не в свое оправдание, а скорее в назидание тем, кто считает разговор он нем темой грубой, недостойной приличного общества, скажу: неприязнь эта унаследована нами от времен невежества и варварства. Ни Катон, большой любитель старины, ни тонкий политик и писатель, божественный Вергилий, ни энциклопедист Плиний Старший не считали зазорным рассуждать о пользе сей «радости всходов, веселящей зародыши растений».
Что до Кассиана Басса, то и здесь он превзошел многих, благодаря усердию чиновников. Если уж они утверждала, что раскусили и попробовали на зуб все способы улучшения почв империи, то именно так их и следовало понимать.
Слава византийского премьера не давала покоя многим. Сколько глав правительств пытались добиться подобной правдивости и исполнительности от подчиненных. Все в пустую. Даже на моей памяти, сравнительно недавно, один из его коллег поднял на заседании вопрос о «компостировании». Решил что-то там ЗАМАЧИВАТЬ В СОРТИРАХ. Но вышло, как всегда. Пожелание таковым и осталось. Все спустили на тормозах.
Зато в «Геопониках» нет пустых слов и обещаний. В них дан подробный
«Табель о рангах» для всех видов навозов. «Птичий помет хорош, - записано в нем,- только не гусиный и не от водяных птиц. Он водянист. Лучше всего голубиный помет. Он очень горяч. Помогает самой бессильной почве и уничтожает пырей и прочие сорняки. За ним следует козий (очень острое блюдо для растений), овечий нежен. Навоз ослов и мулов – самый плохой и дешевый». Видите, до чего может довести упрямство и тупость.
К сожалению, этими недугами страдала и бюрократическая система ромеев. Чем сильнее она становилась, чем больше власти оказывалось в ее руках, тем меньше свободы оставалось простым гражданам. Чиновники стали расхищать государственные средства. При дворах не прекращались пиры. Непомерно возросли налоги. И ослабевшая империя оказалась легкой добычей для варварских племен.
КЕЛЬЯ ЖИЗНИ.
Политкорректные бюрократы.
Святая троица из Сарагосы.
«Начала» Иссидора.
Богобоязненная жена и опозоренное посольство.
Эдикт Карла Лысого.
Монах Алкуин и его ученик Пипин.
Не продавайте солому.
«Белая» и «Черная» науки.
Слепая Инквизиция.
Варварство сродни умственной отсталости. Не человека, общества. Варварство не врожденная болезнь, а признание НЕВЕЖЕСТВА - основой жизни. БЕССИЛИЕ перед ЖАДНОСТЬЮ, ЖЕСТОКОСТЬЮ, ФАНАТИЗМОМ. ПРЕЗРЕНИЕ к философии, наукам и искусству. ОТРИЦАНИЕ человеческой сущности, ее подобия Творцу.
Противостоять этой напасти не смогли ни Рим, ни Византия. Обе империи оказались заложниками покоренных ими народов. Приняв христианство, вестготы, свевы, бунгурды и лангобарды не пожелали даже понять смысл произносимых ими молитв. Ведь для этого нужно было выучить латынь. А большинство из них чуралось знаний. Элементарные законы «Римского права» оказались недоступны. И потому они жили по своим «Варварским правдам».
Политкорректные цивилизации пошли на уступки. Но смирение не означало лояльности. Новые подданные так и не восприняли культуру римлян и ромеев. Путь деградации оказался куда легче. И бюрократия, все более и более набиравшая власть, стала ее авангардом.
Эпоха раннего Средневековья за пределами Византии, с шестого по девятый век отличилась лишь одним странным сочинением «Беовульф», порождением больной фантазии. Остальная письменность сводилась к чеканке девизов на мечах и щитах. Девизов, которые вряд ли могли прочесть их владельцы.
Ни о каких трактатах, энциклопедиях, понятно и речи не шло. Монахи, переписывали римские и греческие книги, упрощая и выхолащивая оригиналы.
«Как учит Варрон, четверояким бывает поле: нивой, лесом, пастбищем, садом. Нива – поле, где сеют...». Вот, какие премудрости можно было найти в «букваре», приспособленном для нужд населения просветителями того времени: Исидором Севильским, Бравлием Саррагоским и Альфонсом Толедским.
Эти епископы задались не простой целью: овладеть сокровищами античности, наукой и литературой. Действовать приходилось осторожно. Неграмотный король вестготов Сисебут, правивший на Пиренейском полуострове, и церковная цензура наверняка не одобрили бы их девиз: «Познание природы вещей – не дело суеверной учености».
Поэтому-то название первого сочинения Иссидора звучало более, чем благонамеренно: «Что станет с душою звезд при общем воскресении?»
Другое дело его содержание, посвященное движению Солнца, причинам зарождения дождей и туманов, различиям почв, а не темам ангельского бытия.
Секретность исследований, возможно, и привела бы к тому, что сей труд так бы и канул в реку Лета. Но однажды Бравлию пришла в голову идея составить небольшое наставление по управлению поместьем. Епископ был стар, и поручил все дела самому молодому из друзей, Иссидору. Любознательный священик, не зная за что береться, с радостью согласился.
Одно дело читать попавший под руку томик Вергилия или Колумеллы, и совсем другое копаться в церковных библиотеках в поисках недостающего пергамента. Труд занял у Иссидора семь лет. Но завершить его так и не удалось. И умирая севильский епископ, завещает своим друзьям привести в порядок неоконченное сочинение с громким названием «Начала».
Вам уже известны его объяснения, что есть нива. И хотя «Начала» скудны, в них все же можно выловить сведения о почвах. Не исключено, что даже благодаря им вестготы освоили азы римского земледелия. Стали давать полям отдых, различать сухие, сырые и болотистые участки. Применять палы, дабы выгнать из земли излишнюю влагу.
Впрочем, не стоит спешить с выводами. Одно дело – Иссидор, знавший латынь. Иное – неграмотные земледельцы, единственным подспорьем которым служили местные традиции, сохранившиеся на полуострове со времен римского владычества.
Зато с полной уверенностью можно утверждать: за Пиренеями не было известно ни то, ни другое. Еще совсем недавно, в начале новой эры, Галлия слыла «страной самой плодородной земли, где все обработано, кроме чащ и болот». Но проходит три-четыре столетия и страна пустеет.
Огромные территории обезлюдили. Нашествия варваров и саранчи сделали свое дело. От насекомых не спаслись ни виноградники, ни леса, ни злаки. От неумелой деятельности человека пострадали почвы. «Не насаждаю они ни плодовых садов, не делают лугов, только посевы злаков спрашивают с земли»,-написано в «Варварских правдах».
Такое обращение быстро отнимает силы у плодородного слоя. Самое время вспомнить об удобрениях, навозе. Но франки и бургунды никогда
Не слыхивали о них. Хотя в « Салических правдах» и встречаются намеки о необходимости сохранять помет животных... для утепления домов.
И это еще лучшее из применений. А худшее...
Григорий Турский писал: «Желая выразить осуждение частому хождению в церковь своей жены Клотильды, ее муж Амаларик приказал слугам бросать ей в след помет и прочие вонючие предметы».
Не лучше поступает и благородный король Хильдеберт. Рассерженный на посольство князя Гунтрамна, он велел бросать в головы идущих прелый конский навоз, палки, мякину, разложившееся от гнилости сено и вонючую городскую грязь».
Вот так ценили в Европе шестого-седьмого веков «радость всходов», применяя ее в качестве грелки и символических пощечин родственникам и гостям.
НЕВЕЖЕСТВО не имеет границ. Пропасть НЕЗНАНИЯ – дна. Нет ни одной записи той поры, где бы говорилось о сроках сева. У римлян был четкий, постоянно уточнявшийся график. «Сей пшеницу первого сентября, овес – в день весеннего равноденствия», - поучал Плиний Старший. Византийцы сверяли свой календарь с движением небесных тел. Даже шумеры, египтяне, китайцы за несколько тысячелетий до того знали точные сроки вспашки, сева и уборки урожаев.
Лишь в восьмом-девятом веках, при Каролингах, во Франции выходят первые эдикты «О сроках пахоты». Они все еще очень не точны. Карл Лысый впервые за пять веков устанавливает время возделывания земли: с первого апреля до середины мая.
Начинается медленный и трудный подъем культуры и земледелия. Распахиваются новые территории, среди густых лесов, кишащих разбойниками, возникают новые поселения. Им, вскоре, суждено стать большими городами. Рождаются монашеские ордена, устав которых проникнут духом отшельничества. И самый знаменитый из них Цистерианский орден. «Никаких сеньоральных рент, - провозгласили его основатели, монах должен жить трудом своих рук и соблюдать уединение». Выходят новые законы, эдикты, предписывающие крестьянам возить на поля мергель и навоз.
Человек снова задумывается о том, что такое почва. В полемическом сочинении «Разговор Алкуина с учеником Пипином» она трактуется на христианский манер: «Мать рождающихся, кормилица живущих, келья жизни, пожирательница всего».
В десятом столетии вперед вырывается Англия. Островитяне поднимают полмиллиона целинных земель, расчищают пустоши, осушают болота. Три века спустя, наконец-то появляется первый европейский трактат «О хозяйстве».
О его авторе, Вальтере Хенли, известно немного. Рыцарь, участвовал в крестовых походах, затем удалился в монастырь. Среди постов и молитв и родилось это замечателное произведение. Замечательное потому, что в нем описываются исключительно наблюдения и опыт самого Хенли. Человека, разорвавшего путы невежества, не предвзято взглянувшего на окружающий его мир. Он не цитирует античных авторов. Да, и для большинства почв Центральной и Северной Европы они не пригодны. Но дает не менее изощренные советы.
«Земли известковые и песчанные не следует переворачивать пока они влажны. При посеве, они должны быть слегка увлажнены... В болотистой и сырой земле проводите канавы, дабы земля освобождалась от воды», предупреждает он. И первым из европейцев предлагает использовать солому, как удобрение: «Не продавайте солому, не снимайте ее с поля, иначе потеряете больше, чем приобретете».
Практика, практика и еще раз практика. Вот, что удалось совершенствовать в Европе той поры. Наука оставалась уделом монахов-затворников и дон-кихотов с университетским образованием. В тринадцатом столетии закончилась ожесточенная борьба между Римом и германскими императорами. Верх одержала папская власть. И «черная наука», наука церковная, казалось, получила неоспоримые преимущества. Перед «белой», светской. Но вмешалась третья сила – Святая Инквизиция.
«Почтенная организация», чьи задачи состояли в «обнаружении, наказании и предотвращении ересей», служила разным богам и религиям. Поэтому существовала всегда. Но победа Ватикана дала ей новое имя и исключительное право судить всех мыслящих людей. Казнь Джордано Бруно и присследования Галлилея показали, что она не делала особых различий между представителями обоих лагерей.
Под ее пасторским присмотром и начал свою деятельность Альберт фон Больштедт или просто Альберт Великий. Монах-доминиканец, теолог, и будущий учитель Фомы Аквинского, убеждал своих учеников: «Один лишь опыт удостоверяет». Смелое утверждение для человека, не выпускавшего из рук требника. А как же авторитеты церкви, Аристотель, наконец? Критиковать знаменитого грека в ту пору считалось не допустимым вольнодумством.
Но Альберт потому и стал Великим, что проявил необыкновенную для монаха отвагу. В введении к сочинениям эллина он посмел заявить: «Кроме того, мы будем делать ОТСТУПЛЕНИЯ, объясняющие СОМНИТЕЛЬНЫЕ места».
Его книга «О растениях» и стала тем самым отступлением от Аристотеля и веры в авторитеты. А утверждения, будто жизненное начало земли состоит в «гуморах» - соках (читай, в почвенных растворах); презираемая еще недавно «радость всходов», навоз – не просто продукт пищеварения животных, а часть всеобщего разложения, происходящего в природе, в результате обращающаяся в пепел (понимай, распадающаяся на минералы и соли), отчего эти «гуморы» становятся густыми и питательными для растений. Скорее не объяснением, а опровержением догм, бытовавших еще с античных времен.
Ученый удивительно чувствовал природу. «Обнаженное, обессиленное поле на третий - четвертый год, оставаясь под лучами солнца воспринимает его силу и начинает плодоносить, - замечает он. - Одному полю эта сила возвращается быстрее, другому позже сообразно ее свойствам: влажности, тучности, пористости и мягкости». Солнце и плодородие – гениальная догадка! Монах увидел в почве аккумулятор энергии, хотя, возможно, даже не осознал это до конца.
Многие ли в наше либеральнообразное время, вот так запросто, берутся критиковать СОМНИТЕЛЬНЫЕ идеи непререкаемых авторов? Особенно, если правоту «идолов» защищают могущественные комитеты, комиссариаты, вроде Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium или «Святой отдел расследований еретической греховности» или просто - Святая Инквизиция.
Плохо справились с возложенными на них обязанностями «святые отцы», коли оставила без ответа столь скандальное произведение. Впрочем, нерадивость, слепота и глухота – главные достоинства любой власти. Именно, достоинства, а не недостатки, ибо, в противном случае, все разумное давно бы было изгнано из нашей жизни.
Потому-то в Европу и пришла эпоха Возрождения...
ID:
512158
Рубрика: Проза
дата надходження: 18.07.2014 17:10:49
© дата внесення змiн: 13.01.2016 20:51:33
автор: Михаил Брук
Вкажіть причину вашої скарги
|
