И день ушел. И не известно, с кем, зачем.
Стреножь субботу – пусть себе резвится.
Хочу писать – о том, что не случится.
Хоть проку нет. И нету перемен.
На блюде – яблоко – нечищеный пророк.
Оно не хочет больше лгать и суетиться.
Но наливному суждено катиться,
На круге блюда натирая бок.
Друзья звонят, как только нужно им
Разбавить кем-то эту одинокость.
И все кричит, что между нами – пропасть!
И рвется на лоскутики вся жизнь.
Она как мед и приторно сладка.
И ты берешь ее большой столовой ложкой
И в рот кладешь, облизываясь кошкой
И губы перепачкав в уголках.
Стихи, как глупости, ушли из головы.
И остается только молча делать что-то,
Смотреть в глаза сидящему напротив
И говорить о нынешнем: увы…
Пять утра. Дорожный знак – как труп.
Он повешен на столбе фонарном.
На вторую принимают Варну.
А на первой загорожен путь.
Вот вокзал - краснеет изнутри,
Будто препарированный орган.
Почему-то думаешь о моргах
При касанье к крашеной двери.
Мухи липнут к желтой корке плит.
Свод, коммунистически-барочный,
Свесил люстру, выгнув позвоночник,
Будто кошка злится и шипит.
На полу разорванный билет.
Время мчится бешеным галопом.
Четверть жизни, брошенная в пропасть,
Будто в почту тоненький конверт…
Днем с огнем. Упавшая с небес.
Я ищу. Кого – уже не важно.
Здесь, на дне, ни капельки не страшно.
И хватает всем свободных мест.
Здесь не надо верить и любить.
Потому ни чуточку не больно.
Жаль, что дно нельзя, как треугольник
Биссектрисой тонкой разделить,
Обозначив точками судьбу,
Случаи, привязанности, встречи -
Все, что в жизни этой держит крепче,
Чем земля покойника в гробу.
Днем с огнем. Забыв, что значит мир,
С полугорьким привкусом полыни
На губах потресканных. Марина,
Нынче будет оргия и пир! -
Будут рвать твою хмельную плоть
Скользкие прожорливые рыбы
И бросать на каменные глыбы,
И корнями острыми колоть.
Будут зреть в зеленые глаза,
Будто цвета их немного жалко.
Я проснусь голодною русалкой,
Чтобы раны снова зализать..
Днем с огнем. Нашедшая покой.
Годы. Волны. Волосы. И воды.
Видишь, мертвым тоже нужен воздух,
Тинно-мшелый воздух над рекой..
Умираю для стихов и для тебя.
Каждой строчкой, каждой клеткой умираю.
По крупицам нежно собираю
Пух лебяжий, пух лебяжий, пух лебя...
Не кляну ни Бога, ни январь
За пустое сердце под ключицей.
От него, как от чумы лечиться, -
Бесполезно. Выцветший фонарь
Протыкает серый небосвод,
А ресницы запушило снегом.
Только капюшон меж мной и небом.
Только-что родился новый год.
Он немного вял и корноух,
Но кусает хрупкие ладони.
И скулит. А, может, просто гонит
Мелтешащий в небе белый пух...
Люди не спят долго.
Чешет за ухом тьма.
Синий фонарь над моргом,
Синий фонарь, фона…
Розовая больница.
Недавно здесь был ремонт.
Людям опять не спится.
Хочется вновь домой.
Снег засыпает место,
Где ранее был сад.
В щелке замочной тесной
Чей-то холодный взгляд.
Чьи-то опять ресницы
Трогают пустоту.
Розовая больница
Похожа на проститу…,
Смотрящую на дорогу
И на поток машин,
И на фонарь над моргом,
Синий фонарь, син…
Скорая помощь мчится.
Шофер не включил сирен.
Розовая больница –
Чей-то последний плен.
Мелькающие халаты
И неразборчиво
Ручкой зеленой: Дата,
Фамилия, Имя, О…
Людям опять не спится.
Смотрит в окно луна.
Розовая больница.
Синий ее фонарь.
Барабаню пальцем по стеклу
И по ручке вытертого кресла.
Кто разбудит спящую в углу,
Из дворца сбежавшую принцессу?
Кто бедняжке объяснит, что мир
Слишком груб и не похож на сказку?
Жизнь, как форма, вытерта до дыр
И скрипит, как детская коляска.
На плиту сбегает молоко
От стучащей в лоб температуры.
Этот мир, казалось бы, знаком –
Каждой клеткой, шахматной фигурой.
Ты не ждешь участия и боль
Методично сбрасываешь в урну,
Нервы, серой ставшие золой,
Закрутились в стрелочки гарпунно.
А дворцы и сказки - позади.
Где-то в детстве, ярком и далеком.
Только и осталось – разводить
Делая отвертку, водку соком…
|
|
