— Европейская поэзия уже довольно давно пишется свободным стихом. Чем, по-вашему, объясняется приверженность нашей поэзии традиционным размерам и рифме?
— У всего есть свои исторические предпосылки. Итальянцы писали в рифму 700 лет — и устали, понятное дело. Французы и англичане по 600 — и тоже понятно, почему устали. У нас — видимо, пока еще нет. Более того, весь наш подлинный поэтический фольклор — не рифмованный, в отличие от европейского. Для нас рифма и всем теперь привычная метрика — явление относительно новое, диковинное и заморское, а неприродное.
В моей книге есть статья про сдвоенное стихотворение Михаила Собакина, написанное в 1738 году, за 20 лет до возникновения первого европейского верлибра вообще. Я не смог до конца объяснить это странное явление, но выходит, что писать верлибром в России начали довольно давно.
По большому счету есть хорошие стихи и плохие, и для читателя абсолютно неважно, в какой форме они написаны. Хотя мне лично кажется, что русский стих устал от старых форм и ему срочно требуется кардинальное обновление. Нет смысла писать, как 150 лет назад. Это все равно что после Кандинского рисовать березки.
— Вопрос о том, как вернуть публике интерес к поэзии, — сейчас стал самым расхожим. Однако это и правда важный вопрос: как?
— В сознании современного человека произошли кардинальные изменения в сторону визуализации, и все, что невизуализировано, к сожалению, вытесняется на задворки. Сейчас производятся поэтические клипы, записываются видео. Наверно, за ними будущее, но все равно в конце концов остается «голый» текст, подобно телу святого, а дальше — истлеет или не истлеет, кто знает?
(Известия, Максим Амелин)
|
|
