| Сторінки (2/142): | « | 1 2 | » |
Ещё полвека будет вечер длиться,
Ещё закат успеет надоесть,
Но близоруко вглядываясь в лица,
Пойму: в пороховницах порох есть.
И пусть гремит в полнеба канонада
И где-то рвутся в клочья облака,
Я вновь пойму, что мне другой не надо
Ни жизни, ни судьбы, что обласкал
Меня Всевышний, раз терплю и верю,
На всё готова, в этом - жизни прок,
Просящему я вновь открою двери,
Но не пущу лишенья на порог.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=596673
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 29.07.2015
Когда устали все календари
Листать за днями дни, за датой даты,
И вторник ни о чём не говорит,
Но четверги, слепые коменданты,
Последних дней открыли вдруг глаза,
Что жизнь людей - оторванные листья.
Я помню: кто-то грамотный сказал,
Что у войны предназначенье - лисье,
Но не поверю. Жёсткий здесь посыл:
Шакальи стаи по дорогам бродят.
У Смерти не забрать тупой косы,
Но ходят слухи о серпе в народе.
Спасибо - не о молоте жужжат.
Какой резон искать в глазу соринку?
Вдруг слышу: над погибшим, в гаражах,
Рыдает календарная картинка.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=595404
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 23.07.2015
Прошу, не втаптывайте в грязь.
Я там давно, а вы - поодаль
В меня бросаете смеясь
Не комья грязи, - жижу, воду ль.
Я обтекаю, но смеюсь,
О, вы, потомки междометий.
Молюсь в сердцах о вас.
Молюсь,Но вам не избежать
Отметин.
А я отмечена давно,
Но вам не ведом
образ пришлый.
Я позабыта вами. Но!
Вас не забуду.
Так уж вышло.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=594882
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 20.07.2015
Непокорённым жителям Донбасса...
*
Замысловаты на земле
узоры,
Изрикошечен дом от
"попаданий",
Опять сегодня чей-то дворик
взорван
И сердце рвётся от глухих
рыданий.
Всё как во сне, и отдаётся
болью,
Всё как в аду, где все едины
в страхе.
Где вместо улиц обгорелых -
колья,
А на верёвках рваные
рубахи...
Замысловаты ямы и
воронки,
И вензелями выбитые
рамы,
Да воет позабытая
в сторонке
Контуженая
Жучка
за дворами.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=594812
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 20.07.2015
Быть бы живу, а там, как водится,
В храм пойду... отмолить за всех.
Сбереги меня, Богородица,
Ведь босой бреду по росе.
Кто судьбу проклинает зря свою,
До конца бы прошёл свой путь.
Мне рубашка вдруг стала рясою,
И не выдохнуть, не вздохнуть.
Крест - не ноша, коль жилы целые,
Век не долог без добрых дел;
И не знала, что под прицелами
Был мой путь. Только не у дел
Стали росы и думы
шалые,
Но осколками выстлан
путь.
А когда-то, давно,
мешала мне
Ряса,
но попробовала
вздохнуть.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=593148
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 12.07.2015
Не подрывайте мой
авторитет
И не валите всё на
Божью милость.
Пусть правит миром сто один
квартет,
Но то, что на меня опять
свалилось
Не размести ни веником,
ни мхом...
И что стенать о безвозвратном
мире?
Сегодня говорится о плохом,
А завтра -
придержи карман
пошире.
Авторитет не пропит,
хоть умри.
На "вы" давно не говорят
мортиры...
На всякий шаг -
свои поводыри,
Но не на всех назначены
квартиры.
Два метра вкось, два -
поперёк жерди
А мимо голодающие
шавки.
А если жизнь маячит
впереди,
Вступай на мост.
И не смотри,
что шаткий.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=591887
рубрика: Поезія, Сюжетные, драматургические стихи
дата поступления 05.07.2015
Рядом со мною нет
Дома, родни и мамы,
Взять бы абонемент
И укатить в тот самый
Город, где дом и сад,
Поле и терриконы,
Пепельная роса,
Но пополам расколот
Памяти верный знак,
Запах родной герани...
Если бы кто-то знал,
Как ностальгия ранит...
Только герань молчит:
Не до полемик, что ли?
Вороны, как грачи,
Ищут червей у штолен..
Дом - это новый ад.
Всяк заходи, кто грешен.
Пеплом усыпан сад,
Нет на ветвях черешен.
Радости тоже нет:
Вороны взмыли с кручи.
Вот он - абонемент
В ад, где намного лучше.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=591687
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 04.07.2015
Что-то в этом июле не так,
Что-то в прошлом июне не то,
Бездыханный в кармане пятак
Превратил богодельню в притон.
Недосказанность хуже вранья,
Молчунам развязать бы язык,
Но надёжно границы хранят
Тишину, подрывая в разы
И закат, и травы изумруд,
И границ потайные пути.
Пусть надежды мои не умрут,
Мне пятак бы "счастливый" найти...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=590878
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 30.06.2015
Мне не воется, не кричится.
Толку выть, видя беспредел.
Кто-то сокол, а я - волчица
В городской, так сказать, среде.
Мне бы волю да лес дремучий,
А Луну я сама найду.
В клетке только пичуге лучше
Или рыбе в своём пруду.
Раньше правду в себе искала
(потаённых углов не счесть),
И пугая людей оскалом,
Как могла, защищала честь.
Всё ушло. Я сыта свободой:
Есть Луна и дремучий есть...
Только хочется с кручи в воду
Я готова на гору влезть.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=589318
рубрика: Поезія, Портретная поезия
дата поступления 23.06.2015
Долго лежали эти стихи в столе.
Не было сил выставлять их.
Наверное, пришло время...
**
Мимо прошёл автобус,
Громко упала ветка...
- Мама, разбился глобус...
- Ты не тревожься, детка.
- Мамочка, ведь не глобус
Треснул, упав на крышу?
Треснул с людьми автобус
Слышишь стенанья?
- Слышу...
Громко летят снаряды:
Мимо...
И снова - мимо.
Город в огне, и рядом
Гибель необратима.
Корчится в муках глобус,
Плавится где-то крыша,
Замер с людьми автобус...
- Мамочка, слышишь?
- Слышу...
- Мама, в подвале грустно...
В подполе, как в подполье...
Глобус от взрыва хрустнул -
Треск отозвался болью.
Там, наверху - горнило...
Нет больше автострады...
- Сын, это уронило
Небо на город грады.
И покатился глобус
Под ноги головою...
Где-то горит автобус...
Где-то снаряды воют...
- Мама, что это значит?-
Жёлтый цветок на крыше
- Сын, это одуванчик
После обстрела выжил.
Слышишь, сыночек?
- Слышу...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=586247
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 08.06.2015
Горе не знает границ,
Взрывы границы стирают,
А у Донецких окраин
Ландыши падают ниц.
Взорваны души и мир,
Взорвано всё первоцветье,
Криком заходятся дети,
Эхо взорвало эфир.
Нет ни конца, ни начал
Всепоглощающей боли,
А на окраине поля
Раненый ландыш молчал...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=584907
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 02.06.2015
Руки тянутся к призраку белому,
Все понятия - перемешаны.
Всё, что раньше с любовью делала,
Отправляю подальше, к Лешему.
В чёрной комнате легче корчиться,
Благо, видимость обнулёвана,
А за дверью сидит пророчица,
Безутешной толпой оплёвана.
Сколько шума в бутылке с пробкою!
Джина выпустить - совесть мучает.
Не желая быть слишком робкою,
Я взлетела над чёрной кручею.
Белых призраков тени белые,
Окружили меня, болезную,
Знаю: Ангелов проглядела я
Пролетая над чёрной бездною...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=583338
рубрика: Поезія, Езотерична лирика
дата поступления 24.05.2015
Стая воронья взметнула к небу:
Есть у птиц особенный полёт -
На лету схватив кусочки хлеба,
Улететь, когда вокруг поёт
Миномёта жаркое сопрано,
И зениток острое враньё.
Только птицы, поздно или рано,
Возвратятся с новым вороньём
На круги своя. Домой вернутся,
Превращая страх в зелёный шум.
Я молюсь, пытаясь улыбнуться,
И о мире вороньё прошу.
Но - напрасно. То ли ещё будет.
Свыше все шаги предрешены,
Я, услышав грозный залп орудий,
Попрошу зелёной тишины...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=581935
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 18.05.2015
Я не пью, но давно готова
Всё испить, что дано судьбой.
Если нет ничего святого,
Посмеюсь над самой собой,
Но чужим не позволю вешать
Ярлыки. Всякий волен сам
Выбирать все ходы из бреши
И не следовать небесам.
На земле добрых дел немало:
Всё - сначала. Да будет так!
Как девчонка, судьбе внимала:
- Жизнь - полтинник, а не пятак.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=581163
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 14.05.2015
Я готова быть птицей
белою
Или чёрной
(какая разница?),
Я в ответе за всё,
что делаю
И не важно, что кто-то
дразнится
искушением быть
прикаянной,
цену зная
благоразумию.
Будьте бдительны:
вот такая я
на вершине котла
Везувия.
Хоть крыло больше не
роскошное,
рвёт поджилки мечта
горящая:
Птица чёрная -
это прошлое,
Птица белая -
настоящее.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=580496
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 11.05.2015
Кровоточат зажившие раны,
Не рубцуется память времён.
Странно видеть себя.
Очень странно
Умирающей.
Ведь заклеймён
Каждый взгляд,
Каждый шаг
И поступок:
Кто-то жаждет
На теле клейма...
Я, заправив соляркою
Ступу,
Улечу.
И останусь сама
На вершинах
Седых терриконов:
Там чертовкам
Расставлена сеть.
Всё по правилам.
Всё - по законам.
До Парнаса лететь
И лететь...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=580325
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 10.05.2015
Вновь по карнизу стук.
Это чечётка градин,
Выпущенных из рук
Не удовольствий ради.
Просто, сухой горох,
Просто, земля сухая,
А за окном продрог
Ветер. И не стихает
Грохот. Бомбят меня,
Дом и мою квартиру,
Но небеса хранят
Душу, а значит, Иру...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=579830
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 08.05.2015
Страх и паника, боль и горе,
Недосказанность всех забот...
Вкус военный полынно-горек,
Сладок в памяти прошлый год.
Под ногами лежит подсвечник,
На пол сброшены образа,
Раскромсав на осколки вечер,
Жизнь ушла на побывку за...
Ту межу, что сознанье делит
На кровавые рубежи.
Жизнь смертельна.
И, в самом деле,
Есть смертельные виражи.
И откуда берутся страхи,
Если там, в зазеркалье, жизнь?
Разорвав на себе рубахи,
Ты за ЭТУ судьбу держись.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=577252
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 26.04.2015
- Купите, пожалуйста, зубную пасту.
- Вы что, из дому притащили пасту?
- Да. Внук бананов захотел. А мне не за что их купить. В украинскую зону не могу за пенсией пробраться. Говорят, еще какие-то пропуска придумали. Но не это главное. Главное, что на границе солдаты по собственной инициативе не пропускают людей. Не вышел рылом – оставайся дома. Не хочу больше унижений. Буду ждать нашу пенсию. У нас в Мариуполе внучок родился!
- Я вас поздравляю!
- Спасибо, дорогая. Мы с мужем хотели навестить детей, на руках подержать ребёночка, гостинцев собрали. Приехали на границу, показали все свои документы, а они вывернули все сумки, достали со дна памперсы, вскрыли упаковку. Так всё грязно было, не по-людски. А потом один солдат скомандовал мне и ещё троим бабам выйти из автобуса. Вышли. Стоим и не понимаем, что с нами будет. А автобус отправился. Мой Мишка так и уехал в Мариуполь без меня. Придурок чёртов! Выскочил бы на ходу из автобуса.
- И что теперь?
- А теперь только по скайпу общаемся. Он там сидит с детьми и новорожденным, а я здесь с другими детьми. Нас разделили, как в войну гестапо. И пенсии нет. А ребёнок бананов хочет. Жду мужа и пенсию.
- А дождётесь?
- Куда я денусь? Так берёте пасту?
- Паста мне не нужна, но я понимаю, что ребёнок не виноват в том, что у бабушки нет денег. У меня трое внуков. Вот, устроилась в хлебный киоск продавцом. Отработаешь смену и не знаешь, что в дом принести: капусту, сало или яблоки. Всё так подскочило в цене, что борщ приходится раз в месяц варить, не чаще.
**
Ирина шла по рынку, разглядывая витрины с овощами. Сочные помидоры, изумрудные огурцы, янтарные яблоки, редис… Она тоже не может ничего купить. Цены выросли до немыслимых размеров.
- Бабушка, а знаешь, я люблю подпорченные яблоки, - услышала она детский голос и оглянулась. У витрины стояли прилично одетые бабушка с внуком. Он ласково заглядывал ей в глаза и улыбался.
- И зачем тебе подпорченные? – спросила женщина.
- Они дешёвые, прошептал ребёнок.
Сердце сжалось от боли: как долго это будет продолжаться? Как долго наши дети будут считать бабушкины копеечки?
На углу магазина старуха с костылём держит в руке стаканчик из-под чая. В нём лежит несколько монет. Сколько же надо простоять на углу, чтобы собрать эти монеты в одну сумму на одну буханку хлеба? Долго. Очень долго. Хлеб стоит шесть-семь рублей. И это самый дешёвый. Из пятаков вряд ли можно быстро сложить пазлы в огромную сумму. Но старуха не присаживается. Она честно отрабатывает деньги. Вот кто-то воткнул в стаканчик двухрублёвую купюру. Значит, ещё не всё потеряно. Хлебушек будет.
**
- Здравствуйте, Ирина Ивановна.
- Здравствуйте, Виктор, Николаевич. Проблемы?
- А я сюда только со своими проблемами и приезжаю. Снова мои старики остались без продуктов. Так и не дали мне документов на городское довольствие. Вот и приходится разъезжать по городским организациям, выпрашивая крохи для своих стариков в приюте. Они живые, и тоже хотят есть. Вон, старуха стоит на углу, видите?
- Конечно, вижу.
Скоро и я вот так встану в сторонке и буду просить милостыню для своих подопечных.
- Не отчаивайтесь вы так. Есть у нас желающие помочь. Только нет у них возможности самостоятельно отвозить продукты. Приезжайте через пару дней, они обещали что-то собрать для кухни. Будут сыты ваши старики.
- Господи, как всё это надоело. Так хочу бросить.
- И не вздумайте об этом говорить! – повысила голос Ирина и улыбнулась. – Всё у вас получится.
**
Вдоль забора расположились старики и старухи со своим скарбом. Расстелив прошлогодние газеты (свежих нет вот уже девять месяцев), они выставили на продажу домашнюю утварь. Слово-то какое безжалостное. Утварью называются использованные крышки для консервации, стеклянные баночки, растрёпанные куклы с двадцатилетним стажем, старые туфли и чулки. У одной бабушки на газетке лежали полотенца, простынка, платочек и церковные свечи. Без вопросов понятно – «гробовое» продаёт. Дошли до края выживания люди: стали из дому выносить вещи…
**
Ирина прочитала свои записи и остановилась. Что она хотела сказать? Для чего рассказала о проблемах выживания? Всё это уже давно было сказано-пересказано. Рынок? И об этом давно рассказала. И тут она вспомнила, как после рабочего дня, закрыв кабинет, вышла на улицу. Она сначала мельком глянула на веранду кафе и, было, прошла мимо, как её осенила мысль: она сегодня видела эту старуху.
Какое же было удивление! За столиком сидела попрошайка. Перед ней был полный бокал пива, в руке дымилась сигарета, костыль валялся под ногами. Старуха никого не замечала. Она получала удовольствие, честно отработав день.
На душе стало мерзко. Жизнь давно так устроена: кому банан, кому крохи хлеба, иным пивка подавай. Уравниловки быть не должно. Каждому – по делам его. А дела-то разные встречаются. Дела… делишки… проделки… бездельники… Однокоренные проблемы одноразовых сборов.
25.04.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=577068
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 25.04.2015
Нет, глупая, не возвращайся -
Для птицы здесь гнездовий нет,
Не исповедуй втайне счастье,
Не верь, что истина в вине.
Не верь ревнителям досужим -
Всё в мире - тлен... всё - серый тлен...
Твой город январём простужен,
Я - словно ведьма на метле.
О праздной жизни вспомни всуе,
Оставь коварную мечту,
Рукою в воздухе рисую
Письмо себе...
Потом прочту...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=576124
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 21.04.2015
Кто-то сидит на крыше,
Кто-то притих в подвале,
Птицы живут и мыши,
Но и на них плевали
Те, от кого на крыше
Прятаться нет резона:
Ниже - война, а выше -
Для убиенных зона.
Я пожила на свете,
И повидала вволю:
Вижу над крышей - ветер,
А под ногами - поле
Да задымлённый город,
Что уберёг прохожих.
Взрывами воздух вспорот
Может, проснуться?
Может...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=576106
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 21.04.2015
А когда меня забудет мой Бог,
Сброшу крылья и умчусь
в тёмный
лес.
Как Он мог меня забыть?
Как он мог?
И теперь живу я с ним?
Или без?
На вопросы отвечать не впервой.
Я отвечу. Дайте срок
до весны.
И любуясь первозданной травой,
Я увижу нереальные
сны:
Как бреду по бездорожью
войны,
Неспроста мной выбран
траурный
путь.
Знаешь, Бог,
Ведь Ты сильней Сатаны -
Если просят, -
Ты хоть рядышком
будь.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=574371
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 14.04.2015
Новой морщинкой отмечена
новая веха,
Новая боль в подреберье
выносит
мозги...
Что же ещё уготовано здесь
Человеку?
Здесь, на Земле,
где ночами не видно
ни зги.
Новым подснежником вновь
разродилась
Планета,
новым дождём,
омывающим старую
жизнь.
Только живёт в Человеке
смешная
примета:
Брось всё сплеча
и за новое дело
берись.
04.04.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=572014
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 04.04.2015
Моё духовное начало,
Моё назойливое "я"
На полминуты замолчало
На полдороге бытия.
Всё в полумерах, словно небыль,
Всё в полудрёме, словно сбой.
Желаю всем добра, а мне бы
В подругах быть с самой собой.
О раздвоении - ни слова:
Во мне ещё полсотни "я",
Но механизм надежды сломан -
Меня на атомы кроят.
Мечтать о благе не зазорно,
А до собора - полпути.
Разорван мир и век разорван,
К себе дороги не найти.
Моё духовное начало,
Моё назойливое "я"
Судьба на паперти встречала -
Ведь я - пылинка бытия...
17.03.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=567355
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 17.03.2015
Из забытого...
**
А в городе потухших фонарей,
Где мрак воспринимается по крохам,
Слетают с неба звёздочки горохом
И разлетаются за сто морей.
В том городе по крохам - чудеса,
Журавлики в руках, синицы в небе,
Где все молитвы о насущном хлебе
Не корчатся в полночных небесах.
Там стар и млад - преемники миров.
Пусть им синица упадёт в ладони,
Кукушка пусть о возрасте долдонит
Над пологом раскинутых шатров.
От ноября до серых октябрей
Мир городу потухших фонарей.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=566679
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 14.03.2015
- Держись, Серёга… держись. Осталось совсем немного – вот это поле перейти, а там и больница рядом, - рычал от боли Димон. – Сука, снайпер, достал. Тебя-то за что? Ни дня не воевал, покурить вышел во двор. Снял, сука, - продолжал орать Димон от злости, ненависти, тяжести и боли.
Парнягу надо донести до больницы во что бы то ни стало. Кровавое пятно на полотенце постепенно увеличивалось в размерах. Только бы выжил. Двадцать лет парню. Пацан ещё: ни одного патрона не израсходовал. Шубутной был, как ребёнок. С первой встречи всем понравился. Сгущёнку банками выпивал без кипятка. Ребёнок да и только.
**
Сергей любил рассказывать, как от матери на войну сбежал. А она сердцем чуяла – ни на шаг от себя не отпускала, заваливала его домашними хлопотами. Да разве мужика коврижками удержишь, если автомат по ночам снится, если гибнут невинные старики, женщины, дети. Друзья говорили:
«Дурак, куда ты лезешь? Без тебя хватает солдат настоящих, а тебя ещё обучать надо».
«Не надо меня обучать. Злость – вот главный учитель и главное правило на войне».
«Мам, я пойду кота поищу. Сбежал, паразит куда-то. Замёрзнет». Мать ничего не поняла. Только сын не вернулся ни с котом, ни без него…
**
Не дал снайпер пацану разозлиться как следует - со второй затяжки снял. У снайперов негласное правило есть: увидел огонёк сигареты - прицелился. Повторился огонёк - стреляй. Не промажешь. Любители покурить со второй затяжки падают подкошенные на землю.
**
Андрей и Димка осторожно уложили Сергея на носилки, предварительно перетянув его живот длинным полотенцем. Чтобы попасть в ближайшую больницу, надо было пройти через непаханное поле. Стерня стояла по пояс. Ребята шли напролом. Кое-где из земли торчали сухие подсолнухи, где-то остатки кукурузы. Обходить весь сухостой не было ни секунды времени. Рванув с земли носилки, пацаны побежали к больнице.
- Серёга, терпи, - прошептал Андрей. Он нёс носилки сзади и ему хорошо было видно, как побелело, а затем начало желтеть лицо парня, как чёрная струйка крови стекла изо рта на подбородок, а затем скользнула к шее.
Димка этого видеть не мог. Он смотрел всю дорогу под ноги, прислушиваясь к боли, которая не давала нормально передвигать ногами.
- Андрюх, я ща упаду.
- Сдурел! Тащи! – взревел Андрей.
- Спина… проклятая спина…
Каждый шаг давался Димону всё труднее: отнимались ноги, боль доставала до мозга. Ещё немного и он с носилками рухнет на землю.
- Дим, может, я его на себе потащу? – отозвался Андрей. – Ты совсем валишься.
- А кишки куда денешь?
- Мы ж его собрали всего и затянули полотенцем, - ответил Андрей, поглядывая на окровавленное полотенце.
- Тащи давай, деятель, - огрызнулся Димон. – Мало осталось – полдороги уже пронесли. Хорошо, что поле не пахано. Представь: тащили бы по отвалам.
- Серёга, ты дыши. Слышишь? Не вздумай, твою мать, загнуться. Не имеешь права.
Димон всё-таки рухнул у порога больницы. Спина не выдержала. Кому сказать - свалился не от пули, а по собственной глупости. Неудачно схватил носилки и в этот момент в позвоночнике что-то щёлкнуло. В спешке, в горячке не обратил внимания, а потом было поздно. Всё было поздно, кроме одного - сохранить жизнь товарищу.
Серёга тяжело дышал. Никакого стона, никаких воплей. Просто дышал.
- Сука снайпер. Пацана на мушку взять. Отстрелить бы ему...
- Ставь носилки, Дим.
Ребята осторожно поставили носилки на порог больницы и в этот момент к ним подбежали санитары в белых халатах и унесли парня в операционную, которая всегда была готова принять любых пациентов в любое время суток. Оставшиеся два хирурга и анестезиолог давно забыли о сне и покое. После победы отдохнут.
- Что отстрелить? - спросила одна из медсестричек, подошедших к ребятам.
Димон так и не договорил. Он рухнул на пол тюфяком. Силы покинули в ту же минуту, как только он освободился от носилок. Сестрички дружно подняли его и потащили в коридор больницы.
"И откуда у них силы, тянуть стокилограммовую тушу? - снова подумал Димон и сполз на пол.
- Эй, солдат, не дури, - прикрикнула на него медсестричка.
- Думаешь , я с тобой справлюсь? Доктор!
- Ну, и что тут у нас происходит? - вышел из палаты доктор.
- Смертельный случай?
Он спокойно снял с парня куртку, поднимая по очереди то левую, то правую руки, при этом внимательно вглядываясь в зрачки пациента.
- Давай-ка мы поваляемся на полу, - не дожидаясь ответа, доктор аккуратно уложил Диму на пол лицом вниз.
Процедура длилась не более минуты.
- М-м-м...- взвыл Димон от резкой боли и повернулся на бок.
- Вот и славно, - сказал доктор. - Развалился тут, понимаешь, пройти негде. Сестрички, что тут у вас происходит?
Доктор заторопился в палату, оставив Димона в недоумении.
- Ну у вас и доктор, девочки! Что это было?
- У нас настоящие специалисты. Всех на ноги поставят. Он по спинальникам у нас настоящий спец!
- Молодые люди, это вы принесли раненного?
- Мы, - в два голоса ответили солдаты, переглянувшись. - С ним всё в порядке? Успели?
- Не выдержал... большая потеря крови и рана, не совместимая с жизнью.
- Суки! - стукнул кулаком о стену Андрей. - Убили...
- Вы здесь не при чём. Вы сделали всё, что могли в данной ситуации. Кто его так ловко?
- Снайпер.
- На то он и снайпер, чтобы никогда не оставлять шанса на выживание.
**
К месту дислокации ребята шли молча. Война живёт по своим законам и ей плевать на то, что не все знают главный пункт выживания - осторожность.
- Осторожно! - вскрикнул Андрей, рванув Димона за руку в сторону. - Мина.
- Бля! - сплюнул в бешенстве друг. Забыл. Тащили дружбана через минное поле. Как мы не вляпались?
- Потому что спасали пацана. Ладно, остынь. Это тяжёлые противотанковые мины. Нам бы ничего не было, если бы случайно наткнулись на неё.
- Не спасли... ты, это... под ноги внимательнее смотри. В этом деле главное - осторожность.
- Эй, ты кто? - Димон удивлённо повернулся к Андрею, кивнув головой в сторону незнакомца.
- Новенький. Серёгой зовут.
- Ну-ну, Серёга. Покурить вышел? А ну марш в укрытие! - рявкнул Димон на пацана. - Серёга он. Кому сказал, марш!
- Дим, ты чего? - опешил Андрей.
- Таскай тут каждого курильщика по медпунктам с больной спиной.
- Серёга, ты Дмитрия слушай. Он зверь. Сказал - сделал, - грозно посмотрел на новенького Андрей.
- Да я не курю. Бросил ещё в детстве.
- Ложись! - заорал Димон.
Новенький свалился тюфяком под ноги.
- То-то, - улыбнулся Димон. В нашем деле главное...
- Слух, - выпалил новенький. - Орать-то зачем?
- Ос-то-рож-ность! Понятно? Пуля, она ведь действительно без мозгов. Живи, пацан. И не кури. Лады?
- Лады, - отряхнулся от сухой травы Серёга. Ну и бригада мне досталась.
- Ты что-то сказал?
- Я рад, что попал в этот отряд, - вытянулся по струнке новенький и заржал, понимая, что действительно попал. - Курить дадите?
- Вон там, видишь, крыша дома, покрытая красной черепицей?
- Вижу.
- Снайпер там. Не курит, гад.
- Я его сниму.
- Не смеши, - улыбнулся Димон.
- Я тоже снайпер. Я не курю.
Ребята переглянулись. Андрей подтолкнул парня в спину:
- Айда в укрытие. Сгущёнки хочешь?
- Ещё бы!
- Вот и договорились.
21.02 - 13.03.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=566427
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 13.03.2015
Узнала я от истины частицу
И постарела.
Опыт - это смерть.
Мечтала подержать в руках
синицу,
Но вдруг разверзлась
Подо мною твердь.
Над пропастью застыла,
словно камень.
Куда лечу?
А можно всё вернуть?
Хватаясь за соломинку
руками,
Шепчу, что не окончен
жизни путь.
Но в спину слышу:
- Будь вдвойне смелее,
Тебе ли быть слабее слабака?
Путь окрылён
живительным елеем,
И так манят
Хмельные облака.
Лети ко мне.
Не медли ни мгновенья
И - будь что будет:
По себе не вой...
Отвергнув звук пустого
дуновенья,
решила:
А побуду-ка живой.
11.03.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=565890
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 11.03.2015
О, как неразумен шаг,
Летящий из спазма
воли,
Открыта весне душа
В прикосновении
к боли.
О, как неразумен
жест,
Молящий не о пощаде,
Но мёртвый всегда
блажен
На фоне чужих
исчадий.
О, быть бы не живу.
Нет.
А просто, пожалуй,
слышать
И чувствовать белый
свет
И выше взлететь.
И выше...
Где нет ни потерь,
ни зла,
А всё - миражи и дали.
Убита.
К земле сползла,
Где прЕдали и
придАли
Земле.
И со всех сторон
Летят междометий стоны.
А где-то звучит "Бостон"
В тональности
небостона...
11.03.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=565854
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 11.03.2015
Мне не надо вещать о мире,
И о смерти вещать не надо.
Каждый угол в моей квартире
Сотрясается в ритме ада.
В ритме джаза снаряды воют
И до судорог сжаты нервы,
Ведь кровавой укрыт травою
Перемирия праздник первый.
Боль потерь поглотила души
Диссонансом звучат молитвы,
Слушай музыку ада! Слушай!
Только выйди живым из битвы.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=562156
рубрика: Поезія, Лирика
дата поступления 24.02.2015
То не птицы летают стаей,
А снарядов огонь горячий.
Арифметика здесь простая:
Коль не мы, - значит, - нас хе _ чат.
**
Мне победа давно не
снится:
Летаргический сон -
хапуга.
Умерла на руках
синица
И бомбёжкой журавль
напуган.
Я давно не мечтаю
вволю,
Не живу, - существую
тайно,
На Луну каждый день
не вою,
Словно тень, над собой
летаю.
Что за шабаш в горниле
ада?
В летаргии моё
спасенье.
Мне бы выйти на волю
надо,
Если в смерти есть
во-
скресенье.
23.02.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=562045
рубрика: Поезія, Лирика
дата поступления 24.02.2015
Тимофеевна к ночи подготовилась основательно: мобильный телефон под подушкой, молитвослов и очки на расстоянии вытянутой вдоль тела руки, чтобы легко можно было дотянуться, бутылочка с водой на прикроватной тумбочке и, самое главное, пустая баночка на случай, если ночью приспичит по малой нужде. Когда-то она ухаживала за лежачим больным, и баночка зачастую выручала в самый неподходящий момент. Только в этот раз она не подумала, что баночкой удобно пользоваться мужчинам. Но об этом она не думала. Главное, приготовилась.
Она ждала приступа. Всё равно, какого: то ли почечного, то ли радикулитного, то ли грыжи. В свои «подвосемьдесят» она легко придумывала букет болезней, начитавшись премудростей в любимой газете «ЗОЖ». Благо, в больницу ни ногой. Забыла, в каком столетии анализы сдавала. Но самодиагнозами увлекалась, как заправская травница. И соседок могла подучить как «шпоры» на пятках лечатся, как «рожу» убрать, как почки подлечить. Но самой такие рецепты никогда не помогали. Но она никогда и никому об этом не рассказывала.
Кряхтя и постанывая, Тимофеевна кое-как улеглась на предварительно взбитую перину, взяла в руки молитвослов, но чтение не шло. Она начала перебирать в памяти весь прожитый день. Первый день без бомбёжки.
**
Утро было ярким и тёплым. Сретение Господне подарило щебет какой-то пичуги, разглядеть которую Тимофеевна даже не пыталась. Пусть себе щебечет. Весна на носу.
У подъезда стояли соседки, вынырнувшие из своих квартир, чтобы прислушаться к утренней тишине. Слово за слово, пролетел час - полтора. Когда Тимофеевна спохватилась, земля от солнечных лучей кое-где подтаяла, но это её не остановило. Рукой она придерживала тачку-кравчучку, на которой, как барыня, восседала ёмкость для воды (такой пластмассовый баллон), и клюка.
Когда-то, очень давно, у неё кружилась голова, и она потихоньку от детей попробовала выйти на улицу с палочкой. Ей это понравилось. Да так, что она к палочке просто прикипела. Голова давно перестала беспокоить, но стали болеть ноги. Каждый раз, выходя из дому, она прислушивалась к себе. Любое недомогание оправдывало клюку. Со временем она к ней приросла и не оставляли ни на миг помощницу.
**
Поклонившись соседкам (она давно привыкла к этому ритуалу прощания не потому, что была в чём-то ущербной, а потому, что некоторые из товарок были глуховаты), Тимофеевна пошлёпала к роднику.
Раньше ей и в голову не пришло ходить в такую даль по воду: в её доме на первом этаже в магазине торговали очищенной водой. Но это было ещё до войны. Организм, привыкший к чаю из очищенной воды, не принимает другого вкуса. Нет того удовольствия. А почему бы не побаловать себя свежезаваренным чаем из чистой воды? Если нет лишней пятёрки для покупки, значит надо довольствоваться малым. То есть, трудным.
Со временем старики и старушечки выработали (или натоптали) свой маршрут к роднику и гуськом, друг за другом, спускались в низинку. Кто-то, заботливый и хозяйственный, выложил спуск природным камнем, чтобы во время спуска не скользить по мокрой траве или грязной раскисшей от воды жиже. Спуститься вниз для молодого организма было легче лёгкого. Только никто не подумал о стариках. Не подумали, что у старого организма и шаг мелкий, и дыхание слабое, и мышцы никакие. Да еще и в это время надо тащить ёмкость с водой. Испытание не для слабых. Хорошо, если рядом будут ребята или мужчины помоложе. Они никогда не оставят без внимания стариков. Закон водопоя (или закон джунглей) срабатывал и у людей.
Тимофеевна дошкандыбала до ступенек и поняла, что никто в это утро ей не поможет. Все куда-то запропастились. Оставив тачку у ступенек и пристроив у кустика клюку, она осторожно начала спускаться вниз рядом со ступенями. Солнце продолжало прогревать землю, превращая её в жижу. Конечно, она оступилась. Иначе и быть не могло. Почему она не спустилась по ступеням, а решила сойти рядом с ними, она и сама не знает. Вниз она практически сползла на коленях. Там она вымыла грязные руки в роднике, постанывая от жгучей ледяной боли, осмотрела себя и решила, что стирать юбку здесь не будет. Набрав воды, закрутив баклагу покрепче, насколько позволяли силы, Тимофеевна пошла вверх.
- И кто только соорудил эти ступени! – в сердцах она оглянулась к роднику в надежде увидеть хоть кого-то. Тщетно.
Каждая ступень давалась с трудом. И тогда Тимофеевна, встав на колени и подняв руки к небу, взмолилась:
- Господи, спаси и помилуй «неразумную». Не дай упасть, подтолкни, помоги.
Помог. Правда, она всё же упала снова на колени, но выкарабкалась наверх, где и поняла, что спину всё же сорвала. И угораздило её в такой праздник тащиться по воду.
Привязав к тачке ёмкость, она потихоньку побрела домой, по дороге не обращая ни на кого внимания, а видя перед собой грязный подол юбки, грязную куртку, сапоги-дутыши.
Сапоги.
Они и так на ладан дышали, а теперь еще и дыра появилась. Хоть и старенькими они были, но очень удобными. Больные ноги легко ныряли в растоптанную обувь и на некоторое время позволяли не думать о боли.
Надо бы зашить. Где-то в коробочке шило есть и суконная нить. С этими мыслями Тимофеевна переступила порог квартиры. Стирать всё испачканное она не стала. Замочила всё в тазу и поставила старенький чайник на плиту. Чай с печенюшкой из гуманитарки был для неё несладким, сколько бы в него она не клала варенья.
- Дожила, - покачала головой Тимофеевна. – На чужие хлеба перешла.
Она подошла к окну и увидела группу мальчишек, несущих в руках баклаги с водой.
- Где же вы были раньше? – спросила она своё окно.
Спина разболелась не на шутку.
Как прошёл день, она уже и не помнит. Помнит только боль. Кое-как дотянув до вечера, она приготовилась к тому, что утром не встанет с постели. Она готовилась к смерти. Если раньше смерть она видела в бомбёжке, то сегодня в ноющей боли в пояснице.
Когда Тимофеевна уснула, знает только молитвослов.
**
Утром она забыла, что готовилась умирать. За окном что-то громыхнуло. Тимофеевна понимала, что мусоровозка опустила небрежно контейнер на землю, тем самым напугав часть дома своим грохотом, но по привычке перекрестилась, прислушиваясь, уплывает ли из-под неё кровать. Всё осталось на месте. Значит, не бомбят. Спина не ныла. Господь помог. Нельзя сейчас болеть. Надо мира дождаться.
Кряхтя и постанывая, она сползла с кровати очень осторожно, чтобы не обидеть ни одну мышцу спины. Вроде, не обидела. Укутав поясницу пуховым платком, Тимофеевна подошла к окну. Позёмка мела по дороге, люди прятали носы в шарфики, небо хмурилось. Вот когда надо идти по воду. Но сегодня ей туда не надо. Сегодня у неё по графику – гуманитарка.
16.02.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=560243
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 16.02.2015
Антон сидел на скамейке в машине и незаметно наблюдал за солдатами. «Да, бравые солдатики», - подумал он, глядя на обмундирование молодых желторотиков, - « И где только одежду такую откопали?»
На одном даже папаха была надета. Наверное, чтобы уши не мёрзли. Ноги бы потеплее укутали, придурки. Кроссовки зимние напялили. Думают, в бою будет удобно упираться в мёрзлую кочку. И чего я к ним привязался? Нервы. Это элементарные нервы.
Антон впервые ехал на задание. Никто перед дорогой не сказал, куда, на сколько, с кем. Всё решится на месте. Да и что там решать? В бой, значит, в бой. Сам знал, на что шёл. Еще весной сказал жене, что как только опасность подступит к родному городу, тут же уйдёт на защиту. Кто мог тогда подумать, что опасность действительно подойдёт? Вроде, все забыли этот разговор. Все, только не Антон. Мужик в любой ситуации должен оставаться мужиком. Это его случай. Как вовремя он сходил к стоматологу с противным нервом, не дававшим жизни целых трое суток. Ну, боится он этих дантистов. Вспомнилось, как вошёл в холл стоматологии, а там, у двери сидит солдат и тупо смотрит в пол. Перед ним ещё четверо посетителей. И тут одна дама не выдержала и сказала:
- Молодой человек, у меня много свободного времени, я никуда не тороплюсь. Проходите вместо меня в кабинет.
Парень вздрогнул и сжал кулаки.
- Да не бойтесь вы так. Сейчас стоматологи умеют работать. Вы ничего не почувствуете.
- Мне только зуб удалить.
- Отлично. Представляете, я в поликлинике как-то удаляла зуб. Что было! Доктор только с четвертого раза смог…
- Женщина, он сейчас потеряет сознание, вступился Антон. – Иди, брат, в кабинет, - подтолкнул он солдата к двери.
Зубы надо лечить вовремя. Это – прописная истина. И тут у него заныл зуб. Нервы. Неужели он нервничает? Вроде, всё идёт по плану, вроде, сам решил уйти на защиту, вроде, мужик.
- Пацаны, впервые в бой? – нарушил он тишину.
- Впервые, - отозвался один. Но мы не боимся. Мы проходили подготовку.
- Отлично. Значит, с вами не страшно, - улыбнулся Антон.
Куда их везли – никто не знал. Тентованная машина была наглухо закрыта. Да и ладно. Какая теперь разница? Привезут на место дислокации – всё увидится.
**
Всё оказалось намного прозаичнее, чем думал Антон. Никакого штаба, тем более, здания с отоплением и кухней. Хотя, кухня была. «Мивины» - хоть завались, макароны просто так, навалом, лежали в мешке, картошка и морковь валялись на полу: ешь – не хочу. Главное – тушенка. Её было действительно много. Повара не приставили к ним, медсестрички тоже не предусмотрели. Да и какая разница! Открыл банку тушенки, отломил кусок хлеба – и сыт. Так поступают все. Жена сказала бы «лентяи». Хорошо, что она не видит, как муж сознательно гробит желудок.
Только расположились, только растопили «буржуйку», как засвистели пули, загремели взрывы, задрожала земля. Антон схватил автомат и упал на землю, оглядываясь на пацанов. Они вслед за ним тоже свалились в снег.
- Блин, да вы совсем ничего не умеете! – заорал он. – А, ну – прятаться всем в укрытие! – Ствол шахтный видите? Быстро к нему!
Ребята послушно поползли к постройке, на которую указал Антон. Это было настоящее укрытие. Шахтный ствол был надёжной бронёй от снарядов и миномётного обстрела. Там бы и танк запросто мог спрятаться.
Бой длился недолго. В романах бы рассказали о страшных муках переживаний за жизнь и смерть, о старом дубе, пострадавшем от бомбёжки, о собаке, случайно попавшей под обстрел. Здесь – не до этого. Здесь – снег, земля, дым, сажа, кровь. И крик. Этот душераздирающий крик. Гремучая смесь.
**
Огнём обожгло ногу, и в этот момент кто-то навалился на Антона всем своим телом. Дышать было трудно, но – можно. Бой затих так же неожиданно, как и начался.
Антон, столкнув с себя тело парня, попытался встать на ноги, но взвыл от боли. Он не мог сообразить, откуда эта боль. Вроде, не оступился, не подвернул ногу, не сломал, так как хруста не слышал. Но почувствовал, как сапог постепенно становился мокрым. Нога заныла, а потом стала гореть. Боль была серьёзной, но Антону некогда было обращать на это внимание – Рядом лежал желторотик… без головы…
Чуть дальше с разможжёнными мозгами валялся ещё один. Что это? Провидение Господне? Везение? Проклятие? Оказывается, мина разорвалась в трёх метрах от них. Только Антон остался жив. Не просто жив, а живее всех, кто фрагментально разбросал своё тело по земле…
Собирать пацанов было невыносимо больно. Он, видавший в своё время в армии на срочной службе, многое, выл от злости. Мамки не знают, что их детей больше нет. Это война. Без потерь нельзя. Страшно, когда эти потери ты видишь в нескольких сантиметрах от себя. Или прямо на себе.
Хоронить здесь, на поле боя, нельзя: ребяток надо отвезти домой. Там родители ждут… «Груз 200» - это боль на всю жизнь. На всю ту жизнь, которую пришли и отняли у пацанов.
Антон осмотрел свою ногу. Кровь хлестала из раны, нога быстро становилась синюшного оттенка. Он знал, что снаряды обрабатываются специальным раствором, убивающим все живые клетки организма. Попадёт малюсенький осколок в тело, и пойдёт тут же заражение. Он думал, что у него организм не такой. Не будет синюшности, не будет нарыва и опухоли.
Но рана живёт по своим законам. Ныла рука, которую Антон счесал во время падения, ныла нога, ныл зуб. Нервы…
Пусть думают, что он орёт от зубной боли. Пусть что угодно думают, только не о том, что ему срочно надо к хирургу.
Ни за что.
**
Командир осмотрел Антона, ребят, и сделал вывод, что им всем надо дать отпуск на двое суток. Первый бой – всегда трудный.
- Слушай мою команду, - строго обратился командир к бойцам. – Двоих ребят надо отвезти домой к родителям, похоронить и вернуться назад. Понятно?
- Понятно, - отозвались молодые бойцы.
Домой ехали молча. Каждый думал о своём. У каждого своя жизнь, свой выбор, свои… можно сказать гимны в голове, а можно и «тараканы». Пусть кто-то только посмеет упрекнуть пацанов в трусости – не оберётся своих проблем. У Антона единственная проблема – как аккуратно провести жену вокруг пальца, не застонав при ней, не показав раны и не рассказав ничего из того, что видел в бою.
Рану пришлось обрабатывать Марине. Антон ни в какую не решился идти в больницу. Он прекрасно понимал, что могут комиссовать. А он не готов после первого боя отлёживаться на диване. Он всё равно вернётся назад, что бы ему ни говорили.
**
- Тош, ты на похороны пойдёшь? – спросила утром Марина. Она не стала рассказывать мужу о том, что он всю ночь простонал во сне и всю ночь собирал ребят в атаку.
- А как ты себе это представляешь? Они живут… жили в разных краях города. Если я поеду к одному из них – второму не уделю внимания. И наоборот. Давай мы с тобой после победы сядем в машину и навестим ребят. Всё будет спокойно, без суеты, без страха, что не успеем и без крика матерей.
- Тошенька, давай съездим в хирургию, - попыталась вставить своё Марина.
- Никакой хирургии. Маленькая царапина.
- У тебя нога стала опухать.
- Это я оступился. Ты поняла? Просто оступился.
- А рука счёсана?
- Случайно упал.
- Знаю, как ты упал. Это тебя собой прикрыл солдат, и вы вместе упали…
- Ну, у тебя и фантазии! – возмутился Антон.
Марина поняла, что спорить бесполезно. Антон – мужик. Он обязан быть на передовой. Это его стихия, что ли. Или зов сердца. Ты едешь назад?
- Конечно, дорогая. Я обязан быть там. Вот, смотри, что я привёз.
Антон раскрыл ладонь, на которой лежали пули.
- Твоя мама хранит у себя несколько штук похожих. Пусть и от меня будет этот трофей.
- Убери, Тош.
- Нет. Не уберу. Просто припрячу подальше от детей. Пусть это будет оберегом в нашем доме и её. Мне так спокойнее. Завтра я уезжаю. И не плачь ты так. Ты же знаешь, что у меня есть личный телохранитель, - улыбнулся Антон.
- Это кто такой?
- Ангел. Не веришь?
- Верю. Я теперь во всё верю, Тош. Только возвращайся живым.
02.02.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=558086
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 08.02.2015
Нам бы в этой войне
Быть мудрее вдвойне
И от злости не расчеловечиться...
**
Взмывают над домом,
над городом,
над...
снаряды,
снаряды,
снаряды...
Горят все дороги,
ведущие в ад -
не верю, что всё это
рядом.
Не верю, но вижу
глазницы домов,
обугленных ставен
огрызки,
и знаю, что жарко на
передовой
и ад не ко времени
близко.
Не верю, но буду
терпеть до конца,
икону собой прикрывая,
присяду на край
дорогого крыльца,
ещё не убита...
живая...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=555151
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 27.01.2015
На четырнадцатой странице
Нет ни точек, ни запятых,
Но я знаю, что там хранится
Ненаписанный мною стих.
Я осмелюсь поставить крестик
В самом дальнем углу листа,
Наблюдая, как жалкой песней
В небо взмоют слова с моста.
Улетят, но вернутся в душу
Серым пеплом и вороньём.
От крестов я немного трушу -
Вдохновение не моё.
На четырнадцатой странице
Поселилась чужая грусть.
Не хочу нарушать границы -
На тринадцатую вернусь.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=553747
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 22.01.2015
- Иван, ты живой? – позвонила Ирина в Горловку и, услышав его голос, облегчённо вздохнула.
- Живой, Ирин. Всё нормально.
- Слава Богу. Говорят, Горловку разбомбили.
- Не разбомбили, а побомбили. Окраины города сильно пострадали.
- Жертвы, конечно, разрушения, - тихо продолжила Ирина.
- И все вытекающие последствия. У них «грады» наверное закончились, вот и бомбили из «ураганов» и «смерчей».
- Представляю масштабы. Ты там держись, дружище.
- Стараюсь, насколько это возможно. Я живу в центре города. Сюда только один случайный снаряд попал. То ли траекторию изменили, то ли близко к границе подошли и шарахнули.
- Людей жаль: в подвалах январских долго не посидишь: и воспаление лёгких, и бронхиты, и «оэрзешки» можно подхватить.
- Быть бы живу.
- Быть бы, Вань, а всем живым какими лекарствами лечиться? В аптеках такая дороговизна и такой скудный ассортимент, что поневоле начнёшь лечиться прабабкиными методами.
- Прорвёмся, подруга.
- Хорошо, до связи. Главное – услышала твой голос.
**
С Иваном Ирина познакомилась на фестивале «Рыцари слова» в Дебальцево. Это было так давно, ещё до войны. Сколько чудесных встреч было тогда, песен, стихов, музыки, кулеша и чая с дымком. Организатором был Александр Морозов - неизменный шутник и балагур Саша, умеющий поддержать любую тему, песню, спор и диспут. И как он везде успевал? Столько людей суметь собрать из разных городов и весей, всех угостить, разместить, выслушать и провести мастер-классы с конкурсами.
Было… было…
Был там и Иван Нечипорук. Улыбчивый молодой человек с очень серьёзным взглядом. Когда Иван читал стихи о шахтёрах – все замолкали: кто, как не он, шахтёр, мог рассказать о тяжёлом труде под землёй. А стихотворение «Два Ивана» просто покорило Ирину, и она написала своё «Родство Иваново». Интересно, знает ли он об этом? Как-то недосуг было рассказывать, да и возможности такой не представилось, хоть и была у них ещё одна встреча в самой Горловке.
Иван организовал в своём городе литературное объединение и пригласил друзей из Макеевки в качестве почётных гостей.
- Ну, какие мы почётные? – удивилась Лиза, председатель ЛИТО Макеевки, - правда, Ирина?
- Ни-ка-кие, - подхватила шутку Ирина.
- Ладно-ладно, - согласилась Елизавета Николаевна, - Мы здесь все «ого-го, какие»!
Вот так тепло и с прекрасным чувством юмора началась встреча в «Музее миниатюрной книги». Экскурсовод водила маленькую, но очень почётную делегацию от стенда к стенду, рассказывая о каждой книжице такие истории, которые и в большой книге не вместились бы, но она с искренним азартом продолжала свой рассказ, ловя на себе восхищённые взгляды благодарных слушателей. И тут она предложила подойти к стенду с микроскопом.
- О, чудо! – вырвалось у Ирины. – Это настоящая книга! Сколько же кропотливого труда вложено в эти работы! Даже через окуляр микроскопа трудно разглядеть буковки текста. Всё здесь настоящее. Если бы не микроскоп, никто бы не заметил книгу. Неужели настоящая?
- Настоящая, - подошла работник музея ближе и начала свой рассказ о том, с чего всё начиналось в музее, кто первым сделал миниатюрную книжицу, кто спонсировал музей, кто привозил бесценные подарки.
- Есть у нас ещё один стенд, сказал вдруг Иван шёпотом, - Давайте подойдём вон к тому столу.
- Это книги Шевченко?
- Именно.
- Я любила в школьном возрасте читать его стихи.
- И я была неравнодушна к его темам.
- А у меня дома хранится книга, изданная в сороковых годах прошлого столетия. Правда, она самых обычных размеров, но очень мне дорога.
- Ой, девчонки, какие мы все древние, - сказала Лиза. – Представляете, мы жили в прошлом веке!
- Простите, а можно на правах гостя подержать в руках книжицу Тараса Шевченко?
- Конечно можно. Тем более, что это не оригинал, а точно исполненная копия, - отозвался Иван. – Знаете, как она называется?
- Миниатюрная, - откликнулся кто-то.
- За-ха-ляв-ная.
- То есть – даром, пошутил кто-то из гостей.
- Просто во время службы в армии не разрешалось писать письма, а тем более, стихи. А Тарас не мог жить без рифмы. Вот и приходилось ему прятать свои записки в маленькой книге за халявой сапога. Именно так в те времена называлась такая «схованка». Тайник, то есть.
- Тогда ещё один вопрос, - не унималась Ирина. – На каком языке писал Шевченко?
- На суржике. Раньше не было литературного украинского языка. Да и географическое расположение Родины Шевченко говорило о многом. Вот вам лупа, можете почитать и присмотреться к словам и их написанию.
Стихи Тараса Шевченко были написаны мелким почерком практически на русском языке с использованием местного наречия.
Эта встреча происходила за год до войны, за год до всех немыслимых событий, изуродовавших все представления о языке и Родине. Ни у кого и мысли не возникло разбирать причины возникновения поверий, что Шевченко писал стихи на литературном украинском языке. Спасибо автору-переводчику, который кропотливо работал над каждым словом, фразой, запятой Тараса Григорьевича.
С тёплым чувством восторга покидала «почётная» делегация музей миниатюрной книги. Впечатления надолго остались в памяти всех. Хотя, как знать. Но в памяти Ирины они точно зарубцевались ярким пятнышком. Капелькой крови. Украинской ли, российской. Суржик здесь тоже пройдёт. Главное – это настоящая история.
Встреча продолжилась в центре города. Всё прошло на высоком уровне: с награждениями, стихами, песнями под гитару и завершающим аккордом – чаепитием с тортом.
**
- Как давно это было, - прошептала Ирина и перестала перебирать по клавишам. – Как давно это было…
Война…
Думала ли она, думал ли кто, что эта проклятая война разбросает всех её близких (и не очень) знакомых по разным городам. Думала ли, что некоторые из, казалось бы, друзей отвернутся от неё, не воспринимая её взглядов по поводу принадлежности к одной из воюющих сторон.
Как трудно было общаться с теми, кто был близок по духу, но Пегас кого-то подхватил и понёс высоко в облака, а кому-то двинул копытом чуть ниже спины. Под зад, одним словом.
Иван не из тех, кто будет сидеть на одном месте и ждать манны небесной. Он по крупицам собирает материал на гражданскую тематику: стихи, рассказы, очерки, зарисовки, песни и издаёт журнал. Затем собирает в Горловке поэтов и писателей для презентации журнала. Сколько было возможностей поколесить по ближним и дальним от Горловки городам. Теперь эту возможность отобрали. Вырвали из рук и сердца. Украина закрыла все границы, не понимая, что стихи, как птицы, летают высоко в облаках. Можно сказать, что это не стихи летают, а обычный интернет делает своё дело, но это было бы совсем просто. Нет. Стихи действительно летают в облаках, как мысли поэтов. И нет для них никаких преград и никаких границ.
**
- Ирина, я знаю, как забрать книги из Питера, - услышала она голос Ивана.
- Ты – чудо! – вырвалось у неё.
- Давай доживём до февраля, а там всё решится. Есть у меня один план.
- Давай. Говорят, наступление начинается…
- Это только говорят, - попытался успокоить Ирину мужчина. – Это не наступление. Это проверка нашей бдительности по всем фронтам.
- А мы бдим?
- Конечно, бдим.
- И бдя наша… - попыталась пошутить Ирина, как вдруг задрожали стены. – Вань, страшно. Раньше тоже было страшно, но тогда хоть «успокоительные» помогали, а сейчас…
- А сейчас – чай с мёдом.
- Ну, ты и хитрец. Я таким способом свою подругу успокаиваю во время бомбёжки.
- Значит, договорились – в феврале решаем твою проблему.
- Решаем, - мягко ответила Ирина, прекрасно понимая, что все они стали заложниками ситуации неввоза и невывоза. Это ещё не котёл.
Это – яма.
Надо барахтаться, чтобы не засосало болото безнравственности, ненависти, кровопожирания, но об этом она расскажет в следующий раз. А пока…
Пока Питер читает её рассказы. Спасибо, Питер. Спасибо, друзья, оказавшиеся по одну сторону с Ириной.
13.01.15
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=551324
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 13.01.2015
Когда в храме просишь Господа за себя – это в высшей степени эгоизм. Пришел, купил свечу, зажег, поставил у иконы и стоишь, просишь достатка, здоровья, успеха, поездки за границу, новую шубку… мало ли чего хочется в такой момент. Бесы делают свою серую работу, а ты продолжаешь просить. Входишь в азарт, поглядываешь по сторонам, не просит ли кто того же, что и ты и не услышит ли Господь соседа раньше, чем тебя.
- Богохульствую, - вырвалось у Ирины. - Господи, прости. Это тоже мысли, и от них никуда не деться.
В Рождество Христово разные приходят мысли. Если отпустить их на волю – станет легче душе. Ведь груз такой тяжёлый, такой неподъемный, что спину гнёт. Гнёт…. «Гнёт» - это иго. Какое уж тут иго? Сгибает? Возможно…
Натянув на себя тёплые вещи, Ирина вышла на улицу. Работа и в праздник и в будний день – важнейшее дело в её жизни, и поэтому на работу – как на праздник. Выйдя из подъезда, Ирина поняла, что день будет серьёзным: ветер чуть не сбил с ног, в лицо мело с крыш, деревьев и еще откуда-то. Косметика с ресниц потекла. Можно представить, какой «красавицей» дойдёт она до своего кабинета. Только бы никто не смотрел ей в глаза. Только бы не оправдываться, что это всего-навсего противный ветер со снегом. Ирина согнулась, тут же вспомнив о гнёте. Гнёт всё-таки к земле этот противный ветер.
**
- Здравствуйте, Ирина Ивановна, - улыбнулась Маша. – С Рождеством Христовым!
- Здравствуй, Машенька. Одна?
- Нас будет четверо. Ну, не допродали товар, - виновато посмотрела молодая женщина Ирине в глаза.
- И не надо оправдываться. Это работа. В наше время надо выживать всем.
- И не знаем, как будем выживать, - подошла Лена. – Вот, остатки мяса привезла, а что будет дальше, один Бог знает.
- Слышала. Всё слышала, Лена. Говорят, серьёзные проблемы у нас на границах.
- Были бы границы, а так – одно название. В одном селе две власти, а школа находится на стороне украинцев. Представляете, они детей, живущих на территории ДНР, в школу не пускают. Причём здесь дети?!
- Страшно не то, что детей не пускают в школу. Страшно то, что в одном селе две власти.
- Настоящая «Свадьба в Малиновке». Думали, комедию смотрели, а оказалось – классику жанра.
- Так что там с границей? – переспросила Ирина.
- Наших знакомых не выпустили из села с мясом. Вернее, из села выпустили, а на блокпосту застряли. Говорят, что не позволят кормить Донецк и Макеевку. Или пусть едут сдавать мясо обратно, где взяли, или выбрасывать в кювет. Они не понимают, что всё это стоит больших денег, нервов и здоровья.
- И где они теперь с мясом?
- Ищут другие блокпосты. Вдруг попадут на понятливых таможенников.
- Вот вам и понятливые, - подошёл Володя. – Не понятливые, а по-понятиям.
- А ты, смотрю, всё своё сало распродал, - съязвила Маша. – Посмотрю, как ты в следующий раз привезёшь свинину – по понятиям или без них.
- Что-то безрадостно сегодня день начался, не заметили? – сказала Лена.
- А чему радоваться? У нас каждый православный праздник обозначен новыми бестолковыми событиями. Солдаты - противники друг друга конфетами угощают, а мирные жители не могут выехать к родственникам в праздничные дни. Что за война?
- Пусть бы встретились лоб в лоб в чистом поле и выяснили отношения.
- Да-да. А снаряды бы в нас летели?
Ирина ушла, не дослушав. Всё – пустые разговоры. От праздника к празднику ждём победы, а ею и не пахнет. Молитвы, что ли не доходят?
Снова молитвы – поймала себя на мысли Ирина. Сколько молитв она прочитала, прокричала, проплакала – не услышал.
Как-то, совершенно незнакомая женщина в интернете после прочтения какого-то рассказа, попросила Ирину написать православные имена детей и внучек, убедительно доказывая, что она закажет молебен о здравии всех членов её семьи и всех жителей Донбасса. Затем, поступило ещё предложение, потом ещё… уже и не помнит она имена людей, желающих ей теплоты душевной и силы выстоять в этом испытании. И как только всё забылось, яркий лучик скользнул по сердцу: кто-то прислал денег, кто-то продуктов, памперсы, некоторые пополняли счёт на мобильном телефоне её и её дочери. И если денег было много, как ей казалось, Ирина тут же отправляла переводы своим знакомым на мобильные, предполагая, что и им нужна хоть маленькая поддержка.
А мимо неё всё шли и шли эшелоны с гуманитарной помощью. Ирина воспринимала это событие, как провидение Господне, всякий раз бодбегая к дороге со слезами на глазах. Провожая машины белого цвета, она, как девчонка, махала им рукой. Просто так. Никто её не видел, а она продолжала махать руками и крестить вдогонку машины.
Гуманитарной помощи она так никогда и не получила. Ни она, ни её дочь с крошкой на руках. Всегда был один ответ: не положено. Она давно потеряла надежду, перестала подавать свои документы на любое оформление помощи. Не умерла же за столько месяцев. Не умрёт и сейчас. Всё – пустая трата времени. Лучше об этом не думать.
**
- Тётя Нина, сколько лет вашему мужу?
- Шестьдесят четыре.
- Одного года не хватает для помощи.
- Какая помощь, Марина? Мы пытались. Нет нам помощи. Не состарились на один годик. Ой, Ирина Ивановна, а сколько вам лет?
- Нина, разве женщин об этом спрашивают в присутствии молодых девушек? Мы для них древние. А я считаю, что еще девочка – мне до пенсии еще три месяца, - улыбнулась Ирина. А о чём разговор?
- О гуманитарной помощи, - отозвалась Марина.
- Всё должно быть по справедливости, - продолжила Ирина.
- По справедливости? – ухмыльнулась Марина. – Шутите?
- Привыкла. Знаю.
- Вы хоть раз получили гуманитарку?
- Нет, ни разу. Не положено.
- Вам? Не поверю, - вытаращила свои красивые глазки Марина, – Ведь правда, что вы инвалид? Сейчас.
- Что ты делаешь? – только и успела выкрикнуть Ирина.
- Звоню на горячую линию. Ваша Оля мать одиночка?
- Да.
- Гуманитарку получила?
- Нет. Ей не положено.
- Всё вам положено. Вы просто не умеете её получать.
Ирина безнадёжно улыбнулась и хотела уйти от этого пустого разговора.
- Подождите! – приказала вдруг девушка. Положено!
- Шутишь?
- Несите мне оригиналы документов. Я всё равно сегодня еду за гуманитарной помощью. Покажу там ваши документы.
Ирина ничего уже не ждала от жизни. Так не бывает, чтобы посторонний человек с посторонними документами…
**
- Ирина Ивановна, выходите к машине, заберите свои документы, - услышала она через полтора часа голос Марины.
- Ну вот. О чём я говори.. – не договорила Ирина, увидев два огромных пакета с продуктами у машины.
- Это вам и Оле.
- Девочка моя, тебя Бог послал мне в ту минуту.
- Не выдумывайте, - улыбнулась Марина. – Вот вам талончики на следующую помощь. Всё вам давно положено. Вы действительно не умеете просить. Хоть бы требовать научились.
**
Кто молил о помощи? То, что это была не Ирина, она знала точно. Неужели молитвы совершенно чужих людей доходят быстрее? Скорее всего. Ведь они бескорыстны. Они идут от чистого сердца.
- Значит, гуманитарная помощь всё же существует, - прошептала сама себе Ирина. – Значит, колонны машин, проезжающих мимо неё, везли и ей продукты. Значит, она не пустое место в этой жизни.
Ирина остановила себя на том, что думать надо не о гуманитарной помощи, а о людях, способных на подвиги. Эти люди не догадываются о том, что своей малой крохой творят чудеса. И Ирина не одна такая в этой страшной людской мясорубке: кто-то помог ей, кто-то соседям, кто-то горожанам. Ирине удалось, благодаря такой поддержке, мелкими шажочками выйти из той рутины, в которую по своей воле она ни за что бы не попала.
**
Кутья получилась вкуснейшая. И почему она раньше к этому блюду была равнодушна? Ну не ест она изюм. Но ведь можно его отковырнуть в сторонку и наслаждаться сладким блюдом с орехами. Ведь Ирина с такой любовью её готовила. Грецкие орехи она предварительно обжарила в духовке, сняла шелуху, оставив красивые ароматные ядрышки. Рецепт, вроде, незатейливый, но самый главный фактор – пшеница. Именно из пшеницы Ирина готовит кутью. По всем правилам жанра, которым она училась много лет. А может она получилась такой оттого, что душа пела? Может, оттого, что Господь увидел её? Остаётся только поблагодарить всех.
И она благодарит. Коряво, неумело, стыдливо.. Благодарит всех, кто принял участие в её выживании. Теперь легче. Теперь действительно легче, потому что научились пользоваться малым: вещи остались, мебель сохранилась, квартиры – целы и невредимы. Правда, лекарства… в аптеках их нет. Научатся люди и без них жить, если выживут. Только бы не бомбили.
Но сводки с фронтов не радуют. И долго ещё не будут радовать.
Жить в неопределённости сложно: не знаешь, откуда ждать беду. Вроде, не бомбят под окнами, вроде, нет пожаров. Надолго ли? Так хочется верить, что навсегда. Люди в стрессовом состоянии не помнят, чему раньше радовались больше: шубке ли, велосипеду, роликам, пицце…
- Ирина, у меня слышна бомбёжка, - тревожный голос Галины разорвал ночную тишину. – Я боюсь. Я раньше так не боялась, как сейчас. Всё продолжается. Гвардейка трясётся, словно в судорогах.
- Галочка, успокойся. Нас не тронут. О нас молятся.
- Вы в своём уме? Ой, простите.
- В своём. А давай я за тебя помолюсь. Ты просто слушай взрывы, а я буду молиться. Верь. Ты просто верь. Ведь сегодня самая важная ночь – Христос родился.
Ирина перестала стучать по клавишам клавиатуры. Все события – вперемешку. Что это? Что с её мозгами? Она перестала контролировать ход событий или произошло нагромождение информации? Крыша не должна ехать без причины. А причинно-следственные события просто так не могут влиять на разум. Разум… причина… война… все события смешались. Помните: люди, кони…?
Пора остановиться. Христос родился. Он разберётся. Иначе -невозможно. Иначе – новый Содом. Донбасс – не Содом. У Донбасса – своё предназначение. Дождёмся ли? Наверное, дождёмся. Христос родился. С Рождеством Христовым! С Рождеством!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=549577
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 07.01.2015
Когда-то цветы росли на клумбах.
Помните их имена?
гиацинт... тюльпан...гвоздика...пион...хризантема...
Бессмертна смерть,
прозренье - далеко.
Ведут дороги в мир
потусторонний.
Вода не станет тёплым
молоком
И соловей не каркнет
по-вороньи.
Но я осипшим голосом
шепчу:
- Довольно лжи.
Война - неисправима.
Отдайте все ромашки
палачу,
а он в ответ -
"тюльпаны",
"грады",
мины...
И в клочья всЁ:
дома,
цветы,
мосты;
и в клочья всЕ -
аншлаги на погостах.
Огонь в горниле пекла
не остыл,
но лишь Майдан
считать умеет
дО ста.
28.12.14
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=548806
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 04.01.2015
- Да что ж это за погода такая, - шептала себе под нос Алина, поёживаясь от промозглого ветра и глубоко прячась под зонтом. Она чуть ли не положила на голову зонт, пытаясь спрятаться от дождя.
Декабрь не даёт расслабиться. Летние дожди в последнее время всегда холодные. Что уж говорить о декабрьских. Вроде, небо нахмурилось чёрными клоками. Ветер дует серьезно, по-зимнему. Тут бы и снегу сорваться, но… Температура-то плюсовая. Вот и льёт наглый дождь.
Алина видела только асфальт под ногами. Зонт не желал подниматься выше положенного, постоянно цепляясь за шапочку. Ну и что! Зато в лицо не хлещет. Ноги сами собой торопились к работе – там сухо. Правда, холодно, но сухо. И вдруг под ногами что-то мелькнуло. Алина резко остановилась и подняла зонт. На краю тротуара сидела дряхленькая старушка и плакала. Тихо так плакала, чтобы никому не мешать. В ее посиневшей от холода руке был пластмассовый стаканчик с белым пятаком на дне.
- Бабушка, вы совсем промокли, - сказала вдруг девушка и прошла мимо неё.
Рядом был магазин, но старушка выбрала совсем не прибыльное место. Наверное, она не умеет побираться. Учить - не было времени. Алина быстренько купила в магазине полбуханки хлеба и пакет молока.
- Вот, бабушка, - подошла она к старушке. - На сегодня вам хватит молочка и хлеба. Возьмите пять рублей и глубже в кармане спрячьте. Это вам на завтра на хлеб. Разве можно за пятак купить хоть что-то? Хлеб стоит пять гривен, а у вас в стаканчике только пятачок.
Бабушка подняла заплаканные глаза на незнакомую девчонку. Слов не было. Руки дрожали. От холода ли, от голода? Времени больше не было у Алины. Она побежала на работу, глубоко спрятавшись под зонтом от дождя. Настроение испортилось. Все мысли были об этой старушке.
«Я обязательно завтра возьму из дому что-то съестное и подкормлю», - решила Алина. Только бы старушка не слегла с температурой…
**
- Внученька, дай мне свои документы, - позвонила родная бабушка вечером Алине. – Я завтра хочу попробовать записаться на очередь, чтобы получить гуманитарную помощь.
- Бабушка, ты в это веришь? Сколько раз ты уже ездила по исполкомам – и всё впустую. Нет в Макеевке для нас помощи.
- А я в Донецк поеду, - не сдавалась баба Надя. – Принеси мне свои документы.
- Бабушка, мне тем более не дадут. Мне только тридцать лет.
- А разве тридцатилетние не хотят есть? – не унималась старушка.
Внучка была воспитана в лучших традициях преклонения перед старостью и тут же сдалась на милость бабушкину.
- Хорошо, бабуль, я занесу тебе документы. А как ты туда доедешь?
- А куда мне спешить? Потихоньку автобусы довезут. Не я первая. Я помолилась. Всё будет хорошо.
Когда Фёдоровна подошла к месту выдачи гуманитарной помощи, она просто тихо вздохнула, пристроившись в хвост очереди. Хвост молниеносно вырос на глазах. Бабушка совсем не нервничала. Для этого она сюда и добиралась двумя транспортами, выстаивая на остановках в надежде на доброго водителя, который довезёт её бесплатно до нужной остановки.
- Бабулечка, вот вам талончик на получение помощи, - услышала Фёдоровна голос незнакомой девушки.
- Это как? Мне нужен номерок. Я за ним приехала.
- А мы вам не номерок даём, а продукты. Пойдёмте за мной.
Палочка в руках бабушки скользнула по руке и упала. Наклоняться было невыносимо больно. Кто-то быстро подал ей спасительницу. Бабушка подняла голову и поняла, что девушка исчезла. Неужели всё привиделось? Бабушка достала носовой платочек из кармана и поднесла его к глазам. Она не плакала. Просто глаза устали смотреть на мир и постоянно слезятся.
И тут девушка снова подбежала к старушке, взяла её под руку и потихоньку повела к двери здания.
Трудно было дышать, больно было переступать больными ногами, но когда бабушка увидела пакет с продуктами – слёзы навернулись. Как же она всё это поднимет? Она не готова была получать продукты. Ей нужен только номерок.
- Сваха, здравствуйте, - услышала она знакомый голос. Давайте я вам помогу.
- Нельзя вам. Вы после операции. Это очень тяжело. Да и вам надо получить помощь.
- А мне не положено.
- Как это – не положено? Вы столько месяцев ничего не получаете помощи.
- Меня записали на конец января. Наверное, надо было два месяца тому сюда приезжать. Ладно. Не первый день экономим. Проживем.
- Я с вами поделюсь. Мне одной это много, сказала с улыбкой Фёдоровна.
**
Домой две старушки притащили продукты в хорошем настроении. Конечно, сваха ничего не взяла. Она видела, как трудно тащить себя по земле с палочкой, не говоря о пакетах с тяжёлыми крупами. Будет и на её улице музыка. Доживёт, если болячка не съест раньше времени.
Фёдоровна не получила номерок на внучку. Тоже не положено. А для дочери взяла. Аж на март! С июля по декабрь не умерла – значит, и до марта протянет…
Умно всё распределили.
- Доченька, а я получила гуманитарку, - заплакала старушка в трубку. Представляешь, ко мне подошла незнакомая девочка и провела в здание. Как она узнала, что я ни разу не получала помощь?
Как маме объяснить, что она уже старенькая и это бросается в глаза?
- Мамочка, ты говорила, что молилась перед дорогой? Вот всё и получилось, - схитрила Ирина.
- Благослови, Господи, всех, кто мне помог, - сказала старушка.
- Да, мама, ты неисправима. Спасибо за войну, за терроризм, за разрушения и голод…
- Не надо так. Не надо. Всё скоро наладится.
Старики, как дети. Не зря говорят, что дети истину глаголят. Возможно, и она глаголит истину. Детям виднее.
**
- Посмотрите на меня, я еще не здохла! – вдруг закричала девушка у хлебного киоска. - Видите! Не здохла!
- Ты бы оделась, что ли? – попыталась спокойным голосом урезонить больную побирушку прохожая. Вон, на улице ноль градусов, а ты в одной кофтёнке стоишь. Сапоги рваные на босу ногу.
- Не трогайте её, женщина, это бесполезно, - остановила сердобольную прохожую продавец соседнего прилавка. Мы ей приносили одежду. Она у нас на глазах рвёт её на куски. И откуда силы берутся!
- Я не здохла! – снова закричала девушка со следами обморожения на лице. Вы мне булочку купите. Я булки люблю.
Скоро грянут морозы. Надолго ли хватит здоровья этой больной девушке – трудно определить. Но она ест булки. Много ест.
**
Пирожки в этой кафешке пекут очень вкусные. Очереди нет никогда. То ли быстро успевают пекари обслужить клиентов, то ли совсем мало стало покупателей. Главное, расположено на проходном месте. Кто бы ни проходил мимо, обязательно услышит яркий аромат горячего подсолнечного масла и мяса. Ах, как пахнут чебуреки!
Стоят две женщины у столика и потихоньку едят пирожки, периодически отламывая по мизерному кусочку двум уличным кошкам, которые тут же нарисовались ниоткуда (есть всем хочется). Стоят, едят, получают удовольствие. И тут, откуда-то из-за спины вышел дедушка. Он наклонился к самой земле, поднял кусочек пирожка и подтолкнул его кошке. Выпрямился, посмотрел на женщин и потихоньку ушел прочь.
Что это было? Теперь трудно разобраться. Кошкам помог или сам хотел пирожка? Жаль, не догадались женщины угостить старика. Жаль… Сыт голодному…
**
- Сынок, подари, пожалуйста, пару-тройку сосновых веточек, так хочется новогоднего аромата в квартире. Ты всё равно это выкидываешь.
- Кто сказал, что выкидываю? Пять гривен – и все веточки ваши, - улыбнулся торговец ёлками.
- Пять – это много. Я за эти деньги целую буханку хлеба купить могу, - старушка потопала дальше. Но на следующей точке её ожидал такой же ответ. И тут:
- Бабуля, иди, я не знаю, куда деть лишние ветки.
- Спасибо, внучёк. Спасибо, родной.
Старушка с каким-то виноватым чувством взяла охапку колючих веток и потихоньку побрела домой. Свиное ушко для холодца купила, веточки нашла, теперь пару мандаринок для аромата и праздник состоится. Только бы не бомбили. Только бы всё мирно. Только бы ни одной петарды…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=545907
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 23.12.2014
Не о том говорю, не о том...
Разве можно о Господе всуе?
Разве можно в районе АТО
Видеть счастье,
Где дети рисуют
Первый взрыв,
первый снег,
первый ад
(остальное погрязло в пучине).
"Это всё не война", -
говорят,
отдавая гранату мужчине.
Отдавая последний приказ:
Начеку быть, а, значит, на страже.
Первый взрыв,
первый стон в первый раз...
На груди то ли кровь,
то ли сажа...
Кто-то мягко коснулся груди...
Это Ангел?
А, может быть, мама?
Кто бы ни был, но он оградил,
исцеляя
глубокую
рану.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=545356
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 21.12.2014
Она никогда не была в Канаде. Впрочем, в Питере ей тоже не свалилось побывать. Читая историю и географию, трудно представить картину. Вот бы подышать воздухом питерским…
Хотя, воздух там сырой. Об этом часто рассказывают интернет-друзья. Наталия Фёдоровна, её Наташенька, практически ежедневно общается по «скайпу» с Ириной. И ехать никуда не надо. Вот он – Питер. Диалект настоящей уроженки настоящего города завораживает. Милая Наташенька, вы не представляете того восторга, в который впадает, как в транс, Ирина уже при виде маячка «скайпа». Дружба на расстоянии часто творит чудеса. А вы сотворили настоящее чудо в её жизни: совсем скоро раскроется ваш секрет. Это так томительно: держать в тайне вот такой чудесный секрет. Но! Всему своё время. Съездить бы в Питер, да полюбоваться рекой, мостами, памятниками… но, пока не получается. Думается, и не получится. Хотя, чем чёрт не шутит?
Мечты… мечты…
Нет, в Питер она не поедет. Решено. Её астма не даст насладиться тонким ароматом истории. Остаётся Канада. Воздух, наверное, там прекрасный, народ – ещё лучше. Есть у неё там друг. Возможно, соратник, а, может, сочувствующий. Но – друг. Ирина сразу определила состояние души человека, переживающего за неё.
- Прилетай ко мне в гости. До Торонто долететь – одно удовольствие. Девять часов полёта и ты у меня.
Легко сказать. Ирина мысленно улыбается Борису. Она и близко не стояла у трапа самолёта, а здесь – такое испытание. Нет. Конечно, она не полетит в Канаду. Но так хочется. Ведь она никогда не была в Торонто. Надо обязательно посмотреть в интернете картинки с описанием знаменательных мест знаменательного города. Зимой туда лететь страшно – вдруг заметут метели. К метелям Ирине не привыкать, но если заметёт пурга в небе – страшно. Хотя, какая пурга может быть в небе? Нет, если лететь в Канаду, так только летом. Решено. Или – или.
А если в Самару? «Ах, Самара – городок». Старинные деревянные постройки завораживают взор любого туриста, впервые попавшего в этот город. А река! Какая здесь река! И друзья – добрешей души человеки. Как глубоко они принимают Иринины проблемы, как близко к сердцу берут её боль, горечь, страхи . Лариса… милая, дорогая Лариса… Спасибо тебе за огромное сердце. Я обещала после войны к тебе приехать. Ещё продолжаю обещать. Но что будет после победы – не знаю. Как Бог управит.
**
Ирина сидела у компьютера и мечтала. Мечтала о живом, розовом, мягком. Впервые вечером не было залпов. Это так непривычно, что не знаешь, чем заняться. По привычке Ирина прислушивается к каждому звуку за окном: вот проехал автомобиль, вот хлопнула дверь легковушки, там кто-то шлёпнул пустой бутылкой о мусорный бак. Звуки бывают разными - об этом все знают. Но все, до единого, звуки раздражают. Не нервы, а психику. Так сложно различать мирные звуки от немирных. По карнизу стучат крупные капли дождя. Первый снег сошёл от плюсовой температуры до асфальта. Лужи… лужи. Декабрьские лужи Ирину не удивляют. Скорее, она удивилась бы снежному покрову ближе к Новогодним праздникам. Так уж выпало на долю Макеевки – встречать праздник дождём. И ничего страшного – привыкли.
Сегодня весь день под проливным дождём стояли старики в очереди за гуманитарной тысячей гривен. Зонтов не было. Старики – выносливые. Привыкли к испытаниям. А дождь… разве это испытание? Испытание – если выстоишь десятичасовую очередь на улице и не найдут тебя в списках. Вот так срабатывает компьютер, говорят. Нет в списках, хоть плачь. И приходят старики каждый день к двери банка в надежде, что компьютер поймёт, как трудно выживать в полной нищете. Иногда компьютер понимает и выдаёт пару-тройку фамилий. Бабушки плачут. Как маленькие дети, плачут от радости: компьютер их узнал.
- Доченька, мне выдали тысячу гривен, - тут же отрапортовала мама Ирине.
- Как здорово! Это впервые с лета. Ты купи себе чего-нибудь вкусненького. Ладно? Ты так долго экономила на всём, что можешь себе позволить мандарин и сыра.
- Я сейчас куплю свечи.
- Церковные?
- Церковные.
Ирина не стала спрашивать мать, для чего. Она и сама частенько по вечерам зажигает свечу и просит мира. Или не просит. Просто горит свеча на столе, а женщина молча смотрит на огонь.
Мама совсем сдала. Нервы и её не пощадили. Но она держится во что бы то ни стало, чтобы дочь не догадалась, как ей трудно. Как же не идёт ей палочка. Ирина никогда не думала, что мама будет ходить с палочкой. Ноги совсем измучили старенькую женщину. Она, как Русалочка по лезвиям, ступает по холодной земле. Больно. Всегда больно. Ирина посмотрела поверх материной головы. Там, через дорогу, толпа стариков молча стояла под проливным дождём. Деньги дают. Много денег. Целую тысячу гривен.
На рынке появились старики. Радостные и напряжённые улыбки не сходили с их лиц.
- Деточка, мне полкило «Топлёного молока», - попросила бабуля печенья у продавца.
- А мне «Бабушкину радость», - прошамкала беззубым ртом старушка, показывая на дешёвые мягкие конфеты-помадки.
Торговля пошла. Рады продавцы. Рады покупатели. Жизнь налаживается, что ли.
**
- Здравствуйте, Ирина. Меня зовут Ольга. Сегодня пришла в Макеевку гуманитарная помощь. На ваше имя есть таблетки. Я ждала вашего звонка.
- Здравствуйте, Оля. Я постеснялась звонить. Может, кому-то нужнее.
- Вы пошутили? Это ведь гормональные. Это лично для вас передали из Харькова. Завтра я жду вас.
- Спасибо огромнейшее, милая Оля. Я что-то должна?
- О чём вы говорите? Просто перезвоните Юле и поблагодарите. Это и будет плата за лекарства.
- Конечно, перезвоню.
Ирине вдруг стало стыдно: ладно бы, после операции, или была бы неходящая, но люди сами предложили помощь. Она никого об этом не просила. Откуда они знают, что трудно? Ах, да, война. Это она всему миру рассказала о своих «злыднях». Ирина выпила очередную порцию таблеток. Без них – нельзя. Без них всё быстро закончится.
- Мамочка, а мне только что пришла СМС! – вошла в комнату к матери дочь.
- Не поняла. Какая СМС?
- Только послушай, - взволнованно прочитала дочь. – Мне перевели детские деньги.
- Невероятно.
- А я верила. Чутьё, что ли сработало? Вот верила, что Ариша просто так не останется незамеченной.
- Неужели с июля месяца мы всё же что-то увидим?
- Увидим, мамочка. Теперь и «памперсы» будут, и одежда к весне. Не стыдно будет вынести ребёночка на улицу.
- Не верится. Наша семя никогда ничего не получила за весь период проблемного времени, а сегодня – целый букет неожиданных новостей.
- Это потому, что мы терпеливые. Это потому, что никогда не вошли ни в какой кабинет и не стукнули кулаком по столу. Просто пришло наше время.
- Да… теперь надо ехать в оккупированный город с ребёночком за деньгами. Снова мои переживания съедят меня до молекулы.
- Мамочка, всё будет нормально. Кому мы с Аришей нужны?
- Дорога всегда сложна. Особенно, если ты в ответе за жизнь ребёнка.
- Мам, не накручивай себя и меня. Только бы деньги не сняли на войну за то время, пока я буду ехать в банк.
- Хорошо, дорогая. Давай доживём.
- Мы уже дожили, - улыбнулась Оля.
12.12.14
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=543318
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 12.12.2014
Первые пять минут здоровья после изнурительного ОРЗ и надоевшего кашля прошли успешно. Выяснилось, что мозг уже не оплывший, извилины, освободившись от отёка, начали своё, обычное шевеление. Пора приниматься за работу. Казалось бы, сколько вечеров потрачено впустую – ни строчки о наболевшем. Какие строчки, когда наболевшим стало горло, область солнечного сплетения и левое ухо. Никогда в жизни не болели уши. Ни-ког-да.
Всё произошло в тот момент, когда на Донецк упала бомба…
В этот же самый момент Ирина находилась на работе в своём кабинете. Всё вдруг задрожало, загудело, зазвенело в ушах, и Ирина почувствовала, как ухо стало влажным. Такого ощущения она никогда не знала, поэтому после того, как немного прошёл стресс, почувствовала боль в ухе. Странное ощущение. Странное…
Ухо продолжало болеть. Естественно к доктору под звуки раскатов залпов никто не пошёл. Не до того. А потом ей сказал знакомый доктор (по симптомам), что у нее треснула барабанная перепоночка.
- Не волнуйтесь, мадам, она скоро сама собой зарастёт, - попытался успокоить доктор. - Главное – постоянное тепло. И ещё. Умоляю, не прикладывайте к больному уху холодный телефон.
- Интересно, а как я буду разговаривать на улице, если мне придёт важный звонок?
- Перезвоните позже. Неужели не понятно?
- Понятно. Я взрослая девочка.
- Этого только мне не хватало, - огорчилась Ирина, придя домой с работы.
- Мама, а может и правда к доктору? Пусть посмотрит. Кто лечится по телефону?
- Не выдумывай. Я в тепле подержу ухо, и всё пройдёт.
Никто не держал в тепле. Не до этого. Работа у Ирины так сказать, уличная. Ах, как интересно зазвенело это слово в ухе. «Уличная» - и тут же перед глазами встает этакая разудалая нахалка с белокурыми волосами и ярко напомаженными губами. Но… картина более приземлённая. Чтобы в тринадцатиградусный мороз не свалиться с температурой, надо напяливать на себя все тёплые кофточки, безрукавочки, капюшончики. Капуста-раскапустная. Смотреть смешно. Зато, тепло. Но это новое ощущение боли в ухе спровоцировало «групповуху».
- Да, что-то меня понесло в иную ипостась, - усмехнулась Ирина, прочитав на листочке запись. – Не буду удалять. Пусть мои мысли останутся для…
Нет, не для истории хотелось оставить эти строки. Есть у неё заветная мечта – дружить со своими внучками. Быть не старушкой-наставницей, а такой милой, мягко намекающей на правильное поведение и манеры подругой. А почему нет?
- Так, возвращаем мысли в нужное русло. Пять минут здоровья должны вместить в себя всю информацию пережитого и перенесённого без нытья и истерик. Главное, жизнь продолжается.
Ирина прижала ладошку к уху. Теплее. Неужели это навсегда? Неужели теперь каждое ОРЗ будет сопровождаться новыми ощущениями?
И вот теперь стало понятно: ухо – это навсегда. Собственно, два уха тоже навсегда. Но вот больное ухо – настоящие издержки войны.
Звонки продолжались, невзирая на место положения хозяйки телефона. Естественно, телефон практически пристыл к больному уху.
- Ну не могу я слушать другим ухом, - взмолилась Ирина дома, глядя, как дочь готовит капли. – Может, не надо? Я боюсь.
Процедура оказалась почти безболезненной, от чего Ирине стало немного стыдно перед дочерью.
Кстати, о «групповухе». Сюда пристроился кашель, насморк (да простит автора читатель за простонародное слово) и, естественно, астматическая одышка. Куда без неё? Ладно бы простудная астма, а она, вредина, на все запахи и ароматы. Кто-то из торгующих мягко пошутил:
- Что, Ирина Ивановна, побоялись делать противогриппозную прививку? Теперь не отвертитесь.
- Так у меня не грипп, Наташенька.
- Всё равно. Я вот сделала и теперь тоже кашляю, - улыбнулась девушка.
- Отлично! Мы теперь можем запросто болеть и не бояться гриппа, - парировала Ирина. - А что? Пусть теперь грипп нас боится.
**
Всё бы ничего, да вот только этот удушливый кашель не давал возможности общаться Ирине с друзьями по телефону. Как жаль, что Морозов, находясь на вокзале города Киева, так и не смог поговорить взахлёб с боевой подругой, как он любил говорить в последнее время.
- Лечись, Ирочка. Лечись, моя боевая подруга. Мы с тобой ещё поговорим. Обещаю, - мягко сказал Саша, услышал, как задыхается в кашле Ирина.
«Господи, как стыдно, что я не смогла перед отъездом нормально пожелать человеку жизни. Просто жизни». Сейчас больше ничего не желается. Дебальцево – это давно не жизнь. Это – выживание поминутное. Посекундное. Какие нервы выдержат такой ритм? Какое счастье, что разум восторжествовал и толкнул в спину прекраснейшего человека. Ирина больше чем уверена, что об Александре Морозове еще заговорят. Очень громко заговорят. Живи, Саш!
- Ирочка, милая, как ты там, в Макеевке? – услышала Ирина мягкий голос Али из Киева.
- Нормально, - только и смогла ответить Ирина и зашлась в кашле.
- Слышу. Слышу, как нормально. Давай-ка я не буду тебя тревожить. Услышала, что ты жива – и ладно. Перезвоню позже. Ладушки?
- Спасибо, моя хорошая. За всё спасибо.
- Закрыли тему, - улыбнулась в трубку Аля. Всё-всё. До связи.
Так никаких нервов не хватит – не отвечать друзьям. А их просто прёт по звонкам сегодня. Нет бы, в элктронном виде пообщаться. Какие они умнички: помнят, заботятся, беспокоятся.
- Здравствуйте, Ирина. Борис. Борис из Канады. Помните?
- Здравствуйте, дорогой мой друг, - ответила Ирина и…
- Вы заболели? Вы заболели, - поникшим голосом ответил Борис.
- Так случилось. Сама не ожидала, что так получится, - попыталась оправдаться Ирина, понимая своё глупейшее положение. Кашель не спрячешь, будь он неладен.
- Ирина, Вам непременно позвонит Олег их Харькова по нашему вопросу. Главное, поскорее выздоравливайте. Еще не хватало заболеть в такое время.
- Да, простуда сама решила за меня…- продолжился удушливый поток кашля.
- Я кладу трубочку. Берегите себя. Я очень переживаю, Ирина. Очень. И очень переживаю о бомбёжках. Только бы не бомбили Макеевку. Не бомбят?
- Макеевку не бомбят, но весь день слышны раскаты залпов.
- Вам очень трудно говорить. Не буду утомлять. До связи.
И тут такая пустота одолела Ирину, что хоть волком вой. Что же это такое? Люди к ней с дорогой душой, а она им в трубку…
**
Надо что-то новенькое придумать. Не аллергенное. Вдруг, что-то получится. Знала она рецептик, но он не от астмы. Терять уже было нечего. Будь, что будет. Она быстренько сотворила микстуру: мёд, мякоть алоэ и сливочное масло. Всё в одинаковых пропорциях.
- Ну, астма, я тебя уничтожу! Сегодня же, гордо сказала Ирина и решила проглотить ложку смеси.
Смесь тут же уничтожила Ирину и не поперхнулась.
- Зараза! Так ты ещё и противная?
Физической борьбы не было. Конечно, Ирина приняла лекарство, конечно, укуталась потеплее в плед и, конечно, уселась к компьютеру, чтобы рассказать о первых пяти минутах после болезни.
Пять минут прошло.
На шестой начался кашель. Как-то мягко, капризно, стыдливо. Неужели этот противный состав поможет? Трудно сказать. Впереди – очередная бессонная ночь. Хотя…
Кашель постепенно приобретал странный звук. Неужели проходит?
Обязан.
Ирина поставила точку. Всё. Хватит об этом.
- Где там липовый час с мёдом?
06.12.14
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=541890
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 06.12.2014
Мы - это те, кто давно устал
Жить и надеяться на победу.
Призрак рождественского поста
Тычет тарелкой пустой к обеду...
**
Крохи, упавшие на паркет,
Дама сметает рукой
Дрожащей,
Гуманитарки пустой пакет
Вынула...
Вновь положила
В ящик...
Начисто вымыты пол и дверь -
К смерти готова.
Смотрите, люди.
Время - прощаться и
(верь-не-верь)
Праздник застолья сегодня
Будет.
Будут помянуты свет и тьма,
За упокой все поднимут
Чарки,
Тело остынет: зима...
Зима...
Только земле будет снова
Жарко.
В тёплую землю, как в тёплый
Рай
Дама готова: кончина скоро.
"Смерть" пригрозила:
- Не умирай!
Дама взглянула в ответ
С укором:
- Ты не готова? Бери. Я здесь.
Мучиться хватит. Устала
Очень.
Ты на весах злую долю
Взвесь -
Здесь оставаться нет больше
Мочи.
Выпьем по чарке в последний раз.
Я ухожу.
Больно видеть кончину.
Перекрестившись на
Иконостас
Дама хоронит
В себе
Украину...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=539831
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 27.11.2014
Если посмотреть на микрорайон «Зелёный» с высоты птичьего полёта, можно удивиться фантазии архитектора города. Более тридцати лет спальный район живёт далеко не спальной жизнью. Неуютные дворики с постоянными сквозняками и проезжими дорогами давно перестали раздражать жителей: ничего уже не изменить и не исправить. Всякий раз мамочки стараются не упускать из виду своих чад, ловя на каждом шагу из-под проезжающих машин. Повезло тем, у кого заброшенные дворы без опознавательных намёков на детские площадки. Ну не было у города лишних денег для облагораживания дворов. Есть квартиры – радуйтесь. И ведь радуемся.
А в последнее время кто-то из депутатов первым показал своё рвение к власти, построив за свой счёт детскую площадку. И потянулись из других дворов мамочки с детками полюбоваться и постоять в очереди к качелям. Затем еще в одном дворе организовали подарок, в третьем. На семьдесят домов несколько таких уголков продолжают радовать глаз.
К чему это Ирина рассказала? Нет, не о том хотелось. Всё началось с архитектуры. Если взглянуть на микрорайон с высоты птичьего полёта, можно увидеть…
Увидеть-то можно, труднее найти дом. После двадцатого номера, все дома перепутались так серьёзно, что даже водители такси без навигатора с трудом могут найти адресата.
Серьёзно донимают сквозняки. Приходится искать укромные уголки во дворах, чтобы не снесло порывом ветра шляпку с головы или не испортило причёску.
Дом Ирины расположен странным образом – по диагонали. Вот взял архитектор, и с размаху поставил дом так, как захотелось. А потом, чтобы исправить свой ляп, проложил асфальтированную дорогу вдоль дома и пообещал пустить здесь линию троллейбуса. Долго народ ждал обещанного подарка. Теперь, привыкнув к разбитым дорогам, радуется, что план не осуществился: сколько бы шума было под окнами. Со двора дом окружён другими девятиэтажками, поглощая звуки жизни микрорайона. Иногда по несбывшейся троллейбусной дороге грохочут танки, иногда и другая техника. Иногда. Потому что эта дорога расположена перпендикулярно основной трассе международного значения. Но всё равно – район спальный. Он обязан поглощать любые громкие звуки. Обязан. Но не эти…
**
В час двадцать Ирина с дочерью подскочили с постели от такого грохота, что все поджилки задрожали. Ноги подкашивались, когда Ирина пыталась добраться до окна. Да-да, она помнит, что это – самое опасное место. Но в окне было видно зарево и грохот… это били «грады» - решила Ирина. Стены ходуном ходили. Без успокоительной таблетки и минуты нельзя было выдержать…
Отгрохотав, всё успокоилось. Всё, только не нервы. С ними всегда труднее сладить. До утра сна не было. Какой сон? Надо быть начеку: вдруг - обратка. Слава Богу, обратки не последовало.
Утром тело продолжало трепетать от пережитого стресса. Чашка обжигающего сладкого кофе не принесла облегчения. Надо собираться на работу. Одно успокоение – не уволили. Сейчас по городу идёт массовое увольнение работников старательных и не очень, молодых и постарше, угодных и не совсем. Надо выживать не только простым смертным, а и хозяевам положения, не выехавшим за пределы АТО.
Работа отвлекает от паники, ужаса и безысходности. Сколько бы мало не платили, всё равно какой-то мизер получается. Дело каждого – на что потратить. На хлеб с молоком или на лук с капустой. Мало, но не голодно. Часто спасает «Мивина». Только бы не бомбили, а скудный мизер можно пережить.
**
Только Ирина вошла на территорию рынка, - новости посыпались пеплом на её голову: это не от нас бомбили. Это – нас…
В полтора-двух километрах от Ирининого дома всё и произошло. Окраина Макеевки – посёлок «Свердлова», «Колосниковка», «Малая звезда, «4-13» сегодня ночью получили яркий обжигающий «подарок», сумевший разрушить и раскромсать всё, что попадало на пути.
- Я только что вернулся из Объединённого, - сообщил Влад, нервно крутя в руке пачку сигарет.
- Что там?
- Всего не знаю. Доехал до первой воронки и вернулся. Жуткое зрелище. Помните, справа от трассы стояла лесополоса?
- Конечно, помним, - хором отозвались женщины.
- Её больше нет. Её сбрило под корень. Всю. А некоторые деревья выкорчевало с корнями, как травинки. Где-то был виден дым. Горит…
- А что с шахтой?
- Не знаю, но говорят, что не попали.
Ирина верила. Она действительно изо всех сил верила в то, что война больше не вернётся в Макеевку.
Вернулась, сволочь.
- Доброе утро, Ирина Ивановна, - подошел охранник рынка. - Сегодня ночью хотел руками удержать все постройки, так всё ходуном ходило. Думал, рухнет всё, как карточный домик. В двух магазинах настенные часы на пол свалились, в одном люстры с потолка рухнули. Я хотел спиной прижаться к стене и тут же отскочил, поняв, что это самое ненадёжное место. Времени не было искать убежища. Стоял и смотрел на зарево, охватившее всё небо. И тогда я понял, что это бомбят нас.
- А откуда летела смерть?
- Трудно сказать, но говорят, что со стороны Дебальцево.
- Да? – Ирина в недоумении замолчала. Там живет её друг: там очень страшно. Она всегда с болью осознавала безнадёжное положение жителей Дебальцево. А теперь Макеевка и Дебальцево стали братьями по несчастью.
**
Впечатления были удручающими. Некоторые торгующие не вышли на работу, оставшись дома разгребать завалы, мусор, стёкла, оконные рамы, крыши. О жертвах не было сказано ни слова. В основном все говорили об уцелевших жителях посёлков. В одном из домов снесло стену детской комнаты. Благо, там не было детей: родители отправили малышей погостить на пару дней к бабушке. Уберегли.
Два дома старой застройки на деревянных основаниях рухнули. О жертвах тоже пока все молчат. В одну секунду несколько посёлков были обесточены. В кромешной тьме люди носились по улицам в ужасе и панике, боясь заходить в свои жилища.
Весь день на рынке только и говорили о том, что кто-то на Макеевке решил испытать новый вид оружия.
Испытал.
Оно действительно было новым, так как ни один мужчина, мало-мальски разбирающийся в военной технике, не смог определить тип взрывов.
В течение дня было много версий, и ни одна не повторилась. Оставалась надежда только на телевидение, которое нагло молчало.
- Этого не может быть, Лена, - подошла Ирина к своей знакомой. Мои подруги из России тут же позвонили бы мне. Я знаю, что они переживают за меня, как за родную сестру. Почему нет звонков? Неужели они ничего не знают?
- Сама удивляюсь, Ирина. Везде тишина, словно ничего не произошло.
- Значит, не произошло. В мировых масштабах это ничего не значит, - махнула рукой Ирина и ушла работать.
**
Что делать дальше? Ложиться ли спать? Собрать ли тёплые вещи? Приготовить ли документы? Кому нужны будут документы в суматохе? Все отлично знают, что во время бомбёжки надо быстро искать самое безопасное место в квартире и ни в коем случае не подходить к окнам. Тем более, в них выглядывать. Оксана подбежала посмотреть, что происходит на улице, откуда столько огня. И в этот момент окно ввалилось в комнату, всей тяжестью падая ей на голову. Спасибо, обошлось шишкой на лбу и ссадинами.
- Я теперь никогда не подойду к окну, - сказала девушка, натягивая шапочку на глаза. – Знаю, чем это может кончиться.
- А у нас, Ирина Ивановна, нет света. Вот, купила свечи и сухое горючее. Из-за электричества остановилось отопление в доме. Дети маленькие. Уходить некуда с ними.
- Не переживай, Свет, мне только что позвонили, что электричество уже отремонтировано.
- Знаете, Ирина Ивановна, у меня на калитке от взрывной волны звонок отвалился, а в доме отпал огромный кусок штукатурки с потолка.
- Что, штукатурка? У меня люстра рухнула на пол, - сказала Оля.
- Говорят, два дня над Макеевкой беспилотник летал. Люди видели светящиеся точки в небе, но не придали этому значения. Наверное, расслабили бдительность, - сказала Зина, поглядывая на дочь.
- Я их видела, - призналась Ира. – Жаль, не успела сфотографировать, торопилась на автобус.
- А как выглядит беспилотник? Это самолёт?
- Нет, что вы! Это такие светящиеся точки. Вот, например, есть пятиконечная звезда, а здесь звезда с четырьмя концами.
- Да, «звезда», - выдохнула Ирина. – Впрочем, какая разница?
- Может, это была диверсия, как вы считаете?
- Да кто ж их знает? Факт остаётся фактом – нас бомбили.
**
Подруги за день так и не позвонили, не спросили, что здесь произошло. Значит, никто ничего не знает. Может, так и надо? Может, пусть они поживут спокойно? Они уже столько месяцев переполнены Ириниными проблемами. Нельзя столько взваливать на них. Нельзя.
Так и не пришли новости о жертвах, и это немного радовало. На фоне разрушений – без жертв.
- Жертвы есть, - сказал Владимир, подходя к Ирине. Только что слушал передачу «Лайф-Ньюс». Но там обобщили Донецк и Макеевку так, что совсем не понятно, где были жертвы и кто больше пострадал ночью.
- Мы все страдаем, Володя. Закончилось бы всё это. Вон, позёмка метёт. Холода пришли. Морозно и ветрено, а люди остались без крыш, домов, окон…
**
От взрывов содрогнулось полгорода. Но только содрогнулось. Никому в голову не пришло ночью, что это бомбят нас. А кому придёт? В Киеве говорят, что войны нет, что это только борьба с террористами и сепаратистами…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=539208
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 24.11.2014
Каждое утро Ирина встречается на работе со своими знакомыми. Наверное, их так и надо называть. Не друзья, не подруги, а именно знакомые. Раньше она вела себя, казалось многим, надменно: не подходила ни к кому с личными разговорами. Работала. Просто выполняла свою повседневную работу обилечивания. Звучит, как одурачивания. Но это не её выдумка. Так устроена жизнь: всем за всё надо платить. Где-то система налогообложения поднята на высшую ступень, а где-то только встала одной ногой на первую ступенечку. Так уж устроена система. Так все привыкли по накатанной дороге брести вперед, в то же время - топчась на месте. Когда-то эта система втоптала и её в свою жижу.
Педагогика рассыпалась прахом в перестроечное время, не дав ни малейшего шанса зацепиться за хвост удачи. Удача в то время улыбалась далеко не каждому. Ей – в первую очередь. Иногда Ирина говорила, что педагогика её предала. Теперь, спустя огромный промежуток времени, она поняла, что не педагогика предала, а система власти. Но сил и желания на неё обижаться уже нет. Всё прошло.
Что-то не о том она снова говорит. Дело не в этом. Дело в том, что теперь, во время войны, которую даже и войной не называют, у Ирины появились единомышленники. Их объединяет одно – жажда победы, жажда тишины, жажда мира.
Встреча с утра напоминает некий разворошённый улей. Только торгующие видят Ирину, как тут же бросают свои рабочие места и собираются вокруг неё. Это – настоящий ритуал.
- Ну, что новенького в интернете? – спрашивает Татьяна.
- Сегодня новости есть, - только и успевает ответить Ирина, как её тут же перебивает кто-то из собравшихся.
- Слышали, в Авдеевке блокпост взяли?
- Слышали. Какие ребята молодцы!
- Говорят, Киев направил в нашу сторону целые колонны техники и солдат. Вроде, борьба с террористами, а здесь полномасштабная война с Донбассом.
- Нас они хотят повыбить. Просто стереть с лица земли, - отозвалась Оля. - И зачем я сюда приехала из Азербайджана? Там была война. Там были бомбоубежища, страх, кровь и слёзы. Сюда приехала – то же самое.
- Оленька, это просто совпадение, - повернулась к ней Таня.
- Какое совпадение! Я так боюсь звуков бомбёжки. Всё время с детьми прячусь в подвале, пока муж на работе.
- Ну, так нас не бомбят. Это от нас идут залпы.
- Ну и что? А вдруг осечка? А вдруг не сработает орудие?
- Ты детей так запугаешь.
- Уже запугала. Они вместе со мной плачут.
- Говорят, новые таможенные правила ввели на въездах к нам, - сменила тему Алла.
- Какие правила? Сколько можно вводить и менять эти правила? – вспылила Маша. Только и знаешь, что отдавать. Куда мы отдаём? Кому?
- Трудно ответить, Маш, - отозвалась Алла. Еще ничего не известно. А налоги, говорят, теперь будут не такими жёсткими. Главное – оплачивать. Надо же восстанавливать разрушенные дома и целые районы после бомбёжек.
- Какая ты сердобольная, Аллочка, ответила Таня. А документы тебе показали?
- Показали.
- Знаете, что я вам скажу? – втиснулась в разговор Ирина. – Всегда трудно начинать с нуля. А мы начинаем с минусов. Мало того, что на пустом месте, так еще и восстановить всё надо, прежде чем пользоваться своими благами. Трудно будет всем.
- Да-да, всем. Богатеньким буратинам - не будет.
- Ещё как будет, Машенька. Это нам терять нечего, а им – есть что. Мы как жили с копейки, так и будем продолжать. У нас и голова не болит о заграничных счетах.
- Говорят, в «Фокстроте» идёт полная распродажа бытовой техники. Всё сбрасывают за полцены, - подошел к группе женщин Олег.
- Это правда?
- Правда. Я вот тоже там был. Только вернулся.
- И что приобрёл?
- Ничего, - засмеялся Олег. – Во-первых, туда не втиснешься, во-вторых, там отпускают по карточкам, в-третьих, зачем мне это барахло, если через месяц жратвы не будет.
- А у меня на карточке два сорок завалялось, - улыбнулась Ирина. - Моя карточка самая конвертируемая в нашем городе при всех закрытых банкоматах.
- Да что там карточки! Сегодня моя дочь не смогла оплатить кредит. Всё заблокировали, как в бункере. Теперь ни денег, ни карточек, ни пенсий, ни пособий, - перекричала всех Таня.
- А еще, дорогие мои, у нас отменили все поезда, - выдала новость Тоня.
- То есть, как это?
- А вот так. Теперь поезда будут прибывать только на станции оккупированных городов.
- Это и Донецк стоит, и Макеевка, и Ясиноватая? – удивилась Оля.
- Теперь всё стоит, милая. Всё.
- Моя дочь сегодня попыталась получить пособие матерям одиночкам. Пятьсот гривен на дороге не валяются. Это целых две упаковки «памперсов»! Подумать только, как обесценились деньги, – грустно поведала Ирина.
- А почему попыталась?
- Да потому что её и в списках не оказалось. И как всем удаётся быть в первых рядах?
- Что теперь?
- А теперь она написала заявление, что ребенок почти восемь месяцев живёт на этом свете. Предложили через недельку подойти.
- Неужели и через неделю будут выдавать деньги?
- Сомневаюсь, - вздохнула Ирина. – Сомневаюсь.
**
Прошло всего минут пятнадцать, а столько информации узнали, полдня хватит переосмысливать. И тут завыла сирена. Ирина всегда боится резких звуков. Ничего с собой поделать не может. Знает, что это мирные сигналы, а всё равно мурашки поползли по спине. Стало невыносимо холодно. Она, не медля ни секунды, кинулась к дороге. Вроде, возраст не девочки, а ноги сами несут поскорее увидеть хоть что-то положительное. А положительное было: это был эшелон огромных белых машин с гуманитарной помощью из России. Она старалась не затеряться в толпе. Ей очень хотелось разглядеть лица водителей. Бесполезное занятие – машины мчали на одинаково большой скорости, но Ирине казалось, что она видит все лица так отчётливо, словно знает их с детства.
Она изо всех сил махала рукой эшелону, шепча при этом молитву. Только бы помощь оказалась своевременной, только бы доехали без происшествий, только бы честно разделили крохи между стариками.
Дорога была вся исполосована отметинами от гусеничных танков.
- Ночью шли танки, - услышала она мужской голос слева. – Много танков.
- Спаси, Господи, наши души, - прошептала Ирина.
**
День был морозным и солнечным. В небе пролетали огромные стаи воронья. Наверное, ищут теплые порывы ветра в такой мороз. Удивительно. Совсем недавно Ирина боялась смотреть в небо. Она панически боялась самолётов в мирное время, а сейчас этот страх мог перерасти в фобию, если бы не временная передышка. Небо молчало. Оно потеряло звуки самолётов, приобретя новые, ни с чем не сравнимые, звуки смерти. Эхо то и дело приносило залпы гаубиц, «градов», зениток… Но то, что прямо над головой летали вороны – успокаивало: не будут же эти умные птицы летать между снарядами.
Сегодня позвонил Саша из Дебальцево. Ничего утешительного. Ничего живого. Одна смерть и разрушения. Как он там живёт, в этой мясорубке? Как может человеческий мозг вытерпеть столько ужаса? Откуда берутся силы у него и его горожан? Наверное, всё происходит оттого, что людям некуда деться. Наверное, эта обречённость или отрешённость опустошила все соблазны просто жить.
Что она могла пожелать этому человеку? Конечно, выдержки и жизни. Только бы остался жив, а там всё наладится, врала, не моргнув глазом, Ирина. Он тоже понимал, что вот такое враньё не поможет, но морально хоть чуточку поддержит.
Позвонил Седой. Гордое имя носит этот человек. Ирина всегда ждёт его звонка. Николай всякий раз старается успокоить женщину добрым словом, не забывая между делом спросить об обстановке в Макеевке и Донецке (там живёт его родня).
И еще был звонок. Этого звонка Ирина ждала два дня.
- Здравствуйте, Ирина Ивановна. Меня зовут Яна.
- Здравствуйте, Яночка.
- Подскажите, пожалуйста, как удобнее к вам подъехать?
- Знаете, где расположен «Зелёный»?
- Конечно, знаю. Ждите. Потом созвонимся.
Яна привезла Ирине маленькую материальную помощь от незнакомых людей из Киева. В то время, как правительство ломает головы, выискивая все пути перекрытия дыхания Донбасса, простые жители решают самые обычные проблемы – накормить хлебом ущемлённых властью людей. Теперь на хлеб хватит. Хотя, это – образно. Вот уже два месяца Ирина не купила ни одного батона хлеба в киоске. Она сама печёт его в хлебопечке. Благо, когда-то приобрела, имея такую возможность. Хлебушек получается душистым и родным. Аромат слышен даже в подъезде. Каждый третий день она печёт себе и маме, экономя её скудные запасы гривен. На хлеб уже сэкономили в двух семьях. На чём ещё экономит Ирина – об этом не стоит. Главное, не бомбят.
- Бомбят! – услышала она одновременно раскат залпа и голос Наташи.
- Я боюсь, - прошептала Ирина. - Я просто боюсь. Я устала держаться. Сколько можно это терпеть?
- Скоро всё закончится. Верьте, Ирина Ивановна.
- Я верю, Наташенька. Я верю, детка.
Наташа по-матерински прижала к себе Ирину и прошептала:
- Я точно знаю, что мы победим. Вы только пишите. Вы обязательно всё записывайте. Это нам, молодым, очень надо. Вы не представляете, сколько людей вас читают.
- Спасибо, Наташа. Спасибо. Я уже не боюсь. Вороны снова полетели…
- Отлично! Это не самолёты и не снаряды. Это – самые лучшие в мире птицы. Это во-ро-ны!
22.11.14
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=538784
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 22.11.2014
Она думала, что больше никогда не будет говорить о своих страхах. Думать не будет, писать не будет. Столько всего сказано, что душа опустошилась до донышка: нет ни сил, ни настроения, ни желания. Всё. Хватит. Ведь жизнь продолжается, не смотря ни на что. У неё. У неё продолжается. А как же другие? Неужели никто так и не услышит о том, как невыносимо трудно выживать в городе, над которым паутиной нависла война. А люди, как мухи, цепляются лапками за ниточки, пытаясь прорвать плёнку безысходности. Наивные… Им и бороться не стоит. Эту паутину легко разорвать сверху. Всего одним взрывом.
**
Сегодня днём на работе Ирина вышла на улицу. Люди мирно беседовали, периодически поглядывая в небо: оттуда, то и дело эхом разносились залпы гаубиц.
- Стреляют, - нервно сказала Ирина.
- Палят, - отозвалась Наталия.
И тут небо разорвало шквалом такого немыслимого грохота, что Ирина невольно прижалась спиной к стене. Ноги стали ватными, мысли рисовали ужасающие картины.
- Ирина Ивановна, - отозвался Сергей, - это от нас. Всё в порядке. Не волнуйтесь. Все живы.
- Я вижу, что все живы. Вижу, что от нас. Знаю все премудрости, но никак, верите, никак не могу привыкнуть к бомбёжкам.
- Так ведь не нас!
- Всё равно. Всё равно, люди дорогие. Не нас, так других. Им ведь тоже страшно. И они – живые. Не все… Горловку снова бомбили. Деток больше нет. Дебальцево разрушено. Там живут мои друзья. Может поэтому всем сердцем я не в Макеевке?
- Ну, уж нет, дорогая Ирина Ивановна. Оставляйте своё сердце здесь, с нами, - улыбнулась Наталия. – Правда, люди?
Все заулыбались, затарахтели кто о чём. Ирина чётко понимала, что и у них нервы сработали. Но так здорово, когда ты не одна.
Рабочий день приближался к своему завершению. Из кабинета выходить не хотелось: пластиковые окна мало-мальски приглушали звуки залпов.
- Так, дорогая, хватит играть в детство! – скомандовала себе Ирина и поднялась. – Домой!
В зеркале отразилась гримаса, отдалённо напоминающая улыбку:
- Даа, дорогая, не блещешь… - Ирина подышала на зеркало и спокойно протёрла его салфеткой. – И так не блещешь… действительно, пора домой.
**
Дорога домой идёт через перекрёсток. Казалось бы, чего сложного, но… дорога эта масштабного значения, что ли. Именно здесь мотаются практически ежедневно машины «ОБСЕ» на огромной скорости с душераздирающей сиреной. Именно по этой дороге к нам идёт гуманитарная помощь из России. Поэтому при переходе дороги надо быть всегда предельно внимательной, не то, что вчера.
Как Ирина не попала под огромный грузовик, нёсшийся на немыслимой скорости, знает только Бог. И откуда взялась эта машина? Ведь на дороге стоял только автобус и больше никого… грузовик выскочил из-за автобуса и, не притормаживая, помчал по своим делам. Ирина успела отскочить назад, с трудом воспринимая ситуацию. Зелёный огонёк продолжал гореть, и Ирина пошла снова через переход, но тут, прямо к ней вывернула огромная иномарка. Она, естественно, притормозила. Но тут у Ирины сорвало тормоз:
- Да ну вас всех! – в сердцах вскрикнула она и махнула руками, уходя назад, к тротуару.
Ребята проехали мимо женщины с улыбками. Да, вляпалсь. Вроде, не старая, вроде, адекватная, а повела себя совершенно непредсказуемо.
Она никогда не позволяла себе расслабиться на переходе, прекрасно понимая, что в любой момент может выскочить машина. Значит, расслабила бдительность. Не хватало ещё погибнуть по собственной глупости. Скорее домой. Там – надёжнее, там – компьютер и друзья, которые ежечасно проверяют, горит ли жёлтый огонёк на её страничке. Если горит, значит, жива. Нельзя подводить друзей. Пусть не волнуются.
**
- Мамочка, я завтра утром еду в Волноваху, - сказала Оля, только Ирина переступила порог квартиры.
- Ни за что! Ты никуда не поедешь.
- Мама, нам человек деньги перевёл, надо попытаться снять их в банке.
- В оккупированном городе? Ты думаешь, что говоришь? Нет, дорогая. Нет! У Ирины предательски похолодели руки и спина. Всякий раз, когда она начинала волноваться, ей становилось холодно, как в могиле. Откуда такое сравнение? Но это сравнение и это состояние постоянного холода не давало жизни. Это так тяжело: жить в холодном теле.
Ирина опустилась на стул. Разве можно допустить такой риск ради денег? Разве жизнь родной дочери стоит такого риска?
- Мамочка, всё решено. Я уже договорилась и отказываться не буду. Со мной ничего не случится. Я уверена. Я это чувствую. Люди же там живут?
- Живут.
- И я буду жить. Я постараюсь вернуться быстро.
- А Ариша?
- С Аришей побудет Алина. Ты ведь на работе весь день.
- Значит, ты давно всё решила.
Спорить в семье - было не принято. Здесь всегда все друг другу доверяют. Так легче жить. Главное, знать правду. Даже такую.
Стёкла слегка задрожали. Только слегка, но Ирина почувствовала, что за окном что-то происходит. Бомбёжка… по звуку она поняла, что снаряды летят куда-то далеко. Снова кому-то страшная ночь обеспечена. Снова будут разрушения, слёзы, смерть…
**
Друзья в жизни Ирины были разными. Может, и не друзья вовсе? Может, временные постояльцы событий? Как-то странно распалась команда сотрудников, так же странно отошли в сторону бывшие единомышленники и соратники. Кто остался? Всегда надо искать вину в себе. Ирина привыкла ковыряться в душе, выискивая причины разрыва отношений, всякий раз делая себя виноватой. Это переходило в фобию. Это нагромождало комплексы на неуверенность и чувство постоянной вины. С этим грузом очень сложно жить. Она привыкла к такому состоянию души.
Но что-то в ней начинало противиться всему хаосу. Наверно, война сделала свои коррективы. Она поняла, что не обязательно друг должен находиться рядом. Пусть он живёт за тысячи километров и нельзя пожать его тёплую ладошку, для этого есть интернет.
Интернет? Ирина открыла почту. Совершенно незнакомая женщина по имени Виктория обратилась к ней с вопросом, как выживают люди в полной материальной блокаде.
Почему-то захотелось поговорить с совершенно незнакомым человеком. Это – как поплакаться в желетку. Не нужны Ирине сочувствия, ей просто нужно поплакать. И всё. Иногда так надо это сделать, что зубы сводит от желания выреветься.
Виктория оказалась мягкой воспитанной женщиной. Оказывается, она не одна такая, а есть еще люди, желающие Ирине добра. Чужие, незнакомые люди, подозревающие, что в зоне АТО не мёд, хотят всем сердцем мира и тишины.
Тишины пока не предвидится. Мира – тоже. Главное – нет бомбёжек. Хуже всего сейчас за пределами Макеевки. Ирина снова подумала о Дебальцево. Она уже рассказывала о Саше Морозове. Об Александре Ивановиче. О Человеке с большой буквы. Находясь в страшном котле войны, он умудряется ежедневно звонить Ирине по телефону, спрашивая о её здоровье и самочувствие. Шуткой всегда пытается подбодрить и настроить на мечту о победе. Он далеко. Он в войне, но он так близко.
Только хотела поставить точку, как позвонила по «скайпу» Лиза… Сердце защемило. Лиза – это тысячи километров… Без разрешения Ирина решила выставить письмо прямо здесь:
«Вы не обижайтесь, что я пропадаю... На самом деле я каждый день проверяю, есть ли вы в скайпе, в инете... И Вы, и другие близкие мне люди. С этого начинается и этим заканчивается мой день.
Но мне при этом стало очень тяжело что-то говорить, где-то что-то писать. Чем хуже душевно, тем больше я стараюсь смотреть за вами со стороны. Сижу в коконе... Потому что, выйдя из кокона, не к кому подойти, некому сказать, не с кем разделить даже боль за происходящее на родине. Вот я и забилась в этот душный тесный, но защищающий от внешнего, кокон. Я всегда рядом, Ирочка, каждую минуту...»
Там, далеко от Родины, живут люди, лишённые возможности спать в своей постели, пить из собственной чашки, видеть осеннее дерево из своего окна… а еще – они лишены душевного спокойствия и равновесия… Что ты натворила, война?!
Когда-то Ирина напишет рассказ обо всех людях, принявших участие в её жизни. Там будут все имена и фамилии. Она так захотела. Сейчас все стесняются себя назвать в силу скромности. Ирина не будет скромна. Она раскроет секрет имён и помощи. Эта помощь и моральная, и материальная. К сожалению, практически вся помощь пропала, не дойдя до Ирины. Как-то умудрился Киев всё перехватить. Ну, что ж. Пусть это будет на его совести, если она существует. Главное – попытка друзей разрулить ситуацию. А это дорогого стоит, поверьте.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=538179
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 20.11.2014
Ни конца нет войне, ни края,
Хоть по срокам - домой пора.
"Марш славянки" ещё играют
По разбитым войной дворам.
Закрутилась петлёю тризна,
Словно хитро-сплетенье жил.
Как девица, война капризна,
И капризен, кто пере-жил
И бомбёжки, и свет фугаса,
И без света - в подвальной тьме.
Загорелась и вдруг погасла
Вера - всё завершить к зиме.
Ни конца и ни края - битве.
Только теплится огонёк
И надежда - найти в молитве
Хоть малейший на мир намёк.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=535857
рубрика: Поезія, Лирика
дата поступления 09.11.2014
Пожалуй, я не та, о ком мечтают:
И голос не такой, и цвет помад,
Не мне ультрамаринит ночь святая,
Луна не светит беззаботно над
Моей душой, истерзанной и нищей,
Пробитой воплем, улетевшим в синь.
В моих карманах ветер вольный свищет,
А я не в силах о большом просить.
Довольствоваться малым – выбор странный,
Но я осмелюсь, распластав крыло,
Прикрыть от всех ветров сквозную рану,
Помчаться за мечтою.
Напролом.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=534762
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 04.11.2014
- Нина, здравствуйте. Уже проголосовали? – выглянула Ирина в окно второго этажа.
- Можно считать, что проголосовала, - немного вспылила соседка.
- А что произошло?
- Представляешь, Ирина, нашего дома не было в списках. Вернее, не было списков с жильцами нашего дома. Пришлось написать заявление.
- А ты не ори, - вдруг не сдержалась Лена. Всё там было нормально.
- Разве это нормально? Я пришла проголосовать, а меня нет в списках.
- Не велика барыня. Если ты такая правильная, помогла бы на избирательном участке. Вон сколько дел люди сделали для нас в считанные дни.
- Ленка, не выдумывай. Я просто так сказала.
- И нечего тут говорить. Проголосовала?
- А как же! – улыбнулась Нина. Ладно, это я просто так. Вас хотела проверить.
- Иди за хлебом, проверяльщица, - подтолкнула в локоток соседку Лена. – А вы уже проголосовали? – обратилась она к Ирине.
- Нет. Я только собираюсь. Никак не подготовлю Аришу: то покушать, то попить, то поспать. Да я и не тороплюсь. Пусть народ немного рассосётся. Представляю, какие там очереди.
Ирина закрыла окно и подошла к кроватке проверить, проснулась ли внучка. Спит. Пусть поспит. Время терпит.
**
День оказался ветреным и холодным. Кусок неба мгновенно почернел.
- Неужели гроза будет, Ариша? – спросила Ирина внучку, поправляя на ней шапочку. Ариша с серьёзным видом поглядывала на бабушку без малейших эмоций на мордашке.
- Тебе скучно? – улыбнулась Ирина. – Понимаю, спать не хочется и вид из коляски в чёрное небо не радует. Зато ты впервые в жизни идёшь голосовать. Представляешь, что это такое?
Ариша не представляла, но бабушке всё же улыбнулась.
Ирина поправила выбившиеся волосы под шапочку и поплотнее натянула её на уши, чтобы не поддувал ветер. Дочь ни в какую не разрешала покупать шапочку с помпоном.
- Мам, ну ты даёшь! Тебе сколько лет? Какой помпон? Немедленно отрежь.
- Оль, может это последний помпон в моей жизни? А после него будет старушечий пуховый платок.
- Ага, оренбургский. Делай, что хочешь, - махнув рукой, констатировала дочь. – Может, ты и права.
- Конечно, права.
Ирина чувствовала себя уверенно в спортивной одежде: джинсах, кроссовках, короткой курточке и шапочке с помпоном. Вот такая бабушка с коляской.
**
Голосовать она отправилась в ближайший детский сад, где всегда организовывали избирательный участок для жителей близлежащих девятиэтажек микрорайона. Ей навстречу шли люди, уже отдавшие свой голос за кандидата. Это выглядело торжественно, не иначе. Именно такое сравнение пришло Ирине на ум.
Она легко катила перед собой коляску по чистому тротуару, обрамлённому по обе стороны низким кустарником.
Завернув за угол здания, Ирина мысленно ойкнула: такое количество людей её удивило. Она встала в хвост очереди, ища глазами знакомые лица. Не нашла. Все – чужие. И поболтать не с кем. Ариша в коляске лежала спокойно. Её устраивало всё: свежий воздух, музыка, улыбка бабушки. Ирина оглянулась – за ней мгновенно образовалась огромная очередь.
И тут к ней подошла незнакомая женщина и спросила:
- А вашему ребёночку сколько?
- Только что исполнилось семь месяцев, - гордо ответила Ирина, готовясь к тому, что незнакомка начнёт рассказывать о своих внуках.
- И вы стоите в очереди?
- Конечно.
- Вам надо попроситься пройти без очереди, - скомандовала она.
- Не буду. Мы вышли погулять.
- Женщина, не выдумывайте, - подключилась ещё одна, помоложе.
- Вы что, стесняетесь? – спросила третья.
Да. Я действительно стесняюсь. Мы ведь не за хлебом стоим.
- Мы за будущим стоим, - оглянулся мужчина в кепке.
- Люди, обратите внимание, кто пришёл голосовать, - громко, для всей очереди, сказала первая женщина.
И тут, как по команде, очередь отодвинулась к стене, пропуская Ирину к двери здания.
- Ну, зачем вы? – попыталась возразить Ирина. – А как мне коляску внести? В коридоре много людей стоит.
- А не надо с коляской. Оставляйте нам, - вдруг сказала одна из неравнодушных.
- Как вы это себе представляете? – Ирина машинально потрогала рукой помпон на шапочке, словно он мог упасть в обморок от подобного предложения.
Что тут началось! Очередь зашумела и загалдела, уверяя Ирину, что все будут смотреть за ребёнком, что им можно смело доверять, что их сто человек и с ребёнком ничего страшного не произойдёт.
С отрешённым видом Ирина посмотрела в глаза ополченцу, который всё это время спокойно стоял с оружием у двери и наблюдал за… В другой ситуации Ирина бы это назвала «курятником», но не в этой. Люди всем сердцем проявляли свои самые лучшие душевные качества.
- Всё нормально, - вдруг сказал ополченец. Никуда не надо тащить коляску. Я покараулю.
Солдат подвинул коляску к окну, встал перед ней с серьёзным видом, словно в караул, а четыре-пять женщин - в полукруг, прикрывая собой ребёнка.
Очередь в коридоре расступилась, пропуская Ирину к столу для регистрации. Пока ей заполняли ведомость, Ирина нервно выглянула в окно.
Вот это картина! Ополченец и женщины машут ей руками и улыбаются, показывая на коляску. От души немного отлегло. Она быстро вошла в кабинку для голосования, нашла желаемую фамилию и поставила птичку.
Опуская бланки в стеклянную урну, Ирина, никого не стесняясь, перекрестила ящик с белыми листами, благословляя выбор и веря, что её выбор оказался правильным.
Наблюдатель мягко улыбнулся Ирине. Дело сделано. Быстрей на улицу!
Ирина встала на пороге, чувствуя на себе добрые взгляды. Прижав руки к груди, она сказала:
- Люди, милые, мира всем нам. Спаси нас, Господи.
- А вот и ребёночек, - отошёл солдат с автоматом в сторону. Люди готовы были аплодировать этому поступку военного человека.
**
И тут повалил снег. Да такой необычный, словно кто-то в небе разорвал наперник с пенопластом. Снежинки попадали на ресницы, смешно щекотали нос, летели в коляску. Ирину ничто не раздражало. Душа пела. Выбор сделан правильный – белый снег тому подтверждение. Белый цвет всегда ассоциируется с чистотой.
И пусть всё только начинается, все мысли и чаяния ещё в зародыше, жизнь продолжается. Энтузиазм людей превзошёл все мыслимые и немыслимые ожидания. А это значит, что из руин поднимутся города и сёла, детские сады и школы, хлебопекарни и вокзалы. На всё нужно время. Теперь бы не развеять ни секунды на раскачивание. Мы ещё заживём.
- Так, трибуны не надо, - вдруг остановилась Ирина и посмотрела на ладошку, где тут же растаяла снежинка. – Вот так и проблемы пусть тают, как этот снег.
- Ариша, ты знаешь, что такое снег? Конечно, не знаешь. Мы с тобой подрастём, и я расскажу тебе историю о том, как одна маленькая девочка стояла в почётном карауле у избирательного участка пока бабушка делала свой выбор в пользу мира и жизни. Ты спишь? Спи, малышка. Набирайся сил. Твоё время терпит.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=534463
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 03.11.2014
Почему она не легла спать на пять минут раньше? И зачем она решила ответить интернет-друзьям на все вопросы, не откладывая до утра? Вот уж эта черта характера…
Хотя… не могла она лечь раньше: Александр, друг из Новосёловки, случайно вышел на мобильную связь и тревожным голосом сообщил: «У нас началась серьёзная бомбёжка. Света нет, связь тоже, думаю, прервётся». Ирина не успела предупредить друга, чтобы постарался сберечь себя и супругу, - связь прервалась на полуслове Александра. Как ни старалась она перенабрать номер – связи не было. Тревога распространилась по всей квартире. Каждый уголок словно говорил, что рядом беда. А когда беда касается друзей, знакомых, близких, воспринимаешь всем сердцем весь ужас войны.
Ирина восприняла серьёзно. А кто бы отмахнулся?
**
Спать Ирина всё же легла, и, только было задремала, как услышала грохот за окном. Она подскочила с кровати и рванула к балкону. Мимо окна проносились на огромной скорости невообразимо огромных размеров танки. Это даже не танки были. Ирина впервые видела такие «дуры».
- Пять, шесть… она ушла в спальню. Страх охватил все мышцы. Губы предательски задрожали. А как там Александр? Здесь мимо дома проехала техника, и сердце разорвалось, а там сейчас рвутся настоящие снаряды.
Долго она ещё не могла уснуть. Перед глазами впечатлительной Ирины стояла жуткая картина разрушений и крик… душераздирающий женский крик…
**
А утром она получила письмо, которое просто заткнуло рот и мысли зловонным кляпом. Чашка обжигающего сладкого кофе не помогла.
Некая женщина с неизвестным именем на Английском, скорее всего, киевлянка, обиделась на Ирину, как патриотка своей страны. Это сильно. Обидеть патриотизм – непростительная ошибка. Ирина мысленно перед ней извинилась, считая и себя патриоткой своих убеждений. А тут схлестнулись два убеждения. Когда на неё нападали мужчины – было неловко, но вывернуть тему можно было аргументами. Им не хотелось вступать в полемику с женщиной, и они спокойно ретировались, оставаясь каждый при своём мнении.
Сегодня было сложнее. Схлестнулись Киев и Донбасс. Высокопарно, но иначе это не назовёшь.
Каждый день у Ирины добавляется по одному недругу, но в то же время по три-четыре друга. Значит, ещё не всё потеряно. Но почему так мерзко на душе? Не потому ли, что привычнее, когда «по шёрстке»? Такая вся белая и пушистая. Это – штампы, но Ирина согласна с ними.
Как не хотелось думать о плохом, и как не хотелось воспроизводить в мыслях текст оппонента, но вот эта часть текста касалась не лично её, а всех, кто живёт по обе стороны военной правды:
«Так вот, Ирина, я долго Вам не решалась написать. Все читала Вас, и где-то надеялась, что Ваша повесть (или роман) - это дело стоящее, и те места, где Вы называете украинскую армию и ее бойцов - только для показа перед Вашими боевиками. лишь бы не трогали и оставили живыми. Но чем дальше, тем стало понятно, что Вы все-таки переходите границы, забываясь, что жить-то Вам все равно придется в Украине. Али думаете, что Донбасс по лжепредсказаниям отойдет России? Ошибаетесь! Еще будут запеклые бои, которые Вас и Вашу семью в первую очередь коснутся, потому что Вы руководствуетесь слухами и рассказами местных боевиков, не видя воочию их зверства, которые они приписывают украинской армии. Вам бы, как многим писателям, в данном случае держаться , как говорится, золотой середины, чтобы ни Бог Вас не проучил, ни отыгрался на членах Вашей семьи за напраслину. Понятное дело, Вы там видите то, чего мы не видим, но Вы также не способны видеть то, что на самом деле происходит. Наши же боевики обстреливают и даже откровенно снимают свои обстрелы жилых мест, а потом бегут, говоря, и это же слышно на видео (!) от ответки. Ну конечно, Вам же всем там удобнее обвинять в ответках украинскую армию, даже каплей мозга не задумываясь, а почему летит ответка? А перестрелка, дорогие! Как во время ВОВ было, как во всех мировых войнах - перестрелка! И тут, уважаемая Ирина, надо бы обвинять и тех, и других, но никак не одну сторону!!! Почему Ваши боевики, среди которых много, как Вы писали, знакомых (и ведь хорошие же мужики были до войны!) не откажутся воевать, глядя на результаты своей войны, на тысячи смертей? Неужели они думают, как Вы - во всем виноваты украинцы, биндеровцы и т.п.? А сами? Не виноваты? Такие себе чистые и пушистые, аж в рай все заедете на золотой колеснице в белых одеждах?
Хотя бы воздерживались в своих умозаключениях! Хотя 50 на 50% верили и просеивали! А то там сорока сказала - поверили, тут ворон накаркал - тоже... А правда может быть также 50х50, с обеих сторон, потому что война идет с обеих сторон!»
Здесь – без слов.
Как не хотелось думать о плохом.
_ Не буду думать о плохом, - сказала Ирина компьютеру и включила сайт, а там чёрным по белому красовалась обида киевлянки о том, что гуманитарная помощь регулярно доставляется в зону АТО, а люди продолжают обижаться на неправильное распределение. Ирина пробежала глазами по всем высказываниям и поняла, что из Киева гуманитарная помощь шла в «освобождённые» города.
- Вот вам и «Петров день», господа, - сказала Ирина.
Напрасно незнакомка тратила драгоценное время, доказывая, что вместо пуль к нам летят продукты. Напрасно. У каждой своя правда. Два одинаковых магнитных полюса, никогда не соединятся. Они с равнозначной силой отталкиваются в разные стороны. А ведь никто и не пытается изменить полюса.
Много еще обиды было высказано в адрес Ирины. Можно было бы воспроизвести все, если бы в это утро этим всё и закончилось. По поводу 50Х50 были еще попытки перевернуть её мировоззрение от нескольких людей, далёких не только от войны, но и от страны. А патриотизм в чистом виде, сидя у компьютера, не воспринимается Ириной ни в каких ипостасях.
**
Каких 50Х50? Разве можно уравнять две противоборствующие силы? Не стоит и пытаться. Пустое занятие.
За окном прогремело два взрыва.
- От нас, - сказала Ирина внучке.
- Гу, - ответила она и улыбнулась.
- Ариша, а слышала ли та тётя вот такую «утреннюю зрьку» у себя дома? Сомневаюсь. Счёт пока идет на нули. Вернее, 100Х0. Вот такие незамысловатые цифры.
И снова перед глазами текст:
«Лично я Вам и Вашим родным желаю не попасть под обстрелы, выжить, узнать в полном объеме правду, и покаяться! А еще желаю, чтобы Вам не снились те убитые, которые погибли из-за таких, как вы - сепаратистов!
Не отвечайте! Я Вам написала, а смотреть ответ даже не буду! Знайте мое мнение! А Ваше я знаю наперед, нет смысла и читать!»
В чём-то эта женщина права. В своих пятидесяти, наверное.
Как здорово, что она не была в нашей войне, а только со стороны наблюдает. И это её право делать выводы. Каждый вправе жить в своем мире, если этот мир сохранён. У тех, кому ещё предстоит сохранить мир, будет много проблем, но от них никто не открещивается.
Ирине очень сильно захотелось, чтобы её математика одержала победу. Впрочем, всё ещё впереди.
И тут позвонил Александр.
- Привет, Ирина, мы все живы! Бомбёжка была серьёзной, но мой дом не зацепило. Мы ещё встретимся после войны. Обещаю шампанское за победу.
- Привет, дружище! Живём! Я запомню обещанный бокал шампанского. И ты помни своё обещание. Есть повод жить долго.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=533509
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 30.10.2014
А вдогонку плевки летят,
Я не вижу, но знаю - есть.
Кто-то топит в реке котят,
Вымещая на сирых месть.
А зайдите ко мне с лица -
Захлебнётесь в плевке. Ну, что ж?
Есть на каждого подлеца
В сердце - нож.
И не стоит скулить, поверь,
Есть у грязи свои края:
Кто-то тычется носом в дверь,
А иные страну кроят.
Не война здесь всему венец.
Венценосных - не счесть вовек.
Да воскреснет пусть, наконец,
Че-ло-век.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=532871
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 27.10.2014
Циферблат на семёрке треснул,
Стрелка грубо на цифре скачет,
Я корнями врастаю в кресло,
Не приемля таких трюкачеств.
Есть у землетрясений фишка:
Всё вверх дном, всё ломать
без меры,
Я боюсь циферблата
слишком -
Он во мне подрывает
веру
В тёплый день и рассвет морозный,
В осень болдинскую и ночи.
Стрелка...
взрывы -
всё слишком
поздно -
Канонада беду пророчит.
Вырвав с корнем себя из кресла,
Стрелку вырвала, об пол бросив.
Поднялась над землёй.
Воскресла.
Нет, не я,
а седая
осень...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=532090
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 24.10.2014
Который день пустынна площадь,
Отвыкшая от суеты,
И по бульвару дождь полощет,
Сминая под собой цветы.
Багряный цвет не тешит взоры -
В листве увядшей жизни нет.
Всё обесцвечено позором
В позорной для землян войне.
Не умиляет первоснежье
И первый на траве ледок,
Не возвратится к жизни прежней
Провинциальный городок.
А на каштанах рвутся почки
До боли, из последних жил.
Хотела о войне - ни строчки,
Но так хочу, чтоб город жил.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=531466
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 21.10.2014
Тело тяжёлым стало
И полетело вниз,
Воля, сильней кристалла,
Крикнула: "Эй, держись!"
Тело - глухонемое,
Что ему крик с небес?
Если мозги промоют -
Будет и в сердце бес.
С Господом всё иначе:
Взялся за гуж - держись.
Если Отчизна плачет,
Значит, в ответе жизнь.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=531094
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 19.10.2014
- Да святится имя твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя, - шептала Ирина молитву, мягко толкая перед собой коляску с Аришей. Роль бабушки ей определённо нравилась. Две внучки – это отлично. Одну быстренько собрала, усадила в коляску и помчала за другой в школу.
Выйдя из подъезда, Ирина тут же услышала залп во всё небо.
- Скучно не будет, Ариша, - сказала она и улыбнулась малышке.
Дорога к школе тянется вдоль девятиэтажек. Жёлтые листья, усыпанные ковром под деревьями, поднимали настроение. Под ореховыми деревьями Ирина разглядела пару коричневых шариков в скорлупе. Надо же, никто их не заметил. Пусть себе лежат, мальчишки всё равно ботинками проскребут ковёр и отыщут орешки. Очередной залп отвлек от тёплых мыслей. Ирина подняла голову к небу. Никогда не думала, что когда-то с тревогой, а не с умилением будет смотреть в небо. Глаза невольно скользнули по окнам дома. Холодок пробежал по позвонку: практически на каждом окне были иконы. Маленькие -приклеены скотчем к стеклу, а побольше – просто стояли на подоконниках. Ирина шла вдоль четвертой многоэтажки и везде видела иконки:
- И оставь нам долги наши…
Тут Ирина поймала себя на мысли, что молитва не идёт. Она остановилась поправить сползшую на глаза Ариши шапочку.
- Господи, ты нас видишь?
Ариша улыбнулась.
- Неужели видит? Тогда почему ничего не предпринимает, - спросила бабушка ребёнка.
Очередной залп словно подтолкнул в спину Ирину. Она быстро покатила коляску к школе – только бы поскорее спрятаться в её стенах, где уличные звуки практически не слышны.
**
Знакомые Ирины только и разговаривали о своих пенсиях. Вернее, о тех выплатах, которые вот уже четвёртый месяц не получают. Люди выживают из последних сил: доедают продукты, заготовленные когда-то впрок, доедают деньги, отложенные когда-то на непредвиденные расходы, понимая, что вот-вот этому придет конец. Ждать конца никому не хочется, в каком бы возрасте ни были все живущие на земле.
Кто-то умный придумал лазейку: съездить в город, подчиняющийся Киеву, и переоформить пенсионные карточки для получения выплат. Смелые, здоровые, разбитные пенсионеры ещё летом проделали такие маршруты и теперь кое-кто уже получил деньги. Слух распространился моментально, и потянулись вереницы микроавтобусов по городам и весям с вывесками на лобовом стекле «Пенсионный фонд». Умеют люди зарабатывать деньги на любой проблеме человеческой. Честь и хвала им. Ведь им тоже надо кормить свои семьи.
Ирина пенсию не получает. Недавно, ещё до войны, Киев решил, что женщины долго ещё будут работать на государство. Считают себя молодыми – вот и пусть пашут до шестидесяти лет. У Ирины иная проблема: она четвёртый месяц не получает пособие по инвалидности. А болезнь не ждёт, когда у неё появятся деньги. Ладно, она своими ногами ходит, не валяется в постели. А как же другие инвалиды, лежачие?
И тут, в интернете, она увидела ролик, снятый непрофессионально. Словно кто-то просто включил мобильный телефон во время встречи жителей Макеевки с представителем власти в горисполкоме. К сожалению, это было очередное переливание из пустого - в порожнее. Жаль, что люди так и не докричались до уровня высокопоставленного лица.
Когда некоторые посетители спросили, как же выживать в городе без денег, он открыто порекомендовал ехать в отдалённые оккупированные города и самостоятельно переоформлять документы.
- Вы же работали на Украину, вот пусть Украина и выплачивает вам пенсии.
Ирина вскипела и тут же написала отзыв под роликом.
«Уважаемый представитель власти, а не вы ли работали в качестве руководителя на украинское государство? Почему бы вам ни взять всю документацию из местного пенсионного фонда и не отправиться вместе с представителями этой службы в те города, куда послали стариков? В считанные пару дней вы можете легко оформить всем немощным и не очень старикам пенсии. Какое вы имеете право гнать стариков под пули и бомбёжки? Не вы ли в ответе за свой народ?»
Конечно, её поддержали те, кто случайно наткнулся на ролик. Конечно, были дебаты, но это всё было на страничке автора ролика. Почему на встрече ни одному человеку не пришло в голову дать отпор руководителю, вышедшему к людям ни с чем? Ведь на том все и разошлись. Обещанные мизерные денежные пособия не получили, а пайки получил практически каждый десятый житель города. А как жить остальным девяти из каждой десятки?
Ирина поймала себя на мысли, что никуда не поедет. Ни-ку-да. Понятно, что это не унижение, как говорят многие, а получение своего, кровного. Но сколько риска! На те крохи, которые она получает на работе, можно мало-мальски протянуть, если не оплачивать коммунальные услуги. Позор, да и только. Никогда в жизни Ирина не позволяла себе пользоваться бесплатно услугами. Но здесь безвыходная ситуация. Значит, так тому и быть. Все проблемы будут решаться после войны.
**
- Добрый день, девочки. Я звоню на почту.
- Вы дозвонились.
- Спасибо. Будьте любезны, найдите в компьютере на мой адрес денежные переводы.
Ирина назвала фамилию и точный адрес и приготовилась ждать. Она знала, что эта процедура отнимет у кассира несколько минут рабочего времени и приятно была удивлена, что ей не нагрубили. Почта два месяца простояла под замком, люди терпеливо ждали открытия и теперь терпение в любой момент может взорваться скандалом.
- Алло, я вас огорчу: на ваше имя деньги не поступали.
- Этого быть не может. У меня есть прямое доказательство – квитанции отправителей.
- Послушайте, - прервала Ирину кассир, - я думаю, что все деньги зависли в Киеве.
- На каком основании? Как они могли там зависнуть, если деньги отправлялись на точный адрес.
- Вы знаете, что почта не работала?
- Естественно. Но ведь деньги должны были остаться у вас, в компьютере с моим личным адресом.
- Я ничем не могу вам помочь. Все деньги за этот период отправились автоматически в Киев.
В трубке послышались гудки.
Ирина опешила: может ли компьютер такой финт вытворить с деньгами самостоятельно? Вряд ли. Значит, кому-то надо было регулярно принимать деньги, заведомо зная, что они никогда не попадут к адресату. Кому? Киеву.
И тут Ирина вспомнила, как ей пару дней тому назад рассказали историю о том, как лихо снимаются деньги с карточек пенсионеров. Не всех, а с определённой периодичностью. Съездил старик в оккупированный город, рискуя жизнью, отстоял несколько очередей в несколько кабинетов, радостный вернулся домой в ожидании обещанной пенсии. И вдруг приходит ему СМС по телефону: «Уважаемый клиент Приватбанка такой-то, Украина благодарит вас за финансовую помощь, которую вы оказали украинской армии, переведя всю начисленную сумму на счет армии».
В лучшем случае, обошлось без инфаркта. В худшем – и подумать страшно. Хоронить-то не за что.
**
Вечером громыхнуло так, что задрожали стёкла. Вместо того, чтобы следовать советам и инструкциям, прятаться в отдалённые комнаты, Ирина подошла к окну. Так пришлось. Какое же было удивление, когда она увидела возле дома напротив скопление людей. И не ушли никуда. Стоят и беседуют.
- Люди, вы что, не слышите залпов? – спросила сама себя Ирина.
Все стояли, как каменные. Любопытство возобладало над страхом, Ирина накинула курточку поверх домашнего халата и вышла из подъезда. Люди стояли. Немного постояв поодаль, Ирина решилась подойти поближе. Какое же удивление было, когда она услышала молитву. Люди пели Псалмы. Женщины держали в руках иконы, зажженные свечи и пели. Слёзы навернулись от увиденного и услышанного. Церковь вечером закрыта, а люди самостоятельно решили обратиться ко Всевышнему с мольбой о мире.
Почему в такое тяжёлое время закрыты церкви? Почему у них рабочий день нормирован? Кощунство. Так нельзя рассуждать. Ирина знала, что надо жить с Богом в голове. Вот он, в головах у её соседей. Честь и хвала этим старикам, организовавшим шествие вокруг домов с иконами и молитвами. С нами - Всевышний.
С нами ли? Ирину снова охватила неуверенность. Неужели Он отвернулся? Неужели не слышит? А может и правда не слышит, если люди не в церковь пошли, а просто у подъезда молятся? Эти вопросы загнали её в тупик. Но Ирина подошла к группе людей, постояла рядом, попыталась петь когда-то знакомые молитвы. И тут совершенно незнакомый старик протянул ей зажженную свечу. У Ирины потекли слёзы. Почему она стала такой тонкослёзой? Что с её нервами? Неужели она поверила в силу Слова Божия? Трудно сказать. Но то, что люди, не умеющие держать оружие в руках, молитвой помогают защитить свой дом, выше всякого величия.
- Господи Иисусе Христе, Сын Божий… - Ирина шептала молитву и потихоньку плакала. Силы совсем покинули женщину. Она забыла, что всю жизнь была сильной. Она тоже может быть слабой, и тоже может попросить помощи. Пусть это будет не материально, а духовно, но ей так необходима сила. Сила, которую она не растратит по пустякам. У неё еще много незавершенных дел на земле.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=530751
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 18.10.2014
Да хранит меня заповедь мамина,
Да прибудет рассудок со мною:
Я в Отчизне Отчизну оставила
И скажу: О потере не вою.
Толку выть по пустынным околицам,
По усадьбе с разбитою крышей?
Я ушла.
Только будет мне помниться
Аромат
конфитюра
из вишен...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=530391
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 16.10.2014
Вертикали будничных проблем
Взгромоздили постаменты к небу:
Кто-то восседает на коне,
Кто-то подбирает крохи хлеба.
У кого-то в душах пустота,
У иных - проблемы выше крыши.
Чёрный ворон крылья распластал
Над погостом, где на волю вышел
Сатана. И не остановить
Поступь горя,
и крушатся судьбы.
Крах замешан на людской крови.
Всё смешалось:
палачи и судьи.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=530026
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 15.10.2014
Лёгкой дымкой растаяла
Мысли тонкая нить,
Я читаю Цветаеву
И хочу полюбить
Цвет воздушного облака,
Вкус полынной воды...
Только бомбы рвут около
Почерневшей беды.
Донимает до донышка
Родниковая стынь,
Да от дома - два колышка,
А за домом кресты...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=528816
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 09.10.2014
Я сегодня совсем не та...
Я погрязла в военной жиже.
Не снимайте меня с креста,
Пусть огонь мне лодыжки лижет.
Приютился под сердцем страх
И, не чувствуя острой боли,
Я блуждаю в иных мирах,
Словно тень. Только, что-то колет
Под лопаткой, но я горю
И врастаю в свой крест зыбучий.
Пусть не я иду к алтарю...
Я сгорела...
Оставив
Лучик...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=528447
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 07.10.2014
А на душе ни холодно, ни жарко,
А в голове - такая пустота.
И что с того, что я не парижанка
И жизнь мою "пришелец" растоптал?
Я в огороде посажу калину,
Как оберег непризнанных имён,
Представив жизнь не паутиной длинной,
А хрупкой сферой точечных времён.
И пусть её не разорвёт осколком,
У оберега Ангел тоже есть.
О, сколько будет длиться время? Сколько?
Успеть бы сохранить и долг и честь.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=526238
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 27.09.2014
На самом краешке высотки
Сижу,
Из лоскутов мой образ соткан -
Сужу
Того, кто мир разрушил крепкий,
Прощу,
Когда врага увижу в клетке -
Спущу
Курок. И пусть меня осудит
Мой дом.
Всё это будет... будет... будет...
Потом...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=526186
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 27.09.2014
Я живу в нереальном мире,
Где бомбят и где нет просвета,
Нет укромных углов в квартире
(Архитекторам thanks за это).
Я живу или обитаю -
Существом быть, пожалуй, проще:
В неприкаянности - святая:
Мне мозги по TV полощут.
Существую в военной схватке,
А иначе и быть не может.
Перемирия мостик шаткий
На погостах готовит ложе.
Только я не готова к смерти,
И прощаться с собой - не в моде.
Все, кто слышит меня, поверьте:
Дух бунтарства живёт в народе.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=525124
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 22.09.2014
- Хорошего человека должно быть много, - повторила Ирина вслух избитую фразу. – Саша, это о тебе.
- Привет, Ириш, извини за внешний вид.
Саша стоял в дверях местного музея в спортивном костюме, слегка бледный, слегка небритый, слегка уставший и тепло улыбался.
- Как здоровье? Ты рискнул в таком состоянии приехать на презентацию.
- Меня друзья привезли. Не мог же я оставить тебя одну, без поддержки. Капельницы откапал и сбежал, как пионер с линеки, - засмеялся друг.
- Саш, ты – настоящий, - повторила Ирина своё выражение. Не часто она разбрасывается такими словами. Практически, никогда.
Редко в её жизни встречались настоящие. Так уж получилось: не умела она отделять зёрна от плевел. В каждом человеке видела только хорошее. Иногда доводилось получать виртуальные оплеухи, увёртываться от них и продолжать улыбаться, чтобы никто и никогда не догадался, что творится у неё в душе.
С Морозовым всё иначе.
Здоровяк, добряк, юморист, активист. Да просто прекрасный человек. И на презентации вёл себя так, словно у него ничего не болит.
Дружба сама собой завязалась. Никто этому не способствовал. Так сошлись звёзды.
Ирина улыбнулась своим словам: «Звёзды» её позабавили. Двоякое значение, а сколько можно нафантазировать. Спустившись с небес на землю, она конечно тут же сделала серьёзный вид и продолжила.
Нет, продолжать не хотелось. О чём рассказывать? О песенно-поэтических фестивалях? Это всё было в прошлой жизни так давно, что уже и вспоминать трудно. Это было до войны. Была совершенно иная атмосфера, никогда и никем не омрачённая склоками, выяснениями отношений и обидами. Это был настоящий праздник. Саша умел держать тёплую атмосферу среди друзей.
**
Война без разрешения корректирует души, мысли, сердца и поступки. О правильных поступках не задумывается лишь тот, кто автоматически вершит чудеса.
Ирина несколько раз в день заходит к Саше на страничку, чтобы быть в курсе последних событий. События радовали только тем, что Саша адекватно реагировал на оккупацию своего города. Все проблемы он решал по мере их поступления. А проблемы поступали лавиной, без очереди и переписи пунктов. Он умело манипулировал сиюминутной ситуацией.
Ирина поймала себя на мысли, что только что сказала о действиях в прошедшем времени. Испугаться? Нет, не стоит. Это всего-навсего действия, а Саша живет и, как может, отгоняет от своего дома беду.
И тут на его странице появилась эта запись:
19. 09. Живы.
Вчера, около 16 часов, рядом с единственным работающим на посёлке магазине, разорвалась мина. В магазине осколками повреждён холодильник. Ранена девочка 7 лет, которую мама послала за хлебом... Ещё около магазина ранило молодую пару Малаховых. Они сейчас в больнице в Светлодарске. Скорая не приезжает. Еле нашли частников, чтоб отвезти в больницу. В Светлодарске уже не принимают. Нужно везти в Артёмовск. А если не довезут, путь - то не близкий…
Сегодня стреляли около 6 утра. В ТЧ-10 у дежурного окно пробило, в комнате инструктажа окно разбито. В крышу медпункта попала мина и в крышу колесного цеха. На ПТО окна все вылетели. Тепловоз 3515 в решето, окна, крыша и кузов в дырах, возле крановых бригад падало. Воронка возле переезда на второй площадке. Вывалена секция бетонного забора и три железобетонные шпалы разорваны в пух...
По Бабушкина 35 ранило женщину (осколочные ранения), влетела мина в дом. По ул. Бабушкина 2 влетело 3 мины. Взрывом выбило двери в сараях и разорвало на клочки собаку.
У Шудри по Путевой повалило дерево - если б не орех - попало бы в дом. В доме выбило все окна.
Приходила женщина с Зои Космодемьянской. У её мужа, во время работы на заводе, осколком разворотило палец. В Артёмовске зашили. Рассказала, что на их улице украинские солдаты окапываются во дворах, рубят людские орехи для блиндажей, занимают дома...
Это пока только информация по моему посёлку. Узнаю по городу - напишу
В Чернухино, говорят, дом горит, по поселку осколки!
Белый автобус ехал с Брянки в выехал из Дебальцево на Харьков. В нем было два пассажира. Между Дебальцево и Мироновкой перед автобусом взорвалась машина с боеприпасами. Мужчина в больнице. Его привезли люди в форме. Женщина погибла...
Что-то горит возле Грязевского ставка. Валит чёрный дым. Сегодня, наверное, перевыполняли план по обстрелам. Стреляли из разных мест города гаубицы и миномёты. Примерно в пол - шестого вечера интенсивно обстреливалась территория около моего посёлка. С трассы в районе блокпоста днём валил дым. Сейчас, после обстрела, длившегося примерно 40 минут, валит дым с конца посёлка, вернее, за посёлком прилетело в блиндаж укр. войск. И что-то горит в районе депо или ПДМа. Воняет гарью.
**
Этот текст пробирает до мозга костей. Это не слова и не крик, это кровью написанная история, которую снова постараются замылить и завуалировать заинтересованные лица.
- Ириша, привет из подвала, - услышала Ирина мягкий, слегка задыхающийся от сердечной боли голос друга.
- Шутишь? А там связь есть?
Только подпольная, Ир, - продолжил шутить Саша. Снова валяюсь у подвала – вдруг откапывать всех придётся. А сегодня такая свистопляска с раннего утра, жизни нет. Если бы не бомбёжка, любовался бы бабьим летом. Начал писать стихотворение о бабочке, а над головой так громыхнуло – не до бабочек. В голове тараканы зашевелились. Снова в подвал все побежали.
- Саш, ты там побереги своих тараканов. По себе знаю: пригодятся.
- Подчиняюсь. Знаешь, у меня больше нет в огороде капусты. Словно и не садил ничего. Пара снарядов – и настоящий винегрет из овощей, веток, камня, досок. Убирать теперь ничего не надо. Помогли.
- Саш, ты по возможности почаще выходи на связь в интернете. Я и все наши общие друзья… Саш, я очень переживаю за тебя, - сказала Ирина, изо всех сил пытаясь сдержать слёзы.
- Ты мне там не шути. Береги себя. Я знаю, что творится в Макеевке.
- Да у нас по сравнению с Дебальцево – рай.
- Да, сравнила, - засмеялся друг.
- Правда-правда.
- У нас танки попёрли по городу. Гул стоит такой – кровь в жилах стынет. Ладно, побегу посмотрю – через пару домов дом горит.
- Бомба?
Всё, отбой. Жена сказала, что баба Маня печку пытается протопить.
- Люди, ну вы даёте. Там бомбят, а бабушка с печкой возится.
- Она отвлекается, Ир. Всё. До связи, - Саша отключил телефон.
Это чувство не имеет названия. Это даже не чувство, это – комок души, который притаился где-то в горле и не даёт ни дышать, ни разговаривать.
21. 09.В Дебальцево с 05:30 (НР) между Дебальцево и Ильинкой была артдуэль, которая продолжалась около часа. Так же с 5-30 интенсивный обстрел, бои в моём посёлке. В огороде две воронки. Всю капусту пошинковало в мелкий винегрет. До сих пор бой продолжается. Сегодня я сижу со своими дамами в погребе.
Молитесь за нас.
К 11 поутихло. Спасибо всем, кто думал о нас. Мы живы.
В Депо (ТЧ-10) попало снова в тележечный цехи у машинистов -инструкторов повылетали стёкла. Вчера возле нас на Луганской трассе были переговоры между ополченцами и украинскими войсками. Приехало по БТРу с обеих сторон. Ополченцы предложили предоставить коридор для вывода войск из Дебальцевского котла. Украинские военные не согласились. На сегодня имеем бойню. Пять с половиной часов почти беспрерывно шёл бой около меня. Вчера на Восьмёрке залетел "сюрприз" к Цинкевич Лилие Романовне. Посекло осколками двери, повредило отопление в доме. Хозяева, слава Богу, уцелели. Собрали осколки залетевшего к нам снаряда. (Вещдоки). Разрушается не Донецкий регион. Выгорают души людские и остаётся пустота, присыпанная пеплом. Это страшно. Сижу во дворе опустошённый и ем тушёнку из банки - чтобы врагам не досталась.))
**
Макеевка сегодня живёт. Залпы слышны как-то отдалённо. Всё продолжается, но не с такой силой, которая расшатывает одновременно стены, полы и нервы. Можно заняться домашними делами. Можно не заниматься. Всё можно. Нужно ли? Всё валится из рук. И тут – новые хлопки. Ирина подбежала к окну, зная, что этого ни в коем случае делать нельзя:
- Негодяй! - выругалась она шёпотом. Сосед выбивал ковёр. – Кто в это время выбивает ковры? Идиот! Разве можно так пугать людей?
Ирина не могла остановиться. Её прорвало, словно переполненную дамбу. Захлёбываться в пожеланиях она не стала. Что уж теперь ругаться? Мирным делом занят человек. Пусть выбивает. Только бы не бомбили.
**
В Дебальцево есть литературное объединение имени Сосюры. Или было… скорее, оно просто залегло в подвалах вместе с поэтами, писателями и бардами. Так вернее будет. Попадёт ли снаряд в святая святых этого клуба – никто не знает. Пусть пролетит мимо. Пусть совсем не летает. Пусть на этой секунде всё закончится, потому что есть в памяти яркое событие – встреча друзей на фествале. Улыбки, смех, воспоминания, песни под гитару у костра, чтение своих стихотворений, фотографирование «на память» на фоне добряка Александра Морозова.
Вокзал.
Красивейший старинный вокзал ещё не забыл своих гостей, а тут – новые, незваные, непрошенные. Эти, новые, гости без приглашения и цветов. Они – на танках, бронетехнике, пешие, как саранча, рассредоточились по жилому массиву в частном секторе.
Первым делом помчали по дворам в поисках террористов и оружия. Попутно – в поисках бесплатного пропитания. Но это были цветочки. Всё завертелось на следующий день, когда незваные солдаты начали закапывать танки не за огородами, а во дворах. Рубили сорокалетние орехи с плодами. Не жалко. Кому они нужны? Прикрывали свою технику ветками плодовых деревьев.
А потом всё завертелось, как в плохо поставленном фильме. Режиссёр подгулял. Жителей улицы предупреждать не надо было – сами попадали в подвалы. Холодно, сыро, темно, жутко. Но на голову не летят осколки.
Саша никогда в подвал не спускался. Говорил, что так легче будет всех спасать, если завалит вход землёй и обломками, а он – тут как тут. Он и в этой ситуации шутил.
**
С 13 часов снова постреливают, но не так плотно, как с утра. Вошли в дом..
Сегодня Вторая Пречистая. В этот день почитают женщин. Наших женщин чтят прямо и в хвост и в гриву. Из подвалов бедные не высовываются...
14-15. Ну когда же вы угомонитесь!!! Через дом по моей улице возле сарая упал снаряд. На Красногвардейской ( следующая улица - тоже). Что по городу - не знаю...
Мирных жителей раненых везут из Чернухино и Никишино. Есть умершие. Бой продолжается. Возили в Светлодарск, но по дороге умирают, теперь в ЦГБ везут.
На стене в контакте сообщили о поступление в ЦГБ 3 застреленных и обгоревших из посадки на Октябрьском. Личности не установлены...
"Нацгвардия неожиданно отступила из Ждановки в сторону Дебальцево. Видимо, они побоялись попасть в окружение и решили таким образом выровнять линию фронта", - отметили в штабе "ополчения".
16-40 снова начался обстрел.
**
Сколько дней в этом режиме живёт Дебальцево? Вечность. И ни секундой меньше. Когда всё теряет смысл – не до времени.
Только отбомбят, Саша обязательно обзванивает друзей, рассказывая, что жив, что будет жить всем смертям назло. Ирине он звонит ежедневно. Это закон. Не бросает свою соратницу по… а по чему? По перу? По войне? По страданиям? По перенесённым прблемам? Пусть читатель думает, что хочет, но дружба военная крепка. Намного крепче той, которая замешана на чувствах. Здесь иные чувства. Здесь – выживание.
К вечеру Саша не появился на связи. Тревога охватила Ирину: только не самое страшное. Только не…
И тут пришло сообщение из интернета от незнакомого человека:
- Морозов жив. Прилетело на подстанцию и теперь город без света. Выйти в интернет не может. С 17:00 на трассе идет бой.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=524953
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 21.09.2014
Взрыв был страшной силы: дрожали стены, полы, стёкла. Ирина молниеносно подбежала к внучке и закатилась с ней к дивану. Сердце выскакивало из груди. Стёкла не летели, значит, Бог отвёл. Сколько они та лежали – не помнит. Время остановилось.
- Мамочка, у тебя всё в порядке? – услышала она взволнованный голос дочери. – Как Ариша?
- С Аришей всё нормально. Она ничего не поняла. А что это было? Я подумала, что мины рвутся во дворе дома.
- Это блокпост.
- Значит, совсем рядом. Неужели и до наших домов добрались?
- Ладно, мамочка, я ещё перезвоню. Берегите себя.
Снова зазвонил телефон:
- Ирина Ивановна, вы в курсе, что это за взрыв был? – услышала она голос Виктора Николаевича, директора приюта, который находится в ста метрах от её подъезда.
- Выясняю. Говорят, что это у блокпоста. Совсем близко.
- Почти дома.
В течение часа звонков было много: все пытались рассказать о случившемся. Версии были одна другой страшнее.
- Так ни на что нервов не хватит, - сказала Ирина внучке. – Давай-ка мы с тобой позавтракаем.
Ариша гулила, улыбалась, хватала ручонками тёплую бутылочку. Какое счастье, когда на руках вот такой безобидный человечек! Живёт своей жизнью, улыбается всему яркому и доброму и совсем не знает, в какое тяжёлое время ему довелось родиться.
**
Подруги рассказали, что взрыв был в Калиново. Это ещё больше насторожило Ирину: там живут её знакомые, там стоит старинная церковь, которая несколько веков оберегает жителей и прихожан посёлка от зла и скверны. Это место поистине намоленное. В этой церкви совсем недавно отец Роман крестил Аришу, нарекая её красивым православным именем. Ребёнок, прислушиваясь к новому имени, орал на всю церковь. И откуда такой голосище у месячного ребенка?
А теперь такое известие: снаряды разорвались в посёлке Калиново.
- Мамочка, я только что видела Андрея, который живёт в Калиново. Представляешь, он попал под россыпь осколков.
- Жив, слава Богу.
- Не просто жив, мамочка. Осколками вынесло стёкла в его машине, побило забор и цветы в палисаднике его двора. Люда, жена его, успела упасть на землю. Говорит, если бы не свалилась – погибла бы. Осколки летали над ней и срезали всё вокруг. Как она сообразила?
- Слава богу, обошлось. Какое счастье, что все живы.
- Не обошлось, мамочка. Не обошлось. В школе вылетели все стёкла, несколько человек погибло на месте, одному оторвало ногу. Он в это время ремонтировал крышу к зиме. Ты береги себя и Аришу.
- Конечно, берегу, дорогая.
Война щупальцами спрута подбирается всё ближе и ближе. Вера в то, что Макеевка останется нетронутой с каждым разрушенным домом потихоньку тает.. Когда-то вот так растаяла надежда. Неужели и с верой произойдёт то же самое?
**
Весь день слышны взрывы. Весь день небо разносит эхо залпов по всей округе. К подъезду прилетела стайка голубей и тихонько расположилась на клумбе с хризантемами. То ли облюбовали новое место, то ли поближе к людям тянутся. Они точно знают, что происходит в небе, но ничего не говорят. Если голуби покинули небо – это к чему?
Мысли совсем запутали Ирину. Дались ей эти голуби.
Невыносимо сильно захотелось кислого огурца. Ирине всегда при высоком давлении хочется кислого огурца. Так нельзя. И с этим тоже надо что-то делать. Выкинуть из головы бомбёжку не удастся. Она не в голове, а в небе. Что можно выкинуть из головы? Страх. Но это не получается. Каких усилий стоит улыбка внучке. Вот это и есть – борьба со страхом.
**
Интернет пестрит новыми сообщениями, жутчайшими фильмами, слащавыми обещаниями. И тут – новое: «Насколько я понял, это арт. Дуэль между новым котлом ВСУ под Горловкой, Макеевкой, Енакиево и ополченцами. Обстрел Макеевки, видимо, вёлся из Ждановки. Ждановка остаётся местом сосредоточения крупной группировки карателей, откуда ведётся обстрел Макеевки, Енакиево, Коровска».
Неутешительные слова. Совсем неутешительные. И что прикажете делать с этой новостью? Ирина снова углубилась во все сообщения и ссылки о боевых действиях. Не женское это дело – анализировать военные действия, но, безусловно, женское – анализировать попытки помочь макеевчанам с гуманитарной помощью, которую в первую очередь умудряются получить те, кто легко доедет до исполкома на машине и в меру своей смелости и наглости, в обход стариков, добирается до нужной двери кабинета. На бензин деньги нашлись, а на килограмм пшенки не наскребли.
Стоят в полутёмном коридоре двое старичков – муж и жена – разглядывают пакетик с продуктами. Полкило сахара, пачка крупы, банка сгущенки, печенье. Это – на двоих. Оказывается, этот паёк на семью, а не на одного человека. Пришла такая семья, отстояла с ночи в очереди и получила вот такую оплеуху по старости. Пенсий нет, выплат нет, собственного огородика нет. Выживание – дело самих стариков. Война.
Здесь ни в коем случае нельзя никого осуждать. Ни в коем. Каждый выживает, как может. На войне милосердие становится жёстче и колючее всяких колкостей и обид. Никакой огранки и шлифовки.. Остаётся только приспосабливаться. А наш народ умеет приспосабливаться. Слово-то какое мерзкое.
- Ирина Ивановна, стыдно, но обращаюсь не за себя, - услышала Ирина снова голос Виктора Николаевича, директора приюта для стариков-инвалидов. – Понимаю, что это из рук вон плохо и стыдно…
- Что произошло?
- Старики голодают. Гуманитарной помощи от города хватило только на неделю. Старики все лежачие, ни у кого нет родни. У меня просьба: не могут ли торгующие рынка по килограмму-два поделиться овощами?
Ирина не призналась, что сама тянет из последних сил свой бюджет, что и ей помогают друзья. Но как помочь старикам? Лично самой обратиться к торгующим? Не поймут. Если от его имени – удивятся, почему не сам. Замкнутый круг. Вот если бы по громкой связи объявить всем покупателям о том, что рядом с ними люди потихоньку начинают доходить до критической точки выживания.
- Виктор Николаевич, а вы можете поговорить с моим руководством о том, чтобы разрешил организовать голосовые объявления? Ведь объявляли мы о помощи жителям Славянска во время оккупации города.
- Я в растерянности. Ладно, что-то сейчас придумаю.
- Я думаю, это самый беспроигрышный вариант.
На этом Ирина не успокоилась – проблема ещё не решена. Приют на грани голода. Те немногие сотрудники, оставшиеся на месте и не выехавшие из города, всё, что могли, из дому уже принесли. Осталось идти с шапкой по кругу.
И тут она вспомнила о «Рации прямого эфира 6». Набравшись смелости и решимости, она отправила такое сообщение: «В Макеевке, на «Зелёном», есть приют для стариков-инвалидов. Срочно нужны продукты. Люди голодают». Кто-то отзовётся. Так не бывает, чтобы сердца очерствели.
И тут она прочитала: «Убегаю на работу писать заявление на увольнение. На ДЭМЗ увольняют всех. Как выживать?»
**
А в интернете, оказывается, та же проблема о гуманитарной помощи. Только здесь нуждаются в помощи люди по другую сторону войны. Война – одна, проблемы у всех – одни.
Вот дословный текст из интернета. Да простит меня автор этих строк. Печатается практически без корректировки:
З. К.
Ребята, вот вернулся в очередной раз из зоны АТО.
И каждый раз, задаюсь одним и тем же вопросом: что это за война? Против кого и ради чего она ведется? Вот хоть убейте или затрольте меня здесь - не понимаю!
Совсем не понимаю (сейчас говорю исключительно о гуманитарной составляющей, а не о политике)
Объясните мне, как простому человеку, патриоту своей родины, Украины, который не первый год знает, что такое война.
Бывавшему с разными миссиями в разных горячих точках: восемь раз в Ливии, пять раз в Азавате, трижды в Сирии (один из - 8 месяцев), трижды в Иране, по одному разу в Пакистане, Ираке, Афганистане, Ливане и тд., получавшему ранения и попадавшему в газовую атаку (Дамаск 2013), сидевшему под Томагавками и многое другое.
Вот, объясните мне, что это за война такая, когда голодает ни в чем не повинное мирное население? Когда от голода умирают маленькие украинские дети, а мы на это закрываем глаза? (сейчас говорю исключительно об освобожденных территориях). Когда мы освобождаем территории, а продовольствие туда не поставляем? Что это за война ?(такого даже в Сирии и Ливии не видел).
Она (война) за территории или против террористов и сепаратистов воюющих на Востоке нашей родины? Если она против террористов и сепаратистов, от которых мы освобождаем мирное население, против своей воли оказавшееся втянутое в эту войну, то почему мы не помогаем этому мирному населению? Почему оно голодает? Инфраструктура разрушена. Продуктов питания и воды - нет. Это реальная картина. Большие поставщики не доставляют туда продовольствие, боятся.
Рынки не работают, крупные бизнесмены только обещают, а мелкие торговцы не способны прокормить стотысячные города. В результате, люди, даже получившие пенсии, не могут ничего на них купить, продуктов - просто на всех не хватает. Более того, нас, чуть ли не единственных, кто возит продовольствие в освобожденные города, упрекают в том, что мы кормим сепаратистов.
Не наших мирных граждан, украинцев, а сепаратистов. Объясните, что это за сепаратисты в освобожденных городах? Ни в чем не повинные женщины и дети?
Что это за война? Где вся страны помогает ТОЛЬКО армии! Когда куча государственных, волонтерских программ и организаций собирают помощь на нужды - ТОЛЬКО армии.
И практически никто не помогает мирному населению. Так за что эта война? За народ? За его освобождение от агрессора? Только армии народ помогает при одном условии, что она борется с агрессором, и все, с кем она воюет и где она воюет - агрессоры.
Я сейчас говорю как простой человек, выражаю свою личную позицию, как человек, привозивший в АТО десятки тон еды и воды, и своими глазами видевший реальную картину. Когда женщины и дети ложились под колеса наших автомобилей и просили воды и еды. Когда 80-ти летние бабушки говорили, что даже во вторую мировую такого не было.
Что это за война? Объясните мне, ребята? Может наша миссия что-то не то делает? Может и правда мирному населению не нужно помогать, и они все не такие же Украинцы как мы с Вами? Может и правда всех женщин и детей нужно считать сепаратистами и террористами и закрыть глаза на гуманитарную катастрофу.
Я хочу это понять. Чтоб понимать: как нашей миссии дальше действовать? Помогать и дальше мирному населению Востока НАШЕЙ Родины, по возможности, или может, мы что-то не так делаем? Ответьте мне пож. на один простой вопрос, на который никак не могу найти ответ... Что это за война? За освобождение народа украинского от сепаратистов и террористов или может это что-то другое?
PS: Простите, но никак не могу понять..
**
Ирина растерялась. Кто поможет? Люди без денег, без работы, без надежды. Вернее, надежда ещё теплится. Не погасить бы эту искорку…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=524399
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 19.09.2014
«Хорошие люди стали ещё лучше, а плохие показали всю свою сущность» - хлёстко сказал И.И. Стрелков на одном из брифингов. С ним не поспоришь и в полемику не вступишь. Человек знает, что говорит.
Война обнажила человеческие души. Подлые души видны издалека, а чистые трудно заметить. У них есть оберег – полог Пресвятой Богородицы. И здесь тоже не надо спорить. Поверьте на слово.
**
Раньше скромность украшала человека, сейчас загоняет в тупик без права на попытку выкарабкаться из него. Легче живётся смелым и наглым: там увидел, здесь расспросил, вовремя сфотографировал событие – вот и на гребне волны. Сидит себе человечек такой на берегу моря, попивает пивко с креветками, беседует с друзьями о рыбалке, а по интернету красной лентой летит его отчёт о том, как он побывал в местах боевых действий. Он, сердешный, и звука залпов никогда не слышал, а рассказал – обнять и плакать. Хочется по головке горемычного погладить. Этот человечек уже возомнил себя лауреатом всевозможных выставок, медаль на грудь себе повесил и уже карабкается на пьедестал.
- Не будем мешать, - вдруг сказала Ирина. Она так ярко представила эту картину, что противно стало от образа эпатажного пройдохи. – Карабкайся, брат. Тебе именно там место. А мы уж здесь, скромненько, на травке.
**
- Ириша, ты как? – Марина взволнованно скороговоркой начала допытывать подругу.
- Нормально. Работаю.
- У нас говорят, что Макеевку серьёзно бомбят и дым чёрный клубами во всё небо растянулся.
- Вчера было страшно. Сегодня – живём.
- Ладно, тебе уж точно поверю. Ты – из Макеевки.
- Да уж поверь, - пошутила Ирина в ответ. – Только не расслабляйся, Мариш. Обещают серьёзные бои.
- Они всё время обещают, сволочи.
- Мариш, я не шучу. Будь осторожна.
- Да куда я денусь? Где бомбоубежище – знаю, я там и раскладушку именную оставила.
- Вот и молодец. Не на полу же валяться.
- Мариш, а меня на Балтийское море пригласили.
- В Юрмалу что ли?
- Почти угадала, - засмеялась Ирина.
- Что хотят?
- Спасти меня люди хотят
- Спасли?
- Да, дорогая, спасли. Душу мою спасли. Так легко стало после этого очередного приглашения. Конечно, я никуда не поеду, но то, что совершенно чужие люди, а не родня, принимают участие в моей жизни – обезоруживает. У меня перед всеми чувство долга и ответственности.
- Не поняла.
- Я за каждое сказанное слово отвечаю перед ними и своей совестью
- Ладно, совестливая ты моя. Всё у нас с тобой будет отлично. Моя знакомая в Москву выехала. Определилась – позавидовать.
- И ты завидуешь? – улыбнулась Ирина.
- Ни за что. Пусть живёт в покое. Бомбёжки не одну душу вывернули наизнанку. Хоть кому-то пусть будет спокойно.
**
В компьютере включилась голосовая программа «Рация прямого эфира 6»:
- Ребята, кто может срочно выехать в Иловайск? Нужна помощь.
- Что произошло? – отозвался один из активных слушателей.
- В подвале дома четыре человека не могут выбраться. Двое из них ранены. Срочно необходима медицинская помощь.
- У меня в Иловайске живёт сокурсница по институту. Минутку. Я с ней свяжусь.
- Там МТС не работает. В городе нет никакой связи.
- У меня «Лайф». Назовите точный адрес и что там произошло.
- Мужчине оторвало ногу, у женщины серьёзно повреждено бедро, и там двое маленьких детей.
- Представляю весь этот ужас. Мне сказали, что уже выехали по адресу.
- Ребята, - отозвался новый абонент, - только что поступили сведения, что в Макеевке повреждена фильтровальная станция. Через час-два в городе не будет воды.
- Как долго?
- Два дня – минимальный срок.
Ирина вспомнила Николая. Как хорошо, что он был так настойчив и заставил-таки запастись водой. Она быстро обзвонила детей, соседей и друзей, сообщая о новой трудности. Только бы трудность эта не стала снежным комом, который тянет за собой всё, что попадается на пути.
- Ребята, - отозвался новый активный слушатель, - над Лидиевкой поднялся к небу жёлтый столб дыма. Что горит?
- Сейчас выясним, а вы постарайтесь не выходить на улицу.
- Мы давно стараемся, дружище.
**
Беда действительно не приходит одна. Ирина крепко «закрыла все ворота», но беда, словно назойливые мухи, просачивается сквозь щели.
Мухи… их совсем мало. То ли вымерли, то ли в кому впали от ужасов происходящего, то ли мало на свалках отходов. Уличные собаки с аппетитом поедают куски хлеба. Кто бы мог подумать: у них тоже кризис выживания.
- Мамочка, у меня отличная новость, - позвонила Алина. – Нам Алёна для Аришки передала детское питание. Мясное и фруктовое пюре и соки.
- Господи, неужели я все щели закрыла?
- Какие щели, мамочка?
- Не слушай. Это я так, от счастья.
- Я восхищаюсь людьми, которые нас окружают.
- Мир действительно не без добрых людей, дочь. Вчера из Киева совершенно незнакомая женщина по имени Аля передала мне пакет с лекарствами и всеми принадлежностями по уходу за ребенком, включая и детское питание.
- А как у неё получилось? У нас закрыты все почты.
- Кто-то ехал в Запорожье, оттуда ещё кто-то в Горловку, а ещё кто-то в Макеевку. Много людей приняли участие в передаче посылки
- А ты знаешь этих людей?
- Нет. Но я точно знаю, что у них настоящее человеческое отношение к происходящему.
Мы живём! У Ариши всё есть, - улыбнулась дочь.
- И я живу вместе с ней. Мне пердали таблетки, которых нет в аптеках. Ещё месяц живу.
- Война определила всем свою позицию.
- Война, дочь, определила человечность. Кто-то пиарит своё имя в определённых кругах на мелочах, высосанных из пальца, а кто-то вот так незаметно передаёт гуманитарную помощь, не афишируя своих фамилий.
- А ты знаешь, кто эти люди?
- Знаю. Это друзья из России. Теперь вот – из Киева. Я для себя определила: после войны я сделаю для себя такую виртуальную доску почёта.
- Не смеши, мам.
- Я не шучу. Все имена уже навсегда вписаны в моё сердце. Не бросили, в отличие от родни. Не оставили. Кто материально, кто – морально. Низкий поклон всем.
- Мам, ты не вздумай плакать.
- Не вздумаю. У меня теперь есть таблетки от страха и слёз.
- Шутишь?
- Пусть это будет шуткой. Взрывы слышишь?
- Конечно, слышу.
- Будь предельно осторожна.
**
Что человеку надо?
Сколько человеку надо?
До войны поспорила бы Ирина. Не с пеной у рта – не любит громких споров. Но точно бы определила: тёплый дом, дружную семью, надёжных друзей.
А сейчас, когда в огне родная земля?
Конечно, тёплый дом. Естественно, дружную семью. Безусловно, надёжных друзей.
Разве этого нет? Есть! И это – самое ценное в её жизни и жизни друзей.
А те, кому эти ценности не нужны, пребывают в вечном поиске денег. Миллионов денег, миллиардов. Для них ценности имеют свой вкус. Изысканный вкус, замешанный на слезах и крови. Они так же, как и простой народ, взывают к небесам о помощи. Но кто знает, кому первому придут на помощь небеса? Кого-то заберут к себе, других – прикроют своей бездонной любовью. Простым людям что ещё надо?
А что, действительно, им надо?
Этим риторическим вопросом Ирина закончила свои размышления. Проснулась Аришка от гулких взрывов. Снова разбудили.
**
- Миссия ОБСЕ на Текстильщике в Донецке попала под обстрел, - снова прозвучал голос по рации.
- Ох уж эти террористы! Себя не жалеют. Сами себя обстреливают. А тут еще и ОБСЕ.
- Всем мирного неба, ребята. Держитесь. Город горит.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=523617
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 15.09.2014
- Шесть, семь, восемь, - считает Ирина залпы. Содрогается пол, стены, слегка дрожат руки, в колыбельке вздрогнула внучка и заплакала. Перемирие вершит свои дела. – Четырнадцать, пятнадцать…
Через час первоклашке Лизавете в школу на один часик.
- Двадцать три, двадцать четыре… - мысли стали путаться. Планов на день – никаких. Хотелось пойти в сберкассу, проверить, открылась ли. В следующий раз. Или дождаться прекращения залпов и рвануть быстренько? Успокоительная «валерьяночка» больше не действует, а деткам надо улыбаться в любой ситуации.
**
Ещё четырнадцать залпов сотрясли всё в квартире. Это безумие – оставаться дома, но здесь всё равно безопаснее, чем на улице. Тем более, когда цель не твоя квартира.
Негде на времени ставить пробы –
Каждая пядь отштампована смертью.
Всем уготована крышка гроба,
Только бы дольше пожить без смерти.
Эта абракадабра тут же появилась на страничке. И пусть рифма из одного слова. У слова «смерть» не должно быть иной рифмы.
- Ирина, знаешь, где бомбят? - позвонила подруга.
- Думаю, у подъезда. Такая слышимость, уши закладывает.
- Нет, это просто над тобой всё летало.
- Не знаю, летало ли, только всё дрожало так, словно вся техника собралась под моими окнами.
- Бомбили из района Красной зведы.
- Это нереально, но я спорить не собираюсь. Всё равно это совсем рядом.
- О Ханжонково слышала?
- Нет. Ничего не слышала. Знаю, что за ним стоят оккупанты.
- Бомба попала в центр автовокзала.
- Нас начали бомбить?
- Все говорят, что это диверсия. Много еще прячется диверсантов по дачам, заброшенным зданиям и лесочкам. Говорят, и в школы нельзя водить детей, и в детские сады опасно. Никто не знает, где рванет следующий снаряд.
- Господи, снова жертвы.
- Говорят, шесть человек. Но это только непроверенные слова очевидцев.
- Это ужасно. Никакое мирное соглашение не действует.
- О чём ты говоришь? Какое соглашение?
**
- Привет, Ирина! – Николай, как всегда, мог позвонить в трудную психологическую минуту. Он всегда был в курсе событий, и точно знал, что его звонок немного успокоит подругу «по перу».
- Привет, Николай. Рада-рада тебе!
- Не сомневался, - засмеялся в трубку Николай. – Как дела, малыш?
- Держусь бодрячком, - соврала Ирина.
- Умница. Я и слышу бодрый дрожащий голос. Давай я тебе расскажу о море, чайках, солнце и солёном ветре, - продолжил Николай.
Разговор всегда проходил быстро, лаконично и всегда заканчивался одним:
- Водой запаслась? Продукты и спички есть?
- Есть, Коль, спасибо. Теперь моя кухня заставлена кастрюлями и кастрюльками, бутылками и бутылочками. Это определённый беспорядок, но он меня сейчас совсем не раздражает.
- Вот и умница, малыш. Целую в носик. Николай отчитался и уходит со связи.
- Всё понятно. Рада была слышать.
- А ты там держись. Ты – умница.
После звонка каперанга в отставке становится на несколько минут теплее и спокойнее. Наверное, аура друзей распространяется на много километров вопреки всем законам физики.
**
Чтобы не впасть в панику безысходности, Ирина часто общается с единомышленниками на поэтических сайтах. Врождённое чувство такта не позволяет ей грубостью отвечать на некоторые нападки со стороны противоборствующей. Но вот одно письмо её совсем разозлило:
Добрый день.
Согласитесь, что "все прелести жизни на Донбассе" вы сами себе создали. Вы же были на референдуме, вы кричали "Россия" Почему не уехали? Почему позвали сюда? Или по-прежнему думаете, что кучка ополченцев, защищает вас и противостоит украинской армии? Вы, живущие на Донбассе, ничего не знаете о целых колоннах российской военной техники? О сотнях российских солдат, вернувшихся домой грузом200? О псковских, костромских десантниках, зарытых под номерами в безымянных могилах, на которых их матерям никогда не придется пролить слезы? И вас окружают удивительно воспитанные люди в военной форме. А нацгвардия расстреливает ваши дома? Вы действительно так думаете? Уверен, для вас вся информация - это рос.тв. Да зайдите в Интернет, Не доверяете нашим СМИ, почитайте иностранных журналистов, может, откроется истина...
Вас пугали фашистами, бандеровцами - вы их видели? Народ старается уехать подальше. Одни - в города и села Украины, даже на западную, не боясь бендеровцев. Многие - на воссоединение с родиной - и где они сейчас? Урал, Сибирь, Якутия, Башкирия. Вы об этом тоже не знаете? Теперь они получили возможность сравнить. Не хотели учить украинский (хотя кто заставлял?) - теперь будут башкирский . Там это ОБЯЗАТЕЛЬНО. Как живется там, где нет ненавистных укров, уже роассказывают в соцсетях. Поинтересуйтесь. Не приглашайте на Донбасс, а просто узнайте, как живет Славянск после прихода нацгвардии. Это же недалеко от вас.
От которой защищает вас кучка мародеров, отребья и одурманенных пропагандой шахтеров. И российский спецназ, и российское оружие. Это они сейчас терроризирует население ваших городов, грабят, убивают, уничтожают всю инфраструктуру (зачем, если собираетесь здесь жить?). обстреливают ваши дома, списывая на украинскую армию Вам это тоже вновинку?
А гибнут украинские парни - за что? За вашу веру кремлевской пропаганде, за нежелание знать правду. за нелюбовь к стране, в которой живете?
Не несите ложь о бесчинствах украинской армии. Тем, кто знает правду, очень больно это слышать. Одна надежда, что прозрение все же придет.
Вы сейчас живете в Макеевке? У вас есть интернет, - зайдите, может, что-то "щелкнет" - и не станете так безапеляционно утверждать, что днр и лнр - обычные мирные жители донбасса. Просто знайте - это вы призвали войну не только к себе, но и на всю УКРАИНУ.
Проглотить эту информацию или выплюнуть – вопрос не стоит.
Конечно, это не то, что хочется слышать, но и такие люди есть. Они имеют право на свои выводы. Жаль, что такие мысли не ведут к миру. Очень жаль. И кто в этой ситуации одурманен – можно поспорить. Но с кем? Каждый живёт в своей правде. Жаль, что он не живёт в правде бомбёжек. Вот тогда бы поговорили.
**
Жизнь в городе упорно делает вид, что бурлит и клокочет. Это можно определить по местным рынкам.
Завезли много овощей, а это – главнейший аргумент того, что дороги к полям открыты. Рискованное это дело – мотаться в поисках продуктов, но… кто не рискует, тот не ест. В полном смысле этого выражения. Заготовками на зиму сейчас не занимается только ленивый. Живой думает о живом.
Над рынком эхом во всё небо гудит отзвук залпов, а народ суетится, торопится, пытается поскорее за последние деньги купить товар и бежать домой. Родные стены укроют. И в этом у макеевчан пока нет никаких сомнений. Труднее с лекарствами.
Редкими лекарствами, от которых зависит здоровье. Труднее с детским питанеим. В основном – трудно с деньгами. Люди долгие часы стоят в очередях на гуманитарную помощь. У стариков есть время для очередей, у родителей более-менее самостоятельных детей оно тоже есть. Что делать мамам с грудничками? В маршрутку коляска не входит по габаритам.
Выход один: девятикилограммового ребёночка с сумкой всех детских принадлежностей для переодевания тащить на себе, постоять на остановке, доехать до места дислокации кабинета за помощью и там выстоять несколькочасовую очередь. Нереально! Неужели нельзя было для таких деток организовать запись в местной поликлинике?
Ирина вздохнула и бросила ручку на стол. Кому она всё это пишет? Кому всё это надо? Ни-ко-му… Гуманитарную помощь могут получить самые незанятые люди. Пусть получают. Им она необходима. Только бы поскорее всё это закончилось.
**
- Бабушка, а первого звонка и в понедельник не будет, - прижалась к Ирине внучка.
- Лизонька, милая, всё у нас ещё будет.
- Нет, бабушка. Напрасно ты купила мне красивые туфельки. Они теперь не пригодятся.
Ирина прижала покрепче родную кровиночку к груди и мягко ей улыбнулась:
- Давай поговорим о школе.
- А что о ней говорить? Школы пока не будет.
- Всё у нас с тобой будет, родная. Помнишь циферки?
- Конечно, помню. Я не маленькая.
- Вот и славно. Давай на календарике посмотрим, когда нам в школу идти. Это сейчас ты дома, а потом всё изменится.
- Бабушка, а что такое «потом»? И когда наступит это «потом»?
Это неопределённое время, дорогая.
- А как его определить? А на календарике есть такая цифра «потом»?
Вот он – тупик. Шестилеточка вогнала бабушку в тупик.
Сердце рвалось на части. Дети страдают в первую очередь от неопределённости. Взрослые не сдержали слово. Пообещали и не выполнили. И никакие оправдания здесь неуместны.
**
Ирина подумала, что пора заканчивать это никому не нужное повествование. Пришло утро. Все живы. Тишина. Нет залпов..
Залп! Ещё! Как без них?
И тут за работу принялись "Грады"...
Войне нужна война…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=523179
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 13.09.2014
(из первых уст)
Она сидела у компьютера и быстро перебирала пальцами по клавиатуре: друзья из разных городов России волновались, что происходит у неё в городе. Друзей было несколько, следовательно, и ответов было столько же. Ирина не умела игнорировать вопросы. Если человек интересуется – значит, он не равнодушен ни к ней, ни к её проблемам. Можно было напечатать один текст и отправить по электронным адресам, но это был бы другой отчёт, а Ирине не хотелось отчитываться, как на фронте. Ей просто хотелось поговорить с друзьями. Настоящими друзьями, которых у неё осталось мало. Отсеялись многие по политическим разногласиям. Это было сродни детскому капризу. Она воспринимала каждый ответ друга или подруги из России как нечто тёплое и родное. Это, как мама по головке погладит ребёнка, прижмёт к себе и успокоит. Что-то было похожее и в этой ситуации.
После нескольких писем Ирина совсем выдохлась. Вечер только навалился на город, а силы уже покинули её, словно она за весь день перелопатила гору песка. Голова не слушалась и качалась из стороны в сторону. Ирина приклонила голову на компьютерный стол, подложив под щеку руку. Глаза были прикрыты, но сна не было. В голове мелькали одна за другой картины военных событий. Что это? Ирина не была на фронте, но чётко видела бой, взрывы, стоны, крики и мат. Это были самые настоящие боевые видения.
**
- Нет, это совсем не дело, мамочка. Иди-ка ты спать, - вошла в кабинет дочь.
- Нет-нет, мне поработать надо.
- Завтра. Всё завтра.
- Да-да, только завтра всё будет не так. Я сегодня разговаривала с настоящим воином. Этот человек прошёл Славянск, Шахтёрск, Семёновку.
- Мама, ты шутишь? Где ты могла видеть боевика?
- У нас на рынке.
- А что, у вас по рынку ходят боевики?
- А ты думаешь, что это не люди? Это наши друзья. У них до войны была обычная работа, небольшой бизнес, обычная жизнь с обычными проблемами. Да что я рассказываю. Это – Олег.
- Олег? Он в армии?
- Да, моя хорошая. Олег – настоящий воин. Только теперь, в военное время, мы видим, на что способны люди: кто-то молча выезжает и прячется подальше от войны, кто-то приспосабливается к новому положению и терпит все невзгоды, кто-то нагло пользуется всеми привилегиями и успевает наживаться на чужом горе. А есть среди нас и те, кто просто закрыл за собой дверь квартиры и ушёл в войну.
**
Мысли были вязкими. Они сначала путались, цепляясь одна за другую, а затем выстроились в ряд, определяя свою очерёдность на «Аллее памяти».
Олег был чисто выбрит и аккуратен, если можно так сказать. Комуфляжная одежда, обувь, обрезанные кожаные перчатки, автомат у ноги, с которого он ни разу не снял руки. Даже когда ему предложили одноразовый стаканчик с крепчайшим кофе без сахара, он не оставил своего оружия. Военная желетка с множеством карманов и карманчиков сплошь утыкана всеми взрывными принадлежностями. Ирине, женщине, не хотелось вникать в их названия. Не для её психики всё это. Но то, что воин был серьёзно упакован – обнадёживало. В глаза бросилась чёрная велюровая косынка, аккуратно повязанная на голове.
- Олег, а что это у тебя на руке за ленточка? Красивая фиолетовая ленточка? – попыталась отвлечь себя от косынки Ирина.
- Это 90-й Псалом, - улыбнулся Олег. – У нас у каждого такая ленточка. Мы, бойцы, плучили благословение на защиту Новороссии. Как это ни кощунственно звучит.
- Мы знаем, что ваша бригада помогала вывозить беженцев из Шахтёрска. Мимо нашего рынка два дня носились машины скорой помощи, грузовики, автобусы. На автобусах со всех сторон были натянуты белые простыни с красными крестами. Простыни превратились в тряпки. Мы представляем, во что превратились души людей, попавших под бомбёжку, - безостановочно говорила Галина. – А ещё я знаю, что некоторые водители микроавтобусов за деньги вывозили пострадавших. Это страшно. А если деньги сгорели в доме? Куда людям деваться?
- Мы вывезем, не волнуйтесь. У нас всё бесплатно.
Женщины впитывали в себя каждое слово Олега.
- Олег, а это правда про мобильные телефоны? – спросила Оля, дочь Галины.
- Правда. У врага есть специальные установки по обнаружению нас по сигналам связи. Мы специально отключаем телефоны, чтобы кто-то из близких не позвонил нам. Нас пеленгуют моментально. Я вспомнил один случай по поводу мобильных. Это было… не буду называть город. Бой был серьёзным и долгим. В этот раз нам надо было отступить на более дальний рубеж и в это время вывезти свою технику, во что бы то ни стало. Вариантов не было. Отвлечь врага было в данной ситуации нереально. Но мужики у нас с мозгами. Придумали. И не просто придумали, а тут же осуществили. Все, как один, достали свои мобильные, вынули СИМ-карты, а телефоны разбросали в поле, подальше от себя. Когда все подготовились к отходу, кто-то занялся звонками. Музыка телефонных позывных играла в поле необычно громко.
- Мужики, вперёд! Скомандовал командир, и мы двинули подальше от бомбёжки. Вышла вся бригада. Конечно, без телефонов – не велика потеря. Зато вышли все живыми. Противник бомбил поле с таким остервенением, места живого не оставил. Поле пшеницы сожгли, сволочи.
- Какие вы молодцы, Олег, - прижала руки к груди Галина. – А вы там все взрослые? Я имела в виду, есть ли молоденькие ребята?
- Что ты, Галь, у нас и пацанчики есть. Мы их быстро обучаем. Смышлёные. Цепляются за каждую подсказку, за каждое наставление, а в бою – настоящие бойцы.
Женщины не хотели отпускать Олега, вслушиваясь в каждое слово, не промелькнёт ли намёк на скорейшую победу.
- Я смотрю, Галь, магазинчик твой совсем опустел, - зацепил за живое Олег. – А как жить будете?
- Не знаю, Олежек. Все базы закрыты, дороги обстреливаются, поставщики боятся к нам ехать. Чем будем выживать – не знаем. Осталось совсем мало товара. А дальше – придётся всё закрывать. Не потянем.
- А на днях над нами летали самолёты, - снова отозвалась дочь Галины. – Это было страшно. Мы слышали два взрыва, а потом во все стороны полетели фейерверки. Мы все скорее начали прятаться по магазинам – боялись ожогов, а нас потом успокоили, сказав, что это были тепловые ловушки.
- Девочки, женщины, я убедительно прошу оставить панику, - улыбнулся Олег. Мы не дадим вас в обиду. Потерпите. Осталось очень мало. Дольше терпели.
- Олег, а что это у вас за косынка такая? Это спецодежда? – всё-таки не выдержала Ирина.
- Это? – Олег машинально дотронулся до макушки. Должок мой. Это – напоминание.
- О чём? – удивилась Ирина.
- Были мы в Славянске, - начал рассказ Олег. – Было сложно. Да вы и сами знаете из сводок фронтовых новостей. Укры наступали со всех сторон. Славянск окружён лесом. Они, как саранча, полезли в лес. Пока они выискивали укрытия в лесу, мы окапывались на окраине города, занимая важные позиции. Тогда никто не мог подумать, что враг будет бомбить не нас, а мирный город. Мы заняли позиции, была тишина, солнце пекло, горячий ветер обжигал лица. И тут ко мне подошла старушка.
- Сынок, это тебе моя траурная поминальная косыночка. Ничего больше не осталось, и по мне некому будет носить её. Возьми, родненький, повяжи голову, трудно ведь без шапочки, - по-матерински прикрыла морщинистой ладонью голову солдату.
- Я поблагодарил её, повязал на голову и понял, что это мой оберег. Верите? Вот он я – живой, целый и невредимый. Покрыла меня косынкой чужая мать, а ношу с таким чувством, что лично я виноват перед ней за эту страшную войну. Не сберёг город, не удержал.
- Олег, - отозвалась Галина, - нельзя себя в этом винить. Мы все молились за вашу победу, но вы не всесильны - данная ситуация загнала всех в угол. Мы знаем, как живут люди в Славянске. Что бы ни говорили в средствах СМИ, мы верим только достоверным фактам. На днях была у меня в магазине жительница Славянска. Она раньше занималась поставкой товара в Макеевку. Когда я спросила её, как они там живут при новой власти, она грустно посмотрела мне в глаза и сказала:
- А как могут жить люди? Это психологическое состояние людей, переживших грубое изнасилование.
Она ушла, и мне нечего было ей сказать. Ни поддержать, ни посочувствовать.
Олег сжал свободный от автомата кулак и чётко сказал:
- Мы скоро туда вернёмся. Я обязан вернуть косынку старушке. Очень хочется верить, что она жива. Но, даже если там остались одни руины, я косынку, как венок, положу у подножия руин и поклонюсь памяти всех, кто лежит под ними.
- Олег, мы понимаем, что ты многого не договариваешь. Мы понимаем, что ты говоришь только то, что можешь нам сказать, - начала Оля, дочь Галины. А Семёновка? Это правда, что там расстреляли три этажа всех тяжелобольных в больнице?
- Правда.
- Это правда, что не пощадили беременных и рожениц?
- Правда.
- Это правда, что роженицам…
- Всё. Дальше я могу сказать только одно: за такие зверства я никогда не прощу фашистов. Слышите? Ни-ког-да! А вы, женщины, верьте, победа будет только за нами.
- Мы верим, Олег, - сказала Ирина. Она встала со стула и молча низко поклонилась ему. – Спасибо вам всем. Спасибо за то, что вы у нас есть.
Олег смущённо встал, машинально дотронулся до косынки, испуганно поглядел Ирине в глаза:
- А вот этого делать не надо. Мы просто выполняем мужскую работу.
**
Ирина вышла из магазина. Слёзы душили её. Что это были за слёзы? Нервы, слабость, издержки её заболевания? Всё – одним комом в горле.
Рабочий день прошёл почти спокойно. Вдоль рынка сновали машины пустые и с солдатами, скорые с сиренами и ещё много того, чего Ирина не могла видеть: не стоять же у дороги. Работа на… хозяина или… руководителя обязывает. Как-то получилось, что живя и работая у трассы международного значения, она ни разу не видела колонн бронетехники. Господь отводил её от этого тяжёлого зрелища.
С работы Ирину встретила дочь (надо же выгуливать грудного ребёночка). Только они перешли дорогу на светофоре, как услышали странный гул.
- Мама, это БТЭР, - сказала Оля.
- Я никогда не видела. Я боюсь, Оль, - сказала мать и повернулась к дороге. Странного вида машина мчала по трассе, а над ней развивался флаг.
- Триколор! Россия! Наши! – вдруг вскрикнула Ирина и изо всех сил начала махать ребятам руками.
Её заметили. Один солдат приподнял автомат над головой, несколько других успели махнуть ей руками.
- Наши! – заплакала Ирина. Слёзы не останавливались. Не останавливала её и Оля. Она знала, что ребята видели и маму, и её с ребеночком на руках.
- Пойдём, мамочка, - Оля спокойным, на сколько могла, голосом позвала маму домой.
Шли медленно, мать то и дело оглядывалась, сил в ногах не было. За один день столько эмоций трудно перенести. Ирина понимала, что это ещё не бомбёжка, что соседние дома не разрушены. Взрывы вот уже месяц по окраинам города слышны и болезненно отзываются в каждой её клеточке. Только бы не дошли до дома, только бы всё закончилось сию минуту.
**
Дома она тут же хотела написать друзьям обо всём, что узнала, но силы покинули Ирину, только она присела в кресло у компьютера.
Мысли становились вязкими и не собирались ни в одно предложение. Ничего, она поспит, а утром всё расскажет. С этими мыслями Ирина уснула. Организм иногда творит чудеса: чтобы не сорвать психику, он укладывает человека спать.
**
Ни вечером, ни утром не было звонка от Маришки из Донецка. Что там? Она каждую ночь проводит в бомбоубежище. Есть ли связь? Ирина дрожащими пальцами начала набирать номер телефона и тут же вспомнила слова Олега: «пеленгуют все звонки». В компьютере Марины нет. Связи нет. Что делать? Звонить? Где она? Включая логику, Ирина поняла, что свет так и не восстановили в Петровском районе Донецка. Ирина, на свой страх, набрала Маринин номер.
- Алло, привет, Ириш.
- Слава Богу, жива! – обрадовалась Ирина.
- Нормально. Куда мы денемся! Мои дети вернулись с моря.
- Как вернулись? В самое пекло бомбёжки?
- А кому мы нужны? Со стороны это действительно выглядит, как отдых у моря. Деньги имеют свойство быстро заканчиваться, как бы ты ни экономил. А бесплатно нас никто не будет содержать. Дети вернулись домой, а здесь бомбят. Всё время прячутся в подвал. Внучок простыл: кашляет и сопливит. Не знаю, что и делать. Сердце разрывается, Ир. А вчера вечером разговаривали с ним по телефону, он как закричит:
- Бабушка, бомбят! Мы в подвал!
- Утром ещё не звонила. Пусть поспят после страшной ночи. Хотела в магазине отовариться, а его закрыли. Нет воды, света, продуктов. Когда это закончится?
- Мариш, я вчера разговаривала с настоящим боевиком из настоящего батальона. Он так здорово нас убедил в победе.
- И ты поверила? А что он тебе ещё может сказать? Он хороший психолог.
- Марин, он простой работяга.
- Согласна, но он знает, как остановить панику. Ириш, нас бомбят.
- Ты об этом так спокойно сейчас сказала, - удивилась Ирина.
- А что делать? От меня ничего не зависит. Ничего. Уехать не за что, некуда, не к кому и не на чем. Дали бы свет, обед бы приготовила.
**
Во время короткого разговора по одну сторону мобильного шла бомбёжка, по другую автоматные очереди на блокпосту. Женщины не плакали. Слёз уже не осталось: в них зародилось новое чувство. Страшное чувство равнодушия. Неужели всё так и останется? Неужели фашизм победит?
- Мама, что ты пишешь? – дочь стояла за спиной у матери. – Мы победим! Мы обязательно победим.
- Знаешь, Оль, я вчера поверила Олегу.
Ирина машинально включила на мониторе обращение ополченца к жителям Украины. Спасибо тебе, солдат. Я верю Олегу и тебе. Я верю вам, защитники. И верю, что все получат по заслугам. Не должны умирать невинные люди. Должны жить дети, должны цвести в городах все до единой клумбы. Должны быть переполнены аллеи молодыми мамочками с колясками.
У бумеранга есть свойство возвращаться по точному адресу возврата.
Ребята, вы запустили бумеранг. Он возвращается. Ловите!
Снова издалека стали слышны взрывы…
Мира всем нам, Новороссия!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=523085
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 12.09.2014
И снова залпы. И снова страшно. На диване лежит Аришка и сосёт свой вкусный пальчик. Она не вздрагивет от громких звуков. Разве только, пару раз, во сне. За неё это делает Ирина.
6.20 утра. Дочь умчала на рынок заработать денежек. А будет ли торговля? Выйдут ли на улицу жители микрорайона? Залпы… залпы… залпы…
**
Быть в плену событий - уготовано не только Ирине. Если раньше она могла руками отвести беду от своего дома, то сейчас не может взять в руки себя, не то, что автомат. Не женское это дело – убивать. Ей бы заниматься внуками, продолжать литературную деятельность, но всё это ушло на второй, третий, десятый план. Где взять столько радости, чтобы укрыть семью от беды? Из потаённых уголков сердца давно выбран лимит счастья, а запасы не пополняются. И это называется опустошением.
**
Как-то Ирина прочитала заметку в интернете: «Идёшь по чужому городу, как тень, а люди идут на работу, с работы, смеются, отдыхают… а у тебя на душе боль: в твоём родном городе война, гибнут люди, разрушены дома и нет никому дела до твоего горя». Двоякое чувство рождается в этой ситуации: вроде, и не предатели, вроде, так надо было. Но одних из города выгнало чувство страха, других чувство страха оставило дома. Речь не о патриотизме. Причин много, и самая веская – не было средств, на которые можно рассчитывать во время бегства. Слово такое скрипучее – «бегство». И тут Ирина увидела на страничке еще слова: «Всё, что переживают уехавшие – это фигня. Тяжело тем, кто остался. Уехавшим, как бы им не было тяжело, - знают, что можно спокойно закрыть глаза и спать до утра, а вот оставшимся в миллионы раз тяжелее, страшнее, но они всё равно молодцы. Не смотря ни на что, они ходят на работу, заботятся о своих семьях и улыбаются, не опуская рук».
«Не делайте мне больно, господа!» - написала Ирина на страничке под этими словами совершенно незнакомой девушки, - я сама убедилась в правдивости ваших слов. Моя дочь сбежала во время бомбёжки в Крым. Это страшно, это тяжело, это потеря грудного молока для четырёхмесячного ребёнка. Я молила Бога, чтобы он помог добраться моим родным девчонкам в безопасное место. Я криком кричала от своей слабости. Проблемы на границе еще больше усугубили моральный срыв дочери. Но когда она пересекла русскую границу, я заплакала от счастья. И пусть мне не говорят любящие мамы о том, что легче, когда твои внуки и дети рядом с тобой под бомбёжкой. Не поверю. Никогда! Я жила спокойно. Я точно знала, что мои родные в безопасности».
Ирина откинулась в кресле и прикрыла глаза. Сколько людей – столько и мнений. Она сама себе врала, придумывая любые отговорки и оправдания уехавшим. Её тоже приглашали в Россию, но она так и не решилась забить окна квартиры досками крест на - крест и уехать в неизвестность.
- Ирина, привет, - услышала она голос Марины и вздрогнула: звонок был каким-то тревожным.
- Мариш, привет. Я плохо тебя слышу. Дай, перезвоню.
Ирина быстро перезвонила подруге, в надежде услышать весёлый и жизнерадостный голос.
- Мы только что выехали из Крыма. Пять часов на таможне простояли. Всё так долго, но это – ничего, по сравнению с тем, что скоро будем дома.
- Ты зачем это сделала? Мы ведь с тобой договорились, что пока Петровку будут бомбить, ты останешься в Крыму.
- Так перемирие, Ир! Всё! Мы уже не в Крыму. Да не бойся ты. Я настроилась на дорогу. Больше сил нет сидеть далеко от дома и плакать.
- Я тебе всю дорогу буду звонить. Главное, через Мариуполь ни в коем случае нельзя проезжать. Только через…
- Ириша, всё нормально. Мы, прежде чем выехать, всё разузнали. Давай, дорогая, до связи.
Ирину охватила невольная паника. Мнимое перемирие подстегнуло людей возвращаться домой. Теперь и Марина возвращается. У неё есть свой дом, квартира, комнатные цветы, превратившиеся в сухие огрызки, и коврик у порога. Но что её встретит? Что она увидит в первую минуту возвращения?
**
- Привет, Ириш, я уже дома, - удручённым голосом отчиталась подруга. – На улице темно. Проехали по Текстильщику, Петровке – почти ничего не увидели. А дома – без слов.
- Мариш, ты говорила, что кто-то должен был вставить тебе стёкла после взрывной волны.
- Не получилось.
- Это три недели квартира простояла без окон?
- Да. Сказали, что нельзя самостоятельно убирать следы взрывов. Представляешь, хожу по осколкам обутая и фотографирую. Бред какой-то. Стёкла вплавились в покрывала, гардины, ковры. Хоть вырезай ножницами аппликацию. Под ногами хрустит стекло.
- А фотографировать зачем?
- Доказать в специализированных по взрывам органах о том, что мы пострадали. Можно подумать, мне что-то возместят.
- А вдруг, Мариш?
- Ты где живёшь, подруга?
- На Луне.
- То-то и оно. Ладно, где-то найду уголок, брошу на стёкла одеяло. Одетой спать буду. Холодно без окон ночью. У нас грады так бомбят, хоть под кровать прячься. И зачем я вернулась?
- Мариш, ты дома, а это главное.
- Я теперь не знаю, что главнее: там страдать о доме или здесь - о тишине. Главное – связь есть мобильная. Всё, дорогая, до утра. Сил нет всё это видеть и слышать.
**
- Ира, привет! Ты меня потеряла?
- Саш, честное слово, испугалась. Точно знаю, что в Дебальцево жарко. Испугалась, что ты не отвечаешь, - не стала произносить Ирина страшных слов.
- Всё нормально. Я был в Артёмовске. У нас все банки и кассы закрыты, а семью кормить надо. Вот и решил смотаться в другой город за деньгами. Почти двое суток прождал – денег не завозили в банкоматы. Вот сижу и всем отзваниваюсь, что жив-здоров.
- А у нас и в другой город ехать не надо – денег не начислили за три месяца. Я только что проверяла карточку: ни копейки. Один выход – подрабатывать на рынке у знакомых.
- Ничего, Ириш, держись. Надо выдержать всё. Для этого мы и живём, чтобы нас не сломили проблемы.
- Знаю, Саш. Так устала от проблем, а как вспомню, что другим намного хуже, закрываю рот и молчу. Мой знакомый поэт из Иловайска остался совсем без жилья. Бомба попала в дом – ничего не осталось. Его приютили знакомые, а впереди холодная осень, а за ней и зима: ни вещей, ни денег, ни продуктов. Всё с нуля в разбомблённом городе…
- Ириш, держись, подруга.
- Саш, живи. А это – главное.
И тут Ирина увидела на странице друга вот такое тяжелое впечатление очевидца событий в Дебальцево.
09.09.2014
Евгения Б., художница, гражданская активистка, участница кураторской группы. Худсовет. Мы ехали в Дебальцево по пыльной дороге, воздух то и дело наполнялся гарью. Вскоре на трассе не осталось гражданских машин. То и дело попадались танки и иная военная техника. Машины эти напоминали мне детские игрушки, разросшиеся до неестественно больших размеров.
Пропаганда преподносит нам войну как дело опытных взрослых мужчин, но облик войны – инфантилен, ее декорации – скандально регрессивны.
Само название этого города выпуклое, как местный говор – с уверенным мягким украинским "г" и округлыми гласными, объемными и выступающими из застенок согласных.
Улицы тут пусты даже днём. Последний магазин, из сети АТБ, съехал за день до моего приезда. На магазинных железных воротах висит амбарный замок. Все стёкла выбиты после последнего ночного обстрела. Асфальт блестит от стеклянной крошки и осколков. Кое-где кто-то пытается закрыть окна клеёной или мешками с песком, но, в общем-то, жители махнули на это дело рукой.
Из двадцати тысяч населения в городе осталось около пяти. Тут нет воды, электричества, зарплату не выплачивают, да и с торговлей покончено. Всё перечисленное отбрасывает город назад, в нищету девяностых, куда-то в запределье, откуда крайне сложно разглядеть надежду и планы на будущее.
Если идти по Дебальцево днём, возле некоторых домов можно увидеть греющихся на солнечных скамейках жителей. Дети не шумят, они стараются играть спокойно и от родителей не отходят. Тихие замирающие разговоры, вялые движения детей, которые будто опасаются кого-то потревожить.
В центре города я встретила молодую женщину с ребёнком и её маму, которая при виде фотоаппарата ускорила шаг и взглянула на меня с испугом и упрёком. Молодая женщина оказалась дворником. Она сказала, что старается каждый день выходить на работу. Она улыбалась. Она признавалась в любви к своему городу и уверяла, что не хочет уезжать, что её работа ей нравится и сейчас кажется особенно нужной. Зарплату она, конечно, не получает. Есть ли у неё возможность покинуть город? Она сказала мне, что уезжать не собирается.
Работа в изоляции, на оккупированной территории или под обстрелами, - обладает огромной политической силой. Она отвергает войну, активно не принимает её правила существования и выживания. Сколько людей в Дебальцево ежедневно продолжают выходить на работу? Не так много, потому что город последние недели обстреливали даже днём.
Социальная катастрофа развернулась в этих местах намного раньше войны, но война ускоряет и проявляет её ход. Отчаяние жителей небольших украинских городов, связанное с безысходной бедностью, почему-то не является для нас событием, не стоит упоминания. Впрочем, война, в которой растерянность и отчаяние стали основной мишенью информационной войны, уже заставляет нас дорого платить за привычку к бедности другого, - нашу главную общенациональную социальную привычку.
Ведь мы миримся с тем, что тут, где любая финансовая поддержка может спасти человеческую жизнь, ежедневно подвергающуюся смертельной опасности, люди месяцами не получают зарплат и им вскоре не на что будет купить элементарные лекарства?
Стоя возле закрытого рынка, я рассматривала лунку от миномётного обстрела. Она напоминала солнце, нарисованное детской рукой. И моя спутница, тоже жительница города, принялась с напущенной серьёзностью объяснять: вот мы думаем, тут нас каждый день пытаются убить, нас хотят уничтожить, чтобы от города ничего не осталось. Какой самообман! На самом деле – это такой новый детский проект, они рисуют солнца на асфальтах, пытаются как-то порадовать нас. А мы все никак их не отблагодарим за их доброту. И моя знакомая залилась смехом.
В подвалы точные данные не доходят, и тут действительно не важно, кто стреляет. Но не от того, что горожане занимают анти- или проукраинскую позицию, а потому, что многие из них не хотят поверить своим глазам и всё ещё поражаются тому, что в них вообще могут стрелять. Война тут стала ежедневным событием. Город обстреливают из "Градов" и "Смерчей" много часов в день. Время здесь не спешит вслед за новостями, не изображает стремительный бег вперёд. Оно замерло в момент, возможно, самый важный для понимания того, что сейчас с нами происходит, в миг потрясения.
По частной инициативе в Дебальцево открыто несколько гражданских приемных. Начальник милиции отвечает ежеминутно на телефонные звонки, его несколько мобильных номеров уже есть у многих горожан. И они постоянно справляются у него, - будто он может это знать, - когда город начнут обстреливать, можно ли ночевать в квартире, и почему он не сдержал своего слова, когда обещал им мирную жизнь после освобождения города.
Такие доверительные отношения между горожанами и милицией могут показаться невозможной переменой социальных ролей.
Репрессивная сила, превращающая украинскую милицию в свою коррумпированную обслугу, поспешила покинуть эти места. Некто, кто подкупал, шантажировал, угрожал, отбирал, - исчез со своей вотчины. И сейчас, под обстрелами, тут возникают совсем новые формы взаимодействия горожан и тех, кто обычно представлял в городе бессмысленную вороватую местную власть.
Дом культуры Дебальцево.
Было далеко за полдень, когда я услышала раскаты грома. В знакомом грозовом перекате послышалось особенное гудение, неестественное и резкое. Вдалеке я увидела пожилую грузную женщину с продуктовыми сумками, она едва шла, было видно, как тяжко ей дается каждый шаг, и вдруг она побежала. С трудом переставляя ноги, она все же старалась бежать. Птицы взмыли над макушками деревьев.
Неожиданно я ощутила, как теплая соленая волна подымается во мне вместе с дыханием. Это был страх. Страх, о существовании которого я и не догадывалась, с которым познакомилась в этот день.
**
«Истинные слова очевидца. Да простит меня эта сильная женщина за смелость опубликовать её мысли без разрешения.
Война. У неё свои правила».
Ирина отошла от компьютера. Страшно находиться в чужом городе, ещё страшнее – в родном.
А за окном залпы… залпы… залпы…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=522561
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 10.09.2014
«Снаряд в одну воронку не попадает», «Пожар в одном месте не вспыхивает». Вспыхнул, подлец. Да с такой яростью, словно мстил за несколько часов тишины. Тишина была настолько напряженной, что рванула во всё небо из снарядов любых калибров и названий. Это не столь важно. Важно то, что всё возобновилось с точечными попаданиями в души и сердца мирного народа. Снова панический страх, ужас, безысходность, звонки друзьям и от друзей, предложения переехать подальше от войны. Всё – сначала. С той разницей, что теперь всё это происходит вяло. Никто не желает покидать свои дома. И это нормальное человеческое состояние.
**
«Между многими друзьями часто пробегает кошка, между некоторыми – шаркает стоптанными ботинками война. Я чётко слышу это шарканье. Почему-то не хочется вслед протягивать руку, взывая к памяти о дружбе. Всё ушло. Всё рассыпалось. И винить в этом некого. Каждый несёт свою искру в ладонях. Хорошо, если ладони защищены. Хуже – если оголённые».
Ирина написала эти строки для себя. Такое было настроение. Серое.
**
В своих ладонях принёс искру дружбы Александр. Саша. От его коротких репортажей из военного Дебальцево сжимается сердце. Горят и рушатся дома, гибнут люди, шныряют по огородам подозрительные типы с автоматами. Никто не желает отдавать Дебальцево на растерзание, разрывая в это время всё в клочья. Подвальная жизнь постепенно превратилась в норму, которая граничит с человечностью. Здесь не разбирают прежних обид и скандалов, должников и алкоголиков. Подвал собирает всех. В Сашином случае – ближних соседей по улице.
Саша никогда не спускается в подвал. Он выбрал для себя миссию человечности, не подозревая этого. На всякий случай лопата всегда под рукой. Вдруг засыплет подвал землёй и обломками стен – он будет рядом. Он успеет всех спасти. Кто, если не он?
- Привет, Ирин!
- Привет, Саша! У тебя мобильный работает?
- Сам удивляюсь. Это впервые. Вокруг бомбят, а я на связи, - засмеялся друг.
- У вас бомбят?
- Да, все в подвале, а я сижу и разгоняю руками снаряды.
- Шутишь!
- Как ты там, в Макеевке?
- Наверное, лучше, чем в Дебальцево.
- Не выдумывай. Я знаю, что Макеевка тоже попала под обстрел.
- Мой микрорайон пока стоит. Просто очень серьёзная слышимость залпов.
- Ты сегодня что-нибудь ела? – перевел тему Саша.
- Не помню.
- Так, без отговорок, дорогая. Организм требует энергии. Быстро на кухню! Отчитаешься о тарелке супа. Согласен на «мивину». А я пока другим позвоню, чтобы знали, что мы все живы.
В трубке послышались гудки.
Телефонная связь, как живой родник, привносит в серую жизнь чистоту ощущений.
Вот его заметка на страничке. Да простит меня друг. Без разрешения. Но зато «увековечу»:
06. 09.Сегодня приехал на работу утром ( меня на подмену поставили в городе возле депо на башню она на территории гаража). А гаража практически нет... Боксы, все трактора сгорели, машина завгара тоже. В асфальте воронки. Это во вторник было. Я отдежурил до 17 и уехал. Если б до утра остался, не понятно - остался ли вообще. Сегодня бригадир сдуру вывел двоих, так я в журнале расписался и домой. На рынок заехал, купил масла и майонеза. Практически никто не торгует на этом пепелище. По городу много новых разрушений. Первая семья эту ночь провела в бомбоубежище.
Сегодня к матери приходила её сестра. Сестра живёт на Черёмушках. Говорит, в квартире ни одного стекла не осталось. У неё дача на Красногвардейской. Это через улицу от нас. Рассказывала, как на огород упала мина и не разорвалась. Она оббегала все инстанции, чтоб разминировали - бестолку. Потом доклепалась до украинских солдат, которые тусили на Пятаке. Они её привезли на БТРе, разминировали, сфотографировали себе для отчёта, а потом ещё и назад отвезли. Так что, бабка на БТРе покаталась.
**
- Привет, Светлая! – услышала Ирина в трубке голос Людмилы.
- Привет, моя дорогая. Как ты меня красиво нарекла. Как Донецк?
- Бомбят, сволочи.
- Знаю. Хотелось услышать что-то обнадёживающее.
- Давай, Светлая, я тебя обнадёжу.
- Господи, что ты можешь, Людочка?
- Я в церковь могу ходить. Давай, пиши мне на личную страничку родные имена. Я отправлю их всем своим знакомым по разным городам. Мы будем живы!
- А как ты живёшь, Людочка?
- Подруга из Москвы выслала немного денег. Заканчиваются, сволочи. И продукты заканчиваются. Была сегодня на рынке. Хотела купить мороженые «азовские бычки». Не потянула. И не дарят ничего… ладно, у меня еще есть гречка и рис.
- На работу ходишь?
- Чисто символически. Детей сейчас не отпускают в Центр культуры. Какие сейчас глиняные поделки? Какие художественные кружки? Всё будет после войны.
- Ты там держись, моя девочка. Ладно?
- Нет, Светлая, это ты держись. У тебя внучка на руках. Мне легче – я своих в Россию отправила.
- Даа… поддержали друг друга…
- Не горюй, Светлая! Будем жить. Мы же степняки. А они – непокорённые, - сказала Людмила и отключила телефон.
**
Жизнь в городе продолжается только потому, что она – жизнь. Иначе нельзя. Газеты в домах не появляются, почтовые ящики тоскуют по новостям. Кто бы внёс новую струю заряда чистой мысли?
- Ирина, я приехала из Одессы, - прочитала Ирина по скайпу сообщение Лизы, которая вынуждена была вывезти ребёнка от бомбёжек из Макеевки.
- Бог мой! Как ты доехала? Это опасно.
- Я всё завтра расскажу. Я собираю некоторых членов литобъединения у себя дома. Почтите своим присутствием?
Ирина насторожилась. Никогда Лиза с ней так не разговаривала. Что произошло? Холодок проскользнул между ними или война прошаркала?
- Не знаю, что ответить. Я завтра сижу дома с двумя внучками, а дочь пойдет на подработку.
- А с ними приехать получится?
В голове Ирины началась борьба противоречий: трудно в дорогу с крошкой без коляски, да ещё и тащить на себе целую сумку детских принадлежностей. Хотя, есть для этого такси, но это слишком дорого. Приглашение друга, да ещё и в военное время – дорогого стоит. Ирина решилась. Жизнь так непредсказуема.
Лиза встретила всех одинаково приветливо и радушно, накрыла сладостями собственной выпечки стол, приготовила бутылочку грузинского вина.
Раскачивались долго и неохотно. Люди Макеевки за четыре месяца забыли, как надо праздновать встречу друзей. По кругу читали стихи, пытались говорить о себе и о политике, о войне и бомбёжках, стараясь не ранить неосторожным словом присутствующих.
Лиза была радушной хозяйкой, которая в такое трудное время хотела сплотить всех одним творческим порывом. Главное, она сказала, что война не помешает всем оставаться друзьями.
Расходились вяло, по одному. Ирине с детками было трудно, но она не подавала вида. Дежурная улыбка не сходила с лица. Перебороло чувство ответственности перед всеми: если собрались, значит так надо. А кому это было надо? Разговор не клеился. Или Ирине так показалось. Спасибо, Лиза открыла крышку пианино и полилась мелодия: «Как здорово, что все мы здесь»…
Дома, естественно, анализировалось каждое слово, мимика, жест. Зря она взяла с собой детей. Зря. Только дома она поняла, что ее деткам никто не улыбнулся. Разве так бывает? Неужели все так очерствели в своем горе, в своём состоянии душевной подавленности? Будут ли ещё встречи – трудно предположить. Наверное, будут. Будет ли Ирина на этих встречах - вопрос. Надо пережить войну.
**
А пока… интернет запестрил новыми сообщениями: никто войну не прекращал. Спасибо, дочь вернулась из Крыма. Всё позади. Будет что вспомнить и рассказать. Но это будет после войны. Только бы повременила с возвращением Марина. Петровский район комом в горле у противника. Её дом уже был ранен снарядом. Надо обязательно сообщить Марине об опасности. Только бы она не выехала раньше времени. Здесь еще опасно.
Ночью было светлое зарево. Что горело – не известно. Горело сильно и глобально со стороны ЯКХЗ. Только бы люди остались живы. Только бы меньше слёз.
Серый день начинал свое существование. Осеннее существование, отдалённо напоминающее жизнь. Будет ли она? Продолжится? Или кому-то останется обычным надгробным камнем?
**
Это невыносимо. Ирина свернула в трубочку исписанные мелким почерком листы, смяла их и швырнула в угол. Столько отчаяния было в этой свёрнутой трубочке. Стыдно кому рассказать. Она вспомнила, что всегда держала себя в руках, в любом случае улыбалась всем, чтобы не дай Бог, не догадались о её душевной боли. Пусть все думают, что она с неба звёзды в корзинку собирает, по радуге ходит запросто, как по тропинке, что птичьим молоком посуду моет. Всё так и есть. Каждая звезда, да что там звезда, - небо – её! Вот так лихо взять и замахнуться на всё небо.
И тут полил дождь. То ли небо услышало наглые мысли Ирины, то ли посмеяться решило над её смелостью, а может, материнские слёзы окропили землю родную.
Война продолжается.
Первые 19 залпов были неожиданны.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=522078
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 07.09.2014
Ещё мороз не тронул облака, -
Я осени уже не доверяю.
Бомбёжкой враг кварталы "обласкал",
Осколки листопада примеряя.
Ещё дожди не обронили слёз
По душам, что почили безвозвратно,
Об осени подумаю всерьёз,
Земле отдав поклоны троекратно.
Колоколов услышав гулкий зов,
Я от бессилья упаду травою,
И замерев средь светлых образов,
По-матерински за детей завою.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=521235
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 03.09.2014
«В последнее время я сплю четыре часа в сутки. Хроническая усталость сказалась на сне и моём внешнем виде: минус одиннадцать килограмм. Раньше можно было бы рекламировать такие темпы похудения на всех сайтах и на этом зарабатывать дивиденды. А сегодня я только могу сказать рекламным агентам похудения: приезжайте на Донбасс, дорогие. Быстрое похудение обеспечено».
Ирина написала на своей странице эти слова и удивилась своему равнодушию. Зря всё это. Кому нужны её проблемы?
- Привет, мамочка, - услышала она в трубке родной голос дочери. – У меня две новости: плохая и хорошая.
- Давай с плохой, - тут же определила Ирина очерёдность новостей, чтобы потом можно было отойти морально от тяжёлой.
- Виталик вернулся из Мариуполя.
- Как вернулся? Он обещал убить нас всех, как только появится в Макеевке.
- Знаешь, мам, я думаю, что он в неадеквате. Он снова нёс всякую чепуху.
- И что нам теперь делать? Как защитить себя от его непредсказуемого поведения? Может, на время спрятаться где-то?
- Не выдумывай. Он здесь побоится нас расстреливать. Да и кто ему даст оружие?
- А как он здесь оказался? Дезертировал из украинской полиции?
- Не знаю. Ничего не знаю. Есть новости поважнее.
- Давай, выкладывай.
- Ярик, мой кум, с которым мы крестили у Виталика сына, работает в городской милиции. Еще не знаю, как точно она называется, главное, он с нами рядом.
- И что он говорит о Виталике?
- Говорит, что он теперь с ним перестал общаться.
- Значит, Виталий теперь совсем один?
- Да. Так и должно было случиться.
- Не обижайся, дочь, но ты сказала Ярику об угрозах в адрес твоей семьи?
- Это не телефонный разговор.
- Я настаиваю, я умоляю тебя, будь осторожна.
- Всё будет нормально, мамочка.
- Дай-то Бог. Ты слышишь отдалённые залпы?
- Слышу. День шахтёра. Мы на иное и не рассчитывали.
- Только бы без смертей. Как там Оля? - перешла Ирина на другую тему. – Ты созванивалась с ней?
- Конечно.
- А я сегодня видела её с Аришей по скайпу. Ариша что-то гулила по-своему и мило мне улыбалась. Такая прелесть! Они на днях возвращаются домой.
- Как – домой? Через бомбёжки?
- Не знаю. Сердце рвётся. Денег нет, помощи нет. Может она в Крыму ни к кому не обращалась – не знаю, но то, что с неё взяли за жильё столько же денег, сколько и со всех отдыхающих – больно. Надо домой. Буду молить Бога, чтобы дорога обратно была намного безопаснее, чем та, по которой она ехала в Крым. Спасибо моим подругам, которые не оставили её в трудную минуту, перечислив ей деньги на жильё. Пришлось бы по миру пойти с новыми ценами. Слишком она ранима с грудным ребёнком на руках.
- Мамочка, только не плачь. Всё у нас будет хорошо. Главное – мы живы.
- Да-да, дорогая. Не буду. Жаль, что Лизавета наша в школу не пойдёт в сентябре. Испортили праздник всей жизни…
**
Всё в последнее время с ног на голову. Не хотелось думать о безденежье, не хотелось думать о том, что в это время кто-то имеет огромные суммы. Каждый выбирает свою дорогу. Зачастую, дорога войны выбирает жертвы. Снова чушь в голове. Это называется паранойя. Она паутиной опутывает все мысли, не давая малейшей лазейки выкарабкаться.
Снова позвонила дочь:
- Мамочка, говорят, через неделю откроют сберкассы и почтовые отделения.
- Не верится, что так скоро. Там заморожены деньги от друзей из России. Девочки так хотели мне помочь. Теперь считают себя виноватыми в том, что не сделали этого на неделю раньше. Они не думают, что я их люблю уже за то, что не были равнодушны в моей проблеме. Знаешь, дочь, я навсегда вписала их имена в свои зарубки на сердце. Добро помнится. Во всяком случае, я помню.
**
Мысли унесли Ирину в недавнее прошлое. Никто не подозревал, что мирная жизнь на земле – это и есть самый настоящий рай. После войны она обязательно напишет ряд воспоминаний под тёплым названием «Встречи в раю». Ирина улыбнулась: какие-то загробные мысли преследуют её в последнее время. Надо жить во что бы то ни стало. В последнее время у неё значительно поредел круг друзей. Если раньше стояли плечом к плечу, то теперь – на расстоянии вытянутой руки. Страшнее всего в этой ситуации – не все протягивают друг другу руки. Страх за собственную жизнь и выживание, за жизнь близких сковывает руки, которые плетями повисли вдоль безжизненных тел.
Ирина мысленно попыталась протянуть руку одному из друзей по литературному фестивалю и в ужасе поняла, что окаменела. Совсем недавно на страничке дуга в интернете она увидела фото. Нормальное фото молодого поэта, а внизу подпись: этот человек коллаборационист. Как импортно звучит это слово, как по чужому оно ощущается. Ирина в недоумении сидела и рассматривала когда-то близкие по духу лица. Вспомнила радость от общения с каждым из них. И тут – мерзкое слово «предатель». Сейчас некогда разбираться в этом. Война. Но она не списывает со счетов ответственность перед собственной совестью. И тут родилось:
КОЛЛАБОРАЦИОНИСТ
Я теперь остерегаюсь друзей:
От тюрьмы и до сумы - ровно шаг.
Стыдно пешкой быть на фоне ферзей,
Поистлела от бомбёжек душа.
От ферзей я на край света уйду,
Среди пешек быть намного честней,
Затеряюсь в разбомблённом аду,
Жизнь в богатстве отвергая. Чёрт с ней!
Коллаборационист - разве враг?
Или я врагом считаюсь у них?
В жизни прежней появилась дыра,
Ферзь над пешкой головою поник.
**
Война и военное положение - избирательны. Кто кого в данной ситуации избирает – рассудит время и совесть. Но это время еще надо прожить и пережить. Долго ли? Никто не знает, как не знает этого друг Ирины по перу (не побоясь причислить себя к его друзьям) Андрей. Ни имени, ни города пока называть нельзя, чтобы не навредить ему ни мыслью, ни намёком.
В освобождённом (читай: оккупированном) городе жизнь особая. Только тот может понять это, кто по полной вкусил все прелести освобождения. Если Ирина ошибается – да простят её те, кто живёт и думает иначе. Он думал иначе. Он и стихи писал иные: более хлёсткие, жёсткие, стальные. В последний день лета к нему в квартиру кто-то постучал… а дальше всё по старому отработанному сценарию. Нельзя, не имеет права Ирина сейчас оглашать всё, боюсь навредить, но она точно знает, что ему уже протянули руки помощи совсем не те, кому он раньше доверял. Это – война. Она – избирательна.
**
Первого сентября война выбрала Енакиево. Слышны были залпы, взрывы, дрожание земли. Кто мог представить, что и этот, очередной день, будет осквернён?
Этим летом лета не было. Будет ли осень? Думаю, будет. С ветром, тучами, дождями.
Лишь бы не с градом…
**
На этой ноте Ирина хотела закончить своё повествование, как получила письмо от незнакомого человека из Владимир-Волынска. Вот этот диалог. Без рецензуры и без подлинного имени:
- Доброго дня, шановна пані!! Хотів би із Вами поспілкуватись... Як там зараз життя у Донбасі ? Судячи із повідомлень усіх ЗМІ, там зараз - війна. Колись у молодості мені прийшлось бувати у містах Донецької області
- Если вы ко мне с мечом - не позволю. Если праздный интерес - читайте СМИ. Странно ваше обращение ко мне. Неужели вы прониклись ко мне сочувствием?
- Радий, що відповіли. Але, скажу відверто, я не розумію цієї риторики. До чого тут "меч"
Я запитав конкретно : Чому ж бам війна? За що саме воює Донбас?
Чому ж там війна?
- Донбасс бы никогда не воевал, если бы на нашу территорию не пришли нас убивать.
- А, чому там зараз російське військо?
Чому там сепаратисти?
- Пришли к нам, убили наших детей, внуков, женщин и стариков, разрушили дома, больницы, школы, институты. Лишили света, воды, продуктов, крова.
Сепаратисты - это мы. Это новорожденные дети и старики. Это нас называют сепаратистами
По поводу войск - вопрос не ко мне. Не знаю, что вам сказать.
- Хто конкретно сепаратисти????
Чому ж Ви не хочете України?
Ви знаєте як жорстко борються із сепаратисзмом у інших країнах, навіть у сусідній із Вами Росії?
- Мы раньше хотели. Мы здесь жили. Это нас не захотели. И не надо выворачивать всю политику.
- Чому інші регіони живуть у мирі та злагоді, А Донбас ні?
Чому Ви фактично "плюєте" на Україну?
- Приезжайте в Луганск, Иловайс, Шахтёрск и Донецк. Выйдите на площадь, возьмите микрофон и задайте людям этот вопрос. Думаю, что они вам ответят.
-А, Ви, як місцевий житель, що немаєте відповіді? Чи Ви не являєтесь очевидцем цих подій?
-Всё равно вы истолкуете их по-своему.
Всё равно мы с вами стоим по разные стороны Майдана.
- А, я нічого тлумачити не буду, Мені цікава думка місцевих жителів. Мене болить УКРАЇНА. Я – патріот
А, яке це має значення, де я стою? І взагалі звідки ви знаєте де я стою?
- Вот и приезжайте со своим патриотизмом к нам. Вы всё увидите своими глазами.
- Ви особисто ме4не запрошуєте ?
*
Раздражение овладело Ириной. Кому нужна эта риторика? Мосты взорваны, разбиты и разрушены. Строители убиты. Некому возводить новые. А по ту сторону мостов еще долго будут говорить о патриотизме.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=521144
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 03.09.2014
(обычные диалоги)
«Война закончится сразу, как только наступит мир»
А. Морозов. Дебальцево
- Как дела, Танечка? – первым делом при встрече поинтересовалась Ирина, зная, что после этого вопроса полчаса будет молча стоять и слушать. Недостаток или достоинство этой когда-то уверенной в себе женщины – рассказывать быстро, громко, взахлёб. Зато, сколько нового можно услышать.
- Надоело спать в подвале. Сегодня всю ночь просидела одетая в кресле. Все глаза проглядела, дверь до дыр продырявила - так хотелось сбежать в подвал.
- Так зачем рисковала?
- Надоело! Суки! Как они меня достали! Как надоело бояться! Чтоб они повыздыхали, - в сердцах крикнула Таня.
- А что было после бомбёжки?
- Сегодня обошлось. Неделю тому три дома по моей улице грохнули.
- Люди живы?
- Слава Богу! В подвале отсиживались. А когда выбрались – чуть с ума не сошли. Это жуть жуткая, - Таня снова перешла на крик. – Дался им наш город! Зачем им Ханжонково?
- Не знаю, Тань. Ничего не знаю. Бомбят, убивают, уничтожают, стирают с лица земли всё живое.
- У нас один дом чудом остался цел. Он находится прямо возле руин соседних дворов. Там мать с сыном живут. Сара, мать, от взрывов оглохла на одно ухо. Никак привыкнуть не может, что ей всё надо кричать на здоровое ухо. В детстве её сын Руслан таким лоботрясом рос, думали, совсем покатится по наклонной. То яблоки таскал из чужого сада, то цветы мог вытоптать на клумбе соседской, то чужую козу привяжет к собачьей будке. Стал постарше – Не унимался. Да и соседи помогали ему оставаться в ребяческом возрасте, пока не женился. Откуда хватка взялась: за что ни возьмётся – всё ладится. И сын родился, и холодильник купили, и телевизор плазменный. Что у молодёжи в голове – только они знают. Поссорились, разбежались, разъехались.
- Как разъехались, Тань?
- А чёрт их знает. Не знаю, кто кому насолил. Убежала от Руслана жена. Пошел бы на убыль парняга, если бы не война. Вижу как-то, стоит у своей калитки в военной форме, с автоматом. Хотела пошутить, но тут же заткнулась – воин стоит. И не просто воин, а солдат с самым настоящим именным автоматом.- Вручили что ли?
- Не знаю, только нацарапано на нём "султан". Руслан, значит.
- Тогда именной, - улыбнулась Ирина.
- А форма чья?
- Наша! Что за вопрос? Руслан периодически возвращался к матери домой. Жалеть стал её после того, как она оглохла. А мы, соседи, обступали его со своими вопросами. Не грубил. Чаще – улыбался. Смешно ему было смотреть, как старые курицы кудахчут вокруг молодого пацана.
- Танечка, а что-нибудь обнадёживающее обещал?
- А как же! Он всегда говорил, что мы победим. Вот только потерпеть надо. Представляете, что он недавно вытворил?
- Нет, конечно, - улыбнулась Ирина.
- Он приехал домой на старенькой копейке, к которой был привязан миномёт.
- Так уж и миномёт?
- Ну, не знаю я, что это было, но какая-то дура тянулась вслед за машиной. Он на пару часов заскочил к матери повидаться и снова на фронт – в Иловайск. Ему кто-то из соседей сказал, что мать на дежурстве в роддоме.
- Она акушерка?
- Санитарка, - засмеялась Татьяна. – Но как звучит!
- Он что, с пулемётом поехал к матери?
- Не то слово! Представляете, подъехала такая дура к роддому, а оттуда выскочила нянечка и замахала руками на него:
- Молодой человек, здесь роддом. Я вас умоляю, не ставьте здесь «грады».
- Какие «грады», тёть Шур? Это же я, Руслан.
- Тю ты, - махнула рукой нянечка. – Я тебя не узнала. Загорел-то как! А повзрослел… - она машинально подняла подол старенького халата к глазам.
- Тёть Шур, а где мамка?
- Так она побежала домой, к тебе.
- Чёрт! – выругался Руслан. Время вышло. Не успею мать увидеть.
Он сел в машину и поехал в сторону Иловайска. Навстречу ему, по дороге, бежала мать. Руслан высунул голову в боковое окно и крикнул:
- Мать, ну ты совсем глухая. Я же говорил по телефону, что приеду домой, а ты в больницу побежала. Ладно, мне некогда. Жди. Скоро вернусь.
И уехал.
- Ну парень даёт! – восхитилась Ирина. - Сюжет – хоть фильм снимай.
**
День выдался ветреным, пасмурным, холодным. Небо заволокло тучами, которые были необычного оттенка: красные. Неужели они и правда красные? Или это галлюцинации?
- Гляньте, Ирина Ивановна, тучи красного цвета, - подошла к Ирине Рая.
- Значит, не показалось, - Ирина мельком взглянула на Раису и отошла в сторону.
Жизнь решила поиздеваться над Ириной по полной программе: все мысли были о войне, бомбёжке, обстрелах, взрывах, страхе и ужасе. Как она жила раньше? Чем увлекалась? Что любила? Чего не любила? Всё кануло. Всё – в прошлом. Сегодня – война.
**
- Доброе утро, Тамара, - сказала Ирина и тут же осеклась. Никогда она не здоровалась с людьми подобным образом. Всегда говорила: «Здравствуйте». Это значит – будьте здоровы, здравствуйте много лет и не болейте. И вдруг это слово «доброе».
- Здравствуйте, Ирина Ивановна, - ответила Тамара. Заметили, я только пришла на работу.
- Конечно, заметила. Что-то произошло?
- По дороге на работу нас остановили на блокпосту. Мы сначала не поняли, что происходит, а потом в автобусе попадали на пол. Ребята заряжали какую-то установку и стреляли. Это – на грани помешательства.
- Значит, вы теперь участница боевых действий.
Я – свидетельница этих действий, пропади они пропадом, - ответила Тамара и обе женщины, как по команде, повернулись в сторону взрывов.
- Бомбят. Сколько ещё?
- Представляете, моя знакомая вывезла дочь из Макеевки в Мариуполь рожать.
- Она что, в Ханжонково не могла поехать? Там в подвале оборудовали родзал. Девочки рожают, я знаю.
- Такая славная девочка родилась! Правда, вес маленький, но кто сейчас может выносить нормального ребёночка?
- А как же домой?
- А домой теперь очень сложно вернуться. Денег нет, здоровье у роженицы слабенькое, ребёночек – крошечка, а дорога домой подвергается постоянным бомбёжкам. Да и маршрутки не ходят. Все дороги перекрыты.
- Ребёнок войны…- сказала Ирина. Знаете, моя внучка Лизавета сегодня сказала:
- Бабушка, война лишила меня самого главного праздника в моей жизни.
- Какого? – спросила я.
Первого сентября я должна была пойти в первый класс. Я хочу в школу.
- Ты пойдешь первого октября.
- Такого праздника не бывает.
- Страх Господний. До чего дожили. Одни убегают от войны рожать и попадают в войну, другие выбегают из дому в страхе, что разбомбят жильё и погибают у подъезда. Третьи не могут отправить детей в школы только потому, что школ больше не существует.
**
- Таня, а где ваши дети? – снова подошла Ирина к Татьяне.
- У своих знакомых на Бажанова.
- Так ведь там бомбят.
- У них, вернее, у того человека, в чьём доме они живут, хороший подвал. Настоящий бункер с отдельными коммуникациями. Живи – не хочу. Они даже бомбёжки не слышат. Научились недавно определять время бомбёжки по дворовой собаке. Ровно за пять – семь минут пёс прячется под скамейку и скулит. Это главный сигнал, по которому все, вместе с собакой, быстро спускаются в цокольное помещение дома.
- А на улице у вас всё нормально? Больше не бомбят?
- Пока нет. Только слышимость взрывов – словно живьём в ад попали.
- Вчера весь день бомбили. Такой гул стоял, словно Макеевку волной накрыло.
- Это Иловайск рвали на куски, сволочи. Никак не вытравят врага. Вцепились в нашу землю, ни дна им, ни покрышки!
- Я так устала, - вдруг сказала Ирина.
- Не поняла, Ирина Ивановна. Вы же сильная.
- Да какая я сильная? Обыкновенная баба, которая панически боится любого звука. Мне иногда кажется, что я могу услышать, как муха нагло шлёпает своими лапками по стеклу. Я вся – внимание и слух.
- Надо послушать, может, и я услышу топот мушиный.
- Мушиный? – Ирина улыбнулась. – Ладно, всё будет хорошо. Иначе и быть не может.
**
«Хорошо» не было. Ни вечером, ни ночью, ни утром. Стены сотрясались от взрывной волны, красное зарево во всё небо своим слюнявым оскалом пугало просыпающийся народ.
Жизнь продолжалась. Ирина выглянула в окно. Из её окна, правее, находился Иловайск, который был охвачен огнём. Зарево во всё небо говорило о том, что люди ни на секунду не уснули, что больше кого-то нет в живых, что нет ещё одной школы и хлебопекарни, что больше негде жить многим людям.
Так началось утро. Очередное тяжёлое утро, которое принесло новые потери. Вокзал разбомбили, дома напротив - пострадали от взрывной волны, парикмахерская разрушена, люди погибли.
**
- Ирина Ивановна, слышали, какое горе у Таниной соседки?
- Нет, конечно. Господи, что произошло?
- Руслан погиб. В Иловайске. Так и не успел поговорить с матерью перед… - Галина заплакала.
- В Иловайске?
- Да. Сволочи! Сволочи! Что натворили! Всё разрушили, всех убили. А им ещё и коридор хотят предоставить. За что? За что им такие почести? За Руслана? За детей? За стариков? Галина плакала навзрыд. Нервы не выдержали новых потерь.
- Как твои дети? – попыталась перевести тему Ирина. – Они выехали домой?
- Да. Душа с телом расстается, как они будут ехать по дороге, которую непрерывно бомбят?
**
Не зря у Галины душа с телом расставалась: по дороге домой, дети заблудились и угодили в логово нацгвардии. Полтора часа тишины в мобильном отняли практически всю жизнь у горем убитой матери. В машине маленькие дети. Как они перенесут стресс безумного ужаса?
Горит Донецк, Иловайск, Ясиноватая, Харцызск, Ханжонково, Макеевка, Гвардейка… горит… горит… горит…
Вот так все попали в ад.
**
Ирина аккуратно взяла в руку гильзу от АК, недавно подаренную ополченцем «на удачу» и сказала:
- Ты не золотая рыбка. Три желания не исполнишь. Исполни одно единственно – дай нам мира.
А в ответ за окном снова громыхнул взрыв. Да, не золотая рыбка. У гильзы – своё предназначение.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=520394
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 29.08.2014
И я, порой, бываю зла...
*****
Я сегодня состарилась ровно на век:
У меня под глазами чужие морщины.
Где ты бродишь, солдат? Ты -
недо-человек,
Ты - убийца судьбы, ты -
распятый мужчина.
Я тебя растерзала за баб и детей,
На Голгофу отправив твои же
останки,
Дав не воду, а кровь из
разбитых горстей,
Пей, солдат, кровь детей,
если выйдешь из танка.
Я по минному полю тебя отпущу,
Ты свободен, как миф.
(На Икара не тянешь).
Никогда.
Ни за что
я тебя не прощу.
Ты Голгофу своим существом
оскверняешь.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=519883
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 27.08.2014
Всё погрязло в уродстве бойни:
Маски, лица и "след стопы",
По Планете гуляют войны,
Лёд под бомбами растопив.
Кто сказал, что беда черствеет,
Словно хлебушко на корню?
Воевать у себя - честнее.
Верьте! Знаю, что говорю.
Брат на брата идёт войною,
Дети прячутся по углам.
Воют бомбы и бабы воют.
Украина, как ты могла?
Проклинать я тебя не стану,
Но спрошу на виду у всех:
Кто споёт по тебе осанну,
Если ты воспеваешь грех?
"След стопы" Почаевской Божьей Матери
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=519349
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 24.08.2014
Я бреду по руинам своей безнадёги,
Обнажёнными нервами брея траву,
Ни тропинки вокруг, ни надёжной дороги,
Я от злости не вою, а тихо реву.
Ни надежды в душе, ни отрады, ни страха -
Безнадёга рассыпала в пепел мечту.
Я не рву на груди перед смертью рубаху
Быть мгновенье живою - за счастье почту.
Только жизни лимит поисчерпан до края,
Я рифмую слова (быть бы живу лет сто).
Этой рифмой, друзья, я границы стираю
И наброски стихов отправляю под стол.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=517800
рубрика: Поезія, Военная лирика
дата поступления 17.08.2014
Я забыла о солнце и лете,
О траве и печёной картошке,
Я теперь каждый день на рассвете
С чувством страха стою у окошка.
Что увижу - известно лишь Богу,
Что услышу? Да, снова бомбёжку.
Не судите, друзья, слишком строго,
Что от страха брюзжу понемножку.
Это - нервы, а им не расскажешь,
Что не мир нами правит, а войны,
Что и к солнцу приклеилась сажа,
И что радость пропитана болью.
Снова взрывы...
Война - это горе.
Я зашторила окна от смерти.
Правят батюшки службу в соборе,
А над ними куражатся черти.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=516880
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 13.08.2014
Лежу на руках у Вселенной,
В ресницах запуталась туча...
Меня расстреляли "с колена"
В надежде, что так будет лучше.
Меня и чужого мальчонку
У речки, на выжженной круче,
Он тянет Вселенной ручонку
В надежде, что так будет лучше.
Стреляет, стреляет, стреляет
Отродье по имени "сучье",
На атомы жизнь расщепляет
В надежде, что так будет лучше.
У неба - бездонная крыша,
Но берег у кручи - зыбучий.
Я выстрелов новых не слышу
В надежде, что так будет лучше...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=516287
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 08.08.2014
Вымерла Феникс-птица -
Пепел вокруг и пыль,
Жаль, что не возродится
На небесах ковыль.
Вширь - километры смерти,
Вглубь - пустота веков.
Скажут: "Враньё, не верьте!
Цел ещё террикон".
Каркнула где-то птица,
Это - галиматья.
Ненависть возродится,
Падая - устояв.
Ненависть, словно сажа,
Падает на висок,
Флаги - для эпотажа,
Бомбы - в мой адресок.
Памятником застыла
Птица, как самолёт,
С флангов бомбит и с тыла
Будущее моё.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=516106
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 07.08.2014
Взрывы её ещё пугали. Она никак не могла привыкнуть к странному состоянию неизвестности. Характер её отличался прекрасным качеством – педантичностью. За всё она была в ответе. Перед кем? Об этом она не знала, но всегда ощущала чувство удовлетворённости от того, что она в этом мире что-то значит. А сейчас мир рухнул, и она осталась один на один со всеми своими принципами.
Гром прогремел в тот момент, когда она пила кофе. Раньше она с удовольствием заваривала кофе в турке, каждый раз придумывая новый рецепт приготовления. Сейчас – обычный растворимый с двумя таблетками заменителя сахара.
- Ириш, привет, родненькая, - услышала она в трубке телефона уже знакомый голос виртуальной подруги.
- Привет, Тонечка.
- Макеевка, это ты?
- Я, дорогая, - дрожащим голосом ответила Ирина и такими же дрожащими руками поставила чашку на стол.
- Ты цела?
- Да, но нервы разорвались в осколки.
- Я знаю, что ты наотрез отказалась ехать ко мне, в Питер. И к Ларисе в Самару - тоже. Давай, родная, я к тебе приеду.
- Тонечка, я тебя люблю. Такие слова дорогого стоят, но… мы как-нибудь сами переживём бомбёжки. Тем более, что ничего настоящего ещё не было.
- Не накаркай, слышишь! – скомандовала подруга. – Что это было? Весь интернет пестрит всевозможной информацией.
- Думала, что бомбят. Оказывается, в небе были выпущены с самолёта тепловые ловушки. Понятия не имею, что это, но я очень боюсь. Тонь, я действительно боюсь.
- Давай приеду, - вдруг выпалила Тоня. – Если ты не решаешься через границу, тогда я к тебе.
- Не смеши.
- Вот и ладненько, - постаралась подбодрить Ирину подруга.
**
Нервы даются человеку один раз, и он сам в ответе за каждую их паутинку. Но как научиться беречь нервы в то время, когда твои знакомые в спешном порядке покидают родной город? Ирина делала вид, что сильная и что её не сломить. Но только она знала, сколько килограммов успокоительных лекарств она приняла за всё время странной уничтожающей войны.
Вчера соседка сказала:
- Ира, ну откуда взялся этот прыщ на теле Донбасса? Откуда эта ДНР?
- Вы всё не так понимаете, - начала ласково Ирина. Вы должны спросить, откуда взялся фашизм в нашей стране? Ведь его не было. До определённых событий его совсем не было. Или мы так думали, - вдруг засомневалась Ирина.
- Ты будешь уезжать из города? – перевела разговор Валентина Федоровна.
- Нет. Денег столько нет. Никогда не собирала на «чёрный день», думала, что этим можно беду накаркать. А ведь пришел это черный.
- Так, давай, дорогая, перестанем причитать. Будем жить, - вдруг серьёзно ответила соседка. Бомбы до нас не долетят.
- Я знаю.
- Откуда ты знаешь?
Вера во мне такая родилась. Раньше я надеялась на всё хорошее, но поняла, что бездеятельная «надежда» может до ручки довести. Живешь, сомневаешься, переживаешь, но в то же время на что-то надеешься. А на что? На что можно нам надеяться? На победу? На отпор натиска врага, на чудо? Вот-вот, часто именно на чудо мы и надеемся. А со временем понимаем, что чудес не бывает. В принципе не бывает, если только сам не сотворишь чудо. Вот так во мне умерла надежда. Навсегда.
- Не говори, Ира. Так нельзя. Без надежды человек становится слабым.
- Вы не правы, Валентина Федоровна. Человек только тогда становится сильным, когда в нем живет вера. Это совершенно особое чувство.
- Ты делаешь врагами «веру» и «надежду»?
- Они никогда не ладили. Просто нам хочется так думать.
- Ириш, всё будет хорошо. Верь.
- Я и верю, - улыбнулась в ответ Ирина. – Вот об этом я и говорю. У веры есть сила и стержень.
**
Мимо подъезда прошла женщина, с трудом волоча за собой тачку «кравчучку», набитую продуктами:
- Чего сидите, бабоньки? Почему не покупаете муку и макароны?
- Ты странная, Свет, - ответила Валентина Федоровна. – Если в доме не будет света и газа, ты на чём будешь свои макароны готовить?
Света оглянулась на свою тачку и просто так ляпнула:
- А я сырые макароны буду жевать.
- Ну-ну, - улыбнулась Федоровна. Не будет у нас в Макеевке войны, вот попомните мои слова.
- Откуда вы знаете, что не будет бомбёжки? – удивилась Ирина.
- Верить надо. Ты только что о чём говорила? Вот я тут же тебе поверила. Всё по вере нашей. Будем жить!
**
Это было вчера.
А сегодня утром снова был взрыв. Кофе остыл. Ирина пила корвалол и отвечала по интернету друзьям. Благо, он ещё мог уловить волну.
И тут – звонок.
- Ириш, я только что попала под артобстрел, - услышала она дрожащий голос подруги из Донецка.
- Девочка, только успокойся. Теперь она, Ира, должна быть сильной, чтобы остановить нервный стресс подруги. – Ты жива – и - слава Богу.
- Я больше так не могу. Меня-то за что? – продолжала подруга настоящим русским акцентом. – Представляешь, нас во время обстрела продавцы из супермаркета начали выгонять. Говорили, что мы должны освободить помещение во избежание краж и воровства. Какое воровство, Ир? Нас убивают. И в это время выскочили ребята продавцы из соседнего магазина и затолкали всех нас к себе, в подсобку, подальше от осколков. Я жива.
Марина отключила телефон. Это было страшнее обычного. Когда смотришь сводки с фронтов по телевидению – это одно восприятие, а когда слышишь полумёртвый голос близкой подруги – это необъяснимое состояние. Хочется выскочить из дома и нестись на помощь, что бы ни случилось.
До утра подруги больше не созванивались. Ирина всем сердцем думала, что Марина уже у моря, что её проблемы уже позади, что ни один осколочек не тронет её красивое тело. Но… напрасно она так думала.
- Привет, Ириш! Ты как?
- Нормально. Кофе пью. Ты не уехала разве?
- Не выдумывай. Куда я уеду из своего дома? Да еще и без тебя! В бомбоубежище ночь провела.
- Я тебя люблю! Ой, Марина, что это? Взрыв! Ещё… ещё… бомбят, - Ирина бросила трубку. Что это было? Страх, паника, слабость, последние конвульсии надежды? Но что-то было.
- Мама, без паники. Это не фосфорная бомба, а тепловая, - вошла в квартиру дочь, держа за ручку свою малышку. – Мы с Лизуней всё видели.
- Бабушка, я только что видела настоящую войну! – зашептала с вытаращенными глазёнками Лизавета.
- Нет, моя хорошая, это не война.
- Бабушка, в шесть лет дети уже всё знают. Я тебе об этом уже говорила, - остановила внучка Ирину.
- Господи! Обрати взор свой на нас, - шепнула Ирина.
**
Жизнь Ирину пыталась изо всех сил положить на лопатки. Каких только испытаний она не перенесла, но всегда держала марку. Так она научилась вести себя, глядя на соседку. Нравилась ей Алла своим оптимизмом: спортсменка, комсомолка, активистка. Спортсменка – не то слово. В училище преподавала физкультуру. «Мне бы такие бёдра», - иногда потихоньку завидовала Ирина, - «Мне бы её силу воли».
У Аллы с Борисом была дочь. Им очень захотелось пацана, а роды принесли ей еще две девчонки-близняшки. Вот тут Ира и поняла, что женщина может остаться женщиной, если в ней есть стержень веры в то, что всё так и надо, что всё уготовано для испытаний и оспаривать их – себе дороже.
Муж Ирине достался не такой, как у соседки. Почему достался? Так вышло по её глупости, но она много лет отбрасывала от себя эти мысли. Лентяй, хвастун и лоботряс. Не то, что она – хоть всей улицей пример с неё бери, памятник ей поставь. Проблемы она решала всегда сама, не задумываясь над тем, что вся её жизнь – сплошная проблема.
И в тот момент, как только она поняла, что всё её будущее и её дочерей зависит только от неё – она тут же распрямила плечи и гордо, с улыбкой, понесла свой крест. Это был не крестик, а именно крест. Она знала ему цену, ощущала его вес.
Жизнь делала свои коррективы, друзья делали свои налёты на её кухню, недруги потихоньку пытались вредить. Это её не останавливало. Она умела нести не только свой крест, но и отвечать за свои поступки. Один поступок не давал ей покоя: она сознательно лишила своих детей родного отца. Правильно ли? Раньше уверенно говорила, что она во всём права. И это не оспаривалось. Сегодня – совершенно другое время. Сегодня – война. Как было бы легко воспринимать действительность рядом с надежным человеком. Стоп. Надёжным… конечно, правильно она поступила тогда, много лет тому. Он никогда не был надёжным, как ни старалась молодая девочка растормошить в молодом человеке положительные качества. Собственно, зачем тормошить то, чего никогда не было? Ирина поняла, что мысли её снова потащили в дебри воспоминаний. Она умела вовремя остановиться.
Когда-то она еще на что-то надеялась, мечтала, фантазировала, пока не поняла, что «надежда» убивает мечты. Да-да. Именно убивает. Надеяться можно хоть всю жизнь и при этом ничего не добиться. О любви она не только не мечтала, она забыла напрочь это слово. Но слово «вера» стало часто появляться в её доме. И не смейтесь. Оно стало одухотворённым.
**
А потом был Майдан. Это как новая эпоха. Это как новое мироощущение. Поначалу никто ничего не понял. Ну, собрались люди на главной площади в Киеве, ну, лозунги свои выдвигают, ну, надоело им такое житьё. А почему не поддержать чьи-то принципы? Тем более, что сама была принципиальной. День-два продолжался Майдан, а затем, вместо того, чтобы всем разойтись по домам и спокойно продолжать работать, любить, общаться, растить детей, всё взорвалось чёрным колёсным дымом. Зачем? Зачем этот страшный аллергический дым? Зачем эти заезженные лозунги? Кто их слушает? А, оказывается, слушали. И не только слушали, а управляли этим действом. Но это было так далеко, словно на другой планете. Киев – это очень далеко. И вдруг Киев встал перед дверью так близко, что дышать стало трудно. Это дым или лозунги? Что страшнее и важнее? Теперь, по прошествии нескольких месяцев, всем понятно, что это и было зарождение войны. Колесо-зародыш покатилось по Украине и остановилось на Донбассе. Не покатилось дальше. Террикон ему что ли помешал? Но всё остановилось в один момент: планы, мечты, чаяния, надежды. Всё умерло. Навсегда и безвозвратно.
**
Малышка кричала на всю квартиру, словно что-то чувствовала. Это на неё не похоже. Спокойная девочка доставляла молодой маме материнскую радость. Счастливее не было на свете. Или были? Наверное, так думает каждая мама с ребёночком на руках. Так думала и Оля, купая девочку в листьях любистка.
- Ты моя красавица, ты моя радость, - причитала она, прижимая ребенка к груди. Материнское молоко роднит мать и ребенка навсегда. Это единение свято во все века. Да святится мать и младенец, да уйдут беды и несчастья из их дома, да будет покой и благоденствие.
Они эту ночь спали на полу: мать и новорожденный ребенок боялись спать на кровати. При бомбёжке стёкла могут поранить ребёнка, думала Оля и постелила постель у дивана, прикидывая, как она своим телом закроет ребёнка при бомбёжке. Ребёночек, словно почувствовал мамину тревогу, разрешил всю ночь держать себя за ручку. Вот такое единение. Вот такое одно целое.
Бомбёжки не было. Утром все проснулись. Значит, жизнь продолжается. Утренний чай и интернет – обязательное дело последних месяцев. События по нарастающей зашкаливали за грани разумного. Это была настоящая война.
По старой привычке – чай и кофе. Чай – кормящей маме, кофе, естественно, Ирине и, естественно, растворимый. Оля, оказывается, договорилась на рынке с подругой о том, что отработает у неё реализатором и немного подработает денег на памперсы. Это было для Ирины шоком. Как? Как это будет выглядеть? Ребёнок признаёт только грудь, только маму и только родную улыбку. Ни пустышку, ни смесь в рот не берёт. Это было настоящее испытание и для бабушки, и для малышки. Но жизнь расставляет свои ловушки и женщинам-одиночкам остается только умело из этих ловушек выходить. Оля убежала на рынок.
Взрыв прогремел неожиданно, хоть на подсознании всё ожидалось давно. Один, затем второй. Ирина быстро подскочила к дивану и легла рядом с внучкой, просчитывая каждое своё движение на случай того, что стёкла полетят в разные стороны. Стёкла не полетели, стены не рухнули, бомбёжки не было.
- Алло, мамочка, как вы там? – услышала она голос взволнованной дочери.
- Мы живы. Всё нормально, дочечка.
Мама, не приходи на рынок, я сама прибегу покормить Аришу.
- Хорошо. Будем ждать. Будь осторожна, умоляю.
**
А вечером мать и дочь смотрели телевизионные новости. Было что-то страшное: рассказывали о бомбёжке в Горловке.
- Нет, это всё не то, - сказала Ирина. Я сейчас включу интернет.
Включила…
Такого шока давно не испытывали женщины. Трупы… трупы… трупы…
И не просто трупы, а разорванные на части тела, останки тел, фрагменты.
- Мама, до каких пор?
- Не знаю, дорогая. Я в этой жизни теперь совсем ничего не знаю. Не верится, что это настоящая война, не верится, что всё это происходит с нами, не верится, что гибнут не солдаты, а дети, женщины, старики.
- А знаешь, я и сейчас уверена, что поступила правильно, что не уехала, - вдруг сказала Оля. – Меня ведь многие приглашали в Россию. Очень многие, но только ни одного точного адреса не дали. Ни одного… продолжают приглашать, рассказывают, как добраться, а то, что я с очень маленьким ребёнком, который еще плохо держит спинку, могу просто так добраться к их дому через все блокпосты, границы и «коридоры смерти» - до них не доходит. Ни один человек не сказал, что будет ждать меня у границы.
- А потом они будут говорить, что звали тебя, а ты поленилась ехать к ним. Не думай об этом, дочь. Не думай. Здесь наша земля. Здесь наше – всё. Всех не убьют, не перестреляют. Все не смогут покинуть город. Такого не бывает. Остаёмся здесь. Подожди, вот фильм о Горловке…
Мать и дочь прикипели к монитору. Там, на траве, в неестественной позе была распластана молодая мамочка, крепко сжимающая одной рукой свою маленькую дочурку. Они были мертвы. Они были зверски мертвы, если можно так сказать. Растерзанное взрывом тело молодой женщины выглядело ужасающе.
- Мамочка, это что? – заплакала Оля. – Это же простая молодая мамочка с ребеночком. Кто посчитал её сепаратисткой? Кому в голову такой бред пришел?
Мать и дочь не сдерживали своих эмоций и слёз: такого чудовищного убийства нельзя было придумать. Это не монтаж и не фейк. Это – убийство века.
- Мама, эту девочку назвали Горловской Мадонной.
- Спаси, Господи, душу рабы твоей, - прошептала Ирина.
- Мамочка, её зовут Кристина, - продолжала плакать Оля, крепко сжимая в объятиях Аришу. - Господи, отведи от моего дома беду! – плакала молодая мать.
Они проплакали весь вечер. Нервы не выдержали последней нагрузки. Теперь вся жизнь стала бессмысленной и никчемной. Ради чего жили? Ради кого старались? Зачем чего-то добивались в жизни? Всё – прахом. Теперь в голове засело это зомбированное слово «мир». Его произносят все. Все друг другу желают мира. Всё отошло на второй, третий, четвёртый план. А будет ли мир? Надежда рухнула, надежда довела всех до критической точки, где нет выбора, где запятая не актуальна. А что же с верой? Пошатнулась и она, словно её и не было вовсе.
Вера стала потрёпанной, облезлой, полуголодной нищенкой. Сумеет ли она поднять голову над зверствами? Выдержит ли натиск фашизма? Оставит ли жить на земле детей? Если справится с этой непосильной ношей – честь и хвала ей. Только тогда вера возродится. Только тога может поднять голову и надежда. А пока… двойное убийство. Убийство веры и надежды – настоящее нестандартное захоронение идеологии. Или другое двойное убийство? Горловская Мадонна с младенцем на руках – физическое захоронение идеологии. Как разобраться в этих утратах? Где грань идеологии? И вообще, есть ли грань или граница нечеловеческого пафоса?
Границы всегда предопределены изначально правилами, системой, порядком, беспорядками. Главное, не переступить. Главное, вовремя заметить и остановиться.
Перед Горловкой никто не остановился. Перед Горловкой ускорили шаг. Вокруг смерть… смерть…смерть… Что дальше? Чьи слёзы? Чьи муки? Чья Мадонна?
Господи, начерти границу молитвой своей. Ты слышишь меня, Господи?
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=515097
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 02.08.2014
Ко всем чертям послав надежду
И в преисподню - добрый слог,
Остановила мысли между
Двух предназначенных дорог.
Одна ведёт в кромешный холод,
Где сны - под стать последним дням.
Казалось бы, чего плохого:
В конце дорог - моя родня.
Другая - минами изрыта,
Но тлеет отблеск фонаря,
Там есть с кормёжкою корыто
И за нужду не укорят.
А я стою на перепутье
И понимаю, что мертва,
Потусторонней жизни судьи
Рвут жилы Богу Хвастовства.
Мне жилы рвать не доводилось,
Но перепутье - разорву.
Когда-то я страной гордилась,
Теперь над Родиной реву.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=514501
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 30.07.2014
Я теперь остерегаюсь друзей:
От тюрьмы и до сумы - ровно шаг.
Стыдно пешкой быть на фоне ферзей,
Поистлела от бомбёжек душа.
От ферзей я на край света уйду,
Среди пешек быть намного честней,
Затеряюсь в разбомблённом аду,
Жизнь в богатстве отвергая. Чёрт с ней!
Коллаборационист - разве враг?
Или я врагом считаюсь у них?
В жизни прежней появилась дыра,
Ферзь над пешкой головою поник.
Коллаборациони́зм (фр. collaboration — «сотрудничество») в юридической трактовке международного права — осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом, в его интересах и в ущерб своему государству.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=513911
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 27.07.2014
Такого дождливого лета не было целый век. Во всяком случае, 47 лет – точно не было. Степан не любил жару. И самая банальная причина нелюбви к жаре – отсутствие грибов в лесу. А как может выжить простой бродяга, проживающий у леса? Там ягоду нашёл, здесь гриб подобрал и тут же к дороге. Присядет, уставший, на обочине и поджидает любителя грибочков. Многим сейчас некогда ходить по лесу, а готовенькое - каждому по карману. Вот и покупают грибы прямо с дороги.
**
Степан умел работать, если это касалось быстрого заработка. За два - три часа можно собрать грибов видимо-невидимо. И корзины старые есть, и лес почти рядом, и места потайные имеются, только рано вставать надо. Это грибы: с утра не собрал – считай, потерял прибыль. Умеют они испортить настроение. Возьмёшь, бывало, самый крупный боровик, а он труха – трухой. И для чего корячился, нагибался за этим трухлявым оборотнем? Нет, грибы собирать – куда труднее, чем в огороде работать. Степан обрадовался бы любому лёгкому заработку, как ребёнок, но его не было, как ни ищи.
Дождливая ночь не остановила мужика. Он привык бродить по сырому лесу, благо дед Николай подарил ему старые резиновые сапоги. И откуда у деда взялись рыбачьи сапоги? Реки рядом нет, озера – тем более. Может, дети привезли?
**
На днях баба Поля вычитала в журнале «Садовод», что сосновая хвоя очень полезна для роста клубники. Сама сначала не поверила, а потом решила проверить. Благо, есть кого послать в лес по хвою. Вон, Степан, вечно без дела шляется, пусть и принесёт, да и денежку заработает. Жалко мужика, пропадает без семьи. И не подобрал его никто после того, как жена с детьми сбежала в город. Трудно ей, видите ли, в огороде работать. А кому легко в селе? Живёшь – значит работай. Вот и пустил свою жизнь на самотёк Стёпка: и безотказный, и не скандальный, и за поллитровочку любую работу поможет по двору справить.
- Степан, я вот читала в журнале, что для того, чтобы у клубники не заводились паразиты, их надо тщательно посыпать хвоей.
- Кого, паразитов?
- Клубнику, голова! – засмеялась баба Поля.
- Это кто тебе такое сказал? – засмеялся в ответ Степан. – Ты думаешь, что говоришь?
- Думаю-думаю. Мне корову доить пора. Времени совсем нет. Принеси мне мешочек хвои. Пятёрку дам.
- Шутишь, баб Поль?
- Не шутю. А два мешка принесёшь – десятку дам.
Степан потоптался у калитки, думая, что его бабка просто разводит на шутку, потом взглянул ей в глаза:
- Не шутишь? Тогда жди. Принесу. За грибами хотел завтра сходить. Вон, какой дождь полощет. Урожайный день будет.
- Не бурчи, всё успеешь, улыбнулась соседка и ушла во двор.
**
Опушка вся была усыпана хвоей. Бери, сколько хочешь. Степан быстро набрал четыре мешка сырой хвои, не подумав, как всё это отнесёт одним разом домой. Ни треск сухих веток, ни редкая птица не отвлекали мужика от работы. Завязав последний узел на мешке, он хотел было одной рукой переставить мешок ближе к дереву. Мешок не поддался.
- Что это? – вдруг заговорил Степан с мешком. – Ты что выпендриваешься?! Мешок, естественно, не ответил.
Оказалось, что силёнок у пропитого мужика совсем не осталось. Ещё стало обиднее, что никаких денег не видать, как солнца этим летом.
- Эх, такая двадцатка пропала, - захотел матернуться Степан, да просто сплюнул себе под ноги. – Бля… начитаются журналов – корячься тут им бесплатно.
Уходить с пустыми руками не хотелось, а вглубь леса идти было боязно: что-то грохотало. Уж не очередная гроза? Знал Степан, что в лесу в грозу находиться опасно, особенно, у самого большого дерева. Может так шарахнуть молнией по дереву, навсегда останешься под ним. Дождя нет, а снова грохочет. Достали дожди – спасу нет. По старой, наработанной годами привычке, Степан легко мог найти грибы. То ли нюх у него был на них, то ли везунчик, но грибы просто под сапогами сияли своими мокрыми шляпками. Где растут мухоморы – там никогда не будет настоящих грибов. Надо знать все лесные премудрости, чтобы выходить на опушку не с пустыми руками.
Степан мурлыкал под нос свою любимую песню «По долинам и по взгорьям» и каждый раз хворостиной с сучком на конце подковыривал очередной гриб. Бравая песня помогала в скучном занятии. Раньше, когда был помоложе, он на весь лес мог орать «По долинам», а теперь всё изменилось. Вроде, и не старый ещё, а в зеркало противно смотреть. Что время делает с лицом.
- Непонятные времена, - сказал вдруг Степан и присел у дерева, облокотившись спиной о влажный ствол. Где-то на опушке стояли мешки доверху набитые хвоей. - Морду бы набить тому умнику из журнала. У его ног лежала горка грибов.
- И почему я не прихватил с собой пустой мешок, голова садовая. Выбросил бы к чёрту хвою. О чём только мечтал? – сплюнул под ноги Степан и услышал стон.
**
- Кто здесь? – прошептал он, оглядываясь по сторонам. Не хватало ещё вляпаться в историю. Снова послышался стон. Степан подхватился с места и быстро побежал к кусту лещины: так и есть. Ещё один пришел хвою собирать, - соображал Степан на ходу, и тут же притих. Под кустом лещины лежал молодой парняга в военной одежде. Не соображая, что делает, Степан развернулся и побежал, как ошпаренный подальше от того места. Все умные мысли утонули в жалкой трусости: зачем ему, старому, эти приключения? Жил себе спокойно, никому не мешал, подрабатывал грибами на водочку с хлебушком. Что было надо?
- Эй, - услышал он вдруг отчётливо рядом с собой и оглянулся. Никого не было. Никто за ним не гнался. Но откуда этот звук? Эхо? Это было эхо его совести. Но отчего так тоскливо оно звучит? Вот так, оказывается, звучит голос совести. Смешно сказать: у алкоголика совесть зазвучала. А почему бы и нет? Ведь был и он когда-то вполне нормальным мужиком. И жена была, и дети – две девчонки. Чего не хватало? Трудно сейчас сказать. Жена была настоящей занозой: то денег ей мало приносил, то до ночи любил на лавочке соседской посидеть с баяном, то бутылки сдавал в сельпо. И чем был плох? Убрать во дворе? Всегда - пожалуйста. Как по расписанию – раз в месяц. А калым с пустых бутылок – святое. Это нельзя на мороженое тратить. Это – на вино. Честно заработанный калым. И чего жена визжала? Сама бы походила по кустам, пособирала пустые бутылки. Надоела Степану такая жизнь: никакой самостоятельности.
**
Ушел он по-тихому. В лес. Там смастерил себе берлогу, натаскал съестного на первое время: тушенки, сухарей и бутыль самогоночки. Живи – не хочу. Первое время и не думалось о противной жене. Летом можно ночевать в лесу – никто тебя не потревожит. Главное, из односельчан никто и близко к нему не подходил. Видел: собирают грибы, но не подходят спросить, как ты тут маешься, Стёпка? Потеряли они его, что ли? И так обидно стало Степану после очередной рюмочки, что не выдержал и побрёл домой. Он знал, что жена простит его выходку, что отмоет и накормит его по всем правилам семейной жизни.
Пока он шел домой, улыбка не сходила с его небритого лица. Так ярко представлялась картина встречи после долгой разлуки с семьёй.
**
По старой привычке Степан стукнул костяшками пальцев по стеклу, выбирая при этом повыразительнее гримасу. Он ещё пару-тройку раз стукнул, но никто так и не выглянул в окно.
- Повымерли здесь все, что ли! – гаркнул он на весь двор. Пнул коленом в дверь и взвыл – дверь не поддалась. – Маш, ты где? Провалилась, что ли? В ответ – тишина.
Так, Степан остался бобылём. Если бы кто раньше сказал, что Машка, его мямля Машка, осмелится всё бросить и уехать – двинул бы в рожу кулаком. Он двинул кулаком об стол. Со всей мужицкой дури двинул. Орал он не от злости. Он понял, что доигрался. А ведь предупреждала Машка, что надоест ей это вертепово гнездо. Не верил, подлец.
**
Ехать за семьёй в город он собирался почти месяц. Каждый раз, перед сном, он глядел в глаза фотографии и, тыча в неё пальцем, говорил:
- Жди! Слышишь, дура, жди! Я тебя просто так не отдам.
А утром всё начиналось сначала: головная боль с похмелья, очередная порция пойла и кусок заплесневелого хлеба с салом. Постепенно Степан привык к пустым стенам и холодильнику. Иногда мог сварить себе картошки и нажарить сала с яйцами (соседки сердобольные приносили под порог гостинцы). Он умел варить борщ, но врождённая лень не давала развернуться бобылю.
Он легко привык к нестиранным штанам и носкам, к паутине по всем углам и серому постельному белью. А что ему ещё надо? Он – брошенка. Хотя… так о бабах говорят. Нет. Он – холостяк! С таким гордым статусом он и жил в своём селе один-одинёшешек. И никто его не подобрал. И никому он не нужен, горемыка.
Работать в селе не хотелось, а существовать как-то надо было. Вот и стал он промышлять мелкой охотой. Стрелял метко, экономя дробь. Сам себя зауважал новоявленный охотник за свои трофеи, пока сосед Василий не отобрал у него старенькое ружьё. И было бы за что? Так, мелочь.
Степан так быстро и ловко выследил в лесу волка, вредителя так сказать, так лихо заманил его в ловушку и пальнул. Одним выстрелом уложил зверюгу. И тут слышит, Васька орёт на весь лес, машет кулаками и несётся прямо на Степана.
- Ты охренел, придурок! Это мой Цезарь! Тварь! Убью!
- Это волк, - только и успел сказать Степан, падая на землю. Сосед пинками повалил его, выхватил ружьё, отбуцал ногами алкаша и завыл на весь лес:
- Цее-заа-рь…ээээээ…
- Вась, я не хотел, - поднялся с окровавленной рожей Степан.
- Пошёл вон! – заорал Василий и отобрал ружье. Навсегда.
Вот так Степан стал заядлым грибником. И чего он раньше не придумал? Ходи себе по лесу ни клятый, ни мятый, сам себе хозяин каждого гриба. Драгоценное время молодого мужика уходило куда-то за горизонт. Он уже не вспоминал о семье и детях. Если они его бросили – значит и думать о них нет смысла. На том и поставил жирную запятую Степан. Да-да, именно запятую. Не любил он ставить точки: авось, что-то изменится.
**
Жить бы так да жить до смерти. Чего ещё надо в селе? Ни телевизора нет, ни приёмника (променял когда-то на самогон). Чинить было лень «технику», как любил говорить Степан. Всё у него было «техникой», пока он не увидел настоящую технику. По главной дороге его села прогромыхал танк. Самый что ни на есть боевой танк. Уж в этом он разбирался. Бывало. Служил.
- Вот это техника! – вскрикнул Степан и отпрянул от дороги спиной к забору. За первым танком потянулся второй, третий, четвёртый… - Война, - отрешённо прошептал Степан.
«Это была война. Она пришла в глухое село неожиданно громко. Ревела «техника», стреляли миномёты, орали бабы, дети прятались под кроватями. Солдаты по дворам кого-то искали». Яркая картина фильмов о войне предстала перед Степаном. Но это были сороковые годы прошлого столетия. Как давно это было. А что сейчас? Откуда танки? Как давно он не был трезвым. Как далека от него жизнь.
И тут до него дошли чьи-то слова, что где-то в лесу были взрывы. Настоящие боевые взрывы, как в 42-м году. «Дурят. Все меня дурят», - думал Степан. Откуда война? Учения. И гроза. Вон, дожди заладили. Таких грозовых дождей полсела не припомнят. Но то, что это гремели настоящие снаряды – не верилось. Словно в летаргическом сне жил последние годы Степан. И на тебе – проснулся.
Всё закончилось так неожиданно, что односельчане сделали выводы, что война их не коснулась, что всё прошло мимо, что можно жить дальше. Только, как жить? Этого никто не знал. Танки ушли, пыль улеглась, люди разбрелись по своим дворам.
**
Степан стоял у дерева, как вкопанный. Что это было? Откуда в лесу чужаки? Почему позвали именно его? И нужна была ему эта триклятая хвоя. Это не алчность к наживе, это элементарное стремление выжить. Думал ли он, что дармовая двадцатка изменит всю его сущность…
- Эй, дядь, не бойся. Я живой, - услышал Степан слабый голос. Любопытство заставило вернуться к кусту лещины.
Так и есть: молодой сопляк в оборванной военной робе и багровым пятном на бедре лежал под влажным кустом.
- Это как тебя угораздило, сынок? – вдруг нежная нотка проскользнула в пустой голове Степана. – Это кто тебя так поломал?
Парень застонал и обмяк в руках чужака.
- Этого мне только не хватало: там танки шныряют, здесь – пацаны кровью умываются. Что происходит? Зачем я выбросил «технику»? Живу – ничего не знаю. Глухомань…- приговаривал Степан, оказывая первую корявую помощь парню. Благо, рана оказалась не смертельной. Выживет. Сам для себя решил мужик. И тут только до него дошло: что с ним делать, с этим желторотиком? Не тащить же домой у всех на виду.
Степан обтёр об себя испачканные кровью руки и, сидя на корточках, стал пристально вглядываться в лицо юнца:
- Солдат?
- Солдат, - простонал в ответ парень. Нас обманули… мы не должны были…
- Заткнись, так все дезертиры говорят.
- Я не дезертир. Меня бросили. Я успел вовремя спрятаться…
- Документы есть?
- Нет. Их не выдают на руки.
- Дезертир, - махнул рукой Степан.
- Я пить хочу.
- У меня только самогон. На, глотни немного. Легче станет, по себе знаю, - Степан поднёс чекушечку ко рту парня и силой влил в него пару глотков. – И не вздумай кашлять. Услышат, - приказал Степан. – И что мне с тобой делать?
- Только не сдавайте. Я не хочу обратно. Там смерть.
- Ты разговаривать можешь? Расскажи, что происходит? Что это за война такая? Я тут совсем заработался в селе, ничего не знаю.
Парень удивлённо глянул в лицо мужику:
- Вы не шутите? Война кругом, а вы…
- Так бывает в жизни. Это как … это как из обоймы выпадет патрон, и не успеешь шарахнуть по волку.
- По какому волку, дядь?
- Ладно, проехали. Сон у меня был. Летаргический. Знаешь о таком?
- Слышал.
- Вот только сейчас проснулся и не пойму, в каком измерении живу.
- Хорошо вам. Ничего не знаете. Живёте, как в подвале.
- Так ты пришёл меня убивать?
- Нет. Не вас, а террористов.
- А ты в глаза хоть одного террориста видел? Тебя звать-то как?
- Гриша.
- Гриша, - повторил Степан. – Вот что, Гриша, оставлю я тебя в лесу, а сам пойду в село.
Парень дёрнулся.
- Да не реви. Вернусь. Нельзя тебя к нам… есть у меня в лесу укромное местечко. Берлога старая. Сколько лет я в неё не заглядывал – вспомнить смешно. Вот и сгодилась. Там пока перележишь.
Трудно было тащить пацана на себе к берлоге, но эта тяжесть совсем не тяготила Степана. В нём проснулся настоящий мужик, что ли. Он уже и забыл старые времена, когда славился и силой, и смекалкой, и добротой. Неужели это всё было?
Домой пришлось тащить на плече мешок хвои. Конспирация для соседей. Пусть видят, что он из лесу полные мешки таскает. Еще надо приловчиться пацана в мешке вынести.
- Баба Поля! – почти шёпотом позвал Степан соседку.
- Принёс! Не верю глазам своим, - хлопнула себя ладонями по бёдрам соседка. Молодец! Иди, пятёрку дам.
Баб Поль, мне поговорить надо. Зайдём к тебе?
- Баб Поль, а у тебя телевизор есть? – перешел на шёпот Степан.
- Конечно. Включить?
- Спрашиваешь!
Новости были страшными: Украина воюет сама с собой.
- Это что такое? – повернулся к соседке Степан.
- Это война, Стёпа. Далеко война. Нас не достанет.
- А танки?
- Это перебрасывают подкрепление, - как заправский знаток, ответила баба Поля. – Ты что, и правда далёк от жизни?
- Не мешай, - отмахнулся Степан. – Если танки проехали мимо нас, значит, мы свободны?
- А мы и не были заняты. Вот ты, слишком занят? – продолжила издевательства соседка.
- Занят-занят. Я так и не понял, кто по селу проехал?
- Да наши это. Наши! Флаги видал?
- Нет, не обратил внимания. Наши отступили?
- Ты чем слушаешь? – прикрикнула баба. - Повторить?
- Не надо. Я всё понял. Война есть, но не здесь, а где-то. Кто-то воюет, кто-то гибнет, и много вокруг крови.
- А ты видел кровь?
- Какую? – встрепенулся Степан.
- Какую? Да ты сам в крови.
Степан отвернулся к экрану.
То, что увидел он по телевизору, не входило ни в какие рамки обыденной жизни народа. Показывали бомбёжку. Везде, где только можно было испортить урожай пшеницы, были пожарища. Никто ни разу не показал комбайна в поле, ни одного трактора, ни одной фермы. Что произошло с миром нашим? Где он, мир?
- Баб Поль, я тебе сейчас принесу еще мешочек хвои. Ты подготовь горячую воду, одежду и постель, - Степан выразительно поглядел старухе в глаза. – Так надо.
Старушка не возражала. Каким-то десятым чувством она всё поняла. Единственное, чего она не могла понять – неужели Стёпка настоящий.
Степан вышел от бабы Поли. Дожил. Дожил до мошек в голове. Ни жены, ни детей, ни нормального холодильника, ни «техники». Хотелось выпить, но что-то останавливало. Неужели он не оставит пацана? Неужели Степан – тоже человек? Всё равно хотелось выпить. От злости он скрежетал зубами, бил кулаком в свою ладонь, как это часто делают боксёры, а затем изо всей дури двинул кулаком об забор и взвыл от боли. Настоящей человеческой боли.
**
Вот так Степан из забулдыги и пропойцы превратился в нормального мужика. Разве не бывает так? Стресс еще не такие финты может вытворить с мужиком. Если он настоящий мужик. Степан, оказывается, был настоящим. Значит, не все ещё мозги пропиты, не всё утрачено. Только нормальный мужик может выстроить логическую цепочку действий. Если пацана притащить домой – где гарантия, что никто не будет шарить по углам его холостяцкого жилья? Остаётся один выход – баба Поля. Она, как за внуком, присмотрит за пацаном. Да и все знают, что есть где-то в городе у неё внук. Не Гришка, правда, но ничего, переименует.
**
К вечеру Степан побежал в лес, словно забыл там свои мешки с хвоей.
Дорога была трудной, но она не доставляла Степану отрицательных эмоций. Всё было продумано до мелочей. План, самостоятельно разработанный, был выполнен на все сто. Пацан лежал на старенькой койке бабки Поли. Можно и уходить. Она знает, что делать. Теперь он, Степан, совершенно свободен. Он волен делать всё, что взбредёт в голову. А взбрело ему…
Степан пришел домой, собрал свои вещи, обул рыбачьи сапоги, взглянул на гвоздик на стене, на котором когда-то висело старенькой ружье, вздохнул, зачем-то перекрестился, и вышел во двор. Он должен догнать танки во что бы то ни стало. Он должен быть там, где воюют настоящие мужики. А он знал, что теперь он тоже – настоящий. Только это еще доказать надо. Докажет! Родина в опасности. Его Родина. И теперь его ничто не остановит. В 47 лет терять уже нечего. Всё было потеряно давно. Осталась только Родина. А её терять он не готов.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=513315
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 24.07.2014
Ты стоишь у окна,
Я стою у распахнутой двери,
На стене циферблат
Откололся от старых часов,
И не мимо, а к нам
Прилетели земные потери,
Но они не смогли
Раздробить нулевое число.
А над дверью висит
Мне на счастье стальная подкова,
Под порогом - игла -
Оберег от врага и беды,
Не война моросит -
Взгляд потухший к порогу прикован,
Непогода смогла
Отделить сталь от жёсткой воды.
Ловит взгляд в темноте
Отголоски фугасного взрыва,
Что навек разорвал
На молекулы добрую быль
Сатана прилетел -
Наши головы пеплом накрыло
И накрыло подвал,
Бросив под ноги серый ковыль
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=512510
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 20.07.2014
Время тянется паутиной,
Где война, словно мир страстей,
Я рисую себе картину,
Ожидая с фронтов вестей.
У Малевича было просто:
Чёрной краской по всем полям,
Счёт минут от нуля и дО ста
Взрыв ракетный не обнулял.
В минусах все мечты о песне,
В минусах - по полям холмы.
Провалиться б квадратам, если
По живым будут петь псалмы.
А по мне если грянет выстрел, -
Не узнАю и не пойму.
Паутиной плетутся мысли,
Чёрной болью летят во тьму...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=512097
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 18.07.2014
Моя строка не блещет колоритом,
Мой прежний слог утратил мирный тон:
Я не поэт (и эта карта бита),
И не писатель, рвущий камертон.
Брюзжу себе, что хвастовство не в моде,
О, мой читатель, лучше промолчу,
Но всякий раз краснею при народе,
Когда услышу: - Вам пора к врачу.
О, визави, а вам слабо к барьеру?
Мне - не слабо и я борюсь с огнём.
Я никогда не потеряю веру
В рассудок, что поэзией пленён.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=511842
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 17.07.2014
БРАТСТВО (ИЛИ СЕСТРИНСТВО)
1
- В небо я больше не смотрю. Принципиально.
- Ты хоть под ноги тогда пялься, - не выдержала Женька. – Каблуками чешешь, как старуха.
- А пусть все слышат: это иду я.
- Точно – ты. Лошадь подкованная. И кто тебя надоумил поставить на шпильку металлические набойки? Нормальные бабы осторожно ставят ножку на асфальт. Где ты видела, чтобы на шпильке шагали с пятки?
- Всё, ты достала меня, - выпалила Оля. – На себя посмотри: вечно топчешь землю кроссовками, еще меня взялась обучать красивым манерам.
- Ладно, оставили, - не выдержала Женя, пожалев, что только время потратила на бесполезный урок. И к чему это? Неужели нервы? Конечно, нервы. Наверное, мысли были произнесены вслух…
- Нервы? Ты что-то сказала, - спросила Оля.
- Сказала, Оль. Ты пьёшь валерьянку?
- Нет, я сильная. Или… выносливая… или…
- Пофигистка ты! – выпалила Женька, шаркнув кроссовкой по асфальту, и тут же пожалела. Ну, какая Олька пофигистка? Она просто очень мнительная, вечно делающая вид, что всё хорошо.
- Что твой говорит? Когда конец войне? – спросила Оля
- Он, как и все, черпает информацию из ящика. Там все говорят одинаково, - брякнула Женя. – Ты собираешься отмечать свой День рождения?
- Шутишь? Отмечать теперь можно только каждый прожитый день. Вот я в календаре не вычёркиваю дни и не ставлю крестики. Меня эти кресты удручают. Я теперь ставлю галочки. Прожила день – галочка, ещё прожила – ещё галочка.
- Стой, «галочка». Ты Галке давно звонила в Киев?
- Давно. Наверное, в прошлой жизни.
- Ну, ты даёшь. С родной сестрой не общаться стыдно, - начала стыдить Женя свою подругу. – Сегодня же позвони, а мне расскажешь, как она поживает.
- Лады. Пока, дорогая, до завтра, - заторопилась домой Оля. В этот раз почему-то не хотелось задерживаться на перекрёстке дольше обычного. Очень тянуло домой.
2
Оля с трудом переступила порог квартиры, машинально швырнула сумочку на пол и…
- О, чёрт! – вырвалось у неё вместе с треском яиц. – Да что ж это такое! – в сердцах вскинула руки к потолку Оля. – Растяпа.
Не разуваясь, она побрела к дивану и по своей детской привычке швырнула на него своё тело. Ревела долго и смачно. До слюней и соплей. В последнее время в её жизни слёзы были частыми гостями. Плакала она по любому поводу: то стиральная машина сломалась, то фен сгорел, то душ, годами висевший на стене, рухнул прямо на голову во время купания.
Оля орала, как сумасшедшая. Было не больно, но последний нерв сработал против неё: бомбёжка виделась везде. Вот и сейчас слёзы не давали нормально дышать от распухшего носа.
На работе директор, всегда мягкий и улыбчивый, официально заявил, что она не справляется со своими обязанностями. Вернее, справляется, но на фоне коллектива отстаёт по всем показателям. Девушке даже пришлось достать потайной блокнотик с показателями и в очередной раз убедиться, что работает честно за мизерную зарплату. Тогда что это было? Наезд на беззащитность? Наезд на политические взгляды? Элементарная нервозность? Ответа не было. Реветь хотелось.
3
По сюжету рассказа сейчас позвонила бы сестра, но… звонка не было. Такое впечатление, словно вся родня вымерла в один момент. «Неужели никому не интересно, как я здесь живу?»
Телефон зазвонил настырно громко.
- Да, Жень, что ты хотела?
- Звонила в Киев?
- Нет, - всхлипнула Оля.
- Ты чего ревёшь?
- Яйца разбила.
- Ну, да. Вдруг война, а ты с разбитыми яйцами, - попыталась пошутить подруга. – Ладно, открывай дверь, я здесь.
Вот за что можно простить любое хамство подруги, так за то, что она чувствует, когда тебе плохо. Женька всегда чувствовала. Дар у неё такой, что ли?
4
Подруги преспокойненько расположились у телевизора. Последние два месяца самым ярким шоу были новости всевозможных каналов. Какой чепухи только ни насмотрелись зрители, чего только не проглотили, чего только ни впитали в себя с потрохами. И не подавились, ведь. А вчера кто-то тускло пошутил, что через два дня в городе будет настоящая бомбёжка.
- Оль, представляешь, прихожу домой, а моя дочь говорит: «Мама, по телевизору сказали, что нас будут бомбить. Мы должны успеть спрятаться в подвал. Я так жить хочу…»
Заревели вдвоём. Дети знают, что говорят. Детей нельзя недооценивать.
- А давай по вину, Жень? Вдруг больше не увидимся? – предложила зарёванная Оля.
За окном что-то громыхнуло. Бутылка «Алазанской» так и застыла в Жениной руке.
- Это что было? – подбежала к окну Оля посмотреть, что там произошло.
- Дура, на пол падай! – скомандовала подруга, и они вместе застыли на полу в позе расплющенной жабы. Неожиданно громко забарабанил дождь.
- Гроза…
- Я устала бояться, - прошептала Оля, - я действительно устала.
- Значит, расслабимся, - Женя поднялась с пола и снова взялась за бутылку. Фужеры так и стояли пустыми на журнальном столике.
И тут действительно зазвонил телефон. Машинально взяв трубку, Оля отключила связь и тут же, с вытаращенными глазами, поглядела на подругу:
- Это была Галка.
- Звони! Сестра называется, - зашипела Женя.
Звонок повторился.
- Алло, Галюсь, как ты там? – начала Оля, переключая телефон на громкоговорящую связь.
- Живу, работаю, читаю новости. Вот, о Донецке прочитала в интернете. Вы там спятили все? Ты кто по национальности?
- Не поверишь, Галь, украинка. Нас тобой даже одна женщина рожала, царствие ей небесное.
- Вот и я о том же. Вы что там с флагами делаете?
- Я ничего не делаю. Я здесь живу.
- Я – образно. Оль, это же наша с тобой Украина, наша Родина. Ты забыла?
- Не поняла, Галь, ты меня видишь с автоматом?
- Вы там все с автоматами. Друг другу пули дружеские в лоб посылаете.
- Ты даёшь… Мы не стреляем…
- А то я не смотрю новости! – вспылила сестра. Киев с ума сходит от вашего лживого патриотизма.
- Так, тихо. Ты зачем позвонила? – покрылась красными пятнами Оля. – Меня сейчас строить? Я тоже не из лесу вышла, и тоже смотрю новости. Это – Донбасс. Звучит? Звучит! – не дала ответить сестре Оля.
- Знаешь, дорогая, я вижу, тебе там хорошенько промыли мозги. Вывешивай над окном наш флаг и живи спокойно.
- Ты думаешь, что мы здесь над каждым окном флаги выставляем? Мы просто живём, - продолжила Оля. – Понимаешь? Просто – живём!
- Дай трубку, - не выдержала Женя такого грубого натиска. – Привет, Галинка!
- Привет, Жень. Хоть ты объясни моей сестре.
- Что объяснить? Что вы прёте на нас танками и градами?
- Мы не прём, мы вас освобождаем.
- От кого, от нас же? Освободительница выискалась. Ты из Киева давно выезжала?
- Пару лет тому.
- Ты там сидишь в своём экскурсионном бюро и богатеньких деток на всякие Кипры отправляешь. Что ты можешь знать о нас?!
- Дуры! – крикнула Галина. – Дуры вы обе. Что с вашими мозгами? Надо быстро сдаваться и протянуть Киеву руку дружбы.
- Ноги мы скорее протянем, подруга, - вспылила Женя.
5
За окном снова громыхнуло. Подруги знали, что это гроза. Страха уже не было. И тут, со всех сторон, загудели машины своими сигнализациями на все лады. Ни разу не наполненные пустые бокалы со звоном упали с журнального столика на пол. Телефон валялся где-то рядом, выдавливая из себя Галкин голос.
Женя выключила телефон, свет, телевизор. К окну подходить было страшно.
- Что за гроза такая? – прошептала Оля.
- Это взрыв, - Женя схватила свой телефон и стала лихорадочно нажимать на кнопочки. – Это только гроза. Это не бомба. Это не взрыв. Алло, мамочка, ты жива? А Катька спит? Слава Богу. Я – домой. Слышишь? Не плачь, я сейчас буду.
Оля знала, что Женька всегда там, где плохо и трудно. А сейчас плохо у неё дома… или трудно…
- Беги! Возьми зонт, промокнешь.
Разговаривать с Киевом больше не хотелось. Гроза, напоминающая взрыв бомбы – это вам не Киев.
6
Утром позвонили с работы. Уволили. Где теперь искать работу во время войны? Оля лихорадочно стала обзванивать всех своих подруг с одним только вопросом: где найти работу. Нигде.
- Всё… - откинулась на спинку кресла девушка. – Это конец. Ни денег, ни сбережений, ни друзей. Как там Женька?
Конечно, Женька позвонила. Умела она чувствовать проблемы.
- Оль, хочешь помочь в одном деле?
- Хочу. Это не обсуждается, особенно сегодня утром. А что надо делать?
- Гуманитарку фасовать на Славянск.
- Где встречаемся?
- У штаба. Адрес назвать?
- Нет, я знаю. Скоро буду, - засобиралась Оля.
Вот и работа, вот и занятие. Знает ли Галка там, в Киеве, что дети разбитого вдребезги города давно не пили молока?.. Откуда ей знать? Она два года не вылезала из своего турбюро. Жаль девочку. Чем там у неё забита голова?
7
У штаба Женьки не было. Оля покрутилась у дверей центрального входа, затем перешла с обратной стороны здания, разыскивая чёрный вход. Там тоже никого не было. Позвонить, что ли?
- Жень, ты где? Я заждалась. Торчу, как берёза на Тверской, - зачем-то пошутила Оля.
- Знаешь, подруга, я уже далеко. Я уехала.
- Куда? Как ты могла? А я? – затарахтела Оля. Ты же всегда была сильной.
- Была. Больше не могу. У меня ребёнок. Ради ребёнка я готова всё бросить.
- Так ради ребёнка и надо было отстаивать свою позицию.
- Галине привет передать? – прервала словесный поток Женя.
- Не поняла…
- Я в Киев еду, к твоей сестре.
- Ты с ума сошла! Мир с ума сошел. Все сошли с ума. Или только я?.. Господи, что происходит? Мир рушится… жизнь рушится… мне не нужна такая жизнь…
- Девушка, вы кого ждете? – открылась неожиданно дверь.
- Женьку, - ляпнула Оля.
- Проходите.
- Это пароль такой?
- Нет, - усмехнулся молодой человек. – Проходите, не стойте под солнцем.
Оля поглубже вдохнула горячего знойного лета и переступила порог штаба…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=510968
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 12.07.2014
А давайте всем миром встанем
И в мольбе вскинем руки к небу,
И горячечными устами
Мы попросим: "Не зрелищ! - Хлеба!"
Хватит зрелищ, кровопролитий!
Стоны боли рвут перепонки,
Люди добрые, все молите:
В небе, в поле, в родной сторонке!
Гордым трауром, черным крепом
Занавешены отраженья,
Чтобы злоба сильнее крепла,
С мирным людом идут сраженья.
Но колонны венков несущих
Тихим шагом идут уныло,
Флаг над миром опять приспущен...
Жизнь холодной слезой застыла...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=509594
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 06.07.2014
Взгляд сквозь чужой глазок,
Вдох через дымоход...
Вот бы ещё разок
Встретить родной восход...
Только чужая боль
Впитана в кровь навек.
Хочешь пожить?
Изволь!
Правильный че-ло-век.
Только не оступись,
Если идёшь вперёд.
Жизнь - это только жизнь.
Кто её отберёт?
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=508397
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 30.06.2014
По кромке дней ступаю осторожно,
Боясь исчерпать жизненный лимит.
Жаль, не поможет камень придорожный
Найти того, о ком душа болит.
Не веря чудесам - себе не верю,
Но кто сказал, что вера всех роднит?
Давно ветрам не открываю двери,
Давно не верю, что живёт родник...
А что любовь?
Она молчит в итоге.
Коль веры нет - лимиты сочтены.
Надежду с неба посылают боги,
А мы всё делим даты на дороги
И бродим, как медведи-шатуны.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=508348
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 30.06.2014
- Ваше желание?
- Жить!
- Нет, что-то более приземлённое. Жить вы будете. Обещаю.
- Тогда воды.
Вот, берите. Так всё же, ты… вы сами решили записаться в национальную гвардию или отправили насильно?
- Сам.
- ?
- А что? Зарплату пообещали три тысячи.
- В день?
- В месяц.
- И как, заплатили?
- Нет.
- И вы за три мифические тысячи готовы убивать людей?
- У меня выбора нет: дома жена и две дочери, - начал давить на жалость пленный.
- А здесь? Неужели здесь не дети? Дал бы я тебе… вам воды, ублюдина, - швырнул в угол пустую кружку ополченец.
***
Это похоже на фильм ужасов. Или на сон. Только сон этот бесконечный. Массовое зомбирование – в действии. Июнь. Сыро. Дождливо. Когда-то все из школьной программы знали, откуда берётся дождь. Сегодня все знают – это материнские слёзы. Почему слёзы сегодня обесценены? Не потому ли, что ценности пересмотрены, переиначены, перетасованы?
***
Она могла подолгу стоять у зеркала, разглядывая себя со всех сторон.
- Хороша, чертовка! – в результате обследования делала она вывод, посылая воздушный поцелуй зеркалу и убегая на работу, которая доставляла ей удовольствие. Работа была не в тягость. Она любила своё дело. Дело воспитателя.
Её совсем не раздражали дети. В них она растворялась, иногда бегая и ползая по ковру, как девчонка. Какие её годы! Тридцать два никто не давал. Да она и не взяла бы. Пусть только посмеют намекнуть Марине Юрьевне о возрасте – отбреет – мало не покажется.
Было у Марины увлечение: любила она ходить в тир. Самый простой, неказистый, с облупившейся краской на стенах, тир магнитом тянул девчонку. Но посетители точно знали, что не пострелять ходит сюда красавица. Тир держит спортсмен-стрелок Тарас. Статный, видный, мускулистый воспитанный парняга покорил сердце воспитательницы с первого взгляда.
А начиналось всё очень банально. Как-то Марина согласилась с друзьями и подругами съездить в выходной день на охоту. Она знала, что женщин туда не берут. Табу у охотников на женщин. Просто пикник – думала Марина, соглашаясь съездить отдохнуть.
- Я боюсь выстрелов, - последний аргумент отказаться не подействовал.
- А дикую уточку пробовала?
- Я утятину не ем.
- А подстрелить?
- Давайте я вам лучше патроны буду подносить.
- Революционерка! Мы не из пулемёта будем стрелять, - грохнули ребята со смеху. – Ты хоть представляешь себе охоту?
- Нет. Только знаю, что надо отсиживаться в камышах, а там – ужи.
- Ужи – это еще что! – вытаращил глаза Влад. – Вот крокодилы – это страшнее.
Марина поняла, что попала под обстрел шуток и рассмеялась.
Вот так она попала на самую настоящую охоту. Жутко было смотреть на трофеи: тушки горкой лежали на траве у реки. Но счастливое выражение лица Тараса так и манило: «Почему я раньше его не видела?» - думала Марина.
Он классный стрелок, - шепнула на ушко Юля. Я видела его в тире.
- Ты его давно знаешь?
- Пару лет.
- И ты молчала? - вспылила неожиданно Марина. Два года пропали.
- Его не было в городе. Говорят…
- Что говорят?
- Да нет, ничего. Я не знаю. Просто его не было в городе, а когда вернулся – открыл тир. К нему молодежь повалила, как на дискотеку. Говорят, он хороший тренер.
- А меня можно?
- Что – можно?
- Можно записать в ученики?
- Мы все у него в учениках, просто я молчала об этом.
- Приходи, Марина, буду ждать, - вдруг сказал Тарас.
Откуда он взялся? Вроде, шептались в стороне…
Вот так воспитательница попала в тир. В бестселлере сказали бы: «долгие и упорные годы тренировок сделали своё дело». Здесь – реальность, и поэтому было трудно. Очень. Прежде чем взять в руки пневматическую винтовку, Тарас гонял группу по полю, заставляя выполнять все мыслимые и немыслимые упражнения. Хуже всего было – преодоление препятствий в положении «по-пластунски».
К детям в садик приходилось надевать спортивное трико, чтобы никто не заметил содранных локтей и коленей. Марина тренировалась на совесть. Она думала, что только так может обратить на себя внимание тренера.
И вот этот день наступил.
- На что? – сказали бы ребята, смеясь над девчонкой.
- На всё прошлое.
Жизнь до тира в корне отличается от нового состояния. От стрельбищ Марина, как и от основной работы, тоже получала удовольствие. Несовместимое вместилось в неё и накрепко засело. В её лексиконе появились новые слова: дробовик, винтовка, молоко, цель, мазила, яблочко. В манере поведения – уверенные и спокойные движения, плавная речь, детская непосредственность куда-то улетучилась.
***
- Ребята, воды…
- Терпи. Терпи, подруга. Нельзя.
- Суки! – вырвалось у девушки. Воды!
- Пацаны, девка теряет сознание. Срочно доктора!
- Ты где его возьмёшь, Макс? К блокпосту ни одна живая душа не подойдёт.
Блузка на правом плече Марины быстро приобретала багровый цвет.
- Осколочное, - сделал вывод Макс. Лёгкое. Вон торчит кусочек металла. Ну-ка, дай мне лезвие.
- Ты с ума сошел, - шикнул на него Влад.
- Не дрейфь. Управимся.
Макс быстрым движением выхватил лезвие из упаковки, вскрыл его и поднёс к зажжённой зажигалке.
- Обезвредил? – спросил Влад. Макс кивнул головой.
- Сожми-ка девочку покрепче в объятия.
Влад подчинился.
«Операция» прошла быстро. Разорвав кусок простыни, ребята ловко перетянули плечо Марины.
- Ты откуда этому научился?
- Тарас научил. Знаешь такого?
- Слышал.
- Пить… - простонала Марина.
- Привет, девочка. Будет тебе вода, стрелок ты наш незаменимый. Радуйся, что под пулю не попала. Осколочек зацепил легонько плечо и слегка застрял в твоей…
- Голове? – ватными губами прошептала Марина.
- Мы твою светлую голову и за миллион не променяем.
***
Лазарет был не грязным, а, скорее, неуютным: окна заложены мешками с песком, металлические койки с облупившейся эмалью, трава на полу. Главное: здесь была связь с миром.
Как странно… хочется проснуться и снова увидеть свой детский сад, малышей. Как там Тёмка? Выпал зубик? А Ульяна? Справилась с произношением «эр»? Марина улыбнулась, вспоминая тёплые улыбки своих мурашек. Она так и звала всех: - Мурашки, быстренько ко мне! Прихлопнув в ладоши, широко раскидывая руки, ждала всех в объятия.
- Ну, Марина Юрьевна, как наши дела? – услышала девушка мягкий голос доктора.
- Только не домой. Что я маме скажу? – взмолилась Марина. – Она знает, что я отдыхаю в Крыму.
- Скажешь: оступилась, когда преодолевала Ай-Петри, - продолжил доктор, осматривая рану. – Домой! Возражения не принимаются.
***
Жизнь приобрела новые окраски и восприятия. Вертолёты превратились в вертушки, обычный град приобрёл новую смысловую оценку, Украина же совсем потеряла смысл. А ведь раньше с детками Марина Юрьевна с удовольствием повторяла хором: хозяин – господар, птица – пташка, Солнце – сонэчко…
Что произошло со страной? Это было пафосное враньё? Где сейчас правда? Марина глубоко была убеждена, что правда там, где Тарас. И теперь её отправляют подальше от правды. Домой Марина ехала в старенькой «копейке». По сторонам не хотелось смотреть. Она знала практически каждый поворот, холмик и яму вдоль всей трассы. Пришлось на животе поползать. Спасибо Тарасу за подготовку. Неужели он знал наверняка, что произойдёт?..
- Привет, Марина! – услышала она родной голос парня. – С возвращением.
- Привет, Тарас, - улыбнулась девушка.
- Будешь у меня в штабе работать?
- Спрашиваешь!
- Через три дня жду, - протянул руку к щеке девушки Тарас.
Марина улыбнулась. Значит, жизнь не заканчивается.
- Жизнь не заканчивается, - повторила она вслух.
- Она только начинается, красавица, - отозвался водитель. Ещё детей нарожаешь. Соскучилась за своими в садике?
- Соскучилась. Пусть растут в мире. Я постараюсь его сохранить.
- Говорят, президент остановил военные действия на неделю.
- Неужели действительно мир?
- Ты в это веришь?
- Я женщина. Обязана верить. Мне рожать еще.
- Сейчас включу новости, - быстро отреагировал водитель.
- Ночью бойцы национальной гвардии обстреляли Семёновку.
Машина грубо тормознула. Марина застонала от резкого толчка.
- Сволочи! А ты говоришь – рожать, - сквозь зубы зарычал мужчина.
- Война, детка. Война…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=506495
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 21.06.2014
Если над головой летают ласточки – к бабке не ходи – будет дождь. Примета стара, как мир, но к бабке я, всё же, пошла мимо разбомблённой церквушки. Ласточки здесь никакой роли не сыграли, хотя…
Прямо над головой стая ласточек устроила птичью потасовку, да такую, что перья летели в разные стороны. Я всегда знала, что ласточки – самые мирные птицы. Удивительно, что происходит? Одна, пролетая мимо меня, зацепилась крылышком за руку. Наверное, ей было больно, но кто успеет налету пожалеть птицу? Эта мысль быстро вылетела у меня из головы, как только я переступила порог коморки, сплошь уставленной иконами.
- Крест на шее есть? – не глядя в мою сторону, спросила бабушка.
- Конечно. Я без него себя не представляю, - ответила я в спину, в последний момент заметив, что никто никого не слушает.
Никогда не ожидала от себя, что ноги могут привести меня и мою разумную, как думалось, голову в эту халупку. И, раз уж пришла, отдамся-ка я на волю Божью.
Отдалась. Стою. Молчу.
Что-то не о том я молчу. Как можно совместить мою веру и то, во что я решилась не просто окунуться, а утонуть в омуте предсказаний.
- Ты не сама пришла, тебя ноги принесли, - вдруг повернулась ко мне Петровна.
Я вздрогнула: - Она читает мои мысли?
- Она не читает мысли, - продолжила Петровна. Всё по воле Божьей. Так надо было. Ты пришла – и ладно, - осенила меня крестом бабушка.
Тревога растворилась в молитве. Спокойно не стало. Равнодушно, скорее всего. Я зевнула. Первый раз, второй, третий… Рот не закрывался. Я, словно рыба, открывала беззвучный рот.
- Говори! – приказала Петровна.
- Я хочу мира.
- Иди с Богом, будет тебе мир.
***
Проснулась я в кресле. Дождь хлестал, как из ведра, барабаня по карнизу крупными каплями.
А где ласточки? Успели спрятаться от ливня? А как та, которая ударилась? Что с крылышком? Эти вязкие мысли выводили меня из дремотного состояния и плавно вводили в серую действительность.
Сон… что это было? Какая Петровна? Я никого не знаю, и никогда не была у бабки-пророчицы. Я просила ответа у Господа, а получила от смертной старушки.
Включив телевизор, я полностью вернулась в реальную жизнь.
- Бомбёжка Луганска продолжается. Ведется борьба с террористами.
- Со мной, - в унисон сказала я. Террористка – я. Кто же еще? Ведь когда-то угораздило моих родителей привезти из Целины ребёнка именно в этот украинский город. Я выключила телевизор. Слушать такое с расшатанной психикой - выше всяческих сил.
Я стала вспоминать сон: «Будет мир… будет мир… будет…
- Петровна, а где мир?
- В душе, голуба. В душе должен быть мир и покой.
Я боюсь. Почему я боюсь умереть?
- Потому что ты ещё не всё успела сделать в жизни.
- А как те люди, которые погибли? Неужели они успели? Они так молоды… были…
- Они Богу нужны.
- А кто решил, что они исчерпали свой срок?
- Господь. Кто же еще? – улыбнулась Петровна.
- Но их убили солдаты. В них сидит Бог?
- Не богохульствуй.
***
В дверь кто-то настойчиво звонил. Я вздрогула.
- Кто там – подскочила я к двери, забыв посмотреть на экран домофона.
- У вас под дверью ласточка лежит. Не наступите на неё, - услышала я по ту сторону домофона.
Открыв дверь, я увидела на коврике у порога пёрышко. Птицы не было. Никого ни у двери, ни на ступеньках не было. Но кто мог приоткрыть окно на лестничной площадке во время дождя, и почему ни одна капля не попала внутрь помещения?
- Это не птичье перо, - услышала я шепот Петровны.
Оглянулась: никого нет.
- Это перо Ангела. Он рядом. Ты забыла, что Ангел всегда рядом?
Молча я кивнула головой в пустоту. С кем я снова разговариваю?
Аккуратно положив пёрышко на ладонь, я прошептала: - Спасибо, Ангел, за верность. Мы вместе. Я не буду бояться. Мир?
- А ты говорила, что боишься умереть, - шепнула Петровна.
- Со мной Ангел, - прижала я к груди пёрышко и почувствовала, как забилось сердце. – Ангел пришел с миром.
***
Дождь прекратился, выглянуло солнце. И тут с неба полетели лёгкие воздушные пушинки.
Я точно увидела, что это не пепел от бомбёжки и не пыль, и не осколки стёкол соседнего дома, не носовой платок деда Павла…
Это были пёрышки…
Они опускались на деревья, дома, траву, землю…
Ангелы к людям вернулись…
Ангелы…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=505940
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 18.06.2014
Нареку себя новым
и - менем,
На руке дорисую
ли - нии,
Дорогой Хиромант,
про - сти меня -
От действительности
за - клинило.
Вижу линию жизни
ку - цую -
Коротышка, а жить
так хо - чется,
Всё сложилось не по
Конфу - цию -
Сволочь линия - как
проро - чица.
А вокруг всё дожди
со - пливые,
Под ногами земля
кро-вавая,
Ветке мира не стать
о-ливою,
Быть оливе петлёй
ко-рявою.
Стало быть, я смирюсь
с судь-биною,
Хиромант, ты был прав:
мой
прой-ден путь.
Буду жить на земле
Ря-биною
И попробуй тогда
Ме-ня спугнуть.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=505729
рубрика: Поезія, Лирика
дата поступления 17.06.2014
И угораздило меня сегодня включить интернет. Выпила бы утренний кофе и спокойно убежала на подработку. Уже хотела было выключить, но краем глаза поймала необычную картинку. Остановилась. Даже не знаю логотипа этой вещательной компании, но милая обаяшка блондиночка так мягко зачитывала текст с компьютера, что я задержалась.
- Правительство Киева пришло к выводу, что на юго-востоке Украины должна быть проведена зачистка населения с последующим переселением народа в лагеря для беженцев…
Я выключила компьютер.
На работу ноги не несли. Вчерашний ливневый ураган переломал на каждом пятом дереве как минимум пару веток. Я медленно доскребла до тротуара, заваленного обломками дерева. Как хорошо, что я не видела всего ужаса гибели деревьев, хотя… разве меня сейчас удивишь переломанным деревом? Как назло, день сегодня выдался хмурым, пасмурным и холодным. Одним словом – лето. И покупателей нет, и музыка в «говорунчике» кислая. Тоска. Всё по графику, всё по расписанию. Покупателей – ноль десятых.
Тут в магазин вошли два парня с автоматами наперевес.
«Зачистка», - подумала я.
- У вас блокноты есть?
- Да, - дрожащим голосом ответила я.
- Дайте парочку. А ручки самые простые?
- Вот. Целая витрина.
- Посчитайте, пожалуйста.
Калькулятор не слушался. Или пальцы не слушались.
- С вас двенадцать гривен, - промямлила я, поглядывая на дуло автомата, которое торчало в сторону стены с игрушками.
- Вот, пожалуйста, - расплатился один из них.
Возможно, кому-то этот случай покажется смешным или неправдоподобным, но мне было не до смеха. Ребята с автоматами купили по блокнотику, ручке, честно расплатились и вышли.
Дожили. Среди нас, обычных женщин, просто так ходят вооруженные ополченцы. Какое сердце может выдержать это зрелище? Моё всё же выдержало после огромной дозы «Корвалола». Слово «зачистка» молоточком колотило не только в голову, но и по всему телу, где только раньше что-то болело. За прилавком стояла не я, а развалюха-баба. Мысли разъедали настроение до неузнаваемости.
А если я плашмя лягу в своей квартире, врасту в ковёр, который всегда с любовью привожу в порядок после малышки-внучки? Кто отскребёт меня от ковра? Или я не правильно понимаю слово «зачистка»?
Совсем недавно под моими окнами я чётко слышала хлопки, которые отдалённо напоминали петарды. Подскочив с кровати, услышала шёпот дочери:
- Мама, падай на пол, там стреляют. Ноги подкосились, я обмякла и мешком рухнула на пол.
- Господи, сохрани и помилуй, - взмолилась я, прислушиваясь к выстрелам. Кто-то там, на улице, шарил огромным фонарём по окнам.
- Господи, отведи. Стёкла не бьют, - наши, значит, - прошептала дочь, укладывая новорожденную малютку в колыбельку. До этого она в кромешной тьме крепко сжимала сопящий комочек у себя на груди.
- Ты кормила?
- Да, чтобы не плакала.
- Свет не будем включать?
- Думаю, это сейчас лишнее.
Спать не хотелось. К горлу подступила тошнота. Давление…
А сегодня это вязкое мерзкое слово «зачистка» убило всё доброе, что когда-то было взрощено во мне мамой-патриоткой. Трудно ей было растить без мужа двух дочерей, но она достойно выдержала это испытание, выучив нас и определив каждой место в жизни. Оставалось только беречь и преумножать своё нажитое.
Раньше я очень боялась пожаров. Сочувствовала всем без исключения погорельцам, понимая, что начинать жизнь с пустого листа, не имея при этом документов, практически невозможно. А здесь не пожар. Здесь – планомерное уничтожение нас: меня, моих дочерей, мою престарелую мать, внучек.
- Господи, ответь, за что? За что меня должны зачистить? Я не сидела в тюрьме, я никого не убила, я не завладела чужим кошельком. Я просто жила. Или я не интересна обществу, Господи? Я – ноль на земле. Я ничего не значу в этой системе бытия.
Но система в моей жизни много значит. Я приспособилась. Человек ко всему может приспособиться. Но я не хочу приспосабливаться к грязному бараку с тараканами, я не хочу потерять единственную в сервизе серебряную чайную ложечку, которой когда-то нашла первый зубик внучки. Я не хочу потерять коврик у порога с яркой вмятиной «WELKOME», о которую каждый день вытираю свои истоптанные кроссовки… а, самое главное, я не хочу потерять себя. Для чего я живу, Господи? Зачем ты дал мне жизнь?
Я тупо гляжу на свои ладони. Когда-то, в молодости, увлекалась хиромантией. Это было слишком давно, но я чётко помню, что «линия жизни» была длинной. И вот – мои ладони: правая… левая… Что с линиями? Они не длинные. Я точно помню, что должна была дожить до глубокой старости… должна…
Оказывается, уже - не должна. Линии стали короткими. Они резко оборвались на теперешнем моем возрасте…
Я представила, как лягу у порога лицом вниз, распластаю в стороны руки и врасту в свой ковёр. Попробуйте отскоблить. Попробуйте зачистить…
И вдруг под ногами зашевелилась земля…
Взрыв!
Они попробовали. Они зачистили. Это говорю вам я, а не автор того, что вы только что прочитали. Я случайно наткнулась в интернете на это письмо. Этой женщины нет. И детей нет. И внучек…
Но есть я, мои дети, мои внуки. Я не хочу повторить судьбу чужой семьи из чужого города.
Чужого? Пожалуй, сейчас нет чужих. А кто есть? Система бытия. Но она не подвластна зачистке. А зачищать надо, если пообещали. Процесс – в действии.
Я тоже лягу на свой ковёр и врасту в него каждой клеточкой. Легла. Мягкий… тёплый… родной ковёр, но… что это?
Взрыв!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=504861
рубрика: Проза, Лирика
дата поступления 12.06.2014
Максиму Петрухину (г. Макеевка) посвящается
Помнишь, дед, красивые рассветы,
Тёплый дождь и росы, словно мёд?
А закат, Есениным воспетый?
Помнишь, ты сказал, что не умрёт
Та земля, что подарила миру
Маму, папу, а затем - меня?..
Для меня всегда ты был кумиром,
Я - всегда был искрой от огня.
Ну, узнал? Да это я - Серёга!
Сколько зим! А, стало быть, снегов!
Это - рана. Ты её потрогай, -
Я сегодня был среди врагов.
Кто сказал, что смерть похлеще жизни?
Кто сказал, что это навсегда?
Предпочтенье отдаётся тризне,
Только тризна - это ерунда.
Знаешь, дед, я был убит за волю
(Ты ведь этому меня учил?)
Говорил, что я "орёл"! "соколик"!
И от неба подарил ключи.
Дай ладонь. Я прикоснусь щекою.
Мы - вдвоём, а под ногами - все...
Я тебя, как в детстве, успокою:
Побежали в небо по росе!..
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=504482
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 11.06.2014
Я умерла какой-то странной смертью
Уже давно. По-моему, вчера.
Увидев тень мою, прошу, не верьте...
Чураюсь я тепла теперь... чура...
О, это слово! Всуе вспомнив беса,
Ищу я тень, а рядом - зеркала.
Заглядывая в них без интереса,
Я вижу над собой колокола.
Я снова вижу. Я живая что ли?
По мне молчат, не проронив слезы,
И в косметичке зеркальце "зашторив",
Не увеличат тень мою в разы.
Я справа обойду себя и слева:
Живая, вроде... или не жива?
- Да, хороша. Осанка королевы,-
Сказала тень, просфору прожевав.
А рядом доктора, бинты, халаты...
А вот и я. Как странны зеркала.
Стою уверенно среди палаты,
Расправив за спиною два крыла.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=503063
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 03.06.2014
Любовь меня не искала,
Тепло не нашло меня...
А если гулять по скалам,
Где осень Луну ласкала?
Там звёзды к себе манят.
Сторонница всех полётов,
Но только не со скалы,
На подвиги глаз намётан,
Вращаясь среди койотов,
Не чувствую кабалы.
А что на Земле? Рутина...
Сороки да вороньё.
Закрыть бы на карантины
Сонеты, стихи, картины
И клич "За удачу!" кинуть
И выпить за это всё.
Но... трезвость - закон полёта,
А я ещё тот птенец.
Стыдясь попасть в рифмоплёты
(До дыр словари потёрты)
На скалах ищу чабрец.
Любовь не ищу - так надо.
Она без меня сильна.
Откуда тогда бравада?
Да просто ждут звездопада -
Стихов моих семена.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=502718
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 02.06.2014
Сквозь разбитые окна
Город, как на ладони:
Сквозь гардинную сетку
Виден майский сюжет;
Он из выстрелов соткан
И от боли он стонет...
Или стонет соседка
На шестом этаже...
Тень горбатой черешни
Распростёрла объятья
Над судьбой бессловесной,
Над душой пацана.
Май был низменно грешным,
Принимая проклятья.
Только Богу известна
Бездорожья цена.
Сквозняки донимают -
Шторы рвутся на волю -
И глазницы окошек
На черешню глядят.
Дни последние мая
Отзываются болью,
Забирая с ладошек
Молодых аистят...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=502063
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 29.05.2014
Мне молитвы в этот день запрети,
И не дай уйти в себя без причин,
Встань огромною горой на пути
И со мною, милый друг, помолчи.
А когда придут в твой дом холода,
Я возьму в ладони руки твои
И от грусти не оставлю следа,
Только душу мне свою отвори.
Колокольным звоном полнится ночь,
Жизнь калачиком свернулась у ног...
Как в себе последний вздох превозмочь,
Если ждёт тебя последний звонок?..
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=501086
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 25.05.2014
Это не та планета,
Воздух не тот и ветер,
В саван Земля одета
И не смеются дети...
Это не те рассветы -
В них ничего от мира -
Песни земные спеты,
Флаг до бела застиран.
Под ноги брошен вызов
Не потому, что ближе, -
Неба скупой огрызок
Новых клиентов "лижет".
Гул колокольный замер,
Словно в строю солдаты.
Горе перед глазами,
А на надгробьях - даты...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=499877
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 18.05.2014
Без претензий на истину" .
Сергей Резниченко.Facebook
Хоть ромашками выстели
Путь до старого дворика
"Без претензий на истину"
И надежды на мир;
Без единого выстрела
От среды и до вторника
Город истово выстоял
И войну разгромил.
Есть работа историкам:
Править правое сызнова,
Всё помножив на дворики,
Разделить на нули.
Обезглавить символику
С удручающим вызовом,
Закопав все топорики,
Пушки все зачехлив.
Огнемёты расставлены
По укромным позициям,
Кто-то вспомнил о Сталине
(Правды некуда деть).
Оступившись - ославили
С озлоблёнными лицами,
Отрешённо оставили
Нас за правду радеть.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=499398
рубрика: Поезія, Гражданская лирика
дата поступления 16.05.2014
Ни калина в саду,
Ни берёза у старого дома
Не заплачут по мне,
Если я на мгновенье уйду,
И к большому стыду
Не узнаю двух старых знакомых,
Разделив по шкале
Два понятия "враг" или "друг".
Далеко над землёй,
У границ двух отважных столетий,
Ни тропинки, ни зги,
Лишь одна на века пустота;
Управляет ладьёй
Незнакомец по имени "третий",
Промывая мозги
Всем, кто в рост над землёю восстал.
Я дорогу ищу:
Мне бы только калины коснуться,
Мне бы знать наперёд,
Что домой есть иные пути,
Но себе не прощу
Шанса - в небе однажды проснуться,
Зная, "третий" мне врёт,
Что дороги домой не найти.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=498102
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 10.05.2014