Валенсия, 4 июля 2014 года: Краткий визит
Валенсия не разочаровывает. Напротив, она очаровывает – особенно после сугубо пляжно-туристических городков Коста-Бланка, будь то сравнительно тихий и какой-то колониальный Аликанте или урбанистический ад типа Бенидорма, небоскребы которого просто кричаще, вопиюще противоречат ландшафту, традициям и моим эстетическим запросам - сугубая практичность, и только. Валенсия выглядит настоящим городом; это не декорации, сооруженные вокруг пляжа и потока туристов, это живой, деятельный город с историей, наследием и, вне всяких сомнений, с некоторым будущим. Нет, Валенсия хороша. Даже очень хороша.
В прошлом Старый город окружали крепостные стены – по сути, города и возникали как укрепленные центры торговли и ремесленничества. Валенсия не исключение – крепость на этом месте во втором веке нашей эры соорудили римляне. Позднее тут укрепились мавры, которых в первой трети 13 века выбил отсюда арагонский король Хайме Первый. Ныне от крепостной стены сохранились лишь ворота Серранос – но сохранились прекрасно и дают довольно полное представление о масштабах оборонительных сооружений. Но, как это часто бывает с такими штуками, построенными в древности, теперь ворота стоят в центре города – как Золотые Ворота в Киеве или Ворота Мира в Берлине. Достопримечательность, памятник, триумфальная арка, связь времен, красота – ведут теперь эти ворота вовсе не туда, куда вели когда-то давно.
Старый город в пределах городских стен, на месте которых, как и в Киеве, теперь проложены улицы, представляет собой сложное прихотливое переплетение улиц, переулков и переулочков, которые выплескиваются на небольшие и большие площади – часто треугольной или иной неправильной многоугольной формы. Некоторые переулочки имеют имена, которые звучат, как названия романов, например, Calle del Reloj Viejos - Улица Старых Часов. Здесь нет такой архитектурной щедрости, как в Барселоне, однако здания тоже весьма привлекательны. В городе множество соборов и монастырей; то и дело узкая щель между домами приводит к масштабному храму; повсюду поднимаются в небо высокие колокольни. Из-за этого временами возникает ощущение, что ты движешься по шахматной доске – башни Валенсии напоминают шахматные фигуры, например, ладьи. Купола здесь, как и во многих других городах, выглядят своеобразно: они словно выложены синими сверкающими изразцами; наверное, это все та же черепица, очевидно, изготовленная с добавлением кварцевого песка и краски. Однако храм кафедрального собора в Валенсии изготовлен из горного хрусталя. Или не кафедрального? - Позже я это буду проверять, но сейчас я буду только любоваться. Такой же синий купол, кстати сказать, виден из кухни квартиры, которую мы снимаем в Аликанте. Как-то ранним утром на соседнюю черепичную крыши приземлился белый голубь. Синий купол, голубое небо, лучи восходящего солнца из-за ломаной линии крыш, белый голубь на терракотовой крыше, удары колокола – все это на какой-то миг сошлось в одной точке времени и пространства и создало перед моими глазами некий алтарь. Я с готовностью испытал благоговение. Но вот колокол умолк, голубь ушел по своим голубиным делам, солнце прыгнуло в небо – и новый день начался…
Одна из достопримечательностей Валенсии – городской рынок, более напоминающий дворец. Напротив – другая, подобного же предназначения, - Шелковая биржа, она выглядит как крепость – мощные высокие стены, квадратные башни. Вообще рынки в Испании – сооружения примечательные; видно, что торговле и даже торговой архитектуре здесь придается важное значение. Иначе зачем бы в разгар Первой мировой войны, в 1916 году, возводить огромное, щедро украшенное башнями, барельефами, мозаиками и статуями здание? Война войной, а обед по расписанию и традиции своим порядком, - наверное, поэтому.
В Валенсии тоже много туристов; но море от города находится в 10 километрах, поэтому сюда людей ведет, скорее всего, другой интерес. И тут есть на что посмотреть – если недостаточно самой Валенсии, можно посетить городской музей изящных искусств; там хранятся автопортрет Веласкеса, «Иоанн Креститель» Ель Греко, «Святой Себастьян» Риверы и другие шедевры.
Во всех городах и деревушках Испании меня не покидало странное впечатление: и новые, и старые, и старинные здания выглядят основательно, монолитно, прочно. Почему так, задавая себе вопрос снова и снова, я пытался понять, что же отличает их от зданий в наших городах. И, мне кажется, ответ на этот вопрос довольно прост: если на здание не отваливается штукатурка и плитка, не лущится краска, если все двери целы, окна вымыты, а ставни не висят криво на одной петле, здание не может произвести впечатления неухоженности, заброшенности или непрочности, как часто случается с нашими постройками – будь то дореволюционный особняк, хрущовка, сталинка или достижения советского жилищного строительства.
Конечно, и в испанских городах есть ветхие и довольно печальные постройки. Они живописны исключительно с точки зрения превращения их в объект созерцания или в натуру для художника. Я несколько раз ловил себя на мысли, что очарование всех этих кривых переулков с тесно лепящимися друг к другу домами, стены которых давно не видели малярной кисти, - яркий пример того, что живописность может быть вызвана не только тонким художественным вкусом строителей или обитателей домов, но и бедностью, и работой самого времени. Например, развалины – всегда живописны; дела рук человеческих и само время превратило постройки в нечто завершенное, вложило в относительно молчаливый камень реальные и придуманные истории, которые уже рассказаны или еще будут рассказаны, но чтобы там ни породила фантазия, она привязана к окончательной завершенности того, что здесь реально происходило или еще только будет воображаемо происходить – но когда-то очень, очень, очень давно.
С этой точки зрения Парк Гуэль в Барселоне – еще один шедевр великого Гауди – сильно проигрывает развалинам, потому что – при всем великолепии парка и тех построек, которые Гауди успел в нем создать – парк производит впечатление фундамента; это грандиозный нереализованный замысел, невоплощенная и даже не вполне сформулированная мечта, неоконченный конспект ненаписанной поэмы. Экономика начала 20 века оказалась неготовой к размаху фантазии Гауди; и замысел не состоялся. Наследники владельца парка – фабриканта Гуэля – продали его городским властям, которые превратили то, что было задумано как эксклюзивный во всех аспектах поселок, в городской парк.
О реке Турии, наверное, уже все знают; через Валенсию до 1957 года протекала эта неглубокая, но широкая река, которая регулярно обрушивала на горожан наводнения и прочие связанные с ними бедствия. В 1957 году потоп оказался столь катастрофическим, что реку отвели в искусственное русло, а в русле старом создали городской парк. Парк заслуживает восхищения, а строитель и архитекторы – уважения: представьте себе набережную, которая обрывается не в воду, а в буйную растительность. Теперь старое русло Турии – это тропический сад протяженностью 7 километров, через который переброшены многочисленные мосты. Новое русло – широкий сухой канал; не верится, что здесь протекает такая своенравная река. Однако парк служит тому доказательством – как и свидетельством человеческой творческой и созидательной потенции.
Валенсию покидаешь с сожалением – и с тем же чувством возвращаешься в Аликанте (уж простите мой снобизм).
|
|
