Оранжевым задом луна упала на нашу антенну,
Смотрела в экраны окна, панели углов и стены,
Вспорола себе кишки – посыпались в небо звезды,
Как будто зерно в мешки, из чрева – на волю, в воздух,
И нити ее пуповин упали, как дождь, на клумбу,
Когда в небесах серафим задул в свои луно-трубы,
Когда земля собралась из лета ступить в осень…
Я крошки смела со стола, хотела в ведро бросить,
Потом подошла к окну. Полнолуние. Ветки. Гроздья.
Вот и мне бы сейчас на луну… Крошки – вниз – пусть едят звезды.
Недоштукатуренные стены
Источают сырость и тоску,
В сердце страх вселили перемены,
Будто ветер веет на току.
Сяду на пол, взяв подушку в кресле,
Посмотрю на спящую сестру.
Я сегодня вновь недовоскресла,
Просыпаясь рано по утру.
На стене, запутавшись в плафоне,
Подморгнул мне свет из лампы-бра.
Что во мне осталось нынче, кроме,
Что вчера я недоумерла?
Я вчера смотрела в небо ночью
В ожиданье падающих звезд,
Но они не падали нарочно
Из своих далеких черных гнезд.
Вечер. Снова звезды, словно чресла,
Задрожали. Тень из-за угла.
Почему я вновь недовоскресла
И обратно недоумерла?
Осень, как девка беспутная, падает в ноги,
Грязью забрызгала туфли на каблуках,
Смеется, бесстыжая, рыжей рукой дороги
Манит пойти за собой на раздолье. В висках
Бьется, как шарик бильярдный об вытертый бархат,
Осенью травленный сбившийся с ритма пульс.
Осень срывает с каштанов сухие штаны, рубахи -
Грубая, наглая. Смело садится за руль
Слабого, ветхого, робкого диска солнца,
Чтоб отвезти его, словно сырье, на восток.
Осень колесами давит, как ягоды, тонкий
Аромат сентября - превращая в рябиновый сок...
Два небесных ангела
Сели на балкон,
Крылья - как параболы
У твоих окон.
Омрачен тревогою
Твой печальный взор -
Беса нет и бога нет,
Лишь луна и двор.
Ты глядишь сквозь ангела,
Как через стекло,
Будто взгляд твой застлан, а
На зрачки легло
Мрачным отражением
Лунное лицо.
Тень пренебрежения
Втиснута в кольцо
Пальца безымянного,
И не веришь ты,
Что ты сможешь давние
Воплотить мечты...
...Вот желанья падают -
Летний звездопад.
Я готовлю снадобье
У Небесных Врат -
Отравлю смотрящего
В эти небеса -
Пусть по-настоящему
Верит в чудеса!
Можно, я буду стаканом?
Пей, не жалей, до дна!
Прочной, граненой, стеклянной.
Видишь, душа видна??!!
Буду стоять с графином
На кухонном твоем столе,
Буду смотреть тебе в спину
И на изгиб колен.
Когда-то ты будешь пьяный
Поздно идти домой,
Утром проснешься ранним
Ты с головой чумной.
Можно, я буду стаканом?
Пей, не жалей, до дна!
Сегодня тебе, мой самый,
Я больше всего нужна!!!
На балконе, хмурый от похмелья,
Ты вдыхаешь воздух Коктебеля.
Ночь стучала синей нотой джаза,
Отпускала голову не сразу...
Собирая вечер, словно крохи,
Ты глотаешь свой горячий кофе.
Кара-Даг. Волна лизнула пену
Коктебельно-светлого портвейна.
Если кто сейчас тебе и дорог,
То, наверно, только этот Город...
Знаю я: его ты больше любишь
Влажные искрящиеся губы,
Но пишу на листике печатно:
\"Коктебель, верни его обратно!\"
Давай сегодня друг у друга украдем
Немного грусти, вышитой иголкой
На ткани сердца. Слушать кривотолки -
Пустая трата времени и сил. Пойдем
Гулять по паркам и дворам и ждать рассвет
На выцветшей скамейке, верить в Киев -
В созвездья фонарей, крестов и шпилей.
Давай? Давай сегодня верить в то, что свет
Придет не завтра к своему концу,
И время есть еще у нас с тобою,
Чтоб вместе спать и вместе видеть Трою,
Сметать с ресниц амброзии пыльцу,
Чтоб ощущать не этот мимолетный век,
А пульсы спящей киевской вселенной.
А мы с тобой сейчас - Парис с Еленой -
На выцветшей скамейке ждем рассвет...
Не молилась уже сто лет!
Это - стыд, и, наверно, поздно,
А сегодня свеча на столе
Своим пламенем лижет звезды.
Я смотрю, как горячей рекой
Растекается жар парафина,
Наполняя стакан пустой
Чередой бесконечных линий,
А точнее - тонких слоев,
Слез густых и немного жирных.
Этот вечер угрюмо злой
Назову я свечи причиной.
Вот сейчас я молюсь о тебе
Своему позабытому Богу.
Он не скажет мне, как ты, где,
Не укажет к тебе дорогу,
Но, когда Он опустит взор
На твой город, за день уставший,
То заметит на складках штор
Луч свечи, от меня сбежавший,
И поймет, что Его звало
Непослушное дерзкое чадо,
Что когда-то давно ушло,
Чтоб вкусить от мирского... Надо
Быть здесь тоньше, чуть-чуть мудрей,
Чтоб в молитве найти старанье
Чуть раскаяться, резко в ней
Вдруг застыть, словно изваянье.
А заснувший на шторе луч
Бог посадит тебе на плечи -
Как печать на чело, как сургуч,
Что поверхность письма калечит...
Словно рыба, осень нерестится,
Икромечет яблоки и пыль,
Ночь скрипит под старой половицей,
Опираясь, будто на костыль,
На стальную ножку от кровати,
И глядит так пристально в глаза!
Мы, как дети, прячемся в объятьях
Друг у друга, брошенные за
Переборки снов и измерений
В параллельных спрятанных мирах.
Мы с тобою ищем откровений
По странично-строчным номерам
И пытаемся узнать гаданьем,
Для чего друг другу мы даны.
Слышишь, поезд мчится из вокзальной
Перешпальной грустной тишины?
Не печалься, что моя страница
Оказалась выжжено-пуста.
Мы ее напишем – сентябрицей
На ладоней скрещенных листах!..
Отпели девочку –
С огромными глазами,
В которых – мир.
Отпели нежную –
Церковными псалмами,
Как ту Эсфирь.
Отпели милую –
Свободную царицу
Своих морей.
Меня отпели.
Мне теперь не спится -
Отпетой с ней.
Пока этот город спит,
Я сяду на подоконник
И буду смотреть в гранит,
Который так много помнит,
Но больше еще забыл.
И старый фонарь погасший
Заснул и совсем остыл
И видит, как солнце тащат
За волосы на восток
Двугорбые - не верблюды! -
Уставшие веру впрок
Копить под горбами, - люди!
Они ускоряют дни
В усталости вечно сонной.
И только в окне гранит
Их лица навек запомнит.
А я не знаю, от чего во мне
Такая нежность с вечною тоскою -
Наверно, оттого, что я ранет
Любила грызть с прожилкой золотою.
Скажи мне, папа, что за странный дар
Ты мне послал навстречу, умирая?
Теперь, когда я еду в поездах,
Я вижу то, чего никто не знает.
Я вижу БОЛЬ на радужках зрачков,
Она клеймит, воруя воздух в горле,
Скажи мне, папа, будешь ли готов
Меня к себе принять с такою болью?
Ведь если есть за облаком Сион,
Куда и я приду к тебе навеки,
Готов ли он, скажи, готов ли он
Не мед, а БОЛЬ пролить на чудо-реки?
А я не знаю, от чего во мне
Такая нежность с вечною тоскою -
Наверно, оттого, что я ранет
Любила грызть с прожилкой золотою.
Я стою у трюмо, прислонившись
Своей правой щекой к стеклу.
Ты любила июльские вишни
И медовую пахлаву,
А сейчас ты – лишь светлый призрак,
Хоть являешься во плоти,
Но сияние кожи – признак
Обесплочиваемости.
Знаешь, взгляд мой искрится сталью
От того, что все глупо так.
Если ты перешла в Зазеркалье –
Поскорее подай мне знак!
Там, где мир отражен стеклянно
И дроблению нет конца,
Все условно. И все изнанно.
И навыворот просится.
Там, где сердце не слева – справа
И с другой стороны пробор,
Там заметней ложится старость
На расширенность кожных пор.
Я стою у трюмо. Зазеркалье
Отражает все «до» и «от».
И скользящий со скрипом палец
Чертит солнце наоборот.
У трюмо я не помню, сколько
Простояла и прождала.
Ты молчишь – и я бью в осколки
Эти тонкие зеркала…
Der Abend wirft die Stacheln
Der Sterne in die Kluft.
Bekьmmert steht der Ahorn
Und atmet frische Luft.
Die Blдtter fallen nieder -
Von Дsten aufs Dach-
Oktober sagt bald wieder
Sein Mдrchen in die Nacht.
Die Menschen werden schlafen.
Zum Ende geht das Jahr.
Der Abend wirft die Stacheln -
Er nimmt Oktober wahr…
Die Menschen werden trдumen -
Von Sommer, Meer und Sand,
Von weiЯen weichen Schдumen,
Gekьsst vom gelben Strand.
Und Morgen bringt die Kдlte
Oktobers in das Herz.
Die Sommertrдume gelten
Nur als Oktoberscherz…
Эх, что-то умерло во мне вчера –
Оборвалось внезапно очень тонко…
Цветаевское что-то наврала
На осени дождливую пеленку
И зашипела на берег кустом –
Таким зеленоглазым, слишком босым.
Быть не хочу твоим учеником
И мальчиком твоим простоволосым.
Но я б хотела ногтем твоим стать –
Пластинкою простой ороговевшей,
Краснеть, когда ты будешь доставать
Из мисочки бордовые черешни.
И прижимать к себе твой карандаш,
Что мелко сыплет буквы на бумагу
В разбросанных по свету городах,
Напомнивших из юности общагу.
И струшивать с тобою пепел за –
За почерневший поручень балкона,
Ловить соринки в плачущих глазах
И смс-ки слать по телефону.
И спать придавленным твоей щекой,
И понимать, насколько счастье просто…
Быть не хочу твоим учеником
И мальчиком твоим простоволосым…
|
|
